«Верую в сокровенную мощь русского народа». 205 лет Юрию Самарину

В истории России было немало выдающихся государственных и общественных деятелей, писателей, философов, однако не многие из них снискали признание и заслуженное уважение не только среди своих сторонников, но и среди ярых противников. Одним из таких людей был и Юрий Федорович Самарин – блестящий публицист, историк, которого по праву можно отнести к крупнейшим российским славянофилам.

Ю.Ф. Самарин появился на свет 21 апреля 1819 года (по старому стилю) в Петербурге, в известной дворянской семье: его отец, Федор Васильевич, служил при дворе Императрицы Марии Федоровны, участвовал в Отечественной войне 1812 года, получил звание полковника.

В 1826 семья Самариных уехала из Петербурга в Москву. Первыми наставниками Юрия были французский гувернёр Пако, обучавший арифметике, латинскому и французскому языкам, географии, а несколько позже – Николай Иванович Надеждин (ставший впоследствии профессором Московского университета и действительным статским советником), преподававший уроки истории, русского языка и закона Божьего. Талант учителей, равно как и незаурядные способности самого Юрия Самарина, дали свои плоды: уже в 15-летнем возрасте он становится студентом философского факультета Московского университета, окончив его в 1838 году. Успехи, показанные в учебе, дали Самарину право сразу поступить на министерскую службу.

В 1840 году Юрий Федорович сдал магистерский экзамен и приступил к работе над диссертацией. На этот период приходится знакомство Самарина с К.С. Аксаковым, впоследствии переросшее в крепкую дружбу, а также с А.С. Хомяковым, под влиянием которого Самарин стал преданным сторонником славянофильских убеждений.

Несмотря на желание посвятить свою дальнейшую жизнь науке, Юрий Федорович прислушался к настойчивым убеждениям своего отца и в 1844 году вернулся в Петербург. Сначала местом его работы стал 1-й департамент Сената, позже – Министерство внутренних дел. В 1846 году Самарин отправился в Ригу, где работал в составе ревизионной комиссии. Важным итогом этого периода стали вышедшие в 1849 году «Письма из Риги», содержащие немало критических взглядов и получившие широкий общественный резонанс. «Письма» вызвали неудовольствие самого императора Николая I, в результате Самарин был переведен на службу в Симбирск, а позднее – в Киев.

После выхода в отставку в 1853 году, Ю.Ф. Самарин занимался управлением имениями, доставшимися ему после отца. Видя бедственное положение крестьян, он убедился в порочности крепостного права и необходимости скорейшей его отмены. В 1856 году вышла его работа «О крепостном состоянии и о переходе из него к гражданской свободе». Также большой вклад в предстоящую крестьянскую реформу внесло исследование Самарина «Упразднение крепостного права и устройство отношений между помещиками и крестьянами в Пруссии».

С 1866 по 1876 год Самарин был гласным Московской городской думы, а также губернского земского собрания, принимал активное участие в решении различных проблем городского самоуправления.

В 1869 г. Юрия Федоровича избрали почетным членом Московского университета, а в 1872 г. он стал почетным членом Московской духовной академии. Немало трудов Ю.Ф. Самарина было посвящено развитию народных школ.

19 марта 1876 г., находясь в столице Германии, Самарин ушел из жизни вследствие возникших после операции осложнений. Среди множества известных лиц, с сочувствием и скорбью откликнувшихся на печальную новость из Берлина, хотелось бы выделить Ф.М. Достоевского, считавшего Самарина «даровитейшим человеком»: «Есть люди, заставляющие всех уважать себя, даже не согласных с их убеждениями».

Не смог остаться в стороне и идейный противник Самарина, приверженец «западничества» К. Д. Кавелин: «Великое воспитательное, культурное значение имеют только те общественные деятели, у которых мысль и дело, убеждение и программа слиты в одно; только это создает им вечную память в последующих поколениях».

В начале 1840 г. Москву посетил французский политический деятель изучавший быт и нравы русского народа. Ю.Ф. Самарин передал ему письмо, в котором изложил понимание обсуждавшихся проблем. Это письмо мы можем рассматривать и как выражение общих с К.С. Аксаковым воззрений в редакции Самарина.

«Письмо к Могену» отличается довольно четкой структурой. Сначала автор дает периодизацию русской истории в отношении к ее собственному призванию и Западу, а затем определяет «составные элементы нашей народности». При этом в афористичной форме он делает некоторые основополагающие выводы.

До Петра I «мы были национальны», «вне своего отечества не знали ничего» и в этом отчасти заключалась причина враждебного отношения к соседям. России пришлось отстаивать свою духовную независимость, «обороняться от антинациональной цивилизации», которую навязывал Запад. «Предохраненный» русский народ предчувствовал «исключительную», «своеобразную» будущность. И «Петр Великий» «от имени всего народа», опираясь на «окрепшую народность», обратился к Западу за его цивилизацией. То есть почти тысячелетие длящийся период «обороны» от «антинациональной западной цивилизации», период «народности инстинктивной и исключительной», завершается «обращением» за этой «цивилизацией». Россия вступает в «период подражания», когда «народное начало как бы исчезает».

В результате Россия пришла к «бледному, безжизненному космополитизму». Но это необходимо было пережить, чтобы дойти до сознания своей народности. Следовательно, сознание своей народности невозможно без «подражания» «существенно-ложному» направлению.

Самарин считает, что влияние Запада на Россию наконец-то кончилось. И отныне ее развитие будет «вполне самобытно». Представители космополитизма «не встречают более сочувствия». Впредь заимствоваться на Западе будут только «материальные результаты его цивилизации».

Автор, выступая сторонником идеи провиденциализма, убежден, что «Провидение, правящее миром», призывает Россию не к завоеваниям. Ю.Ф. Самарин верит в «призвание славянских племен к великому делу возрождения». Он не высказывает самых «дорогих убеждений» об этом будущем, но зато охотно делится пониманием нашей «народности». Составные элементы ее, по Ю.Ф. Самарину, есть: религиозное начало и самодержавие. Он считает, что лишенная светской власти Православная Церковь в русской истории принимала участие «чисто нравственное», а потому России не пришлось отделять «дела Церкви от дела веры».

Что же касается «великого дела нашей истории» – монархического принципа – то русская история «есть не что иное, как развитие этого принципа». Она совершенно самобытна. Следовательно, не могло быть революции и конституции. Несмотря на то, что из призвания норманнов «развилась вся последующая наша история», это было не завоевание.

Огромное значение имело единодушное, добровольное принятие народом христианства. Именно единство веры спасало народное начало в период искания «видимого центра» русской земли, пока, наконец, им не стала Москва – первая и единственная русская столица. В лице Иоанна III «воплотилось начало Самодержавия», которое должно было выдержать «три великие борьбы»; две «внешние» и одну «с тою частью... духовенства, которая желала вести у нас нечто вроде папства» при Алексее Михайловиче. Из этой «тройственной борьбы» народное начало вышло победителем. Самодержавие есть одновременно и неограниченная власть (но не тирания), и единая народная власть, действующая во имя всех.

Это наполненное оптимизмом письмо о великом призвании России, возрождении самобытного развития, без ужасов революции. Изложенные взгляды, по словам Ю.Ф. Самарина, не только его личные, они разделяются «весьма многими в России».

Ю.Ф. Самарин уверен, что «придет время» и Россия «воздействует» на Запад своими идеями, приписывает России «замысел всемирного завоевания». Автор убежден, что «влияние Запада на Россию кончилось», что «время французского влияния прошло».

В письме нашли отражение главнейшие особенности мировоззрения Ю.Ф. Самарина: основополагающее отношение к вере народа вообще и к вере русского в особенности. Для автора в русской истории до XVI века (когда «в лице Иоанна III воплотилось начало Самодержавия») влияние «чисто нравственное» Церкви нельзя переоценить. Самодержавие при этом понимается как «неограниченная власть, единая, народная», которая идет «во главе нашей цивилизации». «Неограниченную форму правления», по Ю.Ф. Самарину, «создал для себя русский народ; она священное наследство нашей истории». Эта форма и является «священным наследством» русской истории.

Мы часто не задумываясь поминаем избитый афоризм «Нет пророка в отечестве своем». Но эта формула как нельзя точно подходит к Самарину, заговорившему о «консервативной революции» задолго до немецких теоретиков этой концепции. В 1975 г. в письме Р. Фадееву Самарин формулирует «революционный консерватизм», эскиз поистине революционной идеи, концептуальную отточенность и академический лоск которой позже придадут многочисленные немецкие последователи: Артур Мёллер ван дер Брук, Томас Манн, Гуго фон Гофмансталь, Эдгар Юлиус Юнг, Отмар Шпанн, Карл Шмитт…

Но о третьем пути, узком пути «революционного консерватизма» между Сциллой либерального «революционного зуда» и Харибдой консервативного охранительства, переходящего в коснение, первым объявил русский славянофил Самарин. «Революционный консерватизм» – это то, что консерватор делает, когда он не может революционным путем воплотить идеальные ценности консерватора. Это обращение не к «завтра» (как сделал бы революционер) и не обращение к вчера (как сделал бы консерватор). Это радикальное обращение к «позавчера» – настолько радикальное, что является гораздо куда более революционным шагом, чем все самые смелые претензии самых отчаянных революционеров, революции которых зачастую обращены лишь к внешнему содержанию социальной жизни.

Евразийцы, поднимая знамя «консервативной революции», должны помнить и чтить имя первого консервативного революционера (или революционного консерватора) – Юрия Федоровича Самарина!

Андрей КОСТЕРИН

Источник: «Евразийский союз молодёжи»