В. Мальков. Русская земля — Донбасс

Эта дорога в Донбасс, на мою малую родину, для меня оказалась очень долгой. Она растянулась на целых двадцать три года и пролегла через всю Россию. Так уж сложилась жизнь...

Моё детство пришлось на самый разгар эпохи «брежневского застоя» и прошло в донецком городе Артёмовске – небольшом, но вполне уютном. По крайней море, мне, ребёнку, он таким виделся. В нём все жили дружно, и горожане говорили на русском языке, в который органично вплетался сур­жик – малороссийский говор. Тогда ещё Украина была одной из пятнадцати «братских республик» великого Советского Союза.

Я хорошо помню Артёмовск того времени. Чистые зелёные улицы, клум­бы с цветами, газоны с голубыми елями... Мне даже было стыдно бросить на асфальт обёртку от мороженого, и я нес сё до ближайшей урны, а они стояли повсюду – на остановках, возле скамеек в парках и скверах, у входов в ма­газины и учреждения. Культ чистоты был повсюду.

К слову, Донецк тоже утопал в зелени и цветах. Недаром его называли «городом миллиона роз» – он походил на огромный розарий...

Отец часто гулял со мной по городским улицам, показывая разные ста­рые здания и рассказывая о том, что в них было раньше. Вообще он хоро­шо знал историю города, основанного в 1571 году по повелению Ивана Грозного как Бахмутская сторожа и позже ставшего Бахмутом. Ещё он говорил мне о том, что когда-то давно на этом месте было Дикое поле, из ко­торого на Русь нападали орды степняков и которое потом заселили русские люди. А однажды отец рассказал мне о казацком восстании атамана Кондратия Булавина, памятник которому стоял на одной из центральных пло­щадей Артёмовска. Оно осталось в народной памяти как «восстание бахмутских солеваров»...

Вышло так, что в шесть лет я вместе с родителями покинул Артёмовск и перебрался жить сначала в Якутию, а затем в Белгород. Правда, практи­чески каждое лето мы бывали на Донбассе, так что связь моя с родным го­родом всё же продолжалась, но после 1996 года, в силу жизненных обстоя­тельств, эта связь надолго прервалась. Увы.

Конечно, я надеялся, что когда-нибудь снова увижу родные края, по ко­торым сильно скучал всей душой, увижу донецкую степь, ставкИ, терриконы, утопающие в зелени садов города и посёлки. И вот моё желание, в конце кон­цов, сбылось. Долгая дорога всё же привела меня на ту землю, с которой свя­зано моё детство. Вот только эта долгожданная встреча оказалась скорее гру­стной, чем радостной...

Луганская Народная Республика, год 2019

Почти разгар лета... Выехав из Белгорода поздно вечером 20 июня, к семи утра мы были на границе и, проторчав там битых пять часов, въеха­ли в Луганскую Народную Республику...

Разве обо всём увиденном и услышанном расскажешь? Были женщины-библиотекари из Новосветловки со слезами на глазах, натерпевшиеся от ук­раинских карателей в августе четырнадцатого, были молчаливые и суровые ребята из разведбата, сполна хлебнувшие войны, был и комбат «Призрака» Алексей Марков с позывным «Добрый», с вселенской грустью в глазах. Да много чего было...

Были встречи и случайные, но запомнившиеся, рвущие душу, как с бывшей ополченкой с позывным «Багира», оказавшейся теперь никому не нужной и вынужденной просить милостыню у храма. После ранения и гос­питаля сё списали на гражданку, а у неё ни денег, ни дома – остался на Ук­раине, и муж калека – тоже отвоевал по чести и совести. Вот такая судьба на двоих...

В приграничном кафе со мной разговорился сидевший за соседним сто­ликом мужик. В 2014 году работал он электриком, восстанавливал повреж­дённые ЛЭП. Однажды, когда влезал на вышку, рядом с ним по металлу на­чали звякать пули – это постреливал, разгоняя тоску, украинский снайпер. А вот от мины он не уберёгся, рванул неподалёку фугас – его прозевали са­пёры, разминировавшие минное поле. Но опять повезло – осколки прошли по ногам, да обожгло руку...

Узнали, как Лисичанск трое суток обороняли местные мальчишки и дев­чонки – лет по пятнадцать-шестнадцать. Разоружили украинский блокпост, добыли оружие и дрались так, что прошла молва о российском спецназе. Почти все полегли, а шестнадцатилетняя девушка («Красавка» был её позыв­ной) бросилась с гранатами под танк... Совсем ещё дети, но каков дух к со­противлению! Русский дух... Непокорные и непокоряемые...

Да, в том жестоком четырнадцатом году Донбасс чуть ли не с голыми ру­ками встал против новой украинской власти и остановил украинские войска. И сейчас линия фронта проходит там, где проходила в сорок третьем, и сра­жаются здесь внуки тех солдат. А ведь в этом есть какая-то символичность, какая-то связь времён.

После той великой войны благодарные потомки поставили памятники, да только на Украине их нынче разрушают. А вот на Донбассе не только со­хранили, но и поставили новые – уже в память о тех, кто с оружием в руках встал на защиту родной шахтёрской земли. Памятник ополченцам, памятник российским добровольцам, памятник интернационалистам, памятник жерт­вам бомбёжки ВСУ... Думал ли кто когда-либо, что появятся такие памятни­ки? Всё это уже стало историей, сотворённой на наших глазах людьми, жи­вущими или жившими рядом с нами...

Четыре дня, не думая о сне, еде и отдыхе, мы мотались по Луганской Народной Республике, выступая в подразделениях, интернатах, библиоте­ках... Старались успеть сделать как можно больше, а ещё смотрели и слуша­ли, впитывали боль этих людей и этой земли. И видели, что сам наш приезд этим людям гораздо нужнее всех наших подарков и гуманитарки. Замполит разведбата после нашего выступления буквально сиял и сказал просто, без патетики:

- Вот чего нам всем здесь не хватает – вашего слова. Вы представляе­те Россию и вселяете вору, что она с нами. Завтра бойцы уйдут на «передок» с уверенностью, что они – защитники земли русской. А это главное, это си­ла правоты своего дела, сила правды.

Где бы мы ни были, везде нас слушали с жадностью, ловя каждое сло­во. Евгений Бакало читал свой рассказ «Ура», Вера Кобзарь – свои стихи, я – тоже стихи и отрывок из рассказа «Ильич», ставшего популярным в Си­рии. Выходил с гитарой Сергей Постолов, и его песни проникали в самое сердце, а «Копьё» так вообще потрясало.

Не расставался с нами луганский поэт и прозаик Владимир Казмин, аф­ганец. Его проникновенные стихи и песни под гитару тоже вызывали отклик в душах слушающих.

А вот роль лоцмана взял на себя луганчанин Александр Ваздар. В 2014 году он был в составе фронтовой группы «Анна ньюс». О себе не рас­сказывал, всё отшучивался, а у самого вся грудь в наградах. Он постоянно предлагал «заскочить» то в одно место, то в другое, чтобы мы могли как мож­но больше увидеть. Причём «места» эти были такие, что туда даже журнали­стам попасть непросто. Так мы побывали на линии разграничения сторон у станицы Луганская, где как раз намечалось разведение сил. Там рядом на холме стоит памятник князю Игорю и его дружине, весь в шрамах от пуль и осколков – резвились укры. Вообще Александр вполне достоин отдельно­го очерка или рассказа...

Запомнился «круглый стол» в Луганском храме иконы Божией Матери «Умиление», устроенный настоятелем отцом Александром. В июле и августе 2014-го храм подвергся яростному обстрелу со стороны ВСУ, но почти не по­страдал. Красивейшие витражи с изображениями святых и Божией Матери остались целы! Видно, на то была Божья воля! Лишь один снаряд пробил бетонную плиту подвала, в котором спрятались прихожане, но не взорвался. Говорили с отцом Александром о войне и мире, о русском духе, нравствен­ности и о многом другом...

Развозили по библиотекам и интернатам подарки: канцтовары, игрушки, сладости и книги. Вообще сейчас книги на русском языке на Донбассе в большой цене, и им люди были рады особенно...

А в начале октября была ещё одна поездка в ЛНР, и было приятно вновь увидеть ставшие уже почти родными лица наших луганских друзей.

В этот раз с нами ехали два бывших десантника из Курска. Они привез­ли в Луганск останки бойца Красной армии Георгия Деркача, погибшего в 1943 году на северном фасе Курской дуги. Его призвали в Красную армию в ноябре 1941 года из Краснодонского военкомата, и многие годы числился он пропавшим без вести. Предадут его земле в день освобождения Луганска и Краснодона от немецко-фашистских захватчиков — 14 февраля, а пока что останки Деркача принял луганский музей «Память Донбасса».

Музей этот по-своему уникален. Его создали сами горожане в те траги­ческие дни 2014 года, когда украинские каратели пытались захватить Лу­ганск. То есть ещё шла война, а луганчане уже верили в победу и думали о будущем. В музее есть предметы времён гражданской и Великой Отечест­венной войн и те, что относятся к нынешней войне на Украине. Все они со­браны поисковиками, и экспонаты впечатляют. Экскурсию для нас провёл бывший ополченец с позывным «Сэнсэй» (он же – Палыч), тренер-рукопашник. Настоящий человек-легенда!..

Минуло уже пять лет с тех пор, как украинские регулярные части и доб­ровольческие нацбаты пытались задушить восставший Донбасс. Выстояв в «мясорубке» 2014 года, республики потихоньку живут: заработали шахты и предприятия, латают ямы и воронки на дорогах и даже кладут новый ас­фальт. Но жизнь эту всё ещё нельзя назвать мирной. По-прежнему по всей линии фронта бесконечные обстрелы, короткие и яростные схватки, гибель людей... Устали, смертельно устали люди, но обратно в состав Украины их и пряником не заманишь. Отрезал войной все пути назад Киев. Да и каждый прекрасно понимает, что если сюда придут украинские нацисты, то здесь начнётся кровавая бойня. В одном только Мариуполе были уничтожены сот­ни людей. А сколько в Харькове, Запорожье и других городах?..

Смотрит Донбасс с надеждой на Россию, ждёт и верит, что она присое­динит его к себе, и эта проклятая война наконец-то закончится...

«Свеча памяти»

Двадцать второго июня, толком не поспав после трудного дня, мы под­нялись в половине второго ночи и выехали из гостиницы с машиной сопро­вождения, поскольку до четырёх утра действовал комендантский час. Помча­лись по ночному Луганску, гадая, куда так спешим. Вскоре присоединились к ожидавшей нас в условленном месте колонне примерно из десятка машин. И только тогда узнали, что едем на «Партизанскую стоянку», чтобы зажечь Свечу памяти в память о начало Великой Отечественной войны.

Происходило всё в полусотне километров от Луганска, возле села Малониколаевка, на том месте, где в октябре сорок второго погиб Ивановский партизанский отряд. Прямо у дороги – памятник конникам 112-й Башкирской кавалерийской дивизии, от которого к «Стоянке» ведёт через Поляну Павших тропа.

Вместе с нами, как оказалось, сюда приехали депутаты Народного Со­вета ЛНР, сотрудники Генеральной прокуратуры и Народной милиции Рес­публики, местные коммунисты, преподаватели и студенты Луганского наци­онального университета имени Тараса Шевченко. Многие из них приехали вместе с детьми, и это правильно – так сохраняется связь поколений.

Ровно в четыре часа утра, в рассветных сумерках, мы зажгли поминаль­ные свечи и возложили гвоздики на плиты мемориального комплекса «Звез­да». Именно в это время 22 июня 1941 года началось вторжение войск фа­шистской Германии и её союзников на территорию Советского Союза.

Потом дети читали стихи о войне. Это было необычно и трогательно, так, что щемило сердце.

Потом мы молча пошли цепочкой по старой партизанской тропе через байрачный лес, скрывающий балку Пасечную, завязывая красные ленточки на ветвях деревьев. Сделали остановку на Поляне павших, поставили поми­нальные свечи у могильных плит. На плитах нет имён и фамилий, а есть толь­ко надписи: «Неизвестный», «Неизвестный», «Неизвестный»...

И опять запетляла тропинка среди дубов, акаций и клёнов, пока не обо­рвалась у «Партизанской стоянки», музея под открытым небом, созданного патриотическим клубом «Подвиг». Землянки, шалаши и окопы – всё как тог­да, в сорок втором... В землянках висят фотографии партизан и карта дейст­вий отряда. Рядом, на опушке леса, стоит большой памятный камень с высе­ченными на нём словами: «Вечная слава павшим героям». Под этим камнем захоронен безымянный боец партизанского отряда, принявший свой послед­ний бой на этой поляне.

А позже в лесу был поминальный солдатский кулеш, звучали стихи и пронзительные песни Сергея Постолова. Трогательно до слёз и незабыва­емо...

Не было казёнщины – всё искренне. Ведь в сердцах луганчан тесно пе­реплетены две войны – Великая Отечественная, и эта, нынешняя, в которой многие из них принимали участие и которая, по сути, ещё не окончена.

Лучше не говорить высокопарных слов о патриотизме и героизме отцов и дедов, а зажигать такие вот «Свечи памяти» каждый год двадцать второго июня в каждом городе и каждом селе, и чтобы возле них стояли, склонив го­ловы, вместе взрослые и дети. Так сильнее будет духовное единение поко­лений и так до юных сердце лучше дойдёт, что такое истинные ценности. По­тому что, постояв там, у «Свечей памяти», дети, несомненно, станут носите­лями святой памяти о великом подвиге своих прадедов. Ведь верно сказал советский поэт Роберт Рождественский: «Это нужно не мёртвым! Это надо живым!»

Разговор с комбатом

В один из июньских дней нам удалось встретиться и пообщаться с ком­батом легендарного батальона «Призрак», который базируется в городе Ки­ровске.

Его создал Алексей Мозговой ещё весной 2014-го, когда Донбасс только поднялся на борьбу за право быть русской землёй, а его жители – за право быть русскими. С самого начала войны «Призрак» участвовал во многих бо­ях – защищал Лисичанск и Рубежное, оборонял Луганск, а в пятнадцатом штурмовал Дебальцево.

В батальоне (одно время он был и бригадой) воевали и служат теперь не только луганчане, но и добровольцы из России, с Украины, из Болгарии, Словакии... Они сплочены одной целью – борьбой с фашизмом.

А ещё в нём свято хранится память о комбриге Алексее Борисовиче Моз­говом, уроженце Нижней Дуванки, потомственном донском казаке, воине и поэте, луганском Че Геваре.

«Неплохо в мае умереть, // остаться в свежести весенней»... Этими строками он словно предсказал свою гибель: 23 мая 2015 года его машину подло расстреляли из засады... Он навечно остался в народной памяти, и теперь на площади в центре Алчевска стоит памятник несгибаемому ком­бригу, а на месте его гибели небольшой мемориал.

Не простили ему, что выступал за справедливость, хотел свободы и сча­стья народу, говорил, что у России и Украины общие враги – олигархи, раз­вязавшие эту войну.

«По большому счету, мы убиваем друг друга вместо того, чтобы наказы­вать тех, кого должны наказывать. Воюем что те, что эти против олигархата, а убиваем почему-то друг друга, самих себя... Не пора ли образумиться, господа военные? Иначе у нас не останется ни одного! А те, против которых мы воевать должны, те будут жить и не тужить, и всё будет по-прежнему...»

Разве могли ему простить такие слова? Вечная память комбригу Мозго­вому!..

Кировск находится совсем рядом с линией фронта, и поэтому на его мирные кварталы время от времени падают украинские снаряды и мины. Так что спокойной его жизнь не назовёшь.

Нынешний комбат «Призрака» Алексей Марков («Добрый») раньше жил в Москве и работал айтишником. Но когда на Украине начался беспредел по­следователей Бандеры, он без колебаний всё бросил и в рядах российских добровольцев отправился на защиту Донбасса. Именно такие люди, как «До­брый», не позволили ВСУ и украинским нацбатам задушить народные рес­публики.

Марков рассказал нам, как живёт и воюет его батальон, и о многом другом.

Сейчас «Призрак» держит оборону в районе села Желобок, на северо-восточных подступах к Кировску. Точнее, от некогда цветущего села теперь остались одни лишь обгоревшие развалины. Желобок, в котором раньше проживало полторы сотни человек, опустел и стал своего рода символом же­стокости этой войны, длящейся уже шестой год...

- Война не закончилась, она лишь перешла в пассивную, «ленивую» фазу», – сказал комбат. В его живом, умном взгляде читалась усталость. Всё устали от этой войны, но ещё больше людей угнетает неопределённость будущего... Да и нацистам отвечать огнём нельзя Минские соглашения вя­жут нас по рукам и ногам. И всё же иногда мы даём им «обратки», и очень неплохо... Людей только остро не хватает, потому что число энтузиастов из России сильно убавилось, и, в первую очередь, именно из-за отсутствия на­стоящих боёв. Поэтому нет возможности проводить достаточно частые рота­ции. Бойцы вынуждены неделями жить в окопах, а это тяжеловато. Но мы держимся и будем стоять до конца, иначе Донбасс захлебнётся в крови. Ес­ли уйдём отсюда, то украинским войскам откроется прямой путь на наши го­рода... Кстати, расстояние между нашими позициями и украинскими пози­циями местами меньше пятидесяти метров, – добавил «Добрый». – А это, сами понимаете, расстояние броска гранаты. Вот так-то... Те, кто сейчас остались в батальоне, это люди со стержнем внутри. Настоящие герои, ко­торым не важны медали и ордена... Получившие ранения, едва встав на но­ги, сразу возвращаются в строй, не хотят бросать здесь своих товарищей, которым без них будет ещё труднее... А бывает и по-другому. Приезжают добровольцы, но их надолго не хватает либо сдают нервы после первого же серьёзного обстрела, либо не выдерживают рутины. Рыть окопы, строить блиндажи и жить в них – никакой романтики. Война это тяжёлая, изнури­тельная работа, и далеко не все годятся для неё...

Поговорив «по душам» с «Добрым», мы пожелали ему и его батальону по­меньше потерь (а без них, увы, не обходится и сейчас) и скорого заверше­ния войны и выехали обратно в Луганск.

Храни Бог этих людей! Пока они есть, Донбасс никто и никогда не смо­жет поставить на колени.

Многострадальная Новосветловка

Хочу отдельно рассказать о Новосветловке, которая в августе 2014-го была захвачена 1-й Львовской мехбригадой ВСУ и батальоном «Айдар». Все­го две недели оккупации, показавшиеся вечностью...

Мы побывали в Новосветловке сначала в июне, а затем в октябре и уз­нали от местных жителей многое о том, что здесь творилось в те страшные дни.

Село это всего в полутора десятках километров от Луганска и менее чем в полусотне километров от границы с Россией и потому являлось тогда стра­тегически важной целью для украинских военных, стремившихся взять в кольцо столицу Луганской Народной Республики.

ВСУ и «айдаровцы» вошли в Новосветловку 13 августа, накануне Медово­го Спаса, захватив врасплох небольшой гарнизон ополченцев. Расположи­лись в библиотеке, школе, поселковом клубе и даже в церкви, сразу пока­зав, что они здесь на правах оккупантов. Каратели грабили, насиловали, убивали, просто так открывали огонь из стрелкового оружия и танков по до­мам, жестоко расправлялись с пленными ополченцами и творили прочие бесчинства, сильно напоминая немецких захватчиков, побывавших здесь много лет назад. Всему этому есть живые свидетели.

Одна из местных жительниц, семидесятипятилетняя Светлана Васильев­на Калиновец, рассказала о том, как 13 августа она вывезла из-под огня сильно обгоревшего танкиста, который позже всё-таки скончался от ожогов. Эта старая, но мужественная женщина говорила очень эмоционально, вспо­миная пережитое, и не стеснялась самых резких слов в адрес украинских военных.

Танк был подбит недалеко от её дома, а потом, от второго попадания, детонировал боекомплект, и сильнейший взрыв сорвал башню и отбросил её к забору Светланы Васильевны. Оставшийся в живых танкист, раненый и контуженный, в почти сгоревшей одежде, заполз в соседний двор и попро­сил вывезти его из села к ополченцам. Калиновец, не раздумывая, завела свой старенький «жигулёнок» и, усадив в него танкиста, помчалась по горя­щей и гремящей Новосветловке. Несомненно, это настоящий подвиг русской женщины. Останови её каратели – смерть была бы неминуема...

Учащиеся Новосветловской средней школы тоже рассказали нам о тех ужасных днях. У некоторых из них тогда погибли или получили ранения род­ственники и знакомые.

Самое страшное – это когда стреляет «Град», – сказал один из школь­ников, который потерял родную бабушку...

А в конце августа, когда началось наступление ополчения, «айдаровцы» согнали несколько десятков жителей села в здешний Свято-Покровский храм и продержали там почти сутки. Всё время угрожали взорвать, а сами в это время грабили их дома.

- Они кричали, что пришли нас освобождать от москалей, – со слеза­ми на глазах рассказывала другая женщина, продающая в храме иконки, свечи и прочие нужные прихожанам вещи. – Было очень страшно... Уже по­сле освобождения посёлка ополчением моя племянница спросила, что ей пи­сать первого сентября в сочинении «Как я провела лето»?.. О том, что она просидела всё лето в подвале?..

А ещё она поведала нам, что когда украинские войска покидали Ново­светловку, то последний танк развернулся и выстрелил. Снаряд попал в людей, стоявших возле детского сада, и шестеро взрослых и детей было убито.

Двадцать девятого августа Новосветловку освободили. Тот день эта жен­щина помнит очень хорошо...

- В посёлок пошла колонна машин, и с них нам махали руками и крича­ли... Не бойтесь!.. Мы вас освободили!.. А мы стоим и плачем, как в филь­ме про Великую Отечественную...

Так или иначе эта война коснулась большинства городов и сёл Донбас­са, и у некоторых из них судьба ещё трагичней, чем у Новосветловки. Взять хотя бы тот же Желобок... Но Донбасс, пройдя через все ужасы войны, вы­стоял и живёт, несмотря на большие трудности. Да по-другому быть и не мо­жет. Ведь это русская земля, и живут на ней русские люди...

Дебальцево

Дебальцево – небольшой городок Донецкой Народной Республики, возле границы с ЛНР. Семьдесят километров до Донецка, восемьсот – до Киева. До войны здесь проживало больше полусотни тысяч жителей, сейчас – едва половина. В конце июля четырнадцатого его захватили украинские войска, а в конце января две тысячи пятнадцатого ополченцы ДНР и ЛНР начали Дебальцевскую операцию по освобождению города и близлежащих сёл. Восем­надцатого февраля город был взят. Сейчас по его западной окраине прохо­дит линия фронта...

Мы побывали в Дебальцево 8 октября, благодаря Сане Ваздару, который предложил нам «сгонять» туда. При въезде в город я увидел на дороге знак, сообщающий, что отсюда до моего родного Артёмовска (сейчас он опять стал Бахмутом) меньше сорока километров. Но, к сожалению, для меня эти километры были непреодолимы...

Проехали по городу и посетили среднюю школу № 4, где пообщались с ребятами. Школьники рассказали нам о том, что пережили летом 2014 го­да и в январе-феврале 2015-го, когда жители города вынуждены были месяц прятаться от обстрелов в подвалах. Некоторые из этих ребят потеряли своих родных и знакомых.

В Дебальцево, как и в Новосветловке, украинские каратели тоже стреля­ли по домам мирных граждан, хотя, в то же время, некоторые бойцы ВСУ кормили местных жителей своими продуктами. Что ж, несомненно, есть нор­мальные люди и «на той стороне»...

В городе мостами ещё остались разрушенные и повреждённые дома страшные отметины войны. На стенах школы, в которой мы были, видны свежие кирпичные и цементные заплаты на местах пробоин от снарядов.

Жители Дебальцево тоже надеются, что скоро наступит мир, и тоже не желают возвращаться в Украину. Я их хорошо понимаю...

Потом мы проехали по полуразрушенному прифронтовому селу Новогригоровка, в котором люди живут без отопления и горячей воды. Посреди од­ной из его улиц из земли торчал неразорвавшийся снаряд от РСЗО «Смерч», своим видом напомнив нам о том, что мы находимся в одной из «горячих» точек планеты...

А потом мы побывали в расположении одного из батальонов армии ДНР.

- Отсюда до украинских позиций километра полтора, – сказал ком­бат. – Так что всякое бывает.

Нас провели в дом, где разместилось стрелковое отделение, и мы уви­дели бытовые условия живущих практически на передовой... Рядом с каст­рюлями и сковородками стоят ящики с патронами и боеприпасами, на сте­нах висит боевая амуниция: камуфляжи, каски, бронежилеты и рюкзаки с НЗ... Рядом – пирамида с оружием: старенькие «калаши», гранатомёты РПГ-7 и «Муха»...

Одним из жильцов оказался симпатичный и добродушный кот дымчато­го цвета, который был контужен взрывом мины. Конечно, это всеобщий лю­бимец, и он чувствует человеческую любовь. Я погладил кота, и он пошёл со мной по дому, словно показывал своё житьё-бытьё...

В штабе батальона нас угостили горячим чаем, и мы опять послушали о войне и о тактике украинских вояк – так называемых «жабьих прыжках».

- Сначала они, пользуясь тем, что мы не можем вести активных дейст­вий, усердно роют окопы и подземные ходы, подбираясь к нам как можно ближе, а лотом, в один прекрасный момент, неожиданно бросаются в ата­ку, – рассказал один из офицеров. – Иной раз эта тактика вполне срабаты­вает... Обидно. Потому что так мы, метр за метром, теряем свою землю...

В словах военного звучала горечь. В самом деле, не так уж много земли у Донецкой и Луганской республик. От двух областей им досталось чуть боль­ше трети территории. Так что отступать особо и некуда...

На этом участке соприкосновения, как нам сказали, практически каждый день идут обстрелы и перестрелки, но во время нашего приезда было тихо. Повезло...

Русский дух и заветная мечта

Несомненно, 2014 год ярко показал всему миру, что русский дух всё ещё жив, и он по-прежнему крепок. Да, годы после развала СССР сильно повли­яли на нас, многих сломав и превратив в рабов «шмотья» и «бабла», но явно далеко не все позволили искалечить свои души. Именно поэтому так много добровольцев (кстати, и не только русских) пришло на помощь восставшему Донбассу.

Я убеждён, бандеровская бесовщина на Украине способствовала массо­вому взрыву самосознания и пассионарности русского народа, то есть ярко­му проявлению того самого русского духа. К сожалению, произошло это «благодаря» большой беде, но ведь чаще всего дух народа пробуждается как раз в смутные, тяжёлые времена, в экстремальных условиях.

Видимо, просто накипело! Ведь после 1991 года в России постоянно про­исходили социальные ухудшения, вызывавшие сильную горечь и протест в душах простых русских людей, и эти чувства год от года делались только крепче, они кипели и бурлили внутри, неистово жаждав выплеска. И собы­тия на Украине послужили своего рода катализатором, ускорившим и резко усилившим процесс кипения и бурления. Русский дух уже по-настоящему за­клокотал, и когда началось возвращение Крыма, он, наконец, освободился от собственных внутренних оков и вырвался наружу. Добровольцы из России (сначала казаки, а потом и остальные) хлынули в Крым, положив начало «Русской весне».

А потом настала очередь Донбасса, и его жители тоже показали свой русский дух, отказавшись встать на колени пред новой бандеровской влас­тью Украины.

«ДОНБАСС НИКТО НЕ СТАВИЛ НА КОЛЕНИ, И НИКОМУ ПОСТАВИТЬ НЕ ДАНО».

Эти слова Александра Захарченко, погибшего главы ДНР, написаны на стеле, установленной на мемориале возле Краснодона. Эта надпись весьма красноречива и не требует пояснений. Думаю, что совсем не случайно имен­но Донбасс оказался местом средоточия воспрянувшего русского духа. Воз­можно, это было предопределено свыше...

А ещё «Русская весна» и начавшаяся война показали, что у нас, русских, и сейчас могут появляться истинно народные лидеры, которые способны сплачивать вокруг себя, вести за собой и брать на себя ответственность. Они стали командирами батальонов и бригад, возглавили народные республики, а многие из них отдали свои жизни за то, чтобы Донбасс оставался русской землёй.

Кроме того, на мой взгляд, сыграл свою роль ещё один немаловажный фактор. Это заветная мечта любого народа о справедливом государстве, в котором все равны и нет никаких господ – ни бояр или панов, ни олигар­хов, ни всяких прочих «буржуев», бессовестно обкрадывающих народ. Имен­но она и повела русский народ за большевиками в годы гражданской вой­ны – люди поверили в скорое осуществление своей заветной мечты. И такое государство было создано – Союз Советских Социалистических Республик.

Вот и в 2014 году русские люди поверили в то, что может возникнуть Но­вороссия – подобие СССР. Недаром на проекте флага Новороссии была на­чертана надпись – «Воля и труд!» Эта фраза воплотила в себе ту самую за­ветную русскую мечту – о равенстве и свободном труде для общего блага, то есть мечту о государстве свободных тружеников.

К сожалению, заветная русская мечта опять не сбылась – вместо вожде­ленной Новороссии возникли ДНР и ЛНР, уменьшенные копии современной России, с такими же социальными пороками. Да и не получится создать го­сударство-мечту, если на процесс влияют российские олигархи, стоящие за спиной власти. Ведь, уничтожив люто ненавидимый ими СССР, наши доморощенные буржуи-нувориши не потерпят появления чего-либо подобного. Впрочем, это уже отдельная тема, и я здесь не буду её развивать. Я сейчас толкую о другом.

Российское руководство должно найти в себе мужество и силы и при­знать народные республики Донбасса, а ещё лучше принять их в состав России. Потому что там живут русские люди, которые продолжают гибнуть от украинских обстрелов, и они ждут такого шага от России. Потому что Дон­басс – это русская земля, а значит, он должен быть один с Россией, своей родной матерью.

Я желаю его жителям мирного неба над головой и надеюсь, что ещё по­бываю там и ещё увижу его благополучным и процветающим. Ну, а заветная русская мечта, даст Бог, однажды всё же сбудется. Лично я в это верю...

Виталий МАЛЬКОВ, г. Белгород

«Наш современник», № 7, 2020