Грушинский гамбит

В окрестностях Самары прошёл очередной Всероссийский фестиваль авторской песни имени Валерия Грушина. Проводил его не Грушинский клуб, как бывало до сих пор, а правительство области вместе с правлением благотворительного фонда культурных инициатив Олега Митяева — известного барда, народного артиста России. Культурная инициатива фонда свелась в основном к финансовым операциям — заключению договоров и получению денег, бюджетных и внебюджетных. Как известно, деньги счёт любят, а считают их лучше всего в Челябинске, где зарегистрирован фонд Митяева: и от самарской общественности он далеко, и возглавляет его человек надёжный. К тому же сам народный артист проявил максимальную творческую активность, возглавив художественный совет фестиваля.

ПРЕДСТАВИМ читающей публике ещё одно очень важное лицо — это президент фестиваля Борис Кейльман. Его права и обязанности в документах не прописаны. Президент — и всё. Возвели Кейльмана на такую высокую должность правительство области и фонд Митяева, хотя накануне он был освобождён от обязанностей президента областного клуба авторской песни имени Валерия Грушина. И вообще исключён из его состава, когда стало известно, что Борис возглавил список учредителей «нового» клуба, в названии которого тоже есть имя Валерия Грушина, погибшего при спасении детей на таёжной реке Уда. Так что Грушинских клубов в Самаре теперь два. «Новый» был зарегистрирован 30 апреля этого года, а накануне в Госреестре зафиксировали договор об отчуждении исключительного права на товарный знак «старого» областного клуба. Правообладателем товарного знака благодаря стараниям Кейльмана стала одна из московских фирм. Он, по сути, обменял товарный знак за шестьсот с лишним тысяч рублей долга. Глава фирмы, давний знакомец и спонсор Бориса, тоже стал учредителем «нового» клуба под номером три, ибо номер два уже занят Олегом Митяевым. В состав учредителей клуба-двойника вошли бывшая жена Кейльмана Ольга, их общая дочь Мария, муж бывшей жены и прочие замечательные люди.

А теперь впору передохнуть от перечисления неординарных событий и восхититься операцией, проведённой скрытно под разговоры о круглосуточной дружбе между президентом и президиумом «старого» клуба, в которых активное участие принял питерский юрист Вадим Усков. Он тоже стал учредителем «нового» Грушинского под номером четыре, а в договоре об отчуждении права на товарный знак указан Санкт-Петербургский адрес ЗАО «Усков и партнёры» — для переписки.

В шахматном мире сходную ситуацию, когда жертвуют чем-то для реализации далеко идущих целей, называют гамбитом. В Грушинском гамбите в жертву принесён не только товарный знак фестиваля, но и многолетние соратники Кейльмана, которые и знать не знали до последнего момента о манёврах своего президента и его единомышленников.

— Кейльман, его родственники и друзья решили уничтожить клуб, имеющий полувековую историю — так оценивает ситуацию Виталий Шабанов, теперешний президент, принимавший активное участие в проведении всех фестивалей. — Мало того что передали исключительное право на товарный знак московской фирме, они оставили на клубе многомиллионные долги…

Как образовались долги при субсидиях из областного бюджета и многочисленных спонсорах — сия тайна велика есть. Деньги на протяжении многих лет вливались в бюджет фестиваля широким потоком, но из него поток шёл, видимо, ещё шире. О фантастических гонорарах исполнителям песен ходят легенды, которые никем не опровергнуты. Это раньше ехали «за туманом и за запахом тайги», а теперь преобладающим стал иной мотив. Приглашением бардов, а значит, и условиями их приёма, занималась дочь Кейльмана. Конечно, по согласованию с папой. Счёт приглашённых шёл на десятки хорошо оплачиваемых известных и неизвестных широкой публике певцов и певиц. Деньги ударным трудом зарабатывал сын Кейльмана, руководивший так называемой таможней, где за въезд на поляну каждый водитель выкладывал по тысяче рублей. Счёт машин шёл на многие сотни, а порой и тысячи. Кассовые аппараты иногда ломались. О последствиях этих поломок догадаться нетрудно. На только что прошедшем фестивале «таможней» руководил тоже сын Кейльмана, но учёт денег стал строже. Я даже готов в этом узрить заслугу чиновников, которые хоть и путают порой чужие деньги со своими, но очень не любят, когда они уходят на непредсказуемую сторону.

Как это ни прискорбно, но именно финансовая подоплёка просматривается во всех событиях, что происходили вокруг фестиваля. И за должность президента клуба Кейльман держался до последнего не только из любви к авторской песне, хотя бытует мнение, что он бессребреник: всю жизнь ходит в потёртых штанах и таких же рубашках и свитерах. Но в фестиваль очень удачно встроены дети. Они отчаянно сражались за должность отца вместе с мамой, его бывшей супругой, и её теперешним мужем. Я с удивлением наблюдал, как они вместе с другими сторонниками Кейльмана срывали собрание, где речь шла об обновлении работы клуба и его руководства. То начинали петь песни, то пытались завладеть микрофоном, а младший Кейльман бегал по залу и грозил оппонентам различными карами. Исключение Бориса всё-таки произошло, когда стали известны все закулисные манёвры многолетнего президента клуба.

А начинал он обычным ведущим концертов, ибо обладает медовым голосом. Затем, в годы президентства, проявились другие его качества. Борис не терпел конкуренцию, постепенно отодвигал от фестиваля инициативных и творческих людей.

— А когда фестиваль запретили, Кейльман и пальцем не шевельнул для его возрождения, — вспоминает Алексей Вавилов, один из тогдашних грушинцев. — Мы с Виталием Шабановым и другими ребятами встречали тех, кто всё равно приезжал на поляну, и размещали на турбазе «Сатурн». Кейльман даже общаться с ними не пожелал, чтобы не вызвать раздражения власти.

Вавилов был в восьмидесятом году прошлого столетия заместителем секретаря комитета комсомола ЦСКБ, которому принадлежала та база. Позднее вместе с инструктором горкома партии Владимиром Егоровым — теперешним председателем Совета ветеранов самарского туризма, с другими коммунистами и комсомольцами при активной поддержке первого секретаря горкома КПСС Владимира Золотарёва принимал участие в возрождении фестиваля. А когда Грушинскому дали «добро», тут и возник Борис Кейльман. Снова стал встречать и провожать важных гостей, вести концерты, играя на гитаре. И снова стал голосом фестиваля и его самым важным лицом. Он, как никто другой, умел поддерживать контакты с большими начальниками и резать им правду-матку о том, какие они хорошие, прямо в глаза, а порой и за глаза.

— Какой замечательный у нас губернатор Дмитрий Игоревич Азаров, — с чувством поведал мне Кейльман, когда после зимнего Грушинского фестиваля, в феврале этого года, мы встретились на лыжне. — После концерта он до глубокой ночи вместе с нами пел песни…

Замечательными у него были все самарские губернаторы. Поневоле задумаешься: уж не пленил ли Борис и господина Азарова дифирамбами в его адрес? Ведь назначение президентом произошло вопреки требованиям президиума клуба отстранить Кейльмана, его родственников и друзей от проведения очередного фестиваля. К правительству области обращались и ветераны самарского туризма, которые были организаторами сорока пяти прошедших фестивалей, знали Валерия Грушина, ходили с ним в походы. Под одним из обращений стоит более семидесяти подписей заслуженных путешественников России, мастеров спорта по туризму, авторов и исполнителей известных песен. Возможно, до губернатора все эти призывы и не дошли. Но зампредседателя правительства Александр Фетисов и врио министра культуры Сергей Филиппов, которые занимались подготовкой этого мероприятия, были «в теме». На пресс-конференцию, которая состоялась в ходе фестиваля, пришли вместе с Кейльманом. Он тоже выступал перед собравшимися как важное должностное лицо. И прямо в глаза Фетисову и Филиппову выразил благодарность правительству.

Впрочем, Митяев и Усков, соратники Бориса по учредительству нового Грушинского клуба, которые сидели на почётных местах перед публикой, тоже не скупились на дифирамбы. Но на мои вопросы о причинах отстранения клуба имени Валерия Грушина от руководства фестивалем, о фонде Митяева и прочих занимательных сюжетах так и не ответили. Хотелось бы знать об итогах переговоров Фетисова и Филиппова в Москве с Митяевым и Усковым. Как считает президиум клуба, именно в результате этих переговоров с «юристом и артистом» было достигнуто соглашение о передаче самарского бренда московскому коммерсанту, а бюджета фестиваля — челябинскому фонду. Но пресс-конференцию быстренько свернули, и высокие начальники спешно покинули зал.

А фестиваль шёл в своём привычном русле, мало чем отличаясь от тех, что были пять или десять лет назад. На смену прежним героям песен — покорителям горных рек и вершин, геологам, топографам и другим романтикам — вместе с перестройкой пришли обыватели. На площадках фестиваля порой ещё звучали песни Визбора, Кукина, Вахнюка, Высоцкого и других выдающихся бардов, которых с нами уже нет, но они тонули в потоке озвучиваемых бездарных текстов.

— А вчера я ходил с друганом за вином, — голосил под гитару один певец.

На другой площадке на разные лады склонялось «мягкое место», видимо, автора ничто больше не интересовало в подлунном мире.

— Я стоял, удивлённый, с разинутым ртом — в этой песенке я узнал самого себя, ибо разинуть рот было от чего. К микрофонам выходили с гитарами граждане разного возраста, порой с хорошими голосами, но не имеющие ни малейшего представления о бардовской песне, великолепные образцы которой нам оставили её классики.

Только на концерте Александра Городницкого, одного из самых известных и популярных российских бардов, можно было отдохнуть от «пены», которая изливалась со сцен на фестивальную поляну. Да ещё порадовали песни военных лет, которые звучали на одной из площадок.

А в километре от фестивальной поляны, в окружении красных флагов, расположился лагерь комсомольцев из Самары, Пензы, Питера, Оренбурга и других российских городов. Им специально выделили место подальше, чтобы не напоминали публике своей символикой и песнями о недавнем советском прошлом. Но комсомольцы всё-таки напомнили. Первый секретарь Самарского обкома КПРФ Алексей Лескин приехал в комсомольский лагерь вместе с бардами из Новокуйбышевска. Песни Александры Пахмутовой, Юрия Визбора, Владимира Высоцкого мощно звучали над фестивальной поляной. Сводный комсомольский отряд прошёл с речёвками и красными знамёнами от края и до края палаточных лагерей, вызвав смятение в рядах правоохранителей. А ещё ребята распространяли газеты «Правда» и «Трудовая Самара», раздавали участникам фестиваля копии Знамени Победы, что тоже не понравилось блюстителям порядка.

— Вся страна готовится к 75-летию великого праздника. В рамках этой подготовки мы и проводим свою акцию, — объяснил им первый секретарь Самарского обкома ЛКСМ РФ Евгений Яндуков.

Вскоре Знамёна Победы алели около многих палаточных городков.

В работе комсомольского лагеря приняли участие второй секретарь ЦК ЛКСМ РФ Наталья Дорохова, секретарь по агитации и пропаганде ЦК ЛКСМ РФ Евгений Дроздов, комсорг по ПФО Михаил Кремлёв.

И вот заключительный концерт на гитаре под парусом, у подножия крутого волжского склона, который многие годы служит зрительным залом. Вопреки многолетней традиции, концерт начался не с песни о Валерии Грушине, которую все слушают стоя, отдавая дань памяти подвигу самарского туриста, а с песни Олега Митяева «Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно…». В ней есть вроде бы уместные слова: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». И всё-таки председателю художественного совета не следовало бы выдвигать самого себя на передний план. Ведь по бурной Уде, он, как Грушин, не сплавлялся, рискуя своей жизнью, детей не спасал. Не случайно песню Митяева все слушали сидя. А встали, когда зазвучала песня о подвиге Валерия Грушина.

В ходе концерта на гитаре выступали лауреаты фестиваля. Классика принималась восторженно. Очень тепло встречала и провожала «гора» (зрители) юных бардов из разных городов России, что как-то скрашивало общее невесёлое впечатление. Ведь больше всего было песен ни о чём…

— Очередной Грушинский собрал всего двадцать с небольшим тысяч участников, хотя раньше их число переваливало за сотню тысяч. Ситуация просто кризисная. Она вызвана проблемами в организации, низким уровнем самих песен и коммерциализацией фестиваля, — такую оценку дал первый секретарь Самарского обкома КПРФ Алексей Лескин. И с ней трудно не согласиться.

Новое руководство «старого» Грушинского клуба будет добиваться возвращения товарного знака фестиваля в Самару. Но и «новый» клуб семья Кейльмана при поддержке Митяева, Ускова и чиновников областного правительства тоже создавала не забавы ради. Понятно, что именно ему будет оказана максимальная поддержка власти. Однако сто тридцать членов «старого» клуба и их сторонники, многие из которых стояли у истоков Грушинского фестиваля, настроены на борьбу. Для них подвиг Валерия Грушина — не рыночный бренд и не предмет торговли и наживы.

Так что точку в этой истории ставить рано.

Александр ПЕТРОВ