Достоверность, искренность, неординарность. Обзор выпуска альманаха «Енисей»
В Красноярске вышел (как говорили раньше «в свет») альманах «Енисей» (№ 1, 2020). И 1 октября в «Доме искусств» состоялась презентация издания. Авторы читали свои стихи, отрывки из рассказов, собравшиеся делились мыслями о литературе …
Хочется поделиться своим впечатлением. В целом выпуск оставляет впечатление очень хорошее. Особо следует отметить тщательный отбор материала: никакого ширпотреба. Хорош монтаж по подразделам, профессиональный подбор подзаголовков.
Основной раздел – «День победы» занимает около 4-й части текста. Это стихи и проза. Стихи и того времени, и, в основном, современные. Авторы – люди не очень молодые, послевоенные. Мы не были участниками войны, но мы последнее поколение, помнящее её «в чувствах и картинках». Дальше уже будут пользоваться вторичными источниками: что прочитали, увидели в кино…. Конечно, это Сибирь, не так больно, как там, где шли бои, но и здесь послевоенное время сохраняет её приметы. Война настоящая.
Поэзию выпуска можно подразделить на два периода: военный и современный. Основная черта первого раздела – предельная искренность. Не трюкачество (простите меня за это слово): нагромождение тропов, фигур, сравнений, метафор – да лучше таких, каких ни у кого не было, а настоящее человеческое чувство. Второй блок стихов – совсем другой. Это авторское видение мира. В него надо вдуматься, постараться вникнуть. Но интересно. Выпадают из ряда стихи Татьяны Долгополовой: неуёмный темперамент в сочетании с едкой самоиронией. По-моему, талантливо. Но поэзия – это тема специального разговора.
Проза первого раздела, естественно, историческая, но если небольшая повесть Николая Юрлова о командарме Лукине – историческая художественная проза (Вяземский «котёл» и попавший в плен и прошедший 6 фашистских лагерей, весь израненный и потерявший ногу генерал-лейтенант, из которого немцам так и не удалось сделать второго Власова), то рассказ Натальи Калеменевой об Армии Людовой и Армии Крайовой, как и статья Алексея Бабия «Лишенцы» из последующих разделов, скорее добротное историческое исследование, так сказать – подготовительный период. Может быть, не хватает деталей, конкретных прототипов героев, но в целом работы интересные и полезные.
Рассказы Виктора Теплицкого, с моей точки зрения, находятся между поэзией и прозой. Это стихи в прозе. Они о чувствах. Ведущих мотива два: мягкая сатира: на писательскую среду (рассказы «Двойник» и «Писатель») и рассказ «Девушка», душа которой, оказывается, живёт в смартфоне. И размышления о жизни и смерти. Кто ближе всех к уходу человека из жизни, кто сталкивается с людьми с неустроенной судьбой (когда мы чаще всего обращаемся к Богу?)? Конечно, священник. А если у него чуткая душа, то нелегко ему живётся (рассказы «Игрок», «Дворник» и «Анютка», «Отпевание в старом доме». «Молитва руками»),
Проза альманаха, на мой взгляд, делится на мужскую и женскую. Мужская – это, как говорят теперь, «жесть», жестокая проза, но она удивительным образом вписывается в общее течение жизни и все углы сглажены. Это рассказы о бандитах и браконьерах, то есть тоже бандитах: рассказ Сергея Смирнова «Приют охотников», Андрея Пучко «Красная незабудка», Павла Фоменко «Убей меня». Все три рассказа неординарны.
«Приют охотников» написан от имени героя – Авдюшина, но не от первого лица, а в форме несобственно-прямой речи. Это очень неторопливое, спокойное повествование о том, как четверо друзей охотников-любителей по зимнику отправились «на гусей». Приехали, а в избушке полно народу во главе с начальником районной милиции («хозяином в посёлке и всея тундры») и группа мужиков, которые сидели «по-тюремному, на корточках». Произошла небольшая стычка с начальником, пришлось уходить в машину. Вспомнили гибель Вовки Мартына с семьёй – «охотника с Анюйского тракта», друга одного из приехавших. Попререкались, да вернулись домой. И в самом конце рассказа также просто говорится, что осенью того же года провалился на озере под лёд со снегоходом Нырков, следующей зимой отравился коньяком Колька Чижов, «а весной вытаял из снега Боря Клязьмин с пулевым отверстием». И всё. Дальше, читатель, догадайся сам. Остался один Авдюшин. А ведь давно собирался «на материк»! И почему не уехал?
Рассказы Андрея Пучко и Павла Фоменко ещё интересней. Герои в них люди нерусские, автохтоны Сибири. Национальность Семёна не упоминается («Красная незабудка»), но он хочет сделать приятное «белым людям». Василий («Убей меня») – удэге. Очень оригинальна в них тема природы. Это отношение не человека к природе, а природы к человеку. Такой аспект мы давно потеряли. Сюжет первого рассказа – захват беглыми зеками психиатрической больницы, второго – приход к охотнику смертельно раненого браконьерами тигра с просьбой, которую Василий отчётливо слышит: «Убей меня!»
Семён – тихий сумасшедший со счастливой улыбкой на устах. Он не говорит, но ухитряется так общаться с людьми, что они его понимают. Ему нравится дом, где он живёт, добрые «белые люди», и ещё «Семён любил Солнце. Очень любил». Семён собирает в лесу незабудки для врачей и перебирает их. Они ему сообщают, какой цветок кому понравится. С белым человеком незабудки бы не общались. Постепенно мы больше узнаём о Семёне. Он так зверски изранен, что, когда проверяющему, возмущённому слишком длинными седыми волосами больного, их приподнимают, мужчина бежит блевать в туалет. Семён спецназовец, был в чеченском плену. И вот расстрелян главный врач, перед смертью он успел подумать: «Оказывается, приятно ударить подонка по физиономии». Надругательство ждёт врача Елену Сергеевну. Попав опять в похожую тяжёлую ситуацию, Семён заговорил, к нему на короткое время возвращается сознание. И Семён вступает в борьбу с зеками. «В глазах Семёна больше не было глупой безмятежности». Семён умирает, он прощается со своим любимым Солнцем. Но «его глаза были живыми, живыми глазами умирающего счастливым человека».
Василий раненого тигра сначала очень боится. Но потом понимает, что тот пришёл не нападать, а помочь ему уже нельзя. Тигр просит охотника: «Убей меня!», освободи от страданий. Тигр не пришёл бы к белому человеку. Для удэге тигр – тотем, царь этой территории. Наконец, Василий решается выстрелить. Но «удар пули и приход его естественной смерти стали одновременными событиями… Слёзы текли у Василия без усилий, освобождая душу от тяжести поступка».
Эти рассказы идеальны по развёртыванию материала, закончены по композиции.
Об этом же с юмором рассказы Марата Валеева. И рядом ещё рассказ – миниатюра Виктора Самуйлова «Лесовичок», замечательная своей наивностью и чистотой. Начинается со страшной аварии вертолёта. Всем хочется иметь своего ангела-хранителя. Но мы «живём в лесу»… У нас симпатичный дедушка-лесовичок, который помогает последнему оставшемуся в живых лётчику выжить и жить.
И просто обычная жизнь в тайге на границе со смертью – дорога домой накануне старого Нового года «зверового» профессионального охотника. Гибель грозит не от зверя, просто от усталости и изнеможения. Можно замёрзнуть почти у своего дома (рассказ Геннадия Соловьёва «Шуточки Дианы»).
И три женских рассказа: рассказ Натальи Калеменевой «Народы сблизил общий враг», Ольги Гуляевой «Все четыре колеса» и Юлии Старцевой «Татьянин век».
У Ольги Гуляевой даже маленькая повесть длинною в жизнь: об Анне, о том, деревянном Енисейске. Жизнь дома, где живут разные люди: хорошие и не очень… Но все близкие, свои. Жизнь самая обычная, в ней нет каких- то особых происшествий. Это течение быта со многими деталями. Сейчас мы видим заставку в телевизоре «Мы вместе». Но, как говорил Ходжа Насреддин: «Сколько не говори халва, халва – во рту сладко не станет». Это ностальгия по тому времени, когда люди действительно были вместе.
4 рассказа – некролога – воспоминания. Классического образца – о Михаиле Стрельцове. Очень тепло написанный. Без подписи – значит от редакции. Даже если вы не знали Стрельцова, автору хочется сказать спасибо. Один Николая Гайдука «Улыбка тигролова» об Анатолии Буйлове. Это рассказ – портрет очень интересного человека, «символа Дивногорска». Автор счастливо избежал расписывания семейных дел, досужих сплетен.
Рассказ Сергея Кузнечихина «Поэт» несколько оттянут по времени (Анатолий Третьяков умер 15 мая предыдущего года). Здесь жанр несколько другой: это публикация (подборка некоторых эпиграмм поэта ранее не печаталась), это и критическая статья. Критика серьёзная, но доброжелательная.
Рассказ Юлии Старцевой «Татьянин век» тоже, в сущности, некролог, он посвящён памяти убитой подруги (правда, дата её гибели не обозначена). Написан рассказ неплохо: много цитат, аллюзий… Это рассказ о неудачнице, у которой всё в жизни не получалось. Символ её никчемности – так и не надетое платье, купленное когда-то в свадебном салоне (напоминает подаренный колхознице платочек, изношенный ею вывернутым наизнанку у В.П. Астафьева). Автор неоднократно говорит, что любит Таньку. Однако, простите за банальность: «не верю». Не любит и не любила она ни Таньку, ни «свою малую родину Норильск». Да и правда, за что любить Крайний Север? Но ведь любим же ….
Все произведения выпуска отличает такое качество художественного текста, как достоверность. Все авторы хорошо знают то, о чём пишут (что бывает не всегда).
Напряжённость текста (когда читаешь и не можешь оторваться) теперь строится, в основном, за счёт сюжета: война, детектив, постельные сцены… Во многих представленных нам произведениях она держится на бытовых деталях, на течении жизни как таковой. Это было характерно для старой русской литературы.
Ждём новых выпусков.
Л.Г. САМОТИК, доктор филологических наук, профессор
