Долгий путь домой

17 сентября, отмечаемое в Белоруссии как День народного единства, — дата не случайная. В этот день в 1939 году началось воссоединение Западной и Восточной Белоруссии. Это был акт исторической справедливости в отношении белорусского народа, разделённого против его воли в 1921 году по условиям Рижского мирного договора. Затем почти 20 лет половина нашей республики с населением почти четыре миллиона человек находилась в юрисдикции польского государства и сполна изведала все тяготы полонизации, языкового и религиозного гнёта.

Восстановленное единство позволило Белоруссии выстоять в Великой Отечественной войне, занять, как писал Янка Купала, «своё почётное место среди народов» и стать одним из соучредителей ООН.

Свидетельствует история

У каждого из нас есть родной язык и земля, культура и история. И если ощущение этого единства растворяется, то мирное существование людей становится зыбким. Именно знание истории делает жизнь человека осознанной. Именно история тысячекратно подтверждала истину: без прошлого нет будущего. Правда, многие годы в нашей стране освободительный поход Красной Армии старались широко не афишировать: не хотелось портить отношения с соседкой. В польско-белорусской дипломатии наша сторона долгое время придерживалась позиции: «Кто старое помянет…» Однако не по нашей инициативе трактовка событий осени 1939-го стала разительно отличаться.

Мы живём в реальном мире, и в нём национальные интересы на первом плане. С позиции национальных интересов и следует приветствовать воссоединение белорусов в одну семью, а не бросать камень в сторону тех, кто приближал день 17 сентября 1939 года. Не будем забывать, что проблема Западной Белоруссии появилась в 1921-м, когда по воле государств Антанты её территория была передана Польше до «линии Керзона».

Что касается оценки роли СССР в воссоединении белорусов, то картина становится более понятной, если, кроме общего характера эпохи, мы примем во внимание и другие факторы. Уже 14 сентября 1939 года Брест был окружён фашистами. 15 сентября пал Белосток. Из Берлина в Москву была направлена депеша с угрозой, что если СССР не начнёт военные действия против Польши (после начала войны против Польши в Берлине стали истолковывать подписанный 23 августа 1939 года советско-германский договор о ненападении как пакт о союзе двух стран против Польши), то немцы прекратят наступление и образуют на восточных землях три буферных государства: польское, западнобелорусское и западноукраинское. Осуществление этих планов привело бы к тому, что белорусский народ, скорее всего, уничтожался бы по частям, не исключая братоубийственной войны между собой и однозначно — с СССР.

9 сентября в беседе с послом Германии В. фон дер Шуленбургом народный комиссар иностранных дел СССР В.М. Молотов сообщил, что «Советское правительство было застигнуто совершенно врасплох неожиданно быстрыми германскими военными успехами» и Красная Армия не готова к выступлению. (К этому времени польское правительство уже перемещалось из Люблина в Румынию, а верховный главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы находился во Владимире-Волынском. — В.Е.) В ответ на призыв Шуленбурга обеспечить «быстрые действия Красной Армии» Молотов повторил, что «уже было мобилизовано более трёх миллионов человек», но потребуется «ещё две-три недели для приготовлений». (См. более подробно: «Правда», 19—22 сентября 2014 года)

Налицо дистанцирование Советского правительства от рейха, а не страстное желание «ударить в спину» Польше. Показательно, что ни одна из крупных держав не восприняла освободительный поход Красной Армии как войну против «гиены Европы». Иначе Англия и Франция объявили бы войну против СССР как союзника Германии. Подчёркивая правомерность похода «Советов», У. Черчилль без всяких экивоков констатировал: «Для защиты России от немецкой угрозы явно необходимо было, чтобы русская армия стояла на этой линии» (линии Керзона. — В.Е.). А видный английский политический деятель Д. Ллойд Джордж в своём письме польскому послу в Лондон 27 сентября 1939 года отмечал: «Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны… Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев».

Но некоторые историки утверждают, что в сентябре 1939-го лишь произошла замена польского угнетения советским. Здесь явно проглядывают патологическое отрицание всего, что связано с социализмом, и странная любовь к своему народу, которому, оказывается, «полезнее» быть разорванным на части. Вот что писали авторы (кстати, доктора исторических наук) учебного пособия для 10—11-х классов средней школы «История Беларуси. XX столетие», изданного в 1993 году. После утверждений о том, что СССР и Германия поделили Польшу, читаем: «Это решение (имеется в виду приказ Красной Армии перейти польскую границу. — В.Е.), несмотря на захватнические цели правящих кругов как Москвы, так и Берлина, с одобрением было встречено советскими людьми». Вот такие каламбуры, далёкие от правды истории.

Подобным авторам можно ответить словами Василия Петровича Ласковича, человека героической судьбы, борца за народное счастье в Западной Белоруссии, который за это пять лет просидел в тюрьмах во время польской власти: «Красную Армию оккупантами не называл никто. В Белоруссии этого ужасного обвинения не то что прозвучать, а даже и в мыслях у людей промелькнуть не может. Оккупанты же не дают землю, не открывают школы, оккупанта простой крестьянин не встретит словами облегчения: «Идут наши!»

Справедливости ради, нельзя не сказать и о том, что были среди белорусов и те, кто стоял на антисоветских позициях. Они в сентябре 1939 года пытались даже создать Западно-Белорусскую Республику (ЗБР). Было уже сформировано теневое правительство, которое возглавил В. Вир (Пинский). В состав последнего также входили: ксёндз Адам Станкевич (министр религиозных дел), бывший «президент» БНР (Белорусская Народная Республика, провозглашённая 25 марта 1918 года и просуществовавшая до 3 декабря 1918 года, когда Минск был занят РККА; официально ликвидирована в 1925 году на Всебелорусской политической конференции в Берлине. — Ред.) Роман Скирмунт (министр иностранных дел), Ю. Стасевич и другие. Командующим вооружёнными силами был назначен И. Тарасюк, его заместителем атаман Хоревский. Но их планам не суждено было сбыться. Помешала, видите ли, «большевистская оккупация» 1939-го…

Однако, как пишет некто Сергей Ёрш в статье «Крах «Белой» республики», опубликованной в газете «Свободные новости» (№17 за 1994 год), «уцелевшие от репрессий белорусские патриоты, не потерявшие веры в идеалы БНР», атаманы Хоревский и Перегуд действовали на Полесье до конца 1945 года, когда их отряды перешли в Польшу, а затем и в Западную Германию». На чужбине «змагары» (борцы) и завершили свой жизненный путь. Что было, то было. Пусть каждый подумает об их «вкладе» в дело «освободительной» борьбы белорусского народа за лучшее будущее»…

В «восточных кресах»

После присоединения Западной Белоруссии к Польше экономика восстанавливалась медленно, новые предприятия почти не строились. Подавляющее большинство промышленных предприятий Западной Белорусии были мелкими. Единственной отраслью промышленности края, которая получила развитие, была деревообрабатывающая, что привело к безудержной эксплуатации лесных богатств иностранными монополиями. С 1921 по 1936 год площадь лесов края уменьшилась на 400 тыс. га.

Экономическое положение рабочих Западной Белоруссии было хуже, чем в центральных и западных воеводствах Польши. Постоянным спутником промышленного развития была хроническая безработица. Крестьяне страдали от малоземелья и безземелья, налогового гнёта и чиновничьего самовольства. На основе закона «О наделении землёй солдат польской армии» (декабрь 1920 года) началось заселение западнобелорусских земель военными колонистами — бывшими офицерами и унтер-офицерами польской армии, так называемыми «осадниками».

Уже к концу 1924 года в Западной Белоруссии их насчитывалось свыше 5 тысяч. Они являлись политической опорой польской власти на белорусских землях. В то же время белорусы вынуждены были уезжать в США, Канаду, страны Латинской Америки. С 1921 по 1939 год Западную Белоруссию покинули около 130 тысяч человек.

Хотя отдельным пунктом Рижского мирного договора польское правительство гарантировало соблюдение прав и свобод белорусского и украинского населения, на деле Варшава практически сразу взяла курс на жёсткую полонизацию и окатоличивание непольских народов. Характерную оценку политике Польши в отношении белорусов в 1921 году дало даже правительство БНР, деятелей которого трудно заподозрить в просоветских или «промосковских» настроениях. Однако и оно в письме Патриарху Московскому и всея Руси Тихону констатировало: «Всем белорусам в польской дельнице грозит национальная смерть».

Высокомерное отношение «ясновельможных панов» испытали на себе и белорусские националисты. Те из них, кто не был готов к слиянию с польской нацией, клеймились «москалями». «Отношение к белорусам со стороны многих начальников и определённой части общественности очень пренебрежительное, — отмечали виленские «Белорусские ведомости» 10 октября 1921 года. — Нас считают то москалями, то большевиками, то вообще людьми второго сорта. Беларусь, частично попавшая под власть Польши, поделена на провинции-воеводства, и не видно, чтобы в этих воеводствах проводилась политика по принципу, объявленному в первые дни польского господства в нашем крае: равные с равными, вольные с вольными».

«Катехизис польского ребёнка»

Этот «учебник» для детей был написан поэтом Владиславом Белзой в 1900 году. На вопрос учителя: «Кто ты?» — ученики вне зависимости от национальной принадлежности должны были отвечать: «Маленький поляк». И далее, как во время переклички на стадионе, следовал заученный диалог: «Каков твой символ? — «Белый орёл» — «Где ты живёшь?» — «Среди своих» — «В какой стране?» — «На польской земле».

Однако равенства такого и быть не могло. Известна секретная докладная записка белостокского воеводы Генрика Осташевского главе МВД Польши от 23 июня 1939 года с говорящим названием «Проблемы укрепления польского господствующего положения в Белостокском воеводстве». Полагаясь на гриф секретности, воевода был вполне откровенен:

«Выражаясь кратко, наше отношение к белорусам может быть определено так: мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски, ничего взамен не давать и ничего не делать в ином направлении. В настоящее время белорусов ещё можно ассимилировать в единое русло польской культуры. Тем не менее в этом направлении у нас почти ничего не сделано. А если и делается, то очень мало. Рано или поздно белорусское население подлежит полонизации. Они представляют собой пассивную массу без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций. Желательно, однако, этот процесс ускорить, иначе могут возникнуть различные недоразумения, мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру».

Высказывался на эту тему и виленский воевода Ботяньски: «Максимальная цель — это национальная ассимиляция местного элемента (белорусского), который сам себя называет «здешними». Дискутируя на тему методов, ведущих к ассимиляции, необходимо принять во внимание, что любая огласка на эту тему может быть вредной, надо действовать спокойно, но последовательно. Местная масса национально не осознаёт себя… Местные земли очень отличаются от других. Они не являются польскими. Следовательно, их обязательно надо сделать польскими».

Белорусская часть населения «восточных кресов» за два десятка лет пребывания в составе Польши практически полностью лишилась национальной интеллигенции.

В 1930-е годы в Полесском воеводстве (примерно нынешняя Брестская область) среди интеллигенции насчитывалось не более 3 процентов белорусов, и доля их неумолимо приближалась к нулю… В результате если в БССР был сформирован слой белорусской гуманитарной и технической интеллигенции, то в «восточных кресах» доминирующее положение в интеллектуальной элите занимали поляки. Если в БССР была фактически ликвидирована неграмотность, то в Западной Белоруссии по состоянию на 1931 год 43 процента жителей старше 10 лет были неграмотными. К сентябрю 1939-го на 100 квадратных километров в Виленском и Новогрудском воеводствах приходилось 5,4 школы, в Полесском — 3,4, в то время как средний показатель по Польше составлял 7,3.

В результате целенаправленной политики польских властей к 1934/35 учебному году осталось только 16 белорусско-язычных школ, а к 1938/39 учебному году все без исключения они были переведены на польский язык.

По сути, закрытым для западных белорусов было и высшее образование. В 1938/39 учебном году во всей Польше насчитывалось всего 218 студентов-белорусов. Среди учащихся Виленского университета количество белорусов в 1930—1936 годах составляло не более 1—2 процентов, а вот доля поляков в 1937/38 учебном году составляла 72,6 процента (там же). Особенно и не скрывалось, что проводится политика целенаправленного уничтожения белорусской нации.

Народная борьба

Белорусы не смирились с национальным и социальным угнетением. В октябре 1923 года была создана Коммунистическая партия Западной Белоруссии (КПЗБ). Это был авангард революционных масс. Компартия выступала за целостность белорусской земли, защищала родной язык, историю, национальную культуру и самобытность своего народа. Партия призывала к самоопределению Западной Белоруссии, вплоть до отделения её от Польши, в защиту СССР. КПЗБ входила составной частью в Коммунистическую партию Польши, признававшую за Западной Белоруссией и Западной Украиной право на самоопределение, вплоть до отделения от Польши и воссоединения с советскими республиками.

Полиция и дефензива (контрразведка) жестоко расправлялись с коммунистами. Их бросали в тюрьмы, пытали, заключали в концентрационный лагерь, созданный пилсудчиками в Берёзе-Картузской. Наряду с террором полиция применяла против Компартии такой гнусный метод, как провокация. КПЗБ всегда вела беспощадную борьбу с методами провокации и террора. В 1936 году в результате провокации агента дефензивы Стрельчука, которому удалось пролезть на руководящую должность в ЦК Коммунистического союза молодёжи Западной Белоруссии (КСМЗБ), был арестован и предстал перед фашистским судом в Вильно ряд активных коммунистов и комсомольцев.

27 января 1936 года, когда провокатор Стрельчук в качестве свидетеля давал перед судом гнусные показания на арестованных, в зал заседания суда прошёл молодой коммунист, инструктор ЦК КСМЗБ С.О. Притыцкий. Выполняя решение партии об уничтожении провокатора, он выстрелом в упор тяжело ранил Стрельчука и, воспользовавшись наступившей в зале суда растерянностью, бежал. Но полиция начала преследование и открыла по нему огонь. С.О. Притыцкий получил несколько тяжёлых ранений и был схвачен. После выздоровления отважный борец за дело народа предстал перед фашистским судом, который вынес ему смертный приговор.

По призыву Коммунистической партии в Западной Белоруссии поднялась мощная волна движения в защиту С.О. Притыцкого. В городах и деревнях Западной Белоруссии и всей Польши проходили забастовки, митинги, собрания. Резолюции гневного протеста шли в Польшу также и из-за границы. И польское правительство было вынуждено заменить смертную казнь пожизненным тюремным заключением. Жизнь героя была спасена, под фамилией Метельский образ Притыцкого показан в фильме «Красные листья». Ни суровые приговоры, ни террор, ни провокации не могли сломить волю коммунистов к революционной борьбе.

Несмотря на тяжёлые условия подполья, КПЗБ росла и крепла организационно, добивалась новых успехов в сплочении трудящихся вокруг партийных организаций. Если к моменту образования КПЗБ в коммунистических организациях на территории Западной Белоруссии было около 500 членов, то к началу 1930-х годов их уже насчитывалось около 4 тысяч. Кроме того, в тюрьмах томилось более 3 тысяч членов КПЗБ. Таким образом, число членов Компартии Западной Белоруссии составляло более 7 тысяч человек.

В составе КПЗБ постоянно действовало 6 окружных комитетов (Белостокский, Брестский, Гродненский, Виленский, Слонимско-Барановичский и Пинский), более 50 районных и несколько городских комитетов партии. Возглавлял КПЗБ её Центральный Комитет, в состав которого в разные периоды входили Л.Н. Аронштам, М.А. Блинчиков, Ю. Брун, С. Будзинский, Р.Д. Вольф, Г. Дуа, С.Н. Малько, А.А. Ольшевский, Н.С. Ольшевский, Н.С. Орехво, Ф.Б. Пиришко, Л.И. Родзевич, А.М. Розеншайн, И.Ф. Семеников, Ш.Я. Шварц, Е.И. Шоломов, Л.М. Янковская и другие. За время существования КПЗБ состоялись её три конференции и два съезда. Периодически проходили пленумы ЦК КПЗБ.

Компартия Западной Белоруссии издавала и широко распространяла среди трудящихся нелегальную революционную литературу. Центральным органом КПЗБ являлась газета «Чырвоны сцяг». В конце 1924 года начал выходить теоретический журнал ЦК КПЗБ «Бальшавік» («Большевик»). Выходила газета на польском языке «До вальки» («К борьбе») и другие. Большой популярностью у трудящихся пользовались брошюры, листовки и воззвания, издававшиеся ЦК КПЗБ на белорусском, русском, литовском, польском и еврейском языках.

Боевым помощником КПЗБ являлся Коммунистический союз молодёжи Западной Белоруссии, созданный в январе 1924 года на І конференции КСМЗБ.

К началу 1930-х годов в рядах западнобелорусского комсомола насчитывалось около 3 тысяч членов. Центральный Комитет КСМЗБ нелегально издавал газеты «Молодой коммунист», «Голос молодёжи», выпускал листовки, воззвания. Наиболее известными руководящими работниками КСМЗБ были В.З. Хоружая, С.О. Притыцкий, Н.Н. Дворников, Н.П. Масловский, В.П. Ласкович, А.И. Федосюк, Н.И. Андроюк, М.С. Майский, С.Г. Анисов, И.В. Малец и другие.

КПЗБ беспощадно разоблачала такие буржуазно-националистические организации, как «Белорусская христианская демократия» во главе с ксёндзами А. Станкевичем, В. Годлевским, И. Позняком, выпускавшую газету «Белорусская криница»; «Белорусский селянский союз», руководимый В. Рогулей и Ф. Яремичем, издававший газету «Селянская нива»; так называемый Центральный союз культурных и хозяйственных организаций, возглавлявшийся А. Луцкевичем и Р. Островским, издававший газету «Вперёд», которые разжигали национализм, вели яростную антисоветскую, антикоммунистическую пропаганду. Борясь совместно с польскими коммунистами против угнетателей, члены КПЗБ разъясняли рабочим и крестьянам сущность соглашательской политики реакционной верхушки Польской социалистической партии (ППС), а также буржуазного национализма Бунда и других мелкобуржуазных националистических партий.

В начале 1924 года прекратила свою деятельность Белорусская социал-демократическая партия (БСДП), а в июне заявила о роспуске Партия белорусских эсеров (ПБСР), признав БССР и проведённые в ней преобразования. Революционно настроенные члены её вступили в КПЗБ.

По инициативе ЦК КПЗБ в 1925 году была создана массовая легальная революционная организация — Белорусская крестьянско-рабочая Грамада (БКРГ). В начале 1927 года около двух тысяч первичных организаций (кружков) Грамады объединяли в своих рядах 117 тысяч человек. Наиболее видными руководителями Грамады были депутаты Польского сейма Б. Тарашкевич, С. Рак-Михайловский, П. Метла и П. Волошин.

Коммунисты Западной Белоруссии сумели разоблачить и изолировать в Грамаде буржуазных националистов и направить эту массовую революционную организацию на путь борьбы против эксплуататоров. Благодаря этому БКРГ всё более усиливала своё влияние среди трудящихся, особенно в деревне, содействовала объединению разрозненных стихийных крестьянских выступлений в единый фронт революционной борьбы. Фашистская клика Пилсудского ответила на это усилением репрессий, а в начале 1927 года разгромила организацию, бросила в тюрьмы её руководителей и сотни активистов из рабочих и крестьян.

КПЗБ организовала широкое движение протеста в защиту Грамады. В Западной Белоруссии прокатилась мощная волна революционных выступлений. Так, в Коссове на Полесье 3 февраля 1927 года несколько тысяч рабочих и крестьян вышли на демонстрацию против кровавой расправы с Грамадой. Полиция вместе с вооружёнными бандами осадников открыла огонь по безоружным демонстрантам, в результате чего 6 человек было убито, много ранено.

Разгром польской буржуазией Белорусской крестьянско-рабочей Грамады вызвал гневный протест и возмущение народов Советского Союза. Против разгрома Грамады решительно выступили прогрессивные организации Чехословакии, Франции, Канады и других стран.

Источник: «Правда»

***

Зарплаты от пана

На Польшу работали практически все ресурсы Западной Белоруссии. И всё равно Польша накануне Второй мировой войны, несмотря на свои воинственные заявления, являлась отсталым государством.

Заработная плата рабочих Западной Белоруссии была невысокой. К примеру, средний дневной заработок рабочего в Новогрудском воеводстве составлял 2 злотых, в Полеском — 2,96 злотого. На Городищенской фанерной фабрике рабочие-мужчины получали 1,2 злотого, рабочие-женщины — 0,6 злотого. При этом килограмм ситного хлеба стоил 0,34 злотого, пшеничной муки — 0,53, масла — 3,4, литр газа — 0,35, а 10 кВт-ч — 7,3 злотого.

Поэт Михась Василёк (Костевич) сетовал:

Век двадцатый, век хороший,

Были б гроши, только гроши…

Хлеба белого с полторбы,

И, дай бог, один упёр бы!

До какой нищеты были доведены жители «восточных кресов», можно судить по официальной статистике. Среднегодовое потребление мяса в Западной Белоруссии, например, составляло менее половины от нормы потребления его жителем центральной Польши — всего десять килограммов, а то и едва четыре кило на человека. За более продолжительный рабочий день (12—14 часов) белорусский рабочий получал наполовину меньше рабочего Лодзи и Варшавы.

В монографическом описании западнобелорусской деревни Ажевиче известный сподвижник Пилсудского генерал Желиговский вынужден был признать: «Потребление деревни находится на чрезвычайно низком уровне. Нищета и голод являются постоянными гостями восточных районов. Хлеб с примесью мякины и древесной коры — вот чем питаются в наших деревнях. Многие крестьяне большую часть года сидят обычно без хлеба».

Будучи нелегальной и действующей в подполье, КПЗБ возглавила выступления рабочих, крестьян, безработных. В начале 1930-х годов состоялись многочисленные забастовки на промышленных предприятиях Белостока, Вильно, Бреста, Гродно, Пинска, Слонима и других городов. Более четырёх месяцев продолжалась зимой 1932—1933 годов забастовка 7 тысяч рабочих лесопильных заводов и возчиков в Беловежской пуще, которые добивались повышения заработной платы, 8-часового рабочего дня и т.д. Почти все выступления заканчивались победой.

Наиболее значительными выступлениями крестьян являлись Косовское, Осташинское, Кобринское. Широкую известность получили выступления нарочанских рыбаков. Польские власти, подавляя эти выступления, не останавливались даже перед применением вооружённых сил, массовыми средствами и тюремным заключением многих участников протестных акций. Среди тюрем особо выделялся Берёза-Картузский лагерь…

О росте влияния КПЗБ на трудящихся свидетельствовали результаты выборов в сейм в 1928 году. В округах Западной Белоруссии за списки коммунистов, выступавших по конспиративным соображениям под наименованием «Рабоче-крестьянское единство», отдали свои голоса 26 процентов избирателей, принявших участие в выборах. КПЗБ провела в сейм четырёх депутатов: И. Дворчанина, И. Гаврилика, И. Грецкого и П. Кринчика. Депутаты-коммунисты создали в сейме «Белорусскую депутатскую фракцию борьбы за интересы крестьян и рабочих» («Змаганне») и использовали трибуну сейма как одну из легальных возможностей для защиты классовых интересов пролетариата и крестьянства, для пропаганды коммунистических идей и ра-зоблачения реакционной политики господствующих классов.

На всех этапах национально-освободительной борьбы просматривалось стремление трудящихся Западной Белоруссии к воссоединению со своими братьями в БССР. С самого начала своей революционной деятельности КПЗБ пользовалась большой поддержкой и помощью братской Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии и всей ВКП(б). На примерах героической истории Коммунистической партии Советского Союза коммунисты Западной Белоруссии учились стратегии и тактике ленинизма, искусству руководства революционной борьбой трудящихся. ЦК КП(б)Б и ЦК КПЗБ поддерживали между собой братские отношения, обменивались приветствиями и делегациями на съездах и конференциях. Партийная и советская печать, общественные организации БССР всегда живо откликались на события, происходившие в Западной Белоруссии, особенно на забастовки и демонстрации, судебные политические процессы и голодовки политзаключённых в тюрьмах фашистской Польши, протестовали против преследования революционеров.

Но в 1938 году против Коммунистической партии Польши было выдвинуто обвинение в широком проникновении в ряды её руководящего актива вражеской агентуры, и решением Исполкома Коминтерна она была распущена. Это решение распространялось и на составные части КПП — Компартию Западной Белоруссии и Компартию Западной Украины.

В дни работы XX съезда КПСС, в феврале 1956 года, Центральные Комитеты Коммунистической партии Советского Союза, Итальянской коммунистической партии, Болгарской коммунистической партии, Коммунистической партии Финляндии совместно с ЦК Польской объединённой рабочей партии опубликовали заявление, в котором указывалось, что выдвинутое против Компартии Польши обвинение было основано на материалах, сфальсифицированных разоблачёнными впоследствии провокаторами, а роспуск КПП был необоснованным. Справедливость была восстановлена…

«Странная война» и польский «коридор»

3 сентября 1939 года, то есть через день после нападения Гитлера на Польшу, в 11.00 Англия первой объявила войну Германии. Через пять часов Франция послушно последовала её примеру. Таким образом, три великие европейские державы вступили между собой в вооружённый конфликт, что означало открытие второго тура мировой войны. Двадцатилетняя передышка окончилась. Польские «союзники» Англия и Франция имели на западной границе с немцами, кроме мобилизованных кадровых дивизий, свыше 3000 танков (в то время как у нацистов там не было ни одного), но ни на сантиметр не двинули свои войска, чтобы спасти от полного разгрома Польшу.

Война, объявленная ими Германии 3 сентября 1939 года, тотчас приняла характер «странной». Над французскими укреплениями висело полотнище: «Пожалуйста, не стреляйте, мы не стреляем!». Вскоре и над немецкими окопами появилось полотнище со словами: «Если вы не будете стрелять, мы тоже стрелять не будем!». Но немцы стреляли много — на востоке. По польским городам, войскам, мостам… А Англия счёт своим потерям на франко-германском фронте откроет 9 декабря, спустя три месяца после начала войны, когда погибнет английский капрал.

Вот что говорил на Нюрнбергском процессе немецкий фельдмаршал В. Кейтель: «Мы, военные, всё время ожидали наступления французов во время польской кампании и были очень удивлены, что ничего не произошло… При наступлении французы натолкнулись бы лишь на слабую завесу, а не на реальную немецкую оборону». «Если мы не потерпели крах в 1939-м, — вторил Кейтелю генерал А. Йодль, — то только благодаря тому, что во время польской кампании приблизительно 110 французских и английских дивизий, дислоцированных на западе, не предпринимали ничего против 23 немецких дивизий».

У. Черчилль писал в мемуарах, что через две недели боевых действий польская армия как организованная сила прекратила своё существование. Передовые моторизованные части вермахта если и встречали какое-то организованное сопротивление, то лишь в первые два-три дня войны. В основном это было время, когда польская кавалерия («лучшая в Европе») мужественно бросалась в атаки, чтобы «изрубить в капусту» немецкие танки. Но к середине месяца вермахт разгромил основные силы польской армии, остатки которой беспорядочно отступали на восток. Правительство Польши и военное командование 17—18 сентября сбежали в Румынию.

Германские войска, преследуя остатки польских подразделений, приблизились к землям Западной Белоруссии и Западной Украины. Они захватили Брест и Львов. Западнобелорусское и западноукраинское население оказалось под угрозой фашистского нападения, а их территория могла бы стать для Германии выгодным военным плацдармом для похода на восток.

«Польша стала удобным полем для всяких случайностей и неожиданностей, которые могут создать угрозу для СССР… Советское правительство считает своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям украинцам и братьям белорусам, которые населяют Польшу.

Поэтому Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ своим войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии», — прозвучало на весь мир официальное заявление. Таким образом, СССР, с одной стороны, выполнял требование Германии о введении войск в свою сферу влияния, а с другой — отказывался объявить себя соучастником «нового порядка» в Польше.

Клеветнические заявления русофобов насчёт «четвёртого раздела» Польши между Германией и Россией несостоятельны. Ни в каком разделе Польши СССР не участвовал. Он вернул Украине и Белоруссии украинские и белорусские земли, признанные таковыми даже Антантой в 1919 году. Более того, правительство СССР игнорировало предложение Гитлера установить границу по Висле. Красная Армия остановилась на линии Керзона. СССР подразумевал сохранение польской государственности.

Утром 17 сентября войска Красной Армии в составе двух фронтов — Белорусского (под командованием М.П. Ковалёва) и Украинского (под командованием С.К. Тимошенко) — перешли советско-польскую границу. Польские правители поспешно признали, что состояния войны с СССР нет. Советский Союз также не объявлял войну Польше. Поэтому в приказе верховного главнокомандующего вооружёнными силами Польши маршала Э. Рыдз-Смиглы от 17 сентября 1939 года польским войскам предписывалось не вступать в бой с советскими воинскими подразделениями, за исключением попыток разоружения или явных боевых действий, а командиры польских частей должны были вести переговоры «в целях выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».

Частям Красной Армии категорически запрещалось бомбардировать города и населённые пункты авиацией, вести по ним артиллерийский огонь, нарушать границы Литвы, Латвии и Румынии. В директивах советов фронтов говорилось о необходимости защиты местного населения от жандармов и осадников, о лояльном отношении к польским военнослужащим и государственным чиновникам, которые не оказывают вооружённого сопротивления.

Правда, польский генерал В. Андерс в своих воспоминаниях уверял, что 17 сентября 1939 года, когда Красная Армия «вторглась» в Польшу, «натиск немцев стал ослабевать, и когда растянутые на сотни километров немецкие коммуникации стали рваться, мы могли бы ещё сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые западные границы Германии».

Сделав такое заявление, Андерс дважды солгал. Во-первых, к 17 сентября польская армия была разгромлена, немцам осталось ликвидировать лишь отдельные очаги сопротивления. Во-вторых, англичане и французы вовсе не собирались воспользоваться возможностью «ударить на открытые западные границы Германии». Однако польская армия в бой не вступала — военные части и соединения добровольно складывали оружие, в плен были взяты 452 тысячи 536 человек, в том числе 18 тысяч 789 офицеров.

Среди пленных находилось около 80 тысяч белорусов и 100 тысяч украинцев, которых накануне Второй мировой войны призвали в польскую армию. Бесконечный поток военнопленных, а также других арестованных поляков вынудил руководство НКВД развернуть новые приёмные пункты в Ореховно, Радошковичах, Столбцах, Тимковичах и Житковичах.

Как отмечает историк Дж. Гросс в монографии, вышедшей в издательстве Принстонского университета в 1988 году, в то время, когда Красная Армия вступила на земли Западной Белоруссии и Западной Украины, польская администрация на этих территориях была совершенно дезориентирована в результате поражения своих войск и наплыва беженцев. Ввиду враждебного отношения к польским оккупантам местного населения поляки начали создавать отряды «гражданской самообороны», зверства которых — массовые расстрелы, вырезанные на спинах и других частях тела звёзды и т.д. — ничем не уступали тому, что после будут здесь же вытворять гитлеровцы. В свою очередь местные жители вооружились против поляков и польских властей. «Широкомасштабная гражданская война была предотвращена, — пишет американский историк, — только благодаря быстрому вводу советских войск».

Воссоединение

Весть о переходе Красной Армией советско-польской границы молнией разнеслась по городам и сёлам Западной Белоруссии. Люди взволнованно передавали из уст в уста: «Наши идут! Наши идут с Востока!» Даже среди отступавших польских солдат появилась некая надежда на спасение Польши. Отдельные польские командиры заявляли, что вместе с Красной Армией «учинят тевтонам второй Грюнвальд».

Из Новогрудка советский командир сообщал: «Население встретило нас как освободителей. Мы проходили мимо деревень, украшенных красными флагами… Девушки дарят красноармейцам букеты цветов. Эти дни стали для народа радостным праздником». Во многих поселениях население день прихода Красной Армии объявляло праздничным днём.

В некоторых районах Западной Белоруссии ещё до прихода Красной Армии создавались военно-революционные комитеты. Они организовывали вооружённые отряды рабочих и крестьян, которые разоружали полицейских, осадников, брали под охрану железнодорожные мосты, заводы и фабрики. Уже 17 сентября в Скиделе бывшие члены КПЗБ Михаил Литвин, Михаил Пик, Илья Мышко, Фёдор Бубен, Борис Олех объявили о переходе власти в руки ревкома. Восставшие захватили почту, электростанцию, клуб и другие учреждения.

Действия вооружённых отрядов переросли в народное восстание. На станции Скидель повстанцы разоружили военный эшелон, всех, кто не сопротивлялся, отпустили. Однако последние присоединились к другой воинской части и вернулись в Скидель. Они начали расправы, убийства восставших. Лазарю Почимку каратели отрезали уши, выкололи глаза, на спине и груди вырезали звёзды. О трагическом положении (всего погибло 18 человек) ревком сообщил Красной Армии, которая 21 сентября вступила в город.

Восстание показало, на что способен угнетённый народ, как он ненавидел своих угнетателей. Оно было ярким событием в завершении революционной борьбы трудящихся Скидельщины против польской буржуазии и помещиков. Особое сопротивление частям Красной Армии было оказано в боях за Гродно, где сконцентрировались около трёх тысяч польских офицеров и жандармов. Им помогали осадники и отдельные группы солдат-поляков, которые отходили на восток, спасаясь от немцев. 20 сентября, после жестоких боёв, Гродно заняли советские войска, но с обеих сторон были большие потери…

22 сентября немецкие войска получили от своего командования приказ покинуть Брест, который они ранее оккупировали. В город вошли части Красной Армии. Состоялся договорной «парад» с отходом немецких подразделений. 25 сентября 1939 года Красная Армия полностью освободила Западную Белоруссию. Около 4 миллионов человек были спасены от угрозы фашистской оккупации.

Началась созидательная работа по налаживанию жизни на занятой территории. Надо было срочно размещать войска и беженцев, восстанавливать разрушенные бомбардировками германской авиации жилые строения и учреждения. Во всех городах и поветах были созданы временные органы власти — Временные управления, которые стали центрами политической, хозяйственной и культурной жизни освобождённого народа.

Опираясь на поддержку большинства населения края, Временные управления и крестьянские комитеты устанавливали новый порядок. Не ожидая законодательных актов новой власти, крестьянские комитеты брали на учёт имущество помещиков, осадников, делили помещичью и церковную землю между крестьянами. По распоряжению Временных управлений в первые дни после освобождения на предприятиях был установлен 8-часовой рабочий день, введено бесплатное медицинское обслуживание населения, отменена плата за обу-чение в школах. Временные управления организовывали снабжение городского населения продуктами питания, налаживали торговую деятельность в городах и деревнях, регулировали цены на продовольственные и промышленные товары, боролись со спекуляцией.

На предприятиях Временные управления создавали комитеты рабочего контроля, в задачу которых входила проверка деятельности фабрикантов. Фабрикантам и заводчикам было предложено пустить в ход все предприятия и выплачивать рабочим и служащим заработную плату. При самом активном участии комитетов рабочего контроля во-зобновили работу заводы и фабрики, брошенные владельцами. Начала работать телефонная и телеграфная связь, восстановилось железнодорожное движение. Всюду открывались школы на родном языке, кинотеатры, клубы, читальни. На белорусском, русском и польском языках начали выходить печатные органы Временных управлений — газеты.

Временные управления с первых же дней начали ликвидацию безработицы. Тысячи безработных в городах получили работу.

Советская Белоруссия и другие союзные республики, в первую очередь РСФСР, помогли Западной Белоруссии и материальными средствами, и своим богатым опытом, накопленным за годы Советской власти в области социалистического строительства.

Из Москвы, Ленинграда, Минска и других промышленных центров СССР в 1939—1940-е годы в западные области Белоруссии было направлено большое количество промышленного оборудования, машин, товаров народного потребления. Только за два дня октября 1939 года в западные области было направлено 2518 тонн соли, 18 вагонов махорки, 5 тысяч ящиков спичек, 540 тонн керосина и т. д. На постоянную работу в западные области выехали сотни опытных партийных, советских и хозяйственных работников, высококвалифицированных инженеров и техников, тысячи педагогов и медицинских работников.

Для решения вопросов государственного устройства было решено избрать Народное собрание. Повсеместно началось выдвижение и обсуждение кандидатов в Народное собрание Западной Белоруссии.

Выборы в Народное собрание состоялись 22 октября 1939 года. Из общего числа 2 763 191 избиратель в голосовании приняло участие 2 672 280 человек, или 96,71 процента. За народных кандидатов голосовали 2 409 522 избирателя — 90,67 процента к общему числу участвовавших в выборах.

Работа Народного собрания Западной Белоруссии началась 28 октября 1939 года в Белостоке. Присутствовали все выбранные депутаты. Среди них было: 563 крестьянина, 197 рабочих, 12 представителей интеллигенции, 29 служащих, 25 кустарей, по национальному составу — 621 белорус, 127 поляков, 72 еврея, 53 украинца, 43 русских и 10 представителей других национальностей. Как видим, состав депутатов отражал социальную и национальную структуру населения края, которая исторически сложилась в Западной Белоруссии. Народное собрание открыл старейший депутат — 68-летний С.Ф. Струг.

С докладом о государственной власти выступил бывший батрак, активный участник революционного движения в западных областях Белоруссии С.О. Притыцкий. Он сказал, что только при Советской власти, в единой семье народов Советского Союза западные области Белоруссии, став на путь социализма, быстро ликвидируют свою экономическую и культурную отсталость. «Советская власть — это значит нет безработицы, — говорил С.О. Притыцкий, — так как все граждане СССР имеют право на труд… При Советской власти деревня перестала быть мачехой крестьянину, она стала ему матерью… Советская власть — это значит никакой национальной и расовой розни, полное братское единство людей».

Все выступавшие на собрании с ненавистью говорили об отошедших в прошлое порядках буржуазно-помещичьей Польши. «Для польского пана мы были не людьми, а «быдлом», которое должно было приносить ему доходы и не имело права быть человеком», — говорил депутат Н.Л. Остасевич.

В единогласно принятой Декларации о государственной власти подчёркивалось, что «Белорусское народное собрание, которое высказывает непоколебимую волю и желание народов Западной Беларуси, провозглашает на всей территории Западной Беларуси установление Советской власти».

В принятой 29 октября 1939 года Народным собранием декларации подчёркивалось, что воля белорусского народа является высшим законом. Народное собрание постановило: «Просить Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик принять Западную Беларусь в состав Советского Союза и Белорусской Советской Социалистической Республики, сплотить белорусский народ в единое государство и положить тем самым конец разобщению белорусского народа». Народное собрание объявило 17 сентября днём освобождения рабочих Западной Беларуси от угнетения буржуазии и помещиков. В декларации о конфискации помещичьих земель говорилось, что земли помещиков, монастырей и крупных чиновников конфисковались без выкупа, вся земля объявлялась общенародным достоянием, то есть государственной собственностью. Была принята также декларация о национализации банков и крупной промышленности, которые становились государственной собственностью.

Народное собрание Западной Белоруссии избрало полномочную делегацию в составе 66 человек, которая выехала в Москву на Чрезвычайную пятую сессию Верховного Совета СССР. От имени трудящихся западных областей Белоруссии делегация изложила сессии Верховного Совета СССР просьбу о принятии этих областей в состав СССР. 2 ноября 1939 года сессия приняла закон о включении Западной Белоруссии в состав СССР и воссоединении её с БССР. 12 ноября 1939 года в Минске открылась внеочередная третья сессия Верховного Совета БССР. Она постановила: «Приветствовать всемирно-историческое постановление Верховного Совета СССР от 2 ноября 1939 г. о включении Западной Белоруссии в состав Советского Союза. Принять Западную Белоруссию в состав Белорусской Советской Социалистической Республики и воссоединить тем самым… белорусский народ в едином Белорусском государстве».

Трудящиеся западных областей Белоруссии, оторванные на протяжении почти 20 лет от своей Родины — Советского Союза, вернулись в братскую семью советских народов. Белорусский народ был окончательно воссоединён в едином Белорусском Советском социалистическом государстве.

Воссоединение белорусского и украинского народов в единых советских республиках с радостью приветствовали не только белорусский и украинский народы, но и все народы Советского Союза, трудящиеся Польши и других стран, так как этот исторический акт ликвидировал навязанную империализмом белорусскому, украинскому и польскому народам несправедливость, затруднявшую сплочение их сил в борьбе против угнетения и эксплуатации.

«Объединение всех белорусских земель в границах Советской Республики Белоруссии как ваш, так и наш народ считает актом исторической справедливости, укрепляющим нашу дружбу», — говорил на митинге трудящихся города Минска 2 ноября 1958 года, во время пребывания партийно-правительственной делегации Польской Народной Республики в СССР, первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии Владислав Гомулка.

Воссоединение белорусского народа — это, бесспорно, акт исторической справедливости, который завершил процесс территориальной и этнографической консолидации белорусской нации — необходимого прочного фундамента белорусской государственности и сегодня. При всех многочисленных и неоднозначных оценках тех событий навсегда останется фактом то, что Белоруссия впервые за всю историю стала территориально целостным государством, и это явилось важнейшей предпосылкой для стремительного национально-государственного развития, общего поступательного движения белорусского народа к прогрессу.

Сегодня белорусский народ един в выборе стратегического курса на развитие сильной, суверенной и процветающей страны, несмотря на внешние вызовы и угрозы, беспрецедентное давление и гибридную войну против нас.

«Нам надо выстоять. Только так мы сможем передать будущим поколениям нашу Беларусь — социальную, высокотехнологичную, экологичную страну с развитыми промышленностью, энергетикой, сельским хозяйством и сильными регионами». Эти слова президента — мощный посыл для нас, белорусов, которые своё право называться людьми добыли потом и кровью и отдавать его никому не намерены.

Владимир ЕГОРЫЧЕВ, кандидат исторических наук, член Союза писателей Беларуси

Источник: «Правда»