«Сталинский план преобразования природы» в контексте истории русской мысли

«Сталинский план преобразования природы» в контексте истории русской мысли

Одним из важнейших проектов Советской власти за всю её историю стал послевоенный «план преобразования природы», по праву получивший наименование «сталинского». Всесторонне обоснованный с точки зрения как естественных наук, так и коммунистической идеологии, вписанный в ряд «проектов века», план в то же время опирался на достижения русской общественной мысли предыдущих эпох, в числе которых важнейшее место занимает «Философия общего дела» Н.Ф. Фёдорова.

Непосредственным толчком к созданию плана послужила засуха 1946 года и последовавший за ней в 1947 г. голод. Но ещё в 1931 году было принято постановление СНК и ЦК ВКП(б) «о создании обширных полезащитных полосных насаждений на неорошаемых и орошаемых территориях». В 1938 г. было опубликовано Постановление СНК и ЦК ВКП(б) «О мерах обеспечения устойчивого урожая в засушливых районах юго-востока СССР». Если до 1917 года в стране имелось 11 полезащитных полос на полях, то к 1941 году их стало 468. С 1918 по 1941 год в стране было создано 181 овражно-балочное и 265 пескоукрепительных насаждений.

Обрушившаяся на Советский Союз Великая Отечественная война лишь на время отодвинула переход Советского государства к разработке и реализации комплексного проекта, который, опираясь на естественные биологические факторы, внешне диссонировал с индустриализацией 30-х годов, но фактически продолжал её курс, направленный на обеспечение экономической, продовольственной и в целом национальной безопасности страны и в то же время выходящий за пределы чисто национальных задач на мировой уровень.

20 октября 1948 г. Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрении травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Эта беспримерная до той поры в мировой практике 15-летняя программа научного регулирования природных процессов получила название «Сталинский план преобразования природы». Аналогичный 20-летний план в 1952 году начал разрабатываться той же комиссией для Закавказья, Средней Азии и Уральско-Сибирского региона.

Планом предусматривалось: 1) создание сплошной сети лесополос шириной от 6 до 200 м., расчленяющей степь на изолированные прямоугольные поля и оконтуривающей балки и овраги; 2) массовое строительство водоемов; 3) внедрение травопольной системы земледелия, при которой часть пашни в севооборотах занята многолетними бобовыми и мятликовыми травами, являющимися кормовой базой и естественным средством восстановления и повышения плодородия почвы. Лесонасаждения должны были поглощать поверхностный сток талых и дождевых вод и уже тем самым противодействовать силе суховеев. Планировалось посадить 5000 км лесных полос по водоразделам Днепра, Донца, Дона и Волги.

«Созданные лесополосы и водоемы, — пишет Ю.Н. Голубчиков («Советская Россия», 27.09.2018), — должны были существенно разнообразить флору и фауну. Таким образом, план совмещал в себе задачи охраны окружающей среды и получения высоких и устойчивых, не зависящих от капризов природы, урожаев. Он служил целям украшения территории и увеличения её биоразнообразия».

А известный историк Ю.В. Емельянов отмечает: «Хотя ныне под воздействием официальной пропаганды в общественном сознании широко распространено представление о том, что советские власти никогда не обращали внимание на проблемы окружающей среды, мероприятия, перечисленные в правительственном Постановлении от октября 1948 года, представляли собой первую в мировой истории и беспрецедентную по масштабу программу охраны природы. Программа лесонасаждений в СССР знаменовала перелом в ходе многовекового отступления лесного покрова нашей планеты». («Советская Россия», 8.11.2018).

Кроме того, план включал строительство на Волге новых крупных гидроэлектростанций — Куйбышевской и Сталинградской, на Дону — Цимлянской, и соединение их Волго-Донским каналом. Это позволяло регулировать сток воды в Волге, повысить её уровень. Инженерные работы огромного масштаба должны были охватить юг Украины, степной Крым, Среднюю Азию, что позволило бы привести воду в засушливые и пустынные районы.

Необходимость сохранения природы нашла отражение в культуре того времени. Напомним знаменитый роман Л.М. Леонова «Русский лес», написание и публикация которого относятся как раз к началу 1950-х годов и который явным образом связан с общей атмосферой интереса к природоохранной проблематике. Ещё раньше, в 1947 г., Леонов опубликовал статью о лесе «В защиту зелёного друга».

По мнению известного современного философа В.А. Туева, И.В. Сталин в своей деятельности руководствовался принципом «ноосферизма»: «Сегодня идеи ноосферы приобрели всемирное распространение, они получили новое оформление в концепции коэволюции, гармонического отношения между обществом и природой. Но именно Сталин был первым государственным деятелем, мыслившим в русле идей «космизма» и «ноосферизма». ...Ему особенно импонировали такие гении, мыслящие масштабными — глобальными и вселенскими — категориями, как К.Э. Циолковский и В.И. Вернадский» (Туев В.А. Наш Сталин).

Как отмечает Туев, «ноосферизм» Сталина наиболее ярко проявился именно в создании и осуществлении плана преобразования природы: «Это был план, позволяющий в кратчайшие сроки осуществить давнюю сталинскую мечту о превращении страны в цветущий сад». Но при этом план не был «волюнтаристским» или утопическим, а опирался на достижения русской науки и философской мысли. Важно, что в процессе преобразования основная роль отводилась не техническим, а биологическим факторам. «Итогом реализации этого грандиозного плана стало бы целенаправленное влияние на климат обширных пространств, создание более благоприятных условий для земледелия и общее улучшение экологической обстановки в стране» (Там же).

После смерти И.В. Сталина был взят курс не на интенсивный, а на экстенсивный путь развития сельского хозяйства, и «план преобразования природы» был фактически свёрнут. Вновь сошлёмся на статью Ю.Н. Голубчикова: «Созданные в 1949–1951 годах 570 лесозащитных станций были ликвидированы. Лесополосы начали вырубаться, хотя остатки их во многих местах сохранились и до сих пор продолжают играть свою полезащитную роль. Пруды и водоемы для разведения высокопородных рыб были заброшены. Полуразрушенные плотины бывших колхозных ГЭС и мельниц и сейчас можно видеть на небольших реках. С десталинизацией появилась устойчивая тенденция рассматривать природопреобразующие проекты, проводившиеся в сталинские времена, в негативном аспекте. ...Хрущев связывал развитие сельского хозяйства не с оптимизацией земельного пространства, а со всеобщей его распашкой, «вплоть до крыльца». Такая распашка вызвала повсеместную эрозию почв и привела к провалу плана поднятия целины». Вместо того, чтобы покончить с суховеями, новый курс власти их лишь «стимулировал».

«С приходом к власти в стране людей, — пишет В.А. Туев, — не причастных к русский культуре, ориентировавшихся на Запад, на его ценностные установки, в том числе на развитие производства путём «покорения» природы, а не сотрудничества с ней, были организованы кампании по освоению целинных и залежных земель, по свёртыванию травопольных севооборотов и т. д. Итогом явился подрыв продовольственной базы страны и переход к закупкам зерна за рубежом».

Главу о сталинском ноосферизме философ завершает такими словами: «...именно в ноосферной устремлённости сталинского мышления наиболее масштабно и зримо проявилась историческая миссия нашего народа, а отвержение идеологии сталинизма после кончины её творца стало трагедией не только для нашего народа, но и для всего человечества» (Туев В.А. Наш Сталин).

Если мы перенесёмся ещё на несколько десятилетий вперёд, в годы «перестройки», то увидим, как дискредитация «проектов века» сыграла существенную роль в подготовке демонтажа советского строя. Речь идёт, в частности, о борьбе против так называемого «поворота северных рек», который, напомним, заключался в том, чтобы незначительную часть стока Оби, Печоры и некоторых других крупных рек, впадающих в Северный Ледовитый океан, перенаправить на юг для орошения пустынных районов Средней Азии, что привело бы, во-первых, к росту производства хлопка и экономическому прогрессу данной территории, а во-вторых, как следствие, геополитически закрепило бы её за Россией. Против проекта была организована массовая общественная кампания, и он был закрыт.

С.Г. Кара-Мурза пишет в книге «Советская цивилизация»: «Это — принципиальное, мировоззренческое отрицание больших созидательных программ (“проектов века”). Разумеется, большие программы всегда присутствовали при становлении больших стран, а тем более цивилизаций. Однако именно при советском строе с его плановым хозяйством появилась возможность в короткие сроки концентрировать средства на большом числе крупных проектов, и в идеологии оказалось легко представить такие проекты как порождение тупой “административно-командной системы”, в которой якобы все думали только о том, как угробить побольше ресурсов (“экономика работала на себя, а не на человека”)».

Впервые данный проект появился ещё до революции. В 1868 г. об идее перебросить часть воды Иртыша в Аральское море писал Я.Г. Демченко (1842-1912) — публицист и общественный деятель, придерживавшийся в политическом отношении, кстати, «правых» монархических взглядов. Тогда проект был поднят на смех и «положен под сукно». После революции был проведён ряд исследований, но планомерная работа над программой началась лишь в 1960-х годах.

«В кампании против “поворота рек”, — пишет С.Г. Кара-Мурза — было не только умолчание об исторических корнях данной конкретной программы. Публике не напомнили самые исходные сведения о проблеме: важным моментом в возникновении всех цивилизаций на Земле было решение больших водохозяйственных задач, в том числе связанных с перераспределением воды в пространстве (начиная с перемещения воды от источника к жилищу)».

Учёный делает важный вывод: «Если попытаться кратко выразить принципиальное требование противников программы, то оно оказывается полностью абсурдным. Оно ведь выглядит так: “Не троньте северные реки!”. Отвергался не конкретный технический проект (место преодоления водораздела, схема каналов и водохранилищ и т.д.), а именно сама идея “преобразования природы”».

Между тем, данная идея имеет глубокие корни в истории русской общественной мысли. К сожалению, в литературе до сих пор почти не отмечался параллелизм между советской практикой (и, в частности, «сталинским планом преобразования природы») и взглядами русского мыслителя Н.Ф. Фёдорова (1829-1903), получившими известность как «Философия общего дела». Здесь нет места рассматривать всё содержание этой системы (более подробно о ней можно прочитать в моих статьях «Революционный консерватизм Николая Фёдорова» и «Николай Фёдоров, русский космизм, “Русский Лад”»), остановимся лишь на мыслях философа, относящихся непосредственно к «преобразованию природы».

Значительная часть работ Н.Ф. Фёдорова посвящена теме «регуляции природы», прежде всего атмосферных явлений. Но рассматривал он эти вопросы не с узко утилитарной, а с более глубокой философской точки зрения: как подготовку человечества к космической миссии, заселению других планет, достижению бессмертия и воскрешению ушедших поколений.

В блестящей афористической форме мыслитель писал: «Нарушение законов слепой природы есть закон природы человеческой. Слепое повиновение природе есть преступление со стороны человека. Только надо различать противоестественное от сверхъестественного — в материальном, а не мистическом смысле. ...Вертикальное положение есть нарушение, востание (Sic! — Авт.) против коренного закона всемирного тяготения. Вся архитектура есть более или менее смелое противодействие мировой силе всеобщего падения».

Природа, по словам Н.Ф. Фёдорова, «нам враг временный, а друг вечный». «Природа в нас начинает не только сознавать себя, но и управлять собою; в нас она достигает совершенства, или такого состояния, достигнув которого, она уже ничего разрушать не будет, а всё в эпоху слепоты разрушенное восстановит, воскресит». То есть человек является частью природы, но частью «сознательной», и его работа по изменению лица планеты — продолжение естественной эволюции, но на новом, более высоком «витке». Фактически это прообраз идеи ноосферы, несколько десятилетий спустя сформулированной другими учёными и мыслителями — Э. Леруа, П. Тейяр де Шарденом и В.И. Вернадским.

Важнейшей задачей, притом в первую очередь задачей русского народа, Фёдоров считал «обращение степи в пашню», причём так, чтобы это не вело к вымыванию почв, росту оврагов и, соответственно, к дальнейшему превращению уже не в пашню, а в пустыню. Именно поэтому нужно управление погодными явлениями, например, искусственное вызывание дождя там, где это необходимо. Управление погодой Фёдоров, в противоположность метеорологии, именовал «метеороургией» и подчёркивал, что она «имеет целью — и притом начальною только — спасение от голода». Напомним, что именно голод 1947 г. стал непосредственным поводом к разработке и внедрению «сталинского плана».

Можно указать и ряд «передаточных звеньев», по которым можно проследить преемственность идей Фёдорова и мероприятий Советского правительства. Прежде всего, это деятельность «фёдоровцев» в Советской России в 1920-х гг. — назовём лишь имена Н.А. Сетницкого, А.К. Горского, В.Н. Муравьёва, которые активно пропагандировали «философию общего дела», по мере возможности приноровляя её к нормам марксистской идеологии.

Также нельзя не отметить роль классика социалистического реализма А.М. Горького, фигуры в Советском Союзе в высшей степени авторитетной. Горький был хорошо знаком с идеями Фёдорова и использовал их в своей публицистике 20-30-х гг. (достаточно назвать такие статьи, как «О борьбе с природой», «О праве на погоду», «Засуха будет уничтожена» и др., причём эта тема интересовала молодого Горького ещё в конце XIX в.), имя философа несколько раз упоминается в романе «Жизнь Клима Самгина».

Более прямым было воздействие на «сталинский план преобразования природы» идей русских учёных-естественников, в частности, основателя почвоведения как науки В.В. Докучаева (1846-1903), которые в значительной мере перекликаются с фёдоровскими. «В природе, — отмечал Докучаев, — всё красота, все эти враги сельского хозяйства: ветры, бури, засухи и суховеи, страшны нам лишь потому, что мы не умеем владеть ими. Они не зло, их только надо изучить и научиться управлять ими, и тогда они же будут работать нам на помощь». Наследие Докучаева в Советском Союзе широко пропагандировалось, особенно в послевоенные сталинские годы.

«Значительный вклад в разработку научного почвоведения и лесоведения, — отмечает Ю.В. Емельянов, — сыграли труды В.В. Докучаева, П.А. Костычева. После голода 1891 года правительство России организовало экспедицию под руководством крупнейшего русского ученого-почвоведа В.В. Докучаева, представившего практические рекомендации по борьбе с засухой с помощью создания лесозащитных полос. С 1898 по 1917 год в России было создано 11 полезащитных полос, 170 овражно-балочных насаждений, 52 пескоукрепительных насаждения. ...Желание вернуть родной земле зеленый наряд вдохновляло деятелей русской культуры. В чеховских пьесах «Леший» и «Дядя Ваня» звучали страстные монологи в защиту леса».

Надо назвать и другой, также независимый от Н.Ф. Фёдорова, источник концепций «регуляции природы». Это взгляды русского учёного второй половины XIX века, социалиста-народника С.А. Подолинского (1850-1891), который также по праву ставится в ряд представителей русского космизма и провозвестников ноосферной концепции.

«Главной целью человечества при труде, — отмечал Подолинский, — должно быть абсолютное увеличение энергийного бюджета, так как при постоянной его величине превращение низшей энергии в высшую скоро достигнет предела, далее которого оно не может идти без излишних потерь на рассеяние энергии». И далее: «Действия, имеющие результатом явления, противоположные труду, представляют расхищение энергии, т. е. увеличение количества энергии, рассеиваемого в пространстве». Двигателем прогресса, по Подолинскому, становится положительная организованная сознательная трудовая деятельность, направленная на накопление энергии (созидание нового) для удовлетворения растущих потребностей общества, для которой нужны кооперация, сотрудничество и взаимопомощь.

Поэт Н.А. Заболоцкий, связь мировоззрения которого с «фёдоровской» традицией достаточно известна, писал в 1947 г. о временах, «...Когда мильоны новых поколений / Наполнят этот мир сверканием чудес / И довершат строение природы...»

Данное представление о человеке как «со-творце», соратнике Бога совсем не чуждо православной традиции, хотя может пониматься в ней по-разному. К примеру, так эту мысль в одной из лекций формулирует современный публицист и философ, теоретик православного социализма Н.В. Сомин (р. 1947): «Господь дал человеку свободу. Свободу громадную. Свободу просто потрясающую. И Господь ждёт, чтобы человек в этом деле был Его сотворцом, Его воином Христовым, который боролся бы с тёмными силами на всех уровнях. В себе прежде всего. Но и не только в себе – и на уровне социума, на уровне всей природы. Ведь там тоже зла много. Господь хочет, чтобы всё-всё это было преображено, такова Его воля. И если мы вот эту волю чутко узнаём и эту волю выполняем – это лучше всего».

Отметим при этом, что Н.В. Сомин, будучи христианским социалистом, в то же время не является приверженцем идей русского космизма, то есть данное представление о человеке, развитое космистами, выходит и за пределы этой системы взглядов.

Другой современный философ, напротив, позиционировавший себя как космист, но в политике человек скорее умеренно-либеральных взглядов — И.М. Борзенко (1933-2003) — в этом вопросе выступал с практически тех же позиций, но уже исходя не из религиозных, а из научных представлений: «Главный недостаток нарисованной физической картины мира — с её гнетущим, хотя и весьма отдалённым, исходом — отсутствие в ней человека, его разумной деятельности. На неё надежды активного эволюционизма Н.Ф. Фёдорова, В.И. Вернадского, П. Тейяр де Шардена и других, в том числе целой плеяды русских космистов, уповающих на всепроникающую человеческую мысль. Выжить в борьбе с голодом и взаимоуничтожением, сохранить земную природу, в условиях которой мы живём, и, наконец, освоить масштабную космическую регуляцию для преодоления стихий, солнечного угасания и распада «нашей» Вселенной — таковы текущие и перспективные задачи планетарного человечества» (Борзенко И.М. Ноосферный гуманизм).

Таким образом, последовательное развитие как христианских, так и естественнонаучных концепций приводит к выводу о ключевой роли человека в управлении природой. Человек предстаёт как «мозг природы», орган управления, который в ходе эволюционного развития она для себя создаёт, чтобы заменить стихийное развитие планомерным.

«Консервативная» христианская мысль смыкается здесь с самыми «прогрессивными» левыми идеологиями. Но и на противоположном фланге формируется столь же неожиданный для многих альянс сил, стремящихся «остановить развитие». В нём точно так же представлены и «религиозные консерваторы», и «левые» (в основном в лице части радикальных «зелёных»). Примером может служить трактат известного французского философа, теоретика «новых правых» Алена де Бенуа (р. 1943) «Вперёд, к прекращению роста!», содержание которого, в общем-то, явствует из названия.

Отметим, что «традиционалист» А. де Бенуа в религиозном отношении является не христианином, а приверженцем язычества, которое он и ставит в основу «европейской традиции», а также поклонником идейного антипода Н.Ф. Фёдорова — Ф. Ницше. Соответственно, с христианством он связывает именно «порчу традиции» и появление идей прогресса, которые впоследствии отделились от своих религиозных корней и стали проявляться в основном в атеистической форме.

Не вдаваясь здесь в подробный анализ идей, высказанных А. де Бенуа, зададимся лишь одним простым вопросом: возможны ли остановка экономического роста и возвращение к сельскому типу экономики, к которым он призывает, без остановки роста населения — и не просто остановки, а его радикального сокращения? Отрицательный ответ очевиден. То, что было возможно при 500 миллионах мирового населения, нереально при численности населения в 7-8 миллиардов.

Но каким путём предполагается в таком случае сокращать население — через «планирование семьи» и сокращение рождаемости? Если да, то этот путь несовместим с традиционными ценностями, которые подразумевают, в частности, многодетность (зато вполне приемлем для либеральных идеологов). Если нет, то это путь избавления от «излишков» населения через голод, войны и эпидемии.

Напротив, русский космизм рассматривает рост и населения, и экономики, и других сфер человеческой деятельности как очевидное благо, предлагает не довольствоваться достигнутым уровнем развития (или тем более отступать на более низкие), нацелен на ускорение технического и социального прогресса для достижения полностью управляемого развития цивилизации, но с опорой на традиционные духовные ценности общества и на сохранение природного разнообразия. Русский космизм как концепция даёт возможность диалектического снятия «противоположностей», в роли которых сегодня выступают «консерватизм» и «прогрессизм».

Павел ПЕТУХОВ

Читайте также

Победила титаническая воля Победила титаническая воля
События последних лет ясно показали, что героический подвиг советского народа по созданию ядерного оружия был совершён не зря. Именно оно обеспечивает России её независимость. Правда, даже в нашей стр...
21 сентября 2023
«Метр тальер Лепутан», или Пресыщение знатностью. Памяти Н.С. Лескова «Метр тальер Лепутан», или Пресыщение знатностью. Памяти Н.С. Лескова
Великий русский писатель Николай Семёнович Лесков (1831–1895) в одном из писем открыто выразил свою независимую писательскую позицию: «я верую так, как говорю, и этой верою жив я и крепок во всех утес...
21 сентября 2023
И.С. Бортников. Об эссе Н.В. Подгурского «Сожжение волхва» И.С. Бортников. Об эссе Н.В. Подгурского «Сожжение волхва»
Данное эссе недавно было опубликовано на сайте «Русского Лада». Пишущий сии строки не собирается оценивать его художественную ценность, это дело литературоведов. Нас же интересует гражданская позиция ...
21 сентября 2023