Л. Антипенко. Голос времени в политике и хронополитике

«Словно как мать над сыновней могилой / Стонет кулик над равниной унылой…» − эти строки Некрасовского стихотворения приходят на память, когда сейчас мы, то и дело, слышим, как стонут наши «кулики» в поисках того, чего нет в Конституции Российской федерации. А там, в 13-й статье (п.2) буквально сказано: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (разумеется, кроме той, которая принимается ими по умолчанию).

Так и хочется у «куликов» спросить: как же и для кого вы хотите сформировать российскую государственную идеологию, если для вас отсутствует главное в данной теме: концепция русской цивилизации. (Для одних этот термин пустой звук, для других − если русская цивилизация и существует, то начало её, в лучшем случае, относится к средине первого тысячелетия по Р. Х..).

Я хотел бы здесь напомнить о том, что есть у нас своя государственно-цивилизационная идеология. Повернуться к ней призывал нас в прошлом столетии выдающийся немецкий историк и философ Мартин Хайдеггер (1889−1976). (Для справки: Мартин Хайдеггер − шваб, потомок славянского племени свевов (свебов). Вероятно, этническое происхождение М. Х. явилось одной из причин проявленного им интереса к жизни славян, к жизни русского народа, к нашим предкам). Первые слова, которые открывают завесу над историческим бытием русской цивилизации, есть слова жить на белом свете. На них, в частности, указал русский и советский последователь немецкого философа Владимир Бибихин во введении к хайдеггеровской книге «Время и бытие». Сказано: «Что бы ни понял, что бы ни увидел своим умом, что бы ни открыл, что бы ни изобрёл, чем бы ни был захвачен человек, пространство, в котором он так или иначе ведёт себя в своей истории, устроено не им. Раньше самой ранней мысли − ясность или неясность того, о чём она: просвет (Lichtung), в котором имеет место всё. По-русски можно было бы сказать просто свет в смысле мира, белого света» [1, c. 6].

В контексте фундаментальной онтологии Хайдеггера к высказыванию Бибихина следует добавить, что хотя «пространство», о котором он говорит, и не устроено самим человеком, но оно должно было быть когда-то открыто для него. Белый свет в терминологии самого Хайдеггера называется Бытием (Seyn). Бытие возвышается над сущим (Seiende), к которому принадлежит и человек, но принадлежит только одной своей стороной − как физиологический организм, тело. Другая его сторона, которая определяется его духовно-психической сущностью, принадлежит Бытию. Такой статус человека Хайдеггер называет вот-бытием (Dasein) [2]. Хайдеггер говорил, что вот-бытие может быть только по милости Бытия, однако и Бытие нуждается в вот-бытии. С этой точки зрения язык не обходится без человеческого говорения, но это не значит, что мы должны отводить ему место лишь «как голому средству общения, как чему-то просто используемому» [3, c. 248]. Язык располагает внутренней структурой, открывающей возможность речевой деятельности.

Вот об этой структуре и её вещании (голосе) мы и ведём речь. С позиции тех открытий, которые сделаны в области генетики, начиная с 60-х годов XX столетия, эта внутренняя структура находится в геноме человека. Клеточное строение человеческого тела, хромосомы в клетках, ДНК (вместе с РНК и рибосомой) в каждой хромосоме − всё это обусловлено определённым алфавитным строением ДНК. Азбука её слагается из триплетов-кодонов, каждый из которых состоит из нуклеотидов. Наборы триплетов служат кодами для образования нужных в клетке белков. С точки зрения почти всех современных исследователей в области молекулярной биологии и генетики, такая картина в общем исчерпывает предмет двух этих отраслей знания. Но физик в алфавите ДНК видит нечто большее. Молекула ДНК в своём функционировании находится в зоне действия законов квантовой механики, тех законов, которые управляют изменением во времени волновой пси-функции, описывающей состояние данной системы. Система не подвергается необратимым изменениям, если в ней проводятся так называемые слабые измерения. В этих процессах складывается речь, которую ведёт клетка организма, что, несомненно, отражается в обычном языке человека.

Кому-то когда-то было дано распознать буквенный состав этой внутренней специфичной речи и образовать, по её образцу, обычную письменную речь. Согласно древнему преданию, эта заслуга перед человечеством принадлежит титану Прометею. В трагедии древнегреческого драматурга Эсхила «Прометей прикованный», он, мученически прикованный железными цепями к скале, сообщает о себе в исповеди перед океанидами, дочерьми Океана:

Премудрость чисел, из наук главнейшую,

Я для людей измыслил сложенье букв,

Мать всех искусств, основу всякой памяти.

Здесь, как видно, речь идёт о сочетании двух видов памяти: памяти исторической, воспроизводимой по письменным источникам, и памяти генетической, сохраняемой в геноме человека.

Хайдеггер подразделяет исследователей, занятых вопросами истории, на две категории − историков и историографов. Историографы довольствуются изучением текстов и других артефактов, оставшихся от прошлого. Историк-исследователь способен вдобавок к тому, что делают историографы, вступать в поток исторического времени и выносить свои суждения о прошлом и будущем, исходя из этого опыта. «Все мои «историографические» (historisch) лекции и «интерпретации», − записывает Хайдеггер в своём дневнике, − представляют собой исторические осмысления (geschichtliche Besinnungen), а не историографические размышления (historische Betrachtungen)» [4, V, 78]. Историческое осмысление, сообщает далее дневник, есть преодоление историографии. «Неадекватное, ибо внешнее, отношение к истории, в том виде, как оно развилось в сегодняшней историографии, приведшей к историзму, нельзя преодолеть бегством из истории, но только с помощью вхождения [в] сбывание истории (das Geschichten der Geschichte) [4, V, 78]. Историография с её внешним подходом к историческому процессу есть, по Хайдеггеру, постоянное, и к тому же неизбежное, искажение и разрушение (Verschüttung) истории [4, V, 78].

Двум категориям историков соответствует два типа человека − человек историографический и человек исторический. Человеку историческому, способному вступить в поток исторического времени, доступно понимание следующих фактов. Во-первых, он может убедиться в том, что наблюдаемое обыденным способом время слагается из двух временных потоков − прямого и обратного. Во-вторых, он замечает, что в историческом времени временной ход событий не соответствует принципу так называемого лапласовского детерминизма. Развёртывание событий из настоящего в будущее подчиняется лишь вероятностно-статистическому контролю. Отсюда рассеивается иллюзия, согласно которой ретроспективный взгляд на прошлые события позволяет подчинить их математически детерминированному закону исчисления бесконечно малых, как это представлялось, в частности, графу Л. Н. Толстому [5, c. 315, 359-360]. Тем не менее, исторический человек как выдающаяся личность обладает даром устанавливать перекличку с подобными себе личностями, жившими до нас.

Но так приходят в соприкосновение не только отдельные личности, но через них − целые исторические эпохи (гештальты). Хайдеггер пишет, что перекрытие, перекличка исторических эпох, вмещаемых Бытием, «и не случайна, и не может быть вычислена как неизбежная» [2, c. 396].

Хайдеггер наталкивает нас на то, чтобы мы узрели национальное русское начало, которое он отождествляет с Русским Богом. «В сущности русского начала, − утверждает он, − заключены сокровища скрытого Бога, которые превосходят [значение] всех сырьевых запасов. Но кто поднимет их на поверхность? То есть [кто] освободит их (так), чтобы высвечивалась их сущность…? Что должно произойти, чтобы таковое стало исторической возможностью?». Ответ в двух словах: должно быть верховенство Бытия (Seyn) над сущим (Seiende) [6]. Значит − верховенство, приоритет духовного над материальным.

Теперь пора сказать, что жить на белом свете − значит жить в мире, освещённом Прометеевым огнём, сравнимым в определённом отношении со светом Солнца. Свет располагается во временной стихии, будь это видимая волна электромагнитных колебаний или невидимая волна пси-функции в квантовой механике. Поэтому с точки зрения сухих фактов современной физики белый свет есть результат синтеза трёх пространственных измерений (координатных осей) с четвёртым временным измерением. С этим научным открытием (оно сделано в неевклидовой геометрии Н. И. Лобачевского) мы приоткрываем дверь в область политики и хронополитики. Политика, по большому счёту, характеризуется двумя социальными категориями − категориями Войны и Мира. Евгений Эдуардович Месснер (1891−1974), этот русский офицер, прошагавший дорогами нескольких войн, волею судьбы обречённый на долгую и трудную жизнь в изгнании, изложил следующую характеристику предстоящей войны, которую мы теперь мы видим непосредственно.

В минувшую войну, писал он, имея ввиду Вторую мировую, линия фронта, разделяющая врагов, была расплывчатой там, где партизаны в тылах той или иной стороны стирали её. В будущей войне воевать будут не на линии, а на всей поверхности территорий обоих противников, потому что позади окружного фронта возникнут фронты политический, социальный экономический. Так что «воевать будут не на двумерной поверхности, как встарь, не в трёхмерном пространстве, как было с момента зарождения военной авиации, а − в четырёхмерном, психика воющих народов является четвёртым измерением [7, c. 146].

Плодотворная политика Государства базируется на хронополитике, требующей последовательной разработки и изложения её основных положений. Здесь я должен сделать оговорку и сообщить, что данная задача решается в общем и целом коллективом сотрудников организации «Русский Лад», возглавляемым Владимиром Степановичем Никитиным. Моё же намерение в данном случае слагается из желания показать, на чём, в свою очередь, базируется хронополитика. Знакомство с этим базисом требует выполнения следующих условий:

1.                установить свою идентичность в потоке исторического времени, т. е. наряду с указанием даты рождения должно быть принято в соображение отношение к своему роду, к его началу;

2.                приобщиться к божественному праотцу своего рода, т. е. к тому, кого историки именуют эвгемерическим Богом.

В этих условиях человек испытывает преображение.

Для русских людей, при наличии естественных условий их жизни, эвгемерическим Богом является Прометей. Прометей − пеласг (см.: Геродот: I, 25; VI, 137; IV, 45) а пеласги, согласно исследованиям итальянского филолога, этрусколога, слависта Себастьяно Чьямпи (1769−1847) и русского археолога и историка А. Д. Черткова (1789−1858), разговаривали на проторусском (протославянском) языке [8].

Конечно, надо отличать действительный подвиг Прометея от того, каким он представлен в форме мифического предания древних греков. Для древних греков он был чужаком, долгое время носил на себе клеймо вины (Гесиод) за то, что обманул олимпийских богов. И только позже эллины изменили к нему своё отношение. Ведь в основе Прометеева огня и исходящего от него света лежат антиэнтропийные природные процессы. А в метафорическом смысле Прометеев свет есть свет просвещения. Эллины, к счастью, в конце концов, осознали значение этого небесного дара и поведали нам о нём в ряде своих письменных документов.

Среди всех славянских народов выделяется один народ, для которого жить на белом свете непосредственно отражается на его этнониме. Это − белорусы. Ведь античные греки и другие народы называли пеласгов лелеками, т. е. аистами. (Слово лелека до сих пор в ходу на украинском языке). А для белоруса аист, птица с чёрно-белыми крыльями, священная птица, тотем, если угодно. При взмахах крыльев − чёрная цветовая гамма сменяется белой, а это символ того, что белый свет лишён вечной тьмы, нет её на белом свете. Нет с тех пор, как Прометей поднял в руке факел с зажжённым им огнём и осветил людям путь, ведущий в будущее. С этой символикой должны бы жить дружно вместе белые росы (белорусы), малоросы и великоросы, а затем и другие народы Земного шара, что является залогом их дальнейшего исторического бытия. Вот в таком мире Хайдеггер находит место Русскому Богу, которого он называет последним. «Последний Бог − не конец, но другое начало безмерных возможностей нашей истории» [9, c. 337]. Бог, по Хайдеггеру, высший фактор защиты людей от экологических бедствий, но он сам нуждается в нашей помощи [9, c. 487].

И ещё: Русский Бог не находится вне времени, он живёт во времени. Эту хайдеггеровскую мысль пояснили и дополнили наши замечательные соотечественники Валериан Муравьёв (1885−1932), Андрей Платонов (1899−1951), Пётр Степанович Боранецкий (1900 − не ранее 1965 г.). Муравьёв отождествлял Божество с Высшей личностью и писал, что всё сводится, в конце концов, к задаче создания из разъединённых личностей Высшей Личности. Высшая Личность эта постоянно себя воскрешает, разделяясь на множество своеобразных отдельных личностей, которые потом снова воссоединяются. «Вечность заключается в этом непрестанном рождении неисчерпаемых богатств, а не в статическом и косном пребывании чего-то. Бог воскресает посредством роста наших действий в общем деле. Мы восстанавливаем этим божественное, встающее в нашей памяти и обнаруживающееся в нашем разуме. С точки зрения Бога, путь, проходимый нами, есть путь Его собственного творчества и обогащения. Бог вечно обогащается и воссоздаётся из самого себя. Всё это происходит во времени, ибо время есть не что иное, как каждый из этих отдельных процессов. Для Бога же время − вечно. Оно отлично от разорванного на прошлое − настоящее − будущее время человеческое, поскольку он всемогущ, а мы ограничены в своих возможностях» [10, (с. 114].

Примерно та же мысль прозвучала в устах Андрея Платонова: «Бог есть и бога нету: он рассеялся в людях, потому что он бог и исчез в них, и нельзя быть, чтобы его не было, он не может быть вечно в рассеянности, в людях, вне себя» [11, c. 257].

Очень важно отметить, что Русского Бога никто не отождествляет с племенным божеством, как это водится у других племён и народностей. Есть народы, писал Боранецкий, для которых необходимое условие их существования и развития состоит в том, что освещая перед собой дорогу в будущее, они вместе с тем должны светить и другим. Отнимите у такого народа данную функцию – функцию «всечеловечности», по выражению Достоевского, ─ и этот народ погибнет. Именно таким является русский народ. Каждый народ, утверждает автор, обретает своё национальное самосознание прежде, чем общечеловеческое, если он вообще способен подняться до такого состояния. Русский же народ производит такое впечатление, что он общечеловеческое сознание обрёл прежде, чем национальное. «Ибо можно сказать, что универсализм есть сущность русского национализма. И в этом его высокое и духовно знаменательное преимущество: он как бы в самом себе несёт своё высшее творческое преодоление» [12, c. 97]. Великие народы, добавляет Боранецкий, всегда в той или иной мере – универсалистичны. Потому-то и истинно великий Русский народ есть народ универсалистический по существу. «А на его вселенскости, всечеловечности сходились все его характеристики, как друзей, так даже и врагов» (там же).

Высшее творческое преодоление русского народа, по Боранецкому, есть то же самое, что и преображение. Преображённый человек идёт по белому свету так, что он должным образом соблюдает справедливое отношение к Природе. По Хайдеггеру, с такой установки начинается решение современных экологических проблем. Но на этой основе возможно содружество всех народов Земли. Кроме того, не может быть реализована справедливость социальная и национальная внутри человеческого общества без справедливого отношения к Природе, к Земной биосфере.

В заключение вернёмся к аргументу о голосе времени. Вильфрид Меллерс написал книгу о немецком композиторе Людвиге ван Бетховене (1770−1827). Озаглавил он её «Бетховен и голос Бога» [13]. Эта биографическая книга о жизни выдающегося композитора наполнена трагическим пафосом и поиском ответа на вопрос том, как композитор, будучи полностью лишённым слуха, что произошло с ним во второй половине жизни, тем не менее, мог сочинять превосходные музыкальные произведения (такие, как «Торжественная месса» и «Симфония № 9»). Меллерс доказывал, что Бетховен имел способность слышать голос самого Бога, который вливается в душу человека даже в том случае, если он лишился слуха. Если выразиться точнее, на Бетховена он смотрел как на «инструмент космических сил», которые позволяют обществу освободиться от зависимости присущего ему линейного мышления, количественного знания и т.н. прогрессивной науки.

Теперь мы можем истолковать метафору «Голос Бога» иначе, вполне научным способом. Божественные звуки рождаются в геноме человека при наличии его взаимодействия с временем. И хотя это не словесная, а музыкальная речь, но её компоненты наполнены смысловым содержанием. Так, поясняя сущность мелоса, К. Метнер писал, что музыка запевает о несказанном. Для несказанного же нужны не слова, а смыслы. «Смыслы эти заключены в согласованной сложности звуков. Иначе говоря: корнями музыки никоим образом не являются разрозненные атомы звуков, существующих в природе, и так же как не буквы породили слова речи, а из слов образовался буквенный алфавит, так и из музыкальных смыслов − звуковой алфавит» [14, c. 450].

Так что возникает желание повторить известные слова Ницше: «Трагедия рождается из музыки». Музыка, в свою очередь, рождается из времени. Если её звучание гармоничное, на душе отрада. Если же мы сталкиваемся с какофонией, то нам нездоровится. Но это не от Природы и не от Русского Бога. Это от воплощения в звуках замыслов наших недоброжелателей.

Литература и источники

1.          Бибихин В. Дело Хайдеггера [2, c. 6].

2.         Хайдеггер, Мартин. Время и бытие. Статьи и выступления. Пер. с нем. − М.: «Республика», 1993. − 447 с.

3.         Мартин Хайдеггер сам о себе в изложении Вальтера Бимеля (пер. с нем.). Урал LTD, 1998. − 285 c.

4.         Heidegger, Martin. Überlegungen II − VI (Schwarze Hefte 1931− 1938). Vittorio Klostermann GmbH, Frankfurt am Main, 2014.

5.         Толстой Л. Н. Собр. соч. в 12 томах. Т. 6. М.: «Правда», 1987.

6.         M. Heidegger. GA. Bd.96. Űberlegungen XIII. S. 70.

7.         Месснер Е. Э. Хочешь мира, победи мятежвойну! М.: Военный университет, Русский путь, 2005. − 696 с., ил.

8.         Чертков А. Д. О языке пелазгов, населивших Италию, и сравнение его с древлеславянским. М.: Университетская типография, 1855.

9.         Хайдеггер, Мартин. Размышления II − VI (Чёрные тетради 1931-1938) (пер. снем. А. Б. Григорьева под научной редакцией Михаила Маяцкого). М.: Изд.-во Института Гайдара, 2016.− 585 с.

10.       Из архива Валериана Муравьёва. Философские заметки, афоризмы // Вопросы философии, 1992, №1. C. 110-114.

11.        Платонов, Андрей Платонович. «Записные книжки. Материалы к биографии» (Отв. ред. Н. В. Корниенко). М: ИМЛИ РАН, 2000.− 424 с.

12.       Боранецкий, П. К идее нового человечества // Третья Россия, 1939, №9.

13.       Mellers, Wilfrid. Beethoven and Voice of God. London, 1983. − VIII+453 p.

14.       Метнер Н. К. Муза и мода // В тексте: Ильин И. А. Собр. соч. в 10 т.: т. 6. Кн. М.: «Русская книга», 1996. С. 445−553.

Л.Г. АНТИПЕНКО