Леонид Филатов: из «Города первой любви» в «Город Зеро»
В декабре уходящего года исполнилось 75 лет со дня рождения знаменитого русского советского актёра, поэта, режиссёра и сценариста – Леонида Филатова. Большинство зрителей помнит его как пилота-донжуана из фильма «Экипаж», хотя на счету актёра – немало разноплановых ролей. Но, пожалуй, ещё больше он известен как автор последнего истинно народного произведения русской литературы – разошедшейся на поговорки сказки «Про Федота-стрельца, удалого молодца».
Леонид Алексеевич – из послевоенного поколения. Он родился 24 декабря 1946 года в Казани, но детство его прошло сначала в Пензе, а потом в Средней Азии, в далёком Ашхабаде, где после развода родителей жил его отец-геолог. В 1965 году юноша приехал в Москву – хотел поступать во ВГИК на режиссёра. Но получилось иначе: альма-матер Филатова стало Щукинское училище, и получил он не режиссёрское, а актёрское образование.
С 1969 года жизнь Филатова оказалась связана с московским театром на Таганке, знаменитой тогда цитаделью «вольнодумства» и либеральных веяний. Отдал им дань и Леонид Алексеевич, но, надо признать, от этих идей он быстро исцелился, когда в 90-е годы стала понятна их разрушительная суть. Однако до начала 90-х Филатов поддерживал Юрия Любимова, а после эмиграции режиссёра в 1983 году даже объявил бойкот новому руководителю театра – Анатолию Эфросу – и ушёл в «Современник». Зато после возвращения мэтра и разделения «Таганки» в новое капиталистическое время, в 1993 году, отшатнулся от него и примкнул к возглавленному Николаем Губенко патриотическому крылу, составившему «Содружество актёров Таганки».
Любимов не слишком баловал Филатова главными ролями. Его мягкий, интеллигентный типаж, в отличие от неистовых Высоцкого, Золотухина, Губенко, Бортника, не очень вписывался в брутальную таганскую эстетику. Но символично, что первой его главной ролью стал Сотников в спектакле по одноимённой повести В. Быкова (многим памятна её экранизация «Восхождение» Ларисы Шепитько). История о том, как два партизана попадают в руки немцев, и один выбирает путь предательства, а другой «восходит на Голгофу», едва ли соответствовала идеологии таганских либералов. И вскоре спектакль был снят с репертуара.
Итак, театральной «звездой» Филатов не стал, но зато заблистал в кино. Правда, кинематографическая слава пришла к нему позже, в 80-е годы.
***
Первая роль Филатова в кино – в фильме «Город первой любви» (1970). Это фильм, своеобразный по жанру: он включает несколько новелл, объединённых местом действия, которым является город Царицын-Сталинград-Волгоград.
Тут надо заметить, что советское кино редко помещало своих героев в реальные города, за исключением Москвы, Ленинграда или – в фильмах про гражданскую и Великую Отечественную войны – тех городов, где шли боевые действия. Чаще в качестве места действия фигурировали вымышленные города, такие как Унчанск, Златоград или Радиозаводск, или просто неназванные областные центры, провинциальные городки, «города-курорты» и т.п. Но ещё одним исключением стал именно Сталинград-Волгоград, и это понятно: этот город – сакральное место для русско-советской цивилизации, где было обращено вспять самое мощное и опустошительное в истории нашествие на нашу страну.
Именно в этом священном городе и развернулось действие фильма о молодёжи разных эпох – от гражданской войны, через индустриализацию, через Сталинградскую битву – к современному на тот момент поколению. Здесь началась и кинокарьера Леонида Филатова, который в одной из новелл воплотил образ именно своего молодого современника, пережившего несчастную любовь из-за столкновения подлинных чувств с меркантильными интересами.
Самому Филатову свой – ещё без привычных нам усов – экранный образ не понравился. В кино он вернётся лишь через восемь лет. Правда, до этого будут телеспектакли, в первом из которых – «Фредерик Моро» – он появится в 1973 году, уже усатым. Затем будет комедия о молодой семье «Кошка на радиаторе» с продолжениями – «Часы с кукушкой» и «Осторожно, ремонт!» (причём в двух последних актёр выступит и в качестве сценариста).
В большое кино он вернулся в 1978 году, снявшись в фильме Константина Худякова «Иванцов, Петров, Сидоров» о советских учёных трёх поколений, с разным мировоззрением и жизненными ценностями, но равно талантливых и преданных науке. Герой Филатова – Петров, представитель среднего поколения, сын погибшего фронтовика, из-за неудачного эксперимента страдающий тяжёлой болезнью, – пытается отговорить своего старшего коллегу Сидорова от рискованного опыта, но после гибели товарища продолжает его дело.
Затем будут фильмы и телеспектакли на самые различные темы. И о гражданской войне – «Ярость», «Кто заплатит за удачу» и советско-болгарская картина «Берега в тумане». И из иностранной жизни – «Избранные» и «Европейская история» (почему-то так получилось, что в обоих фильмах Филатов сыграл немцев, хотя его типаж далёк от германского). И на криминальные сюжеты, причём на долю Леонида Алексеевича пришлось играть и преступников («Грачи», «Из жизни начальника уголовного розыска»), и следователей («Петля», «Соучастники»).
В «Грачах» Филатов выступил в роли преступника – Виктора Грача, втянувшего в разбои и убийства своего младшего брата Александра. Но, кроме детективного сюжета, есть в фильме другой пласт: «Семья Грачей, как дерево без ветвей, тех самых ветвей родства, они обрублены жизнью, сознанием, воспитанием. На суде Виктор Грач не может назвать имя деда. Убогая, страшная, бездуховная жизнь», – пишет биограф артиста Татьяна Воронецкая.
Была и роль воеводы Твердислава в историческом фильме «Ярослав Мудрый». И работы в телеспектаклях по произведениям Пушкина, где Филатов воплотил образы Швабрина и Сильвио.
В двух фильмах – «Голос» и «Успех» – Филатов сыграл режиссёров, они были посвящены, соответственно, кинематографу и театру (как и единственная законченная режиссёрская работа самого Леонида Алексеевича – «Сукины дети»). А в фильме Э. Рязанова «Забытая мелодия для флейты» он воплотил образ «бюрократа» – главную мишень для критики в ходе начинающейся «перестройки».
В фильме «С вечера до полудня» по пьесе В. Розова Филатов сыграл одну из главных ролей – тренера Кима Жаркова, казалось бы, неудачливого, но принципиального и честного человека. Ким не скрывал презрения к типу людей, которых он называл «всадниками»: «оседлав коня, лупят во весь свой собственный карьер и не видят, куда и на кого его лошадь ставит копыта». А в фильме «Вам и не снилось» его персонаж – человек совсем другого психологического типа, озабоченный материальными интересами и ни к чему не обязывающими отношениями…
Но наибольшую известность, конечно, принёс актёру фильм Александра Митты «Экипаж» (1979), первый советский «фильм-катастрофа» и одновременно мелодрама из семейной жизни лётчиков. Филатов в фильм попал случайно, заменив уже начавшего в нём сниматься Олега Даля, который заболел и отказался от дальнейшей работы. И не зря: в лётчика-плейбоя в его исполнении, а заодно и в самого актёра, влюбилась чуть ли не половина женщин Советского Союза.
***
Единственной картиной, где уже знаменитый к тому времени Филатов сыграл реальное историческое лицо, стал биографический фильм А. Зархи «Чичерин» (кстати, последняя работа знаменитого режиссёра), в котором Леонид Алексеевич воплотил образ наркома иностранных дел молодой Советской республики. Возможно, «звёздность» Филатова тогда помешала зрителю в полной мере оценить этот фильм – в таких случаях невольно думаешь об актёре, а не о герое. Но роль эта была явной удачей: Филатову удалось показать то колоссальное напряжение, в котором жил первый руководитель советской внешней политики, тот путь неизбежных компромиссов во благо Родины и революции – и часто связанное с ними непонимание со стороны и простого народа, и товарищей по общему делу, и близких людей.
В интервью того времени Филатов говорил: «Георгий Васильевич Чичерин привлекает меня своей высочайшей духовностью, культурой, святостью в служении революции, одержимостью, бесстрашием, точным пониманием времени и его острых задач».
И в то же время… Удивительно, но филатовский Чичерин (1986) чем-то напоминает безвестного инженера Варакина из снятого два года спустя фильма «Город Зеро». Актёр и там и там играет хроническую усталость, но если у Чичерина это усталость от того громадного объёма работы, которая на него свалилась – и которая в конце концов всегда давала нужный результат, – то у «перестроечного» инженера эта усталость – от обрушившейся на него лавины абсурда.
Здесь и торт в виде головы самого Варакина, который ему подали в ресторане. И повар, который застрелился из-за того, что он отказался попробовать этот торт – а потом Варакин почему-то оказывается его сыном по имени Махмуд. И краеведческий музей – почему-то далеко за городом, где перед героем предстают нелепо искажённые или включённые в странный контекст исторические образы.
Директор завода, к которому приезжает Варакин, сначала не верит сообщению последнего, что секретарша в его приёмной сидит совершенно голая, а убедившись в этом, лишь усмехается и возвращается к «деловому разговору» (который, впрочем, ни к чему не приводит). Здесь можно углядеть образ советских властей последних десятилетий, которые не обращали внимания на все негативные процессы, которые подспудно происходили в нашем обществе, особенно в сфере культуры и идеологии. И в итоге подорвали мировоззренческую основу страны.
В конце фильма его герои собираются под древним дубом, символизирующим российскую государственность, и обрывают с него ветви. Куда уж яснее в свете последующих событий?
По мнению С.Г. Кара-Мурзы, в фильме «Город Зеро» нам сжато излагают программу перестройки: «В нем показано, как можно за два дня довести нормального и разумного советского человека до состояния, когда он полностью перестает понимать происходящее, теряет способность различать реальность и продукты воображения, в нем парализована воля к сопротивлению и даже к спасению. И все это без насилия, лишь воздействуя на его сознание и чувства».
Кара-Мурза вспоминает о семинаре при комитете по безопасности Госдумы, где в 1996 году специально разбирался этот фильм: «Все сошлись на том, что фильм весьма точно предвосхищает процесс разрушения “культурного ядра” советского общества. Мнения разделились по второстепенному вопросу: предписывает ли фильм программу разрушителям (то есть служит ли он им методикой) или он предупреждает об опасности? Точно ответить на этот вопрос невозможно, да и вряд ли сейчас необходимо».
С одной стороны, отец режиссёра фильма Карена Шахназарова – Г.Х. Шахназаров – был помощником Горбачёва и одним из «архитекторов перестройки». Вряд ли сын стремился таким образом выдавать тайные планы отца и его коллег. Но, с другой стороны, любопытно, что и Шахназаров-младший, и исполнитель одной из главных ролей Владимир Меньшов (он играл прокурора, выступающего с «государственнических» позиций), и сам Филатов, все плоть от плоти «либеральной интеллигенции», в «новое время» от неё отреклись и стали – более или менее последовательными – защитниками советского строя.
***
«Леонид Алексеевич, – вспоминает обозреватель «Правды» Виктор Кожемяко, – при его редкостной совестливости действительно мучился тем, что оказался причастен к разрушительным “перестроечным” делам. В 1990-х мне выпало счастье подготовить целый ряд бесед с ним для “Правды”, и оценку происшедшего во время “перестройки” он давал остро критическую».
В 1993 году в «Правде» было опубликовано интервью Леонида Филатова под вызывающим названием «Как мерзко быть интеллигентом». К тому времени артист резко противопоставил себя большинству коллег, которые – особенно «звёзды», неплохо устроившиеся при капитализме, – стали поддерживать антисоветский режим Ельцина.
«— Как бы вы охарактеризовали наше время?
— Как аморальное, естественно. Успокаивает, однако, одно: все, что аморально, в России никогда надолго не приживалось. Самое же неприятное из происходящего, что поменялись местами все приоритеты. То, что всегда считалось хорошим и нравственным, стало никчемным и глупым. Всю жизнь в России знали: воровать нехорошо. А тут выяснилось: не только хорошо, но и как бы уважаемое это дело».
К сожалению, артист оказался слишком оптимистичным: аморальное, античеловеческое капиталистическое общество пустило в стране крепкие корни, которые не скоро удастся вырвать.
В другом интервью Филатов говорил: «вместе с цензурой времён застоя исчезла и вкусовая цензура. Вдруг вынырнула и хлынула на экран армия пошляков, и у них аудитория, она ширится. А ведь это наши дети. А тут ещё все запуганы рынком, приватизацией…»
И дальше: «Участие западного капитала может быть в чём угодно, но только не в культуре. Мы всё равно никогда не породнимся: мы другие. Возьмите то же американское кино: язык птичий, слов минимум. Смотришь и думаешь: на каком языке говорит Америка? Ведь есть же у них Марк Твен, Скотт Фицджеральд. И понимаешь, что нам показывают кино, рассчитанное на обывателя, адаптированное кино. А Россия так не может».
«Потом были слухи, – вспоминал Михаил Козаков, деятель культуры противоположного, либерального толка, – что Леня вдруг подался то ли к коммунистам, то ли к русофилам, то ли еще к кому-то из этой братии. Я не удивлен».
Одним словом, ситуация в отечественной культуре окончательно излечила Филатова от западнических иллюзий, которые им владели и в силу «таганского» круга общения, и в силу общих настроений в период разгула «перестройки».
***
Рядом с актёрством у Леонида Филатова всегда шла литература. Ещё в школе он впервые отнёс стихи в ашхабадскую газету и получил за них нежданный гонорар. Даже сочинение на вступительных экзаменах в Щукинское училище он написал в стихах. В студенческие годы появились песни, написанные на стихи Филатова его другом Владимиром Качаном (наверно, самая известная из них – «Оранжевый кот»).
А уже в 1970 году молодому актёру внезапно предложил работу сам Аркадий Райкин, причём в качестве заведующего литературной частью, то есть автора интермедий, – вместо ушедшего в самостоятельное плавание Михаила Жванецкого. Но это подразумевало переезд в Ленинград, и Филатов предпочёл остаться в Москве, в театре на Таганке. Очевидно, эта литературная устремлённость Филатова в какой-то степени была учтена и в театре, где ему доверяли роли «авторов» – Пушкина (спектакль «Товарищ, верь») и Чернышевского («Что делать»). Одной из немногих его главных театральных ролей стал Мастер в спектакле «Мастер и Маргарита» – тоже, как мы помним, писатель.
«У него был каллиграфический почерк и абсолютная грамотность – он не делал ошибок вообще! Никаких. Никогда, – вспоминал актёр Борис Галкин, однокашник Филатова. – …И удивительное дело – ни любви к иностранным языкам, ни особых способностей к их изучению у него не было. С абсолютной любовью Филатов относился только к русскому слову».
Отметим это. Ведь много лет спустя – казалось бы, в противоречие сказанному – Филатов напишет свою версию «Любви к трём апельсинам» Карло Гоцци, но под его пером итальянская фьяба превратится в глубоко русское, причём злободневное, сатирическое произведение. И первыми, кто услышал эту пьесу из уст автора, были актёры оппозиционного театра «Содружество актёров Таганки» во главе с Николаем Губенко.
Зато Филатов, выросший в Ашхабаде, неплохо знал туркменский язык, что позволило ему выступить и в качестве переводчика туркменских поэтов. Переводил он и с венгерского – например, стихи знаменитого поэта-коммуниста Аттилы Йожефа.
В 70-е годы получили известность пародии Филатова – «Таганка-75», где он в стиле Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной и других тогдашних «властителей дум» говорит о своём театре, а также юмористические вариации на тему «Мухи-цокотухи» и мультфильма «Ну, погоди».
Но самым знаменитым его произведением, конечно, стала сказка «Про Федота-стрельца…», которая была написана в начале 80-х, а опубликована в журнале «Юность» в 1987 году. То есть появилась уже при жизни моего поколения (автор этих строк родился в 1982 году). Но теперь кажется, что она была всегда. Она уже где-то «там», в коллективном бессознательном, на одном уровне с «Горем от ума» или похожим по жанру «Коньком-горбунком». Цитаты из «Федота» звучат в повседневной речи, в соцсетях, в заголовках статей.
Ну, например: «Утром мажу бутерброд — сразу мысль: а как народ?»
Или: «Кто хотит на Колыму — выходи по одному!»
Или: «Нет войны — я все приму — ссылку, каторгу, тюрьму. Но желательно в июле, и желательно — в Крыму».
Или: «Я – фольклорный элемент, у меня есть документ. Я вообче могу отседа улететь в любой момент!»
И, конечно: «Хватит делать дураков из расейских мужиков!»
Кстати, и в упоминавшейся уже «Любви к трём апельсинам» есть такие «народные» строчки. Ну хотя бы: «На свете нет ужаснее напасти, чем идиот, дорвавшийся до власти».
***
В 90-е годы здоровье Леонида Филатова резко ухудшилось 4 октября 1993 года, в трагические для страны дни, он перенёс инсульт. Потом была операция по удалению почек, два года на гемодиализе.
От театральной и кинокарьеры пришлось отказаться. Впрочем, разве актёр такого уровня и таких убеждений мог бы играть в «чернушном» постперестроечном кинематографе? Филатов сосредоточился на новом проекте – съёмках телепередачи «Чтобы помнили», посвящённой ушедшим из жизни и забытым советским актёрам.
Филатов много раз умирал в кадре или за кадром. А каждый такой случай у суеверных актёров считается плохим предзнаменованием.
26 октября 2003 года великий русский актёр и поэт Леонид Филатов умер от воспаления лёгких на 57-м году жизни. Уже не молодым человеком, но ещё бы жить да жить. Не играть самому – так сочинять, писать, вспоминать.
Он упокоился на Ваганьковском кладбище, где покоится Сергей Есенин, где лежит старший товарищ и коллега Филатова по театру – Владимир Высоцкий, а вместе с ними – Георгий Бурков, Юрий Богатырёв, Михаил Глузский (с которым Филатов играл в фильме «Иванцов, Петров, Сидоров»), Олег Даль (которому он обязан «звёздной» ролью в «Экипаже»), Владимир Ивашов (о котором снимал «Чтобы помнили») и многие-многие другие.
Говорят, название «Ваганьково» происходит не то из вологодского наречия, где «ваганить» значило «шутить, забавлять», не то от западноевропейских «вагантов». Где же ещё и обрести последнее пристанище таким людям? А мы их всегда будем помнить.
Павел ПЕТУХОВ
