Л. Антипенко. Необходимо воссоздание КЕПС – детища В.И. Вернадского

В статье ставится вопрос о воссоздании, в рамках Российской академии наук, Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) В.И. Вернадского. Комиссия сыграла большую роль в развитии народного хозяйства СССР.

Первоначально деятельность КЕПС была направлена на решение неотложных оборонных задач Российского государства, затем область её деятельности была расширена. К ней были привлечены ведущие научные силы страны, стали появляться сборники основных сведений по всем видам сырьевых ресурсов. Вернадский видел источники плодотворной деятельности КЕПС в духовных силах народа. Впоследствии работа Комиссии была отнесена к ведомству Госплана СССР. Теперь же, если бы предложение автора по воссозданию КЕПС (в рамках РАН) было реализовано, содержание её работы должно было бы быть расширено за счёт включения в него научно-производственного ресурса времени.

Инициатива по созданию Комиссии исходила от В. И. Вернадского, который в 1906 г. был избран адъюнктом по минералогии Академии наук, а в 1912 году − действительным членом Академии. Создана она в 1915 г. в условиях военного времени, когда Россия ощущала острую нехватку стратегически важных видов сырья. Её роль в изучении природных ресурсов страны и развитии науки и экономики государства огромна.

В журнале «Русская мысль» в 1916 г. Вернадский писал: «Эти запасы энергии, с одной стороны, слагаются из той силы, как физической, так и духовной, которая заключается в населении государства. Чем больше оно обладает знаниями, большей трудоспособностью, чем больше простора предоставлено его творчеству, больше свободы для развития личности, меньше трений и тормозов для его деятельности − тем полезнее энергия, вырабатываемая населением, больше, каковы бы ни были те внешние, вне человека, лежащие условия, которые находятся в среде природы, его окружающей. Духовная энергия человека так велика, что не было в истории случая, чтобы она не смогла выработать полезную энергию из-за недостатка природного материала».

Первоначально деятельность КЕПС была направлена, как сказано в аннотации, на решение неотложных оборонных задач Российского государства. Затем сфера её деятельности была существенно расширена. Постепенно из КЕПС вырос ряд родственных по тематике институтов. В 1930 г. на основе КЕПС и Комиссии экспедиционных исследований АН СССР был создан Совет по изучению производительных сил СССР (СОПС). В дальнейшем работа Комиссии (КЕПС) была отнесена к ведомству Госплана СССР.

За внешними результатами её деятельности скрывалась, по слову Вернадского, «духовная энергия человека». Имеется в виду идейная, точнее, идеально-смысловая, сторона научных исследований, связанных как с работой КЕПС, так и с полновесным учением Вернадского о Земной биосфере. Опыт изучения того, как функционирует и развивается Земная биосфера, привёл Вернадского к выводу, что она накапливает в себе запасы свободной энергии, которая, согласно термодинамике, способна превращаться в физическую работу. В результате жизненного процесса, писал Вернадский, в Земной биосфере происходит накопление свободной энергии. «Биосфера в ходе геологического и исторического времени становится всё активнее» [1, c. 488].

На то, что в социально-экономической деятельности людей следует равняться на биосферный опыт, одним из первых указал С.А. Подолинский (1850−1941). Он ввёл ценностно-энергетический критерий размежевания двух видов человеческого труда − созидательного и расточительного. Труд, направленный на общественное благоденствие, писал Подолинский, «есть понятие вполне положительное, заключающееся всегда в потреблении механической или психической работы, имеющей непременным результатом увеличение превратимой энергии или сохранение от рассеяния такой энергии, которая при своём потреблении будет иметь последствием увеличение запаса энергии" [2, c. 37]. Превратимая энергия есть не что иное, как то, что Вернадский как раз имел в виду, когда писал о свободной энергии. Но Подолинский в своей главной работе «Труд человека и его отношение к распределению энергии» [2], а также в статье «Социализм и единство сил природы» [3] использовал совместно понятия механической (физической) и психической (умственной) работы, не указывая различия между ними. Для Вернадского же вопрос о различии между физической и умственной деятельностью человека имел принципиальное значение, что отразилось на его концепции перехода биосферы в ноосферу.  

Наша попытка внести ясность в этот вопрос сводится к тому, чтобы подключить к его решению категорию времени. Ведь теперь в научном и философском сообществе находит признание гипотеза, согласно которой время, временная стихия, является активным фактором и в бытии природы, и в социальном бытии человека. Поясним, что здесь имеется в виду, чтобы затем перейти к постановке и решению предлагаемой задачи.

Каждый (или почти каждый) физик уверенно скажет, что время есть циклический процесс с неотъемлемо присущей ему фазовой характеристикой и фазовыми сдвигами. Но далее возникает затруднение, когда его сравнивают с каким-либо другим, наблюдаемым, циклическим процессом. Если взять, скажем, для сравнения электромагнитные волны, используемые для телевизионных и радиопередач, то эти волны несут на себе энергию. Можно ли то же самое сказать о времени? Согласно принципам симметрии, открытым Э. Нётер, закону сохранения импульса и момента количества движения в пространстве соответствуют однородность и изотропность пространства, закону сохранения энергии соответствует однородность времени. Но энергия характеризуется не только своим количеством, но и, с качественной стороны, тем, что принято называть ценностью, о которой судят по параметру энтропии.

Значение этого энтропийного фактора было выявлено, прежде всего, в технике. В книге «Диэлектрики и их техническое применение» Флоренский отмечал, что производить − такова задача техники. Но если мы вспомним, что энергию мы не создаём, когда её производим, и не уничтожаем − потребляя, то естественно формулировать основное задание техники одним словом: направлять − направлять энергетические процессы. Отсюда следует, что всякое техническое приспособление непременно слагается, во-первых, из частей, энергию потребного вида передающих, и, во-вторых, − из частей, удерживающих поток энергии от растекания в пространство, помимо поставленного для неё приёмника. «Энергия имеет склонность рассеиваться и уменьшать свою рабочую ценность; задача же техники − бороться с этим произвольным обесценением энергии так, чтобы получив вид, соответствующий культурной потребности, она сохраняла его с возможно меньшим изменением, пока не будет использована» [4, c. 9].

Выше мы отметили, что понятие однородности времени соотносится с законом сохранения энергии. Поэтому естественно было ожидать, что ценностная, термодинамическая характеристика энергии должна отразиться на течении времени. Оказалось, что в зависимости от того, как и с какими системами, будь то органические или неорганические, взаимодействует время, оно распределяет своё могущество на уничтожение и на созидание. Бог Хронос пожирает своих детей, утверждали античные греки. Но прежде чем заняться пожиранием, он должен был сотворить, чтобы о нём не сказали, что он творит из ничего, как предписано в Ветхом завете. Поэтому есть основание утверждать, что время имеет двойственную структуру, содержит в себе две компоненты: разрушительную (энтропийную) и созидательную (антиэнтропийную, или эктропийную). «Время, − писал Флоренский, − во вне стремящееся, размывает и уничтожает. Но внутрь вобранное, оно подвигает и животворит» [6, c.128]. Всякий фазовый сдвиг во времени, в том числе и поворот от его прямого течения к обратному, происходит вне времени, т. е. мгновенно.

В книге В. Н. Муравьёва (1885−1932) «Овладение временем» мы находим всесторонне разработанную концепцию освоения времени, посвящённую, правда, большей частью энтропийно/эктропийной (термодинамической) ипостаси временной стихии. Однако чтобы открыть эту её сторону, нужно было применить, по идее Муравьёва, человеческий разум. В нём отражается стремление человека преодолеть, во что бы то ни стало, власть смерти. Но на этом пути мы находим две альтернативы. Одна из них − вера в торжество вечности и вместе с тем подчинение, сознательное или бессознательное, слепому процессу времени [5, c. 229−230]. Вторая же альтернатива сводится к тому, что надо перестать надеяться на готовую вечность и начать делать время. По всем признакам, писал Муравьёв, пора такой человеческой победы приближается. «Слепое неразумное время корчится и трепещет в судорогах своих предсмертных убийств. А за ним грядёт новое, исполненное совершенства разумное время − произведение будущей общемировой культуры» [5, c. 230].

Антиэнтропийное, разумное, по Муравьёву, время есть время, освоенное, преобразованное под воздействием разума человека. А вот здесь-то как раз и раскрывается сущность умственной, разумной, деятельности человека. В отличие от физической работы умственная деятельность не сдвигает с места горы, она рождается и функционирует в рамках фазовой структуры времени. Михаил Бахтин указал на образец фазовой вовлечённости времени в интеллектуальную деятельность на примере установления связи между настоящим и прошлым, включающей возможность изменения прошлого. Он назвал признание такой возможности моментом бесстрашия в познании. Ответ на вопрос, что можно и чего нельзя изменить в прошлом звучит у него так: «Нельзя изменить фактическую вещную сторону прошлого, но смысловая, выразительная, говорящая сторона может быть изменена, ибо она незавершима и не совпадает с собой (она свободна). Роль памяти в этом вечном преображении прошлого. Познание − понимание прошлого в его незавершимости (в его несовпадении с самим собою)». Отсюда и «Момент бесстрашия в познании» [1, c. 229].

К этому надо добавить, что установление двусторонней связи с прошлым возможно только посредством общения между личностями с конкретными именами. Так судил об этой связи А. А. Ухтомский (1875−1942), создавший учение о хронотопе [6]. Понятие хронотопа разработано им на основе представления об организме как единице, способной действовать целиком на текущие раздражители [6, с. 128]. В основу его положено представление о пространственно-временном интервале между событиями, описываемыми в терминах специальной теории относительности. Так что с внешней стороны хронотоп совпадает с пространственно-временным интервалом, но у него есть внутренняя, субъектная сторона, позволяющая группировать реальные и потенциальные события вокруг некоторого центрального (доминантного) события. Центральное событие в данном случае соотносится с субъектом как личностью, Лицом, по терминологии Ухтомского. (Примером может послужить образец наличия межличностной (дальнодействующей во времени) связи между Н. И. Лобачевским и Евклидом, авторами двух взаимосвязанных вариантов геометрии − гиперболической и параболической).

В пространственно-временной структуре хронотопа Ухтомский придавал первостепенное значение времени, ставил на первое место четвёртое измерение. Тем самым он подготовил предпосылки для формирования хронополитики. А наше обращение здесь к хронополитике обусловлено тем, что разработанный Вернадским проект КЕПС не может быть абстрагированным от геополитики и хронополитики, особенно если речь о воссоздание Комиссии в новых современных условиях. На специфичное значение четвёртого измерения в политике впервые указал Евгений Эдуардович Месснер (1891−1974). Хотя в центре его внимания была политика в обстоятельствах военного времени, но он, судя по всему его творчеству, заслуживает того, чтобы почитаться основателем хронополитики.

В книге «Хочешь мира, победи мятежвойну!» Месснер дал следующую характеристику предстоящей войны, которую мы теперь мы наблюдаем непосредственно. В минувшую войну, писал он, имея ввиду Вторую мировую, линия фронта, разделяющая врагов, была расплывчатой там, где партизаны в тылах той или иной стороны стирали её. В будущей войне воевать будут не на линии, а на всей поверхности территорий обоих противников, потому что позади окружного фронта возникнут фронты политический, социальный экономический. Так что «воевать будут не на двумерной поверхности, как встарь, не в трёхмерном пространстве, как было с момента зарождения военной авиации, а − в четырёхмерном, психика воющих народов является четвёртым измерением» [7, c. 146]. Скажем так, что политика, по большому счёту, определяется двумя социальными категориями − категориями Войны и Мира. Её проекция на трёхмерное (Земное) пространство приводит к геополитике, проекция на четвёртое измерение приводит к хронополитике.

Теперь чтобы составить полное представление о проекте КЕПС Вернадского и о воссоздании её в нынешних условиях, надо теоретически осуществить синтез геополитики, с её научной частью в прежнем представлении, и хронополитики. На этом пути Вернадский наметил концепцию перехода от биосферы (жизненной оболочки Земли) к ноосфере, к сфере разума, с сохранением тех свойств биосферы, которые делают её источником свободной энергии и, стало быть, источником жизни.

«… Кто разумно смотрит на природу, на того и природа смотрит разумно; то и другое взаимно обусловливают друг друга» − писал когда-то Гегель. В этом гегелевском высказывании сквозит мысль о том, что, живя в условиях Земной биосферы, человек должен уважать её разумные начали, так же, как и разумные начала Вселенной. Надо иметь в вижу генетическое тождество Земной биосферы и ноосферы. Нельзя игнорировать присущие им законы функционирования и развития. Иначе будет плохо тем, кто с этим не считается. Шестого октября 1941 года, когда немецкие захватчики стояли на подступах к Москве и могли рассматривать в подзорные трубы стены Кремля, Вернадский записал в своём дневнике: «После оставления Киева и взятия Полтавы резко изменилось настроение. Многие не верят известиям: радио − бездарное и часто глупое − о мелочах, когда ждут точных данных − начинают меньше слушать.

Резкое падение уверенности в успешный конец войны. У меня этого нет − я считаю положение Германии безнадёжным. А с другой стороны, для меня ноосфера − не фикция, не создание веры, а эмпирическое обобщение» [8, c. 242]. Ноосфера, по Вернадскому, не может и не должна противопоставляться биосфере, так же как ни жизнь, ни эволюция её форм не могут быть независимыми от биосферы, не могут быть ей противопоставлены как независимо от неё существующие природные сущности. Не может существовать и полноценный искусственный интеллект, если его отключить от природной временной стихии.

Литература

1. Вернадский В. И. Живое вещество и биосфера. М.: Наука, 1994.

2. Мыслители Отечества. Подолинский Сергей Андреевич. М.: «Ноосфера, 1991.

3. Подолинский С. А. Социализм и единство сил природы. ̶ Перевод из La Plebe №№ 3, 4, 1881.

4. Флоренский П. А. Диэлектрики и их техническое применение. М., 1924. − 388+IV c.

5. Муравьёв В. Н. Овладение временем. М.: РОССПЭН, 1998. − 320 с.

6. Ухтомский А. А. Доминанта. Статьи разных лет. 1887−1939. СПб.: «Питер», 2002.− 448 с.

7. Месснер Е. Э. Хочешь мира, победи мятежвойну! М.: Военный университет, Русский путь, 2005. − 696 с., ил. − (Российский военный сборник).

8. Владимир Вернадский. Жизнеописание, избранные труды, воспоминания современников, суждения потомков. М.: Современник, 1993.