Музей на заклание
На протяжении двух последних лет «Правда» дважды писала о ненормальной обстановке, сложившейся в Государственном центральном театральном музее имени А.А. Бахрушина — одном из старейших культурных учреждений страны. Первая тревожная публикация «Пирожок для министра» появилась 31 октября 2019 года, вторая — «Увольняйся, а то хуже будет» — через год, 11 сентября 2020 года.
Речь шла о губительном для искусства торгашестве и о недобросовестности чиновников, готовых воспользоваться талантом и трудом энтузиастов культуры в личных целях. Уникальный музей стал лакомым куском для любителей наживы: все, кто мешал им, должны были уйти.
Формально всё началось два с половиной года назад, когда в Театральном музее появилось новое лицо — Кристина Трубинова, ещё недавно сидевшая в приёмной у министра культуры Мединского и отвечавшая на телефонные звонки. Специально для неё была учреждена должность первого заместителя генерального директора. Вместе с руководящей должностью она получила право подписи и доступ ко всей документации.
Очень скоро, узнав поближе Кристину Дмитриевну, музейщики пришли сперва в недоумение, а потом в возмущение. Как? В 28 лет, без специального образования и сколько-нибудь заметного опыта музейной работы получить такую ответственную должность? За разъяснениями, конечно, обращались к генеральному директору Дмитрию Викторовичу Родионову, но он избегал таких разговоров и твёрдо стоял на позиции невмешательства. В своё время, после прихода в 2007 году на пост генерального директора, ему удалось добиться возвращения бахрушинской усадьбе территории, отторгнутой под гражданское строительство ещё в довоенные годы. Так возник план «театрального квартала», который помог бы решить многие накопившиеся проблемы — создать новое фондохранилище, постоянные выставочные площадки, свою театральную сцену.
Несколько лет ушло на согласование. Министерство культуры поддержало проекты — в итоге все документы были оформлены. На освоение новой территории и реконструкцию музея выделялась громадная сумма — свыше миллиарда рублей.
Одновременно с решением о выделении музею этих денег и была назначена на руководящую должность помощница министра культуры Мединского Кристина Трубинова, «успешный менеджер», как её аттестовали в министерстве директору музея Родионову. И тот промолчал. Кстати, бывший министр Мединский уже пытался однажды пристроить свою помощницу «к большому делу», но полгода работы в Музее Победы завершились позорным увольнением и обвинением в идеологической диверсии.
Скандал вызвали фотографии, которые сама же она и выложила в интернет. Пользуясь своим положением в музее, она провела в запасник двух приятелей и устроила фотосессию с ними на фоне фашистских знамён со свастикой. При этом один из лоботрясов напялил мундир вермахта, а другой вооружился немецким автоматом. Припомнили ей и не к месту выставленные в музейном кафе постеры с изображениями блокадного Ленинграда.
Это нисколько не смутило Мединского. Он быстро подыскал ей новое место в Театральном музее. Правда, для этого ей пришлось срочно поступить в магистратуру ГИТИСа по специальности «история русского театра».
Трубинова должна была распоряжаться громадными средствами. А сумма росла. Уже первый транш, полученный в декабре 2019 года, составил 1 миллиард 500 миллионов рублей. Теперь же общая сумма, предназначенная Театральному музею на реконструкцию, достигла трёх миллиардов рублей.
Трубинова чётко сформулировала для ошеломлённых музейщиков их задачу: деньги должны делать деньги. А чтобы показать профанам, как это делается, она, игнорируя службу безопасности, открыла ворота в музейную зону со стороны Садового кольца и затеяла там торговлю пирожками.
Эти игры «в бизнес» нужны были, чтобы выявить недовольных. Вслед за тем начались массовые увольнения. Театроведы уходили и по собственному желанию, понимая, что их многолетний оплот попал под рыночный пресс. В первые же месяцы «бахрушинку» покинули 45 человек. Но это было только начало конца.
Напрашивается вопрос: неужели никто из сотрудников не протестовал? Оснований для этого было предостаточно. И прежде всего волюнтаристский стиль работы, усугублённый безграмотностью. Отталкивали ещё и грубость, сквернословие, откровенное хамство «начальницы». Ни один день не проходил без скандала.
Заместитель директора по безопасности Алексей Сехин попытался создать независимый профсоюз для защиты интересов сотрудников — и вот тут Родионов показал, на чьей он стороне, яростно обрушившись на непокорных и объявив их «заговорщиками».
Однако активисты не успокоились и подготовили два письма — одно на имя председателя Союза театральных деятелей А.А. Калягина, другое на имя председателя Союза музеев М.Б. Пиотровского. Калягин делегацию музейщиков не принял, но позвонил Родионову и услышал: «У нас всё хорошо». А Пиотровского познакомил с письмом всё тот же Сехин, будучи в служебной командировке в Эрмитаже. Умудрённый опытом старший товарищ давно был в курсе дела:
— Конечно, это безобразие. Но вы держитесь!.. — вздохнул он.
Вот тогда-то бахрушинцам открылось главное: суть совсем не в Трубиновой. Суть в самой системе, подразумевающей, что всякое дело должно приносить прибыль — пусть даже в ущерб делу. То же самое происходит, когда идёт культурное строительство. Вот нашлись у государства средства на развитие музея — и сразу же потянулись к этому очагу цепкие «рыночники»: «деньги должны делать деньги» — иногда и в собственный карман.
* * *
Тем временем в минкульте сменились и министр, и начальник департамента музеев. Но политика в отношении учреждений культуры, судя по всему, остаётся прежней. Два с лишним года в Театральном музее хозяйничала Кристина Трубинова и дождалась отставки директора Родионова, вынужденного уступить своё место ставленнице министерства: предложили написать заявление «по собственному желанию». В качестве отступного предложили «почётный пост» председателя музея, но он, понятно, отказался.
Десятки видных деятелей театра подписали петицию в защиту Родионова. В знак протеста учёный совет Театрального музея в полном составе ушёл в отставку. За ним последовало и жюри театральной премии, учреждённой музеем. Но всё это не произвело на минкульт никакого впечатления.
Только у московских музейщиков положение бахрушинцев стало притчей во языцех. За два с половиной года музей покинули свыше 200 человек. Свёрнуты целые направления музейной деятельности. Сердце каждого музея — отдел фондов. Именно его в первую очередь постигла катастрофа. Ещё несколько лет назад предполагалось строительство нового современного фондохранилища. Именно для этого предназначался первый денежный транш — полтора миллиарда рублей. Заказ на проектирование получило архитектурное бюро «Аркада». Проект был выполнен в срок, но руководство музея не оплатило сделанную работу.
Вместо фондохранилища теперь планируется культурно-развлекательный центр с рестораном и кафе. Что же касается фондов, они подождут, тем более что предстоит консервация всего музейного имущества в связи с ремонтом. Бесценные фонды выведены в некую промзону. Увольняясь по собственному желанию, главный хранитель фондов Ксения Лапина сказала, что уходит, потому что не может нести никакой ответственности за хранение и сохранность музейного имущества.
Пока готовится проект культурно-развлекательного центра, деньги — свыше полутора миллиардов — крутятся где-то в банке, обрастая процентами. Тем временем уже в этом году поступает новый транш — 665 миллионов на ремонт старых музейных зданий. Казалось бы, целые проектные организации должны решать такую масштабную задачу. Речь не только о театральном квартале, но и о десяти филиалах, разбросанных по столице. Но Трубинова готова решать все проблемы с одной-единственной компанией «Ренессанс-реставрация», якобы победившей в конкурсе.
Никакого конкурса не проводилось, поскольку не было ни объявления, ни заявок — только одна кандидатура. Но и отношения с этой компанией не складываются. У искусствоведов, ещё оставшихся в музее, возникли претензии к проекту. К тому же «Ренессанс-реставрация» прекратила все работы из-за неуплаты денег по договору.
Когда начнётся запланированная и проплаченная государством реконструкция, неизвестно. Понятно одно: Театрального музея имени А.А. Бахрушина в Москве уже нет. Зачем понадобилось закрывать его одновременно со всеми филиалами, непонятно. Реконструкция и ремонт — это надолго. При таком руководстве дело грозит обернуться провалом. С кого взыщут за неосвоенные бюджетные средства и сорванные сроки реконструкции? Кто ответит за развал профессионального коллектива, за кадровый коллапс в бахрушинском музее?
Лариса ЯГУНКОВА
Источник: «Правда»
