«Жизнь помогает найти меру!» Интервью с писателем Михаилом Тарковским

«Жизнь помогает найти меру!» Интервью с писателем Михаилом Тарковским

— Какие новости, дорогой Михаил Александрович? Что в работе?

— Открыт таёжный музей в Бахте, оборудована площадка под открытым небом. Она сделана охотником-промысловиком Геннадием Викторовичем Со­ловьёвым — моим старинным другом и наставником, тем самым человеком, с которым обсуждал многие рассказы, который подсказывал сюжеты и спосо­бы решения различных художественных задач в рассказе и повести, с которым делился планами съёмки документального фильма о нашей тайге («Счастливые люди»).

Он принимал активное участие в обсуждении, придумывании содер­жания и, что было самым радостным, без колебаний согласился быть главным действующим лицом фильма. И не ради славы, нет. Просто знал, что лучше него никто не расскажет о профессии промысловика. И сейчас он так же, как и 15 лет назад, откликнулся на мою просьбу и изготовил десяток бесценных экспонатов для нашего музея. Лабаз, кулёмку, пасть и даже нодью на очепе (род таёжного костра для зимней ночёвки). И ещё: Соловьёв пишет великолеп­ные таёжные рассказы. Они уже выходили во многих известных изданиях: «Си­бирских огнях», «Юности», «Бийском вестнике», альманахе «Енисей».

Об изданиях: скоро в Красноярске пройдёт конкурс «Книжное Красно­ярье», на который издательством «Поликор» подана уникальнейшая книга. Она называется «Живая верста», это хрестоматия енисейской тайги. Там рассказы, отрывки из повестей, повести и новая автобиографическая повесть о моём по­стижении енисейской тайги с одноимённым названием («Живая верста»). Дей­ствие происходит по всему Енисейскому меридиану от Тувы (почти от монголь­ской границы) до Таймыра включительно. Самое дорогое для меня — это то, что иллюстрации выполнены блистательным русским художником-анималис­том Вадимом Алексеевичем Горбатовым, с которым меня познакомил книгочей и охотник из Санкт-Петербурга Дмитрий Юренков. Дмитрий, несмотря на всю затратность, организовал нашу первую совместную с Вадимом Алексеевичем работу – это книга «Не в своей шкуре», вышедшая у Аркадия Елфимова в То­больске. Для «Живой версты» Вадим Алексеевич сделал замечательные иллю­страции, большая часть из которых – портреты сибирских зверей и птиц. Кни­га очень красивая, большая, в полном смысле подарочного разряда. Если всё получится — тысячу экземпляров получат библиотеки Красноярского края.

Продолжаю о книгах: уже второй год пишу «42-й до востребования», свое­го рода «Последний поклон». О детстве, о бабушке. Одну мою бабушку звали Мария Макаровна Попова, другую Мария Ивановна Вишнякова. Две Марии. Так вот эта о бабушке по матушкиной линии – Вишняковой. Тему эту я затраги­вал в повести «Отдай моё» и в фильме «Замороженное время». В июньском но­мере «Нашего современника» вышли рассказы из будущей книги.

— Писательское счастье – это ежедневное вдохновение или любовь миллионов?

— Вы знаете, когда пишешь прозу, о вдохновенье речи нет. Это работа, и довольно муторная. А любовь миллионов – это скорее к популярным жан­рам. Писательское же счастье: 1) очищение, которое испытываешь, взяв вер­шинку в работе; 2) благодарность вдумчивого и сердечного читателя.

— Как мне кажется, писатель всегда перфекционист. Сильно ли это изнуряет?

— Слово, которое никогда не понимал... Что это такое? Попытка придать сомнительный оттенок привычке не краснеть за свою работу? Или неумение остановиться в доведении до совершенства? Или занудство? Или «разбаланс» мастерства и здравого смысла? Мне кажется, что жизнь сама помогает найти меру. А вообще, не знаю: мастерство, по-моему, не изнуряет мастера. На­оборот – питает.

— Как складываются ваши отношения с критиками?

— У меня нет особых отношений с критиками. Есть отношения с едино­мышленниками, которые могут быть критиками и писателями, - скорее так. Конечно, время от времени выходят статьи о моих книгах этих людей, к кото­рым я отношусь огромной с благодарностью. Не менее важны для меня чита­тельские отзывы, которые порой ничуть не уступают очеркам критиков-про­фессионалов. Из критиков с огромным уважением отношусь к Юрию Павлову, Алексею Татаринову – это краснодарская школа. К Алексею Шорохову, Капи­толине Кокшенёвой, Вячеславу Лютому и, конечно, ещё и другим, не скажу многим. Очень благодарен Владимиру Яранцеву за его давнишний очерк о но­восибирском трёхтомнике.

— Приведите пример удачной экранизации. Я бы, прежде всего, на­звал военные истории – «Звезда», «В августе 44-го». А вы?

— Я бы назвал «Иваново детство». Некоторые сцены из прежних экрани­заций Достоевского очень хороши, «Обломова» смотрю с удовольствием опять же местами. Конечно, военные фильмы. Хотя в экранизации всегда не­кое несовершенство заложено, на которое режиссёр идёт. Или наоборот - по­беждает режиссёр и в недовольстве остаётся писатель, как Лем «Солярисом». Лучше всего самому писать и снимать. Как Василий Макарович.

— Кому из режиссёров доверили бы экранировать вашу прозу?

— Никому. Хотя, если бы живой был тот самый человек... Из села одно­го на Чуйском тракте...

— На театре говорят: актёра нельзя научить – можно научиться! А пи­сателя научить можно? Мастер-классов и семинаров для этого достаточно?

— На эту тему многое сказано. Думаю, можно помочь развить дарование. И здесь главное способность учиться. И опять же взять Геннадия Соловьё­ва, который первый рассказ написал с ошибками в тетрадке с диагоналями в тайге, причём с первого раза, и который, не учась в Литинституте, облада­ет таким даром слова и сказа, что ого произведения без разговора берёт лю­бой журнал.

— Видите ли вы региональных авторов, способных продолжить ряд классиков – Шукшин, Вампилов, Астафьев, Распутин?

— Конечно. Владимир Личутин (пусть он и в Москве живёт, она что – не регион?), Анатолий Байбородин давно в этом списке – со времён перечислен­ных вами классиков. А сейчас – Андрей Антипин.

— Лауреаты первой премии «Лицей» получили по 1,2 млн рублей. Не многовато ли для делающих первые шаги в литературе?

— Да кто его знает... Я особо не знаю ничего ни про эту премию, ни про лауреатов. Наверное, и многовато. Хотя если что-то великое о нашей земле и народе, то почему и нет? Не всё же «Большой книге» своих подопечных ода­ривать.

— Прогресс в спорте – это переход количества в качество. А в лите­ратуре тот же принцип?

— Скорее нет. Качество сразу должно быть. У больших писателей ранние вещи великолепны. Просто есть такое понятие, как совершенствование лите­ратурного мастерства, ну и, конечно, такое, как духовный рост. Вообще, для глубокого раскрытия темы пожить надо. И испытать многое... Да и каче­ство – вещь относительная, внешнее качество – не всегда залог глубины. Ча­сто бывает, что старательность как раз характерна для первых шагов в лите­ратуре. В общем долгий разговор.

— Как раскрутиться автору хорошей рукописи?

— Вы знаете, я не по раскруткам. Это к Киркорову. Рукопись надо отпра­вить в хороший журнал для начала. Потом в издательство. Если ты писатель традиционный, честный, русский духом, неподкупный, духовный, принципи­альный, верный, умеющий отстоять своё право на любовь к Отчизне, — то ни­кто тебе не даст дороги, если ты не имеешь какого-то дополнительного, как сейчас говорят, ресурса – в виде телевидения, допустим, или газеты. Поэто­му пиши да пиши. А если водица родниковая, то к читателю дорожку проточит.

— Как различаете хорошую прозу и не очень? А хорошую и велико­лепную?

— По личному ощущению. Если читателей интересуют критерии, у меня нет какого-то особого оригинального подхода. Но буду по пунктам перечис­лять, скажу эмоционально: важно, когда прозу можно читать с любого места. Когда умер мой друг Олег Павлов, а случилось это на фоне бесконечного ко­ронования всё новых и новых фигурантов либерального литпроцесса... Так вот, когда он ушёл, я был измождён попыткой продраться через произведе­ние очередного горе-борхеса, до пародии излизанного либеральной же кри­тикой. И вот я взял книгу Павлова и открыл наугад. И всё встало на место. Ес­тественная, родная, русская интонация. И не надо себя мучить. Почему читал нелюбезное сердцу? А иногда приходится изучать матчасть, чтобы на встрече со школьниками аргументированно объяснить, чем отличается настоящая ли­тература от поддельной. Ну, и ещё критерий – когда слёзы текут при чтении.

Задача тех, кто захватил культурное пространство в России, — сбить все критерии и перепрофилировать читательский вкус на восприятие литературной “баланды", имитационного чтива, в котором функция одноразовости сочетает­ся с претензией на нравоучение и явным или неявным выполнение конкретно­го заказа. А заказ этот, как говорит мой друг журналист Игорь Костиков из Красноярска: «свести всю русскую культуру до размера мелкого значка на ра­бочем столе компьютера». Любой ценой навязать миф о конце русской класси­ческой литературы. Самое подлое в этом то, что подобное может делаться при полнейшем будто бы восхищении («Ах, Толстой!»). Главный же пафос: «Да, она великая, но она в прошлом. Ей конец! Сейчас жизнь требует другой литерату­ры!» Какая такая жизнь? Кто вообще тебе дал право решать за эту жизнь, чего она требует, чего не требует?! Ты тут кто?

Ещё мерзейший приём – запустить мысль: «А так ли велик Достоевский?» И дальше методом фальсификации, под­тасовки, выдирания цитат из контекста, подтягивания доказательств типа «сво­ими ушами слышал, как такой-то об этом рассказывал», доказать, что Досто­евский – конченый извращенец, и поставить всех нас в идиотическое положе­ние, когда надо доказывать, что правда — правда, а ложь — ложь. Отмываться. Но обвинение, каким бы оно ни было абсурдным и преступным, уже заложено! Уже всё прозвучало по радио! Уже школьник услышал!

А дальше школьник открывает «Яндекс», и мгновенно вылезает какая-ни­будь умница с глубокомысленной заметкой о «мудрых мыслях Аристотеля». Далее дама, которая по развитию близко к Аристотелю не лежала, выводит: «Если бы мне разрешили провести реформу образования, я бы начала с ли­тературы. Убрала бы из обязательной программы длинные романы про дво­рян и крестьян. Есть такие понятия как “актуальность темы” и “интерес”, без которых читать только время терять. Пусть бы для начала дети просто полюбили чтение, а уже во взрослом возрасте не представляли бы себя без книги в руках». Вот так вот! Кстати, ещё приёмчик – назвать кого-нибудь ве­ликого и прилепить к нему свои сопли.

Поэтому речь идёт не от том, как отличить бездарное произведение от ге­ниального или какое количество переходов существует между этими понятия­ми. Задача стоит, как отличить настоящую литературу от имитационной. А имитационная всегда вторична. В ней нет главного: личной картины мира, эстетически пережитой и отражённой конкретным художником. По сути, в ней нот главного: любви. Смысл литературы – то, как она меняет душу, как помо­гает ей, как потрясает и подвигает к духовному совершенству. Именно этой со­зидательной глубиной и потрясла наша литература весь мир. «Понятие добра так же точны, как математические формулы здесь отсутствует какая-либо форма относительности – вроде: а я вот так вижу. Нет! Ты не являешься точ­кой отсчета – точкой отсчёта являются нравственные критерии, принадлежа­щие той цивилизации, в который живёшь. Именно они формируют из людей народ», — привожу я слова своего старинного друга Николая Александрова из Новосибирска, писателя и подвижника.

Именно поэтому Достоевский и Толстой до сих пор непревзойдённые. И задача не стоит кого-то превосходить и перепрыгивать – нам сохранить бы вектор. Поэтому кто-то может, а кто-то – нет: кишка тонка. Не дал Бог люб­ви, а мозги и образование есть вот ничего и не остаётся, как впадать в по­строения. Но самое позорное здесь именно окружение – критики, издатели. Худую услугу оказывают они таким имитаторам, и страшней всего, когда по­добное «одобрение» исходит от людей, что называется, с корнями.

— Детская литература – книги, которые не перечитывают. Согласны?

— Нет. Ещё как перечитывают. Наоборот, детская литература – это наи­высшая поэзия. Перечитывал тут Чуковского — поразительно. И так же очища­ет, как прикосновение к ребёнку.

— Что относите к системе табу в литературе – и искусстве в целом?

— Сквернословие, романтизация разврата, насмешка над православной верой и национальными святынями, пропаганда уныния и безысходности, от­нимающая у читателя будущее, превращение литературы в забаву, ну, и так далее. Одним словом, измена заветам и канонам.

— Идеальное стихохранилище – интернет или библиотека?

— Сердце.

— Современный человек станет абсолютно беспомощен в быту, как только отключат электричество. Вам не страшно думать о такой пер­спективе?

— Современные люди разные. А так, конечно — представьте: зима, мо­роз, отопление на электричестве. Циркуляционные насосы, гоняющие то­сол, — тоже на электричестве. Насос в скважине – тоже на электричестве. Если нет печки и генератора — катастрофа.

— Сейчас популярна серия «ЖЗЛ». Чья биография вам интересна для своего исследования?

— Ермака.

— Что любите и что не любите?

— Вы это можете узнать из моих книг

— Было такое: познакомились с автором лично – и захотелось про­честь все его тексты?

— Наверное, было. Да и не раз. Познакомился я с прекрасным писате­лем из Ельца Александром Новосельцевым, о существовании которого не знал до посещения этого города. А после прочитал его книги. Так часто бы­вает и на литературных встречах в регионах.

— Интересна ли вам новая территория – критика, драматургия? Не хотите попробовать себя в таком жанре, как пьеса в стихах?

— Да территории-то многие интересны. Времени на них нет. Свою бы территорию обработать. В юности пытался как-то писать пьесу. Правда, не в стихах. О пьесе в стихах не думал. А очерки о дорогих мне писателях у меня уже были.

— Лучший способ монетизации литспособностей?

— Посмотрел значение слова «монетизация»: это термин, который служит для определения способа извлечения финансовой выгоды. С литературой эта область не пересекается. Поэтому не знаю, как ответить.

— Как вы думаете, возможна ли интеграция писательских сооб­ществ? Когда, на какой платформе?

— Да всё возможно. Самое главное, для выполнения каких задач заду­мана эта интеграция.

— По наблюдению главреда «Литературки» М. Замшева, вербальное вытесняется визуальным. Как часто с этим сталкиваетесь?

— Я думаю, все замечают это навязывание и пропаганду, так сказать, картинки в ущерб слову.

— С точки зрения писателя – что такое оптимизация усилий?

— Я не знаю, что означает это словосочетание... Какая-то очередная но­вовведённая и кому-то выгодная брага. Вообще надо быть осторожней с та­кими терминами у нас уже оптимизировали медицину и образование! Труд писателя – всегда труд писателя.

— Что можете простить талантливым коллегам – пьянство, лень, не­вежество, эгоизм?

— Когда читаешь великолепные стихи, для тебя главное – переживаемое чувство. И ты можешь не знать, что человек ленив. Пьянство – это недуг, по­этому стоит особо. Эгоизму многие подвержены. Лень и невежество — это уж совсем личное дело каждого.

— В людях поселился страх заболеть коронавирусом. А какая зараза страшнее – вирусы наживы, равнодушия, бездарности?

— Вы же понимаете, что это разные вещи. Жажда наживы – это страсть. Равнодушие – род бессилия. А бездарность – если речь о литературе – это не вирус, это беда.

— Лучшее начало творческой встречи с читателями – это...

— Если по времени нет ограничений, то я обычно строю встречу с пока­за фильма. А вообще, мне, кажется, лучше начинать с произведения: чтение стихов или рассказа. А то бывает, авторы подменяют чтение стихов рассуж­дениями об этих стихах и об обстоятельствах, в которых они были написаны. Думаю, правильнее стихи, лотом уже разговор. Если вы почувствуете, что присутствующим вы интересны.

— Помечтаем. Приглашает вас президент и спрашивает, чем по­мочь. Что ответите?

— Допустить писателей патриотического лагеря к участию в культурной политике.

— Почему бы Путину не профинансировать известные журналы «Зна­мя», «Новый мир», «Дружбу народов», «Юность», подняв их тираж до по­лумиллиона каждому? В выигрыше были бы все!

— Действительно, почему бы? Только я бы предложил профинансировать «Наш современник», «Юность», «Москву» и региональные журналы. А также массовое издание и распространение современной талантливой литературы, отстаивающей идеалы, присущие нашей русской цивилизации.

Юрий ТАТАРЕНКО

«Наш современник», № 12, 2020

Читайте также

А. Маслов. О русской культуре замолвите слово! А. Маслов. О русской культуре замолвите слово!
В период с 22 февраля по 7 марта 2024 года на телеканале Россия-1 состоялись политические дебаты в поддержку кандидатов, выдвинутых на должность Президента Российской Федерации. Мне, как доверенному л...
28 марта 2024
В. Катасонов. Сталинская корпорация: как вершилось экономическое чудо по-советски В. Катасонов. Сталинская корпорация: как вершилось экономическое чудо по-советски
Что бы там ни говорили критики советской экономики, но сегодня становится ясно – она на поверку оказалась для нашей страны, выражаясь современным языком, более «конкурентоспособной», чем так называемы...
28 марта 2024
Тверь. Русские традиции для детей Тверь. Русские традиции для детей
26 марта 2024 г. в Тверском детском клубе «Истоки» руководитель регионального отделения «Русского Лада» Л.Т. Туровская и активист движения И.Б. Рыбкина провели праздник «Жили-были крестьяне» для детей...
27 марта 2024