По мхам, по кочкам, по пеньям, по кореньям…
Ленинградский писатель Анатолий Стерликов, чью публикацию мы предлагаем, в этом году был участником обследований вырубок в лесах Южного Прионежья. Летом его пригласил в «губернаторскую» комиссию М.Н. Глазков, заместитель губернатора Вологодской области, а в октябре он участвовал в осмотре лесосек с депутатом-коммунистом А.Н. Морозовым и его помощником, блогером Александром Сайкиным. Слово Анатолию Стерликову.
***
Руководители нашего государства, в том числе и президент Путин, за последние десятилетия не однажды публично декларировали классическую триаду советской эпохи: лесоустройство, лесопотребление, лесовосстановление (лесоразведение). В реальности же на Русском Севере, в Южном Прионежье мы видим только одно – лесорасхищение, лесоистребление. В чём мы убеждались и ранее, когда странствовали по склонам и террасам Оштинской долины, исследуя родники и ручьи, стекающие в реку Ошту, водосбор реки Ошты и ее притоки. (Ошта невеликая на Русском Севере река, не более 40 км в длину, но у нее значительный водосбор, в Южном Прионежье это вторая по объему стока река – после Мегры).
Сразу же скажу главное: генеральный арендатор лесов Оштинской долины И.М. Самойдюк (он же и гендиректор ЗАО «Онегалеспром») не посадил НИ ОДНОГО ДЕРЕВА, не подготовил к лесопосадкам ни одной лесосеки. Может, где и сажает, но только не по террасам и склонам Оштинской долины. Да что там: не расчистил ни одной просеки, ни одного квартального столба не поставил!
А между тем, чиновники Лесного департамента любезно сообщают автору этих строк: «На лесных участках, переданных в аренду ЗАО «Онеголеспром», мероприятия по воспроизводству лесов и разведению в 2020 году выполнены арендатором в полном объеме…». Они также утверждают, что означенное ЗАО в Оштинской долине не рубит лес, заготовки осуществляется только «для нужд местных жителей». Это, конечно, ложь. «ЗАО… не рубит», а чей это там дорогостоящий комплекс? Собственность «индивидуала» Сеньки? Иногда и в самом деле лес рубят местные Сеньки, «самозанятые», «индивидуалы». Однако кругляк суперлесовозами-вольвами вывозит на свои склады и участки обработки древесины (и далее – на рынок) всё тот же «Онегалеспром», а весь доход, вся чистая прибыль (маржа, как теперь говорят) – «Онегалеспрому». Если бы леса Оштинской долины и в самом деле рубили «для нужд местных жителей», как пытаются нас уверить в своих тупых и лукавых отписках чиновники, село Ошта было бы подобно пряничному городку. Ныне же здесь, за редким исключением, всюду обветшавшие дома, срубленные после войны или в годы т.н. «брежневского застоя». Один из местных предпринимателей-«индивидуалов» нам без обиняков заявил: «Мы батрачим на «Онегалеспром».
И как же не скорбеть человеческой душе, если родниковая река Ошта, - река первой категории (нерестилища хариуса и форели!) буквально на глазах, заиливается, мелеет, до середины зарастает болотной растительностью, превращается в подобие сточной канавки! Мужики шестами выталкивают к Онеге свои моторки-плоскодонки. А ведь когда-то у моста швартовались большие катера с метровой осадкой.
Куда ни глянь, всюду экологическая разруха – вследствие хищнических вырубок, гибнут родники и ручьи Оштинской долины, деградирует естественная лесная гидрографическая система, гибнет уникальная экосистема, – а это прямой путь к экологической катастрофе в Южном Прионежье. И прекращать лесоповал здесь никто не собирается. Перед самым отъездом в город я обнаружил свежие вырубки, простирающиеся до самого уреза реки, видел новые обозначения выделов (красные ленточки и тески), причем, уже на крутых склонах Оштинской долины, где прежде никогда не велось промышленных заготовок леса… Поскольку здесь, на этих крутяках, - родники и полноводные ручьи; и безымянные ручейки, конечно, перешагнешь и не заметишь, но даже и зимой сладко поющие, размывающие горы сугробов, они тоже питают Ошту, а значит, и Онегу.
И что еще вызывает неизбежные вопросы. За незаконную охоту на медведя, лося и глухаря (то есть за охоту без лицензии), верить информации на щитах, торчащих на развилках лесных и проселочных дорог – предусмотрен впечатляющий штраф. И даже тюремный срок до двух лет. Но вот «Онегалеспром» уничтожил места обитания глухаря по берегам Кельручья, по веретьям-островинам Кельболота, и что? Самойдюку, как и прежде, - почет и уважение. В отписках чиновников без всякой лупы видно, что они выступают адвокатами генерального арендатора лесов Оштинской долины.
Во время лесной экскурсии, организованной замом губернатора Глазковым, мы с означенным Самойдюком на краю вырубки схватились не на шутку, но у меня к нему нет особых претензий. Скажу больше: он мне даже чем-то понравился. Славянская внешность, речистый, шутки-прибаутки рассыпает, если, конечно, не язвить его неприятными вопросами и замечаниями. И вообще – колоритная личность; накинуть на него яркий жупан да препоясать саблей, – запорожский казак с картины Репина. В случае возрождения народной власти, в условиях строжайшего народного и государственного контроля и полновесного Лесного кодекса, я бы, пожалуй, рекомендовал Ивана Матвеевича директором леспромхоза-лесгосхоза. Человек дела, хватка мертвая. Но сегодня он беспощадный истребитель Русского леса. И, осмелюсь от себя добавить, - что-то вроде иностранного агента. Попечительский лесной совет FSC, контролирующий вырубку лесов на планете, обосновавшийся в Канаде, в Торонто, выдал ему международный сертификат, позволяющий рубить лес в любом количестве, любым способом и беспрепятственно отправлять его на рынки Запада. Словом, никаких санкций! И никаких претензий российских властей, которые, как известно, тут же объявляют «иноагентом» всякого оппозиционера, если у него обнаружат счета, хотя бы и давно закрытые, а также деловые связи за границей.
Классик советской литературы сквозь десятилетия прозревал трагедию Русского леса и устами своего героя предупреждал: «Из-за моря ручища тянутся!». Да, тянутся, ручища, но тут нам важно понять другое: Самойдюк рубит лес так, как позволяют ему наши отечественные высокопоставленные чиновники. А они ему ПОЗВОЛЯЮТ ВСЁ! Лес для них просто ТОВАР. Живого Русского леса они не видят, они вообще не понимают, что такой Русский лес. А принятая с барабанным грохотом Конституция РФ для них пустая бумажка. В том числе и жизненно важное конституционное правеогражданина РФ на благоприятную окружающую среду.
Правительственный чиновник Глазков, отвечая на запрос депутата-коммуниста, сообщал: «Обращение гражданина А.Е. Стерликова… рассмотрено с выездом на место при моем участии…». Видеодокумент Александра Сайкина, странствующий по интернету, наглядно показывает, чего стоят все эти помпезные «выезды на место» высокопоставленных чиновников, как они осуществляются. Ехали-ехали по выглаженной скрепером лесной дороге на внедорожнике, вдруг остановились и водитель объявил: «Дальше ехать не могу!». И Глазков не выразил ни малейшего удивления. Хотя во время предварительных переговоров с чиновником мы условились завершить обследование вырубок на Кельручье, на веретьях-островинах Кельболота, в местах обитания глухаря. Это ли не профанация контроля и проверок?!
Официальные лица в своих последних отписках, как бы между строк, признают, что «Онегалеспром» хватил через край, но они уповают на естественное лесовосстановление. Однако процесс такого лесовосстановления возможен только в случае, если площадь вырубок строго ограничена. И должны неукоснительно соблюдаться сроки примыкания новых вырубок к старым – для хвойных пород не менее 6 лет. И самое главное: на вырубках следует оставлять семенные куртины (острова спелого леса) или же полосы семенников. Не отдельные больные и усыхающие ели или сосны с несколькими жалкими сучьями на вершине, как это мы видим в некоторых парках Петербурга и его пригородов, а полноценные семенники, шишки по всему «шатру», с земли и до вершины. Вот тогда, может, что-то ценное и вырастит на вырубке, да и то, по правде говоря, нет абсолютной гарантии. На свежих вырубках «Онегалеспрома» вы не увидите ни одной шатровой ели, о сосновых куртинах говорить не приходится. Что касается лесопосадок, то на этот счет у Глазкова и чиновников Лесного департамента мнение однозначное. Во время короткой и приятной экскурсии Глазков собственноручно вручил мне публикацию одного «специалиста», в которой черным по белому сказано, что захламленное, непроходимое пространство там, где вырубают тайгу, – благо, поскольку масштабные лесопосадки в обозримом будущем в России не предвидятся, они нецелесообразны, сажать в России лес нынче непозволительная роскошь. Понятно же почему: Россия – страна периферийного капитализма, она обязана поставлять на рынки дешевый кругляк, а затраты на лесопосадки приведут к удорожанию деловой древесины.
Я окончательно убедился, что нынешнее поколение чиновников – просто чужеядцы, ни Богу, ни людям ненадобные… Вероятно, они никогда не поймут, что сохранив остатки лесов в Оштинской долине, по берегам реки Ошты и ее притокам, по водосбору реки, мы тем самым оберегаем от деградации и прекрасное Онежское озеро, хранилище превосходной пресной воды, величайшую ценность земной цивилизации.
И еще два слова, прежде чем поставить точку. В ролике вологодского блогера я запечатлен восседающим на штабеле гниющих елей и сосен. Сижу и думаю: может, все эти слова, которые я говорю, глядя в камеру – глас вопиющего в пустые вырубок? Может, зря уговорил депутата и его помощника приехать в деревню? Десятки километров вырубок, лесные тропы, да всё больше по мхам, по кочкам, по пеньям, по кореньям, - как говорят оштинские мужики. «А мы выбираем трудный путь, опасный, как военная тропа», - по слову поэта, и это не преувеличение. В деревню уже приезжали наймиты расхитителей леса, предупреждали автора этих строк: «Ты здесь не командуй. Ты здесь никто. Ты бы лучше не мешал…». Не лучше ли было бы сидеть в тепле и уюте, готовить к публикации книгу?
И всё же, всё же… Странствуя по истокам ручьев Оштинской долины, мы наблюдали, как даже крошечный родник, безостановочно исторгающий влагу ритмичными каплями, превращает камень в подобие осиного гнезда, пчелиных сот. Что подтверждает известную банальную истину.
Анатолий СТЕРЛИКОВ, дер. Курвошский Погост – С.-Петербург
