Молодая душа новизны
Радость жизни в самой прекрасной на свете стране, в самом лучшем из её городов. Когда утром с удовольствием просыпаешься, с хорошим настроением едешь на работу, трудишься всласть весь день, а вечером отправляешься на свидание с любимой девушкой и вместе с ней — в кино или в театр, а вокруг тем временем мельтешат машины, спешат по своим делам прохожие, над строительными площадками плавно двигаются стрелы подъёмных кранов… И всё ещё впереди!
Этот оптимистичный настрой неудержимым потоком льётся с полотен народного художника СССР Юрия Ивановича Пименова на его персональной выставке в Москве, в Новой Третьяковке на Крымском Валу, посвящённой предстоящему 120-летию со дня его рождения.
Он был коренным москвичом. Здесь, в Москве, родился, здесь учился живописи, а затем всю жизнь воспевал её улицы, её жителей, внимательно присматривался к их повседневным делам и заботам, находя даже в самом обыкновенном музыку, поэзию. По его картинам можно безошибочно определить, в какие годы он подсмотрел на московских улицах ту или иную сценку. Одежда, причёски, позы, предметы в руках, весь облик изображённых им людей необычайно точен и в то же время лиричен, одушевлён счастливым ожиданием чего-то нового, лучшего. И не просто ожиданием. Благодаря художнику мы видим, как всё новое создаётся в том числе и их руками. Руками всех этих крановщиц, трубоукладчиков, маляров, штукатуров, водителей грузовиков и прочего рабочего, советского народа.
«Я исповедую приверженность к своей эпохе, я люблю её ритм, неповторимость её будней, не всегда благоустроенных, иногда тяжких, но устремлённых к будущему» — так говорил художник. Таким было его творческое кредо.
Конечно, на выставке есть и картина «Новая Москва» — самое узнаваемое и многими самое любимое произведение Юрия Пименова. Перед нами великолепный, как сама мечта, омытый весенним дождём, утопающий в жемчужном сиянии праздничный город. Машина с откинутым верхом плавно катится мимо Большого театра к Охотному Ряду — туда, где ещё совсем недавно безобразно лепились друг к другу многочисленные лавчонки, торговавшие всевозможной снедью, а теперь возвышается огромное и красивое здание. Перед взором симпатичной молодой женщины, сидящей за рулём кабриолета, неспешно ползут трамваи и троллейбусы, то и дело перебегают дорогу пешеходы, но она всё равно спокойна и счастлива, ведь к рамке ветрового стекла её автомобиля прикреплён букетик алых гвоздик — подарок любимого человека, а её родной город преображается буквально на глазах, сметая со своих улиц всё ветхое, отжившее.
Как и для многих других картин, для «Новой Москвы» художнику позировала его жена Наташа, которую в книге «Земное искусство» он назвал своей «лучшей моделью». Как хорошо, писал Юрий Иванович, что она «появилась в моей жизни — высокая, длинноногая, с мягкими каштановыми волосами, с очень русским лицом. Она была моделью, особенно мне необходимой тогда, когда я старался… выразить то живое и тёплое, что мне открывалось вокруг».
А потом, увы, была война… Но образ Натальи Пименовой опять, и не раз, возникает на полотнах художника. Вот, скажем, «Осенняя станция». Как понятна и близка нам, зрителям, эта молодая женщина в старенькой одежде, в валенках с галошами, с солдатским вещевым мешком за спиной, в задумчивой нерешительности стоящая на станционной платформе, запорошённой первым лёгким снежком. Как трогательна эта фигурка, задумчиво застывшая около своих, таких непритязательных вещичек — узелка и малюсенькой корзинки — на подмосковной станции, ещё носящей на себе следы отгремевшей войны. Образ этой женщины так типичен для военных лет и первых послевоенных месяцев, так волнует нас, что мы, зрители, невольно домысливаем её биографию, в которой отразились и вузовские годы, пресечённые войной, и дежурства на московских крышах с щипцами для зажигательных бомб в руках, и заградительные аэростаты, медленно передвигаемые девушками в шинелях по пустынным улицам столицы, и бессонные ночи в госпиталях, и вынос раненых с поля боя под ураганным огнём, и чудесные мечты под звуки «Солдатского вальса»…
Очень хорошо, что картины на этой выставке сопровождаются строчками из книг, газетных и журнальных статей, написанных Юрием Ивановичем Пименовым. И сразу как бы раздвигаются вширь их рамки, картины обретают глубину, теряют свою мимолётность, репортажность, становятся своего рода живописным документом эпохи. Как, например, «Белые колонны», созданные в 1947 году. В том самом году, когда, как с радостью отмечает художник, «заросли окопы и рвы оборонных линий. На их краях в тёплые майские дни тоненькие школьницы и веснушчатые мальчуганы, свесив ноги, готовятся к очередным экзаменам. Заржавели забытые в дорожных канавах и ручьях чёрные, клёпаные ежи. Страна залечивала свои тяжёлые раны… Тяжёлые брёвна военных лет, которые мы разгружали на подмосковных станциях, были дровами для нашего города, для нашей жизни, для нашего искусства; по тротуарам, огороженным строительными оградами, на первый урок пошли наши маленькие дети; и ваша девушка, дожидаясь вас на станционном перроне, провожает глазами тяжёлые грузовые составы. Не чувство элегии, не чувство старинной грусти определяет сейчас душу наших мест, а напряжённая работа центра большой строящейся страны… На широких магистральных шоссе с блестящими дорожными знаками, на старых булыжных трактах, на просёлках среди полей, где светлая пыль накрепко запылит вашу машину, — везде вы увидите что-нибудь обязательно связанное со строительными делами…»
Однако вершиной творчества Юрия Ивановича Пименова стала, на мой взгляд, «Свадьба на завтрашней улице», тоже представленная на выставке. Мы видим на этой картине взбудораженную бульдозерами землю, сырую рыжую глину, следы шин, грязь, лежащие поверх неё шаткие доски. Но дождь уже прошёл. Серебряный свежий свет льётся с небес, блестят огромные бетонные трубы, сложенные по краю будущей улицы. А по мокрым доскам как бы летит-скользит стройная девушка в жемчужно-белом, почти сотканном из воздуха платье-колокольчике — невеста. Жених, шалый от счастья, одной рукой прижимая к груди букет, другой бережно поддерживает её под локоток… В небо высоко-высоко поднялись мачты кранов, тянутся ввысь и новые, прекрасные дома, и вертикали больших заводских труб. Дымит массивный каток, разравнивая чёрную пастилу асфальта. А рядом, у самого косогора, уже сверкают яркими красками детские коляски — жёлтые, лазоревые, синие… Кстати, прообразом невесты на этой картине послужила всё та же Наталья Константиновна Пименова, жена художника. А жених — это он сам в молодости…
«Я люблю эти новые кварталы больших городов — в их незаконченности, даже в их неполадках, живёт молодая душа новизны, — читаю текст, выведенный на стене выставочного зала, и в ушах как будто звучит негромкий голос самого художника. — Эти новые дома и кварталы не только архитектурные планы и фотографии в журналах, — это устройство людей по-новому, это свадьбы и новоселья, это утренние часы дорог на работу, часто трудные и неудобные, это толпы детей на ещё неубранных дворах, это новые соседи, среди которых много хороших людей, …пронзительные звуки радио в летних окнах, тёплые июльские вечера у подъездов и пронизывающие декабрьские ветры между домов… Новые города, новые районы и кварталы рождают свою особенную поэзию, свой особенный характер жизни, — с того времени, когда на новом месте начинает разворачиваться земля, на строительных площадках появляется медленное и неуклонное движение огромных кранов, утренние и вечерние приливы и отливы рабочих людей, простая, обычная и прекрасная картина созидания — картина человеческого труда… Жители этих домов знают ещё не подведённый газ и не налаженное отопление, ещё не открытые магазины и ещё не работающие лифты. Но эти дома не знают ночных бомбёжек, не знают накрест заклеенных окон, замороженных комнат, обвалившихся от близких разрывов потолков, — они не знают войны и страха, и дай им Бог никогда их не узнать».
Николай МУСИЕНКО
Источник: «Правда»