Отвергавшая смерть забвения… К 100-летию Ольги Кожуховой
Давно уж нет на земле подлинных художников слова, сумевших рассказать миллионам советских и иностранных читателей правду о Великой Отечественной войне. Они, каждый в свой час, навсегда перешагнули порог вечности… Но, тем не менее, продолжают жить их творения, запечатлевшие многочисленные события и эпизоды той войны, память о которой, хочется верить, будет и впредь передаваться от поколения к поколению. А значит, не будут напрочь забыты и имена самих творцов, посвятивших себя благородному делу создания правдивой художественной летописи о войне и бессмертном подвиге советского воина-освободителя.
Важно при этом и нам – современникам, почаще обращаться к таким авторам. И не только к самым прославленным и широко известным, но и к тем, кто массовому советскому читателю были менее известны, а в наше время так и вовсе оказались в числе порядком подзабытых. Тем паче, что абсолютное большинство из них трудилось самозабвенно, отдаваясь писательскому труду всецело и воспринимая его не иначе, как своим гражданским и профессиональным долгом.
«…долг писателя, видевшего своими глазами войну, – рассказать о ней правду, то есть показать не изнанку войны, ибо это уже будет правда изнанки, а полную, жизнеутверждающую правду о том, как советский воин, солдат перед лицом смерти оставался самим собой – человеком, не боящимся гибели во имя идеи. Человеком, восставшим против насилия, в защиту человечества. В этом я вижу главное в нашей литературе о войне, в этом вижу и собственную свою задачу как писателя», – сказала как-то в одном из интервью талантливая русская советская писательница Ольга Кожухова, столетний юбилей со дня рождения которой пришелся на 20 июня текущего года и пройти мимо которого мне не представилось возможным.
Казалось бы, имя это не такое уж и знаковое для отечественной литературы. По крайней мере, на первый взгляд. Спросите сегодня людей старшего поколения, тех же библиотечных работников, – а помнят ли они писательницу Кожухову и произведения, ею написанные? И ответы их, в чем сам не единожды убеждался, будут пространными и расплывчатыми. Что-то, дескать, о ней, разумеется, слышали, но… много лет с той поры прошло, а всего и всех, понятное дело, в голове не удержишь…
При этом, ни в коем случае нельзя сказать, что Кожухова в советские годы слабо печаталась. Нет. Не в этом дело, а в том, что она, девчонкой уйдя на войну и пройдя там хорошую школу становления, окончив в 1950 году Литературный институт имени М. Горького, зарекомендовав себя на литературной работе в журнале «Смена», где трудилась заведующей отделом литературы, а затем и заместителем главного редактора, перейдя позже в журнал «Знамя», добившись, что самое главное, внушительного успеха на литературном поприще, имея также и официальное признание, подкрепленное литературной премией Министерства обороны СССР и Государственной премией РСФСР имени М. Горького, – с развалом великой страны как-то в одночасье замолчала… перестав, по всей видимости, писать и печататься.
Что произошло тогда с Ольгой Константиновной, какие переживания ее сопровождали и томили? – доподлинно неизвестно. Однако же, после 1991 года ничего значимого, что могло бы сравниться с ее лучшими произведениями – романом «Ранний снег», а также повестями «Донник», «Двум смертям не бывать», «Ночные птицы», «Не бросай слов на ветер», «Фонарики, плывущие по реке» и литературным дневником «Рано утром и поздно вечером», – она уже не создала, так и оставшись в нашей литературе писательницей сугубо советской, как по духу, так и по убеждениям.
Писать Кожухова начала рано, будучи еще обычной, но восприимчивой, пытливой воронежской школьницей. Как и многие ее сверстницы, она восторгалась бурной действительностью, прилежно училась, а благодаря отцу-агроному, с которым несколько лет проживала на лесном хуторе, искренне любила природу и… сочиняла стихи, некоторые из которых были опубликованы, когда ей исполнилось всего-то четырнадцать лет от роду.
Мечтала девушка и о литературе, как о волшебном, красочном, чарующем мире, в который ей хотелось поскорее попасть. С ним, только с ним одним, связывала она свое будущее, видевшееся ей радужным и счастливым. «До войны я писала стихи, печататься начала лет с четырнадцати – вспоминала писательница через тридцать лет после окончания войны. – Возможно, не случись в моей жизни и в жизни моей страны четырех военных лет, я бы так и продолжала писать стихи и печатать их. Война перевернула жизнь людей, все представилось как-то по-новому. Изо всего, что я видела на фронте, пожалуй, больше всего меня поразила неожиданно обнажившаяся способность человеческой личности к самопожертвованию. К преодолению страха перед смертью. До сих пор не перестаю удивляться этому феномену природы – ибо человек ведь тоже частица природы».
Самая страшная в истории человечества война сыграет в жизни Кожуховой самую главную, определяющую роль. Она-то, в буквальном смысле, и перевернет все ее задумки, переподчинив их одной всеобъемлющей мысли о том, что и ей следует становиться в строй. Так, в первые дни войны, забрав ранее поданное заявление о поступлении на филологический факультет университета, Кожухова будет зачислена на курсы медсестер, о подвиге которых потом так красноречиво и расскажет в своем известном романе «Ранний снег».
Спешно освоив азы сестринского дела, надев белый халат, Кожухова с головой окунется в эту тяжелую, а в условиях войны, к тому же, чрезвычайно нервозную работу. А позже она попадет на фронт, и в памятный день 6 декабря 1941 года, когда начнется великое контрнаступление Советской Армии под Москвой, санитарный батальон, в котором служила Ольга Константиновна, – придвинут к наступающим дивизиям, где ей придется участвовать в наступлениях и развертывании брезентовых палаток в лесах и сгоревших подмосковных поселках. И каждодневно вести там негласный мучительный поединок с войной, безжалостно истреблявшей и калечившей наших воинов, которых ей и следовало возвращать в строй здоровыми и способными продолжать бороться…
За участие в боях на подмосковной земле Кожухова получит первую солдатскую медаль «За боевые заслуги». Там же, в Подмосковье, она вступит и в ряды Коммунистической партии. А затем ей предстоит пройти фронтовыми дорогами Смоленщины, Белоруссии, Польши и дойдя до Эльбы, навсегда в памяти запечатлеть образ врага, поверженного в собственном логове.
«Я счастлива, что была на войне – самой великой и грозной в истории – говорила писательница в 1975 году, – что была свидетельницей всех этапов борьбы народа за Победу, от первых, еще неуверенных успехов, от кровопролитных боев под Москвой, до мощного, монолитного наступления с берегов Одера на Берлин и Прагу. Как мне кажется, наиболее полное представление о событиях можно иметь только тогда, когда видишь их от момента зарождения до исхода, а я видела их именно так. Может быть, поэтому я и сохранила в душе представление о войне, о нашей всенародной, освободительной, – как о явлении не только страшном, ужасающем, но и радостном. В своей книге «Воспоминания и размышления» маршал Г.К. Жуков пишет: «Дни моих самых больших радостей совпали с радостями Отечества. Тревога Родины, ее потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные. Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни».
Думается, эти слова могут повторить все, кто пережил войну, кто вкладывал всего себя в дело Победы. Именно это чувство и это сознание помогали мне и тогда, помогают мне и теперь, когда вспоминаю то суровое время».
Следует особо отметить, что, к счастью, то суровое время, со всеми его постоянными лишениями, тревогами, переживаниями, отчаянием, болью, – не дало все ж оснований, зачерстветь этой тонкой душе, стремившейся к творчеству. Но, опять-таки, оно раз и навсегда определило ту большую тему, разработкой которой в своей прозе и занималась Ольга Константиновна.
Потому-то сам характер ее прозы, бывшей и философско-рациональной, и просветленно-лирической, неизменно опирался на все лично пережитое и на тот коллективный опыт ее поколения, который стал его бесценным достоянием.
Человек на войне – вот тот ключевой лейтмотив, который постоянно присутствовал в ее произведениях. При сем, что принципиально важно, речь писательница вела о войне народной, ставшей судьбоносным испытанием как для всего народа, так и для отдельно взятого человека, еще вчера жившего мирной жизнью и имевшего смутное представление о том, что же такое война, война справедливая, освободительная?
Стремление показать войну с разных ракурсов, ее характер, резко обостривший в человеке лучшие его качества, ставило перед писательницей задачу создать такие картины, которые подтвердили бы сформировавшееся у нее убеждение, что война – это огромный, изнурительный труд, требовавший и от бойцов, находившихся на передовой, и от тех, кто находился в следующих эшелонах сражающегося войска, – полной самоотдачи, напрочь отвергавшей какие-либо снисхождения и поблажки.
Более того, повседневную работу на войне, ее незамысловатость и обыденность, Кожухова осознанно будет сравнивать с крестьянским трудом. «…Валька приметил давно – говорит писательница о герое повести «Двум смертям не бывать» Валентине Яманове, – что в солдатской работе очень много привычного, сходного с его прежней, крестьянской. Так, в дивизии, на формировании, ему, как и дома, приходилось до рассвета вставать и возиться с конем, кормить, чистить его и поить, чинить сбрую, вывозить навоз, подстилать в конюшне солому. А еще приходилось работать с землей: рыть ее саперной лопатой, а то и клинком, разгребать чуть не собственными руками, поспешая под окрики взводного окопаться. Приходилось Валентину и пилить дрова, и рубить топором, и таскать с реки воду во время дневальства. А главное, как и дома, во всякое время суток, в любую погоду: в дождь и в вёдро, в пургу и мороз, под палящим полуденным солнцем и глухой темной ночью – находиться один на один с привычной, настроенной то дружески, то враждебно, но чаще суровой родной русской природой».
Рисуя перед читателем будничные картины военной службы простых солдат, а также врачей, военфельдшеров и, в особенности, медсестер, Кожухова настойчиво наводила на мысль о том, что без этих людей, без их приземленной, лишенной, на первый взгляд, всякой романтичности работы, на войне было просто не обойтись.
Отдавая дань огромной признательности всем им – мужественным и целеустремленным, настойчивым и непоколебимым труженикам Великой Отечественной войны, писательница, раскрывая оборотную сторону их добросовестной военно-трудовой службы, конечно, ставила перед собой задачу показать, к тому же, и внутренний мир этих близких ей людей, подчеркнув тем самым, что все они были обычными людьми, со своими мыслями, стремлениями, горестями, переживаниями, любовью… И война большинство из них не озлобила, осушив их души и лишив способности сопереживать, жалеть и быть готовыми прийти на помощь, а если потребуется, то и жизнь отдать за ближнего, знакомого и незнакомого, но своего родного, советского, близкого по духу и помыслам.
Известный советский критик В. Чалмаев как-то очень точно подметил: «Героям Кожуховой, наделенным, как правило, необыкновенно активной памятью, памятью – созидательницей целых миров, чуждо кокетство наблюдательностью. Их тревожит не сама по себе точность мысленного «повторения пройденного», а возможное беспамятство новых поколений, вторая смерть уже погибших на войне. «Говорят, двух смертей не бывает… Нет, неправда! Бывает! И первая смерть, когда гибнешь от бомбы, от пули или снаряда. А вторая – безвестно, бесследно исчезнуть из памяти поколений. Это похуже физической смерти…»
Этот пафос – пафос страстного спора с обволакивающим сознание забвением, с безответственным нелюбопытством к прошлой войне – и определил облик главных произведений писательницы. В прозе Кожуховой цель, сверхзадача замысла – гражданственная мысль, не согретая, как говорят, чувством, а скорее раскаленная, как нить яркого свечения, создает особую лирико-философскую наполненность характеров и эпизодов».
Не желая мириться с самой возможностью такой вот второй смерти, смерти забвения, Кожухова там же, на страницах своей самой известной повести «Двум смертям не бывать» писала: «Как ни странно, но во все времена человек озабочен не тем, что умрет. Он смиряется и со смертью. Но, живя, он ищет бессмертие делу, которому служит, за которое столько страдал. Ведь, казалось бы, просто: будешь ты лежать в могиле, и тебе все равно, что там делается наверху, дождь идет или снег или светит горячее летнее солнце, а вот все же, пока живешь – волнуешься и мятешься при мысли о том: а как будут жить после нас на земле? Неужели забудут наши голод и холод, наши раны и жертвы, и нашу любовь, нашу веру, недопетые песни, недосказанные слова?.. Неужели забудут, какой ценой добывалась Победа?!
Даже Лермонтов, этот многое отвергавший, насмешливый человек, ведь он ужаснулся, задумавшись о грядущем: «Боюсь не смерти я. О нет! Боюсь исчезнуть совершенно…» И такой гармоничный, жизнерадостный Пушкин, он же тоже хотел не «весь» умереть: «Душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит…» Ну а если не Пушкин, не Лермонтов, а простой человек, воевавший за Родину, за свободу страны, и – если он погибнет, умрет, так он что же, исчезнет совсем? Навсегда? Самой лютой, беспамятной смертью – растворением в вечности?»
Талантливый художник фронтового поколения, Ольга Кожухова оставила нам в наследие помимо повествований о Великой Отечественной войне интересные повести об учебе в Литературном институте, о поездке в Японию, в Хиросиму («Фонарики, плывущие по реке»), серию новелл «Донник», духовно роднящую ее с родным воронежским краем. Вроде бы, не так и много, но не количеством написанного, как известно определяется степень мастерства и художнический дар писателя.
А посему, хочется верить, что беспамятства в отношении этой мужественной женщины, фронтовички, писательницы, имевшей свой устоявшийся взгляд на мир и войну, напрочь отвергавшей вторую смерть, смерть бесследного исчезновения, не случится и имя ее не будет вычеркнуто из истории нашей славной и могучей русской советской литературы.
Руслан СЕМЯШКИН, г. Симферополь
