Декабрист Владимир Раевский и Сибирь
Владимир Федосеевич Раевский родился 28 марта 1795 г. в слободе Хворостянке Старооскольского уезда Курской губернии. Отец — курский помещик, отставной майор Феодосий Михайлович Раевский, уездный предводитель дворянства; мать — Александра Андреевна Фенина. Будущий декабрист обучался в Московском университетском пансионе с 1803 по 1811 гг., в 1811 зачислен в дворянский полк при 2 кадетском корпусе.
Выпущен прапорщиком в 23 артиллерийскую бригаду — 21.5.1812. Командир 9-й егерской роты, майор 32-го егерского полка. Организовал в полку ланкастерскую школу, назначен начальником дивизионного учебного заведения в Кишиневе. Участник Отечественной войны 1812 года, отмечен многими наградами за ратные подвиги. За Бородино награжден золотой шпагой за храбрость. Член Союза благоденствия (1819), участвовал в деятельности Кишиневской управы Тайного общества.
Раевский по праву носит звание первого декабриста. Он первым из них был арестован в Кишиневе 6.2.1822 г. за организацию Ланкастерской школы, т. е. школы взаимного обучения, за ведение пропаганды среди солдат. Майор, герой Отечественной войны, был заключен в Тираспольскую крепость в 20.01.1826 г, переведен оттуда в Петербург на главную гауптвахту, затем в Петропавловскую крепость («посадить и содержать строго, но хорошо» – у власти не было доказательств его вины), а в августе отправлен для нового военного суда при войсках Литовского корпуса, заключен в камеру в крепости Замостье.
Следствие тянулось до 1827 г., он как бы ждал в различных крепостях суда над остальными декабристами. Раевский приговорен к лишению чинов, дворянства и ссылке в Сибирь на поселение. Выехал на почтовых под строгим надзором в Идинскую волость. Место поселения в селе Олонки, в 85 км от Иркутска, он выбрал сам.
Владимир Федосеевич прибыл в Иркутск в феврале 1828 года. В Сибири он оказался один, без средств существования, без какой-либо помощи родных. Офицер, педагог, декабрист, поэт, здесь он вынужден был изменить род занятий, став хлебопашцем, садоводом, огородником, подрядчиком, который должен от имени крестьян вести переговоры с торговцами о поставке лошадей для перевозки чая и вина с Александровского винокуренного завода по всей Восточной Сибири, а позднее доверенным крестьян по закупке хлеба. Особенно опасной была работа по найму рабочих для Бирюсинских промыслов и расчёт за неё. Кроме того, жизнь заставила его вникать в строительные, инженерные дела, так как нужно было начинать жизнь на новом месте, строить собственный дом, вести хозяйство — в деревне без средств к существованию иначе не прожить.
В Олонках же ссыльный встретил Евдокию Моисеевну Середкину (ум. 1875). Она, крестьянка, крещёная бурятка, стала его женой в 1829 году. Это она сказала «отрадное “живи” и раны сердца залечила». Раевскому она встретилась, когда была совсем юной, разница в возрасте у них была почти двадцать лет. Сильное чувство к ссыльному помогло девушке сломить все препятствия, стоявшие на её пути, в первую очередь родных. Именно эта женщина помогла Раевскому научиться воспринимать Сибирь не как место ссылки, а как родину, как дом, в котором можно жить и который позволяет воплотить в реальную жизнь надежды и мечты.
«И в новом мире к ней одной
Невольно мрачные мои стремились взоры…»
Впервые у дворянина, помещика, военного, отдававшего всё свое время службе, появилась возможность самостоятельно принимать решения, справляться с житейскими заботами, взять на себя ответственность за создание и содержание семьи, которая у него стала со временем многочисленной: девять детей — шесть сыновей и три дочери. Сам Раевский также вырос в большой семье: одиннадцать детей.
В Иркутске у семьи Раевских появились друзья, где они могли останавливаться. Дочери Александра и Вера какое-то время жили у Волконских. В летний период многие дети декабристов, в том числе и Раевских, отдыхали, набирались сил на даче Волконских недалеко от Урика. Она назвалась Камчатником.
Сыновья Раевского одно время жили на иркутской квартире петрашевца Львова, так как учились в то время в гимназии. Позднее сын Юлий служил в штабе губернатора Муравьёва и, следовательно, тоже в основном жил в Иркутске. Дочь Александра в первом браке была за смотрителем Александровского винного завода К.О. Бернатовичем, во втором — за красноярским окружным врачом Г.А. Богоявленским; Вера – за действительным статским советником Ф. В. Ефимовым; Софья в замужестве Дьяченко; Юлий был сотником забайкальского казачьего войска, адъютантом генерал-губернатора М.С. Корсакова; Александр – юнкер-артиллерист. А еще Михаил – полковник казачьих войск; Валерьян, Вадим. Разные судьбы, но почти все они служили в Сибири.
Евдокия Моисеевна, навещая детей, сначала останавливалась у знакомых, затем сняли домик, а позднее построили дом. Дом в Иркутске появился, конечно, не сразу. В одном из писем к сестре Вере Федосеевне Раевский сообщает об этом: «Кроме 3000 р. жалованья я получал до двух тысяч награждения. Купил мельницу, дом в Иркутске, отстроился в Олонках…». Дом в Иркутске находился на улице Тихвинской (ныне Сухэ-Батора). Но всей семьёй здесь не жили: Владимиру Федосеевичу не позволяла работа, Евдокии Моисеевне — домашнее хозяйство.
Раевский построил и обустроил не один дом на сибирской земле. В первую очередь, это, конечно, собственный дом в Олонках для семьи, которая появилась у него в Сибири. Построенный надёжно, основательно, он прожил долгую жизнь. По завещанию хозяина на месте этого дома с использованием брёвен из него была построена школа. Завещание было исполнено. Уже в наше время в нём располагалась младшая группа детского сада села Олонки.
Работая на Александровском винокуренном заводе, Раевский вынужден был, как он писал, прибрести «небольшой домик» на территории завода и его благоустроить, потому что там приходилось проводить много времени по делам службы. Много лет он работал там в качестве подрядчика: восемь лет до 1837 года, т. е. до болезни, и в начале 50-х г. И собственное жильё было просто необходимо.
Не сбылось его ужасное предсказание: погибнуть в сибирской глухомани. Еще до ссылки в Сибирь он написал:
Я буду жизнь влачить, как тень,
Вдали от ветреного света
В жилье тунгуса и бурета,
Где вечно царствует зима
И где природа как тюрьма;
Где прежде жертвы зверской власти,
Как я, свои влачили дни;
Где я погибну, как они,
Под игом скорбей и напасти.
Сибирь он тогда воспринимал как страну противоречий, где «каждый дом есть книга приключений, где вся земля отверженных есть дом». Но, оказавшись здесь, он нашёл «прелести чужбины», «картины грозной красоты». «Вписавшись в крестьяне», Раевский стал вести и соответственный образ жизни. Тяжелый труд позволил в конечном счёте купить 30 десятин пахотной земли, мельницу, завести образцовое хозяйство и даже выращивать хлеб на продажу. Конечно, нужно было думать, как прокормить семью, как обеспечить ей достойное существование, но он не забывал и о духовной пище. Завёл собственную библиотеку, брал книги и у знакомого иркутского купца В.Н. Баснина — почётного гражданина города, промышленника, мецената. В самое ближайшее после женитьбы время он берётся за обучение своей молодой жены, её сестры и брата грамоте. Возникает идея открыть школу для детей местных жителей. Для школы нанял помещение. И Раевский стал в ней первым учителем и директором. Опыт у него уже был. И вскоре в ней стали учиться не только дети, но и взрослые. Племянница жены Раевского впоследствии рассказывала: «Даже женатые стали ходить в училище. Тогда это было очень удивительно».
Владимир Федосеевич выдержал необычный, но трудный экзамен: он завоевал доверие и уважение жителей села, обучая их грамоте, огородничеству, садоводству, хозяйственной деятельности, умению отстаивать свою правду. Своим образом жизни, нравственным обликом он воздействовал на окружающих куда сильнее, чем это могли бы сделать официальные приказания. Без слов проповедовал новые отношения между людьми, развивал чувство независимости, справедливости, собственного достоинства. По воспоминаниям знавших Раевского, он был, несмотря на болезни, беды и заботы, отзывчивым и чутким, твердым и решительным, острым и весёлым, резким и прямым, деятельным и предприимчивым, ориентированным на «практическую жизнь», по его выражению. Об этом писали немецкий учёный и путешественник Адольф Эрман; впоследствии знаменитый врач Николай Белоголовый, лечивший Некрасова, Салтыкова-Щедрина; племянница жены Прасковья Ружицкая и др. Он сумел наполнить жизнь радостями бытия, сделал счастливой жену и детей, вызывал неизменное почтение местных жителей, став в полном смысле этого слова «адвокатом народным».
Два года в 1841 и 1842 гг. он лечился целебными минеральными водами, живя в Тунке, в построенном вблизи источника маленьком домике, и уже прощался с жизнью. Был очень болен (затвердение печени) и не надеялся на выздоровление. Однако воды помогли, и после болезни он прожил еще тридцать лет. Там он с любовью описал «дикий лес, громады скал». И прелести долины, и снежные вершины одинаково дороги ему: «Здесь всё в согласии с душой». В стихотворении «Дума» он признается в своей любви к этому «дому»:
Не сам ли ты себе сказал,
Любуясь дикою природой:
«Средь этих гор, гранитных скал
Дышу я силой и свободой!»
Ты здесь нашёл привет родной
И жизни хилой обновленье.
В то время пограничным приставом в селе Тунка был С.И. Черепанов, с которым познакомился Раевский еще в 1833 г. на винокуренном заводе. Он оставил «Воспоминания сибирского казака», где с большой теплотой описал встречи с Раевским.
А в стихотворении «Не с болию, но с радостью душевной…» Раевский прямо пишет о том, что освобождение от цепей (поэт почти шесть лет сидел в казематах крепостей), открывшаяся возможность применить свои силы и знания, принести пользу краю, отечеству, предоставила ему Сибирь:
Здесь берег мой, предел надежд, желаний,
Гигантских дум и суетных страстей;
Здесь новый свет, здесь нет на мне цепей;
И тихий мир в замену бед, страданий
Светлеет вновь, как день, в душе моей.
Жители Олонок, да и других близлежащих сел, воспринимали Раевского как «ходатая по крестьянским делам», «мирным судиёй», как человека, готового разделить печали и радости народа.
По манифесту от 26.08.1856 г. об амнистии ему и детям возвращены права потомственного дворянства, ему разрешили вернуться в Европейскую Россию и жить, где пожелает, кроме столиц, но секретного надзора не сняли. В 1858 г. Раевский ненадолго приехал в Европейскую Россию, но затем вернулся в Сибирь. Умер в 1872 г. в селе Малышовка, похоронен в Олонках.
«Не для себя я в этом мире жил,
И людям жизнь я щедро раздарил…»
– напишет Раевский в стихотворении «Послание дочери Александре» – своеобразном завещании поэта и, можно сказать, сибиряка, отдавшего Сибири 40 лет жизни и признавшего её своей родиной.
Лилия КОБЯКОВА
Газета «Русский Лад в Иркутской области»
