Украина. Кто запрещает Павку Корчагина

Я берусь утверждать, что в известном «списке 520» — перечне «исторических деятелей, которые подпадают под закон о декоммунизации», опубликованном Украинским институтом национальной памяти в 2015 году, — на самом деле не 520, а 519 реально существовавших «лиц»!

Список «составлен историками для удобства местных общин, выбирающих новые имена коммунистическим улицам». В перечне, как отмечено в преамбуле, «кратко указаны преступления упомянутых лиц». Список длинный. Можно и не заметить, что у одного из «исторических деятелей», в отличие от остальных, нет отчества и отсутствуют годы жизни. Но описание «преступления» есть: «Литературный герой романа Н. Островского «Как закалялась сталь», который пропагандировал борьбу за установление советской власти на Украине». Фамилия и имя «лица» указаны — Корчагин Павел.

КОНЕЧНО ЖЕ, отдельной позицией в список внесён и писатель Николай Островский с полным набором сведений и с таким перечнем «преступлений», который даже визуально (по количеству строк) превышает объёмы «злодеяний», учинённых Украине Марксом, Сидором Ковпаком или другими прославленными деятелями.

Когда в прошлом году в Боярке на Киевщине был снесён памятник Павке Корчагину, на одном из честных украинских сайтов появился комментарий: «Памятник не подпадает под закон о декоммунизации! Снос памятника литературному герою вообще находится за пределами здравого смысла».

Но директор Украинского института национальной памяти Вьятрович чует, откуда исходит особая «угроза». Дважды перестраховавшись в надежде перекодировать народную память, изъяв из неё как писателя, так и его литературного героя, он только высветил их реальную опасность для режима, установившегося на Украине после развала Советского Союза.

Интригующий, многократно обсуждавшийся и волнующий многих вопрос: в чём секрет воздействия образа Павки Корчагина, в чём его магнетизм, его победительность? Ведь в конце концов во вменённом ему Вьятровичем «преступлении» — борьбе за установление Советской власти — могут быть «обвинены» и многие другие замечательные персонажи советской литературы. Но Павел Корчагин — герой особый, уникальный.

«Книга, равных которой по силе воздействия в мировой литературе немного. Потому что она — больше, чем литература. И критики, литературоведы, исследователи-профессионалы будут биться над разгадкой её воздействия» (Виктор Кожемяко). «Невероятный, парадоксальный, загадочный успех книги «Как закалялась сталь» (Лев Аннинский)». «Что в Павле Корчагине такого феноменального, чего нет у героев других произведений? Эти вопросы будоражили современников Островского ещё при жизни писателя, которому после выхода романа книгой оставалось жить всего два года» (Евгений Бузни).

Вспомним в телеграфном стиле биографические даты. Николай Островский узнал из медицинского диагноза о неминуемости будущей своей неподвижности в 18 лет, в 1922 году. В 1927 году он потерял способность двигаться. В 1929-м — ослеп. Роман «Как закалялась сталь» был выпущен полным изданием в 1934 году. В 1936-м в возрасте 32 лет Н. Островский скончался.

А за романом в библиотеках ещё при его жизни выстраивались очереди. Знаменитый советский журналист Михаил Кольцов, посетивший в 1935 году Н. Островского в Сочи, отметил в «Правде», что книга «обожгла своей — вы думаете, надрывностью, скорбью? — нет, молодостью, задором, свежей силой… Читатель за книгу схватился, потребовал её».

Уже тогда роман переводят на английский, японский, чешский языки. В США роман печатает из выпуска в выпуск газета.

Первым языком перевода был украинский. «Я подписал бы договор, — написал Островский, — даже без копейки гонорара, лишь бы книга была издана на украинском языке». На Украине жили его беззаветные товарищи, с которыми он, да, «устанавливал советскую власть».

К настоящему времени роман «Как закалялась сталь» издан на 75 языках. Общий тираж превысил 100 миллионов экземпляров!

Каким предстаёт со страниц книги Павел Корчагин? Приведу две врезавшиеся в память оценки, появившиеся уже после развала СССР.

Газета «Завтра», 2000 год: «...Собирательным образом стал худой, аскетический юноша с горящими глазами в длиннополой шинели, будто только что сошедший со старинных фресок, — это Павел Корчагин Николая Островского. В войну на танках и самолётах писали «Павел Корчагин». Павел — самый великий мужской характер в русской литературе и самый мистический. Иноческое бесстрашное исповедание правды Павлом заразило правдой миллионы юношей. Ни один литературный герой в России не оказывал такого мощного воздействия на общество, как Павел Корчагин, ни разу не изображённый верно в кино…»

Вторая оценка — из читательского письма, которое я, вступившись 20 лет назад в газетной статье за роман «Как закалялась сталь», получила от Валентина Бельского из города Тростянец Сумской области: «Наконец-то защитили Николая Островского, моего Павку, защитили ту честную эпоху, защитили сотни тысяч людей, для которых роман навсегда — настольная книга. Понимаете, я даже в пионерах не числился (вероятно, с детства «дружил» с дисциплиной), но роман прочитал не менее 15 раз… Противны мне нынешние писаки-проститутки до рвоты».

Может быть, одна из разгадок феноменального воздействия образа Павла Корчагина на читателя содержится в последней строке его клятвы, цитирование которой продолжается и в наши дни. В клятве присутствует пафос (в высоком смысле этого слова), но он объясним и уместен, если вспомнить, что в романе мысли эти приходят к Павлу у братской могилы его казнённых товарищей. «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества».

«БОРЬБА за освобождение человечества»! Здесь нам снова не обойтись без ссылки на Вьятровича. Куда без него сегодня? В прошлом году он реально вызвал недоумение у многих и многих, причислив русскую культуру к «опасным щупальцам русского мира». В последовавших затем разъяснениях Вьятрович заявлял: «Мы должны сейчас молодому поколению да и себе открывать мир»; не следует, мол, «гиперболизировать роль русской культуры в рамках мировой»; следует «понимать, что не меньшую роль в мировой литературе сыграли и Бальзак, и Диккенс» (Радио «Свобода», 12.02.2018 г.).

Кто станет спорить, что и Бальзак, и Диккенс — литературные гиганты? Недаром же в советские годы они издавались у нас громадными тиражами, немыслимыми на сегодняшней Украине. Однако вот сопоставление из художественного исследования хорошего австрийского (европейского, пан Вьятрович, европейского!) писателя Стефана Цвейга, которое, как по заказу, называется «Три мастера — Диккенс, Бальзак, Достоевский» (1919 год): «Герои Диккенса мечтают о маленьком домике, тёплом очаге и благополучии своего потомства, герои Бальзака грезят высокими титулами и миллионами, герои Достоевского и Толстого никогда не помирятся на личном только счастье, для них счастье — это счастье всего народа, всего человечества, они так устроены, что живут идеей космического совершенства».

Давайте, уважаемые читатели, вспомним ещё и знаменитую «Речь о Пушкине» Ф. Достоевского, потрясшую слышавших её в 1880 году. Задолго, за 40 лет, до Стефана Цвейга Фёдор Михайлович говорил об этой же особой традиции русской литературы, восходившей к Пушкину: «Пушкин унёс с собою в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем…» В образе Алеко, продолжил Достоевский, Пушкин изобразил «глубоко своеобычный тип русского скитальца», которому «необходимо именно всемирное счастие, чтобы успокоиться: дешевле он не примирится».

Павка Корчагин, уж точно, тоже «дешевле не примирится»! Талантливый писатель Николай Островский занял своё место в том литературном строю, где «живут идеей космического совершенства». Самое главное, что им — и Павке, и Николаю Островскому — веришь! Веришь абсолютно. Веришь их огню, их свету, смыслу их борьбы, их существования.

«Руководило одно, — рассказывал о своей работе над романом Островский, — не сказать неправды. В книге — суровое отношение к правде. Показ одного из большевиков, Павла Корчагина и его товарищей такими, какими они были на самом деле, без выкрутасов».

«По-человечески ли получилось? Не плакатен ли Павка?» — беспокоился он. Нет, не плакатен. Павка — живой!

Н. Островский делает парадоксальное признание о захватившей его целиком тяге к творчеству, о найденном призвании: «Как знать, когда я был счастливее — в юности, при цветущем здоровье, или теперь… Я никогда не думал, что жизнь принесёт мне столько огромного счастья. Ужасная личная трагедия уничтожена, и жизнь полна ликующей радости творчества… Болит и ноет всё, но я научился переключать сознание на серьёзные вопросы, не обращая внимания на крики моего тела».

С пронзительной точностью сравнил обездвиженного Николая Островского с «прикованным к скале» Прометеем, подарившим огонь людям, замечательный украинский народный поэт светлой памяти Григорий Биленко из села Чкалова вблизи Никополя в 2004 году, в годовщину столетия писателя.

ЕСТЬ деликатная и важная тема. Речь идёт о недопустимости одного перекоса в оценке значения книги, который время от времени даёт о себе знать. Если утрированно, то перекос состоит в том, что подчас «корчагинцами» называют прежде всего людей с физическими увечьями, нашедшими в себе мужество преодолевать невзгоды. Таким образом, книга «Как закалялась сталь» поневоле начинает рассматриваться как некое психологическое пособие для людей с подобными судьбами.

Тема деликатна потому, что многим людям с ограниченными возможностями именно пример Павки (Николая Островского), по их собственным признаниям, действительно вернул веру в себя, в возможность обрести в жизни моральную точку опоры. И Николай Островский был бы рад каждому (каждому!) подобному проявлению воли к жизни. К каждому из победивших своё отчаяние обращён его призыв, тот приказ самому себе, что заставил Павку отбросить мысль о самоубийстве. Этот призыв, звучащий как девиз, широко известен: «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай её полезной». Павел Корчагин, верный в дружбе, будет и впредь помогать всем, с кем стряслась беда. Вот только нельзя допустить, чтобы эта его благородная миссия заслоняла в нём главное.

Ведь, условно говоря, вовсе не девиз сделал образ Павки Корчагина уникальным, а совсем другой текст — его клятва. Это — иной уровень, иной критерий, иная высота планки, иной охват читателей и последователей. И он, Павка, «дешевле не примирится»!

Вот в прошлом году ушёл из жизни знаменитый английский физик-теоретик Стивен Хокинг. Он тоже был обездвижен и тоже дал добрый совет людям, которых постигло несчастье: «Какой бы трудной ни казалась жизнь, всегда есть что-то, в чём вы можете добиться успеха. Нужно просто не сдаваться».

Но Хокинга, одного из самых авторитетных учёных мира (без каких бы то ни было скидок на болезнь), научный мир, мир людей не забудет не потому, что он, инвалид, любил астрофизику, а потому, что в нём, неподвижном, билась мысль, билась и искала выход к Вселенной, к теории «чёрных дыр», к бесконечности космоса и… к людям. Он создавал новые знания и выходил на грандиозные проблемы. И самыми верными последователями Хокинга будут те, кто (независимо от состояния их здоровья) станет развивать и проверять его теории и его формулы.

Николай Островский прежде всего — автор великой книги о том, как в «борьбе за освобождение человечества», в битвах и поражениях, в надеждах и в отчаянии, в радостях и в горечи переживаний закалялась сталь. Сталь характеров, верности, мужества, единства. Пожалуй, об этом наиболее прямо, ясно и просто (как звучат его стихи в замечательных песнях) сказал поэт Михаил Исаковский: «Николай Островский стал знаменитым писателем вовсе не потому, что он был инвалидом, а потому, что он оказался очень талантливым человеком».

СРАЗУ ЖЕ после выхода романа талантом автора бурно восхитился замечательный писатель Андрей Платонов: «Мы ещё не знаем всего, что скрыто в нашем человеческом существе, и Корчагин открыл тайну нашей силы. Когда у Корчагина-Островского умерло почти всё его тело, он не сдал своей жизни — он превратил её в действия литературного гения».

Знаменитый театральный режиссёр Всеволод Мейерхольд после посещения Островского поделился впечатлениями с артистами своего театра: «Я имел однодневную беседу со Львом Толстым, много беседовал с Антоном Чеховым и Николая Островского я ставлю третьим». И добавил: «Он был, если хотите, самым здоровым из всех нас».

Михаил Кольцов подчеркнул, что Островский вёл разговор «серьёзно, следуя ходу своей мысли будничным тоном человека, далёкого от чувства неравенства с другими людьми, неполноценности».

«Островский — лёгкий человек. Вот именно лёгкий. И по-настоящему жизнерадостный» — так ответила литературный редактор Н. Чертова на вопрос, не страшно ли ей работать с таким тяжким инвалидом (с «мумией», как обозначил своё первое впечатление Михаил Кольцов).

Французский писатель, нобелевский лауреат Андре Жид, посетивший СССР в 1936 году, выпустил затем книгу с негативными впечатлениями о советском строе, однако о Николае Островском отозвался с любовью и теплотой: «Вот наглядное доказательство того, что святых рождает не только религия. Религия не создала более прекрасного лица».

У тех, кто общался с Николаем Островским, не оставалось сомнений: они познакомились со светлым и необычайно талантливым человеком. В одной хорошей газетной статье встретилось суждение: «Если без политических предвзятостей сегодняшнего дня открыть эту книгу — зачитаешься». Это правда. Вот только Павка бы, наверное, не согласился. Как это — «без политических предвзятостей»?!

«Скажите, если бы не коммунизм, вы могли бы так же переносить своё положение?» — спросил у писателя корреспондент английской газеты «Ньюс кроникл» С. Родман. «Никогда!» — ответил Н. Островский.

«Ньюс кроникл», либеральная газета, имела большой тираж — 1,5 млн экземпляров. Перед поездкой в СССР к Островскому С. Родман заключил пари, заявив, что сумеет, разобравшись на месте, подтвердить слухи о том, что Островский не сам писал роман. Так сложилось, что напечатанное затем интервью содержало последние в жизни публичные высказывания Н. Островского, скончавшегося через два месяца.

«В последнее время вас очень много читают за границей. Там большой интерес к вашей личности», — приступил к разговору С. Родман. По его просьбе, Островский рассказал, как начиналась работа над романом: «Я ведь не думал публиковать книгу. Я писал её для истории молодёжных организаций — о гражданской войне, о возникновении комсомола на Украине. А товарищи нашли, что книга эта представляет и художественную ценность».

Островский то и дело по привычке называл корреспондента «товарищем»: «Не обижайтесь, что я вас так называю. Это одно из прекраснейших слов, созданных революцией, по тому содержанию, которое в него вкладывается».

Так или иначе, но речь не могла не зайти о болезни. «Я не двигаюсь и не вижу уже восемь лет. Вы не представляете себе, не можете представить ощущения неподвижности. Это страшное дело даже при здоровье, при отсутствии болей… Я работаю по 15 часов в сутки. Как? Врачам непонятно. Будь я здоров, я экономил бы силы. Но я чувствую, что таю, и спешу уловить каждую минуту, пока чувствую огромное пламя в сердце и пока светел мой мозг».

Прощался С. Родман искренне: «Ваш лозунг «Не сдадимся!» увлекает за вами многих и многих. Скоро Островский будет известен во всём мире. Буржуазия ценит мужество в людях. Она вынуждена будет узнать, что такое большевистское мужество».

С. Родман проиграл пари. Публикацию он завершил итоговым честным впечатлением: «Бедный Островский обладал чем-то большим, чем просто умением. Он был в известном смысле гением».

«Я всегда был очень горд, никогда не позволял оскорблять себя», — было и такое признание Н. Островского в доверительной беседе с С. Родманом.

СЕГОДНЯШНЯЯ Украина, оскорбляя память о Павке, потеряла истинного героя. Вернее будет сказать, что не мы его потеряли, а он, будучи гордым, ушёл от нас. Это как в остроумной отповеди Фаины Раневской, народной артистки СССР, умничавшим на выставке возле «Сикстинской мадонны» Рафаэля о том, что, мол, непонятно, что в ней такого особенного. «Эта дама, — произнесла, как припечатала, Раневская, — столько веков восхищала человечество, что теперь она сама имеет право выбирать, на кого производить впечатление».

Не велика честь «произвести впечатление» на Вьятровича и его подельников-«историков»?

А вот вы попробовали бы так «впечатлить» героического Че Гевару, любившего и чувствовавшего литературу, чтобы ему несколько раз в жизни захотелось перечитать книгу «Как закалялась сталь»?

Попробовали бы, как Павка, стать необходимым бойцам, занимавшим оборону в районе завода «Баррикады» в Сталинграде, которые вынуждены были разорвать единственный на весь полк экземпляр книги «Как закалялась сталь», чтобы передавать листы друг другу по мере прочтения.

Попытались бы вы стать «своим» для мужественно сражавшихся с фашистами югославских партизан, которые уже после Победы вспоминали о Павке, как о живом: «С Павкой было просто. Он умел и в бою не дрогнуть, и человека пожалеть. Мы тянулись к нему. В каждом партизанском отряде самый отважный боец носил специально присвоенное ему имя Корчагин».

И что вы могли бы возразить Юрию Гагарину, перечислившему дела «корчагинцев» своего, послевоенного, поколения, освоившего целину, построившего Братск, проложившего дорогу к звёздам.

Попробовали бы вы создать литературного героя такой силы воздействия, чтобы любимейший Василий Лановой, народный артист СССР, сыграв главную роль в художественном фильме «Павел Корчагин» (1956 г.), более чем через 60 лет в своей недавней книге «Летят дни за днями» (2017 г.) признался, что работа над той ролью была «пожалуй, самым счастливым периодом в жизни». И объяснил: «Получалось так, что не только я создавал образ Корчагина как актёр, но Корчагин создавал меня как личность, как человека».

А впервые Василий Лановой встретился с Павкой, когда семилетним мальчишкой приехал из Москвы аккурат 22 июня 1941 года на каникулы к бабушке с дедушкой в село под Одессой. В том же селе пошёл в школу и на всю жизнь запомнил, как школьный учитель читал им главы из книги «Как закалялась сталь», предварительно закрыв дверь в класс изнутри, для чего взял стул и вставил его ножку в дверную ручку. Дело в том, что в село уже вошли немцы.

Так и хочется дополнить рассказ В. Ланового: «...В село уже вошли немцы и Вьятрович».

Другие украинские сельские учителя в 1944 году, когда шли бои на подступах к столь близкой для Николая Островского Шепетовке, буквально откопали из земли хранившуюся там более двух лет книгу «Как закалялась сталь». Отрывки из книги сразу были напечатаны «в нескольких номерах маленькой красноармейской газеты, выпущенных в трудных условиях передней линии фронта», для чего был сделан перевод отрывков с украинского на русский язык, чтобы текст был понятен бойцам всех национальностей, освобождавших (и освободивших!) Советскую Украину от фашистской нечисти.

Есть великое множество (море!) подобных документальных свидетельств правоты писателя Андрея Платонова, который отчеканил: «Без Корчагина ничего нельзя сделать на земле серьёзного и существенного».

Павка сегодня ушёл от нас в Китай. Он ушёл туда, где требуется его участие в серьёзных и существенных событиях, где он сможет продолжать борьбу. Эх, отдать такого героя!

ДЛЯ КИТАЯ Корчагин — «герой на все времена». Роман «Как закалялась сталь» там издаётся и переиздаётся миллионными тиражами. В 1999 году китайские кинематографисты сняли на Украине двадцатисерийный художественный фильм «Как закалялась сталь», который был показан Всекитайским центральным телевидением и побил все рекорды по успеху у зрителей.

Потрясающая подробность. В 2014 году Председатель КНР Си Цзиньпин приезжал в Сочи на открытие Олимпиады. Отвечая известному обозревателю российского ТВ на вопрос о впечатлениях, китайский лидер отдал должное красоте церемонии и, наверное, к полной неожиданности интервьюера добавил: «Но самое важное для меня, что я нахожусь в Сочи, в городе Николая Островского, где он создавал свой бессмертный роман «Как закалялась сталь».

Миллиардный Китай, да ещё с таким национальным героем, как Павка Корчагин, этот парень с Украины, — они ведь горы способны свернуть!

На самом деле Павка Корчагин, конечно, не ушёл с Украины. Он не ушёл от тех, кто не сдался. Сегодня он вместе с комсомольцами всех поколений отмечает 100-летие родной организации. Корчагин всегда рядом с несломленными. «Не сдадимся!» — призывно и твёрдо обращается он к сегодняшним комсомольцам, ребятам и девчатам, бесстрашным и убеждённым, умным и жизнерадостным. «Не сдадимся!» — заверяют они Павла Корчагина, бессмертного героя бессмертной книги. Заверяют как живого, которого нельзя подвести.

«Историки» из Украинского института национальной памяти в маниакальных попытках искоренить, растоптать, исказить память не только об авторе, но и — отдельно! — о литературном герое великой книги, просчитались. Они не учли одного неподъёмного для них обстоятельства, о котором выдающийся писатель Валентин Распутин сказал так: «Хотелось бы напомнить, что самая долгая и беспристрастная память даже и не у истории (историю можно подправлять и переписывать), а у культуры».

ВОТ ОН, роман «Как закалялась сталь», который ведь не подправишь и не перепишешь. Обладая магнетической силой, перешагивая через границы и через столетия, он будет в веках доносить до людей истинную память о героике, трагизме, об энтузиазме, об атмосфере жизни, о духе и нерве, о смысле и величии «борьбы за освобождение человечества».

Не сдадимся!

Светлана ГАРАЖА. г. Киев