А. Казинцев. Новая ненормальность

Чиновники, их медиаобслуга всё чаще повторяют: «новая нормальность». Стильно звучащее словосочетание подхватила наша падкая на звонкую фразу элита. После отмены карантина о «новой нормальности» заговорила Москва.

Начало, как и следует, положила власть. Глава Роспотребнадзора Анна Попова, два с половиной месяца выступавшая одним из главных ньюсмейке­ров страны, директивно заявила телеканалу «Россия 1»: «Нам надо готовить­ся, и это совершенно очевидно уже, что у нас наступает новая нормальность. Мы должны будем поменять свои привычки» (цит. по: «Газета.ru». 28.04.2020). Эксперты тут же принялись развивать тезис. Президент Центра стратеги­ческих коммуникаций Дмитрий Абзалов сформулировал: «... Это будет другой мир, и мы будем привыкать в этом жить» (там же).

Разумеется, «новая нормальность» всего лишь термин. Но если его сде­лали модным, вбросили в СМИ и вколачивают в головы обывателей, значит, он несёт важный актуальный смысл. Что же он означает? Нас уверяют, будто речь о гигиене. Дескать, напуганное эпидемией не­сознательное население наконец-то научится чаще мыть руки, не чихать в фи­зиономию встречного и вообще соблюдать социальную дистанцию.

Дмитрий Абзалов ссылается на опыт Уханя. Там после карантина люди держатся подальше друг от друга, а купленную в ресторанах еду несут до­мой – привыкли.

Солидная «Независимая газета» в редакционной статье «“Новая нормаль­ность” – это осмысленная чистота и жизнь в режиме онлайн» (11.05.2020) разъясняет: «Больше людей станут добровольно надевать маски и перчатки в привычные сезоны эпидемий, заботиться о дезинфекции рабочего места, осторожнее пользоваться общественным транспортом, гораздо менее спокой­но, чем прежде, относиться к нарушению личного пространства».

Кто бы возражал? Но привычный мир для этого менять не нужно!

Совсем другой взгляд на «новую нормальность» обнаруживается в эконо­мической литературе. «“New normal” – концепция, которую ввели специалис­ты PIMCO в 2009 году для описания экономических процессов», – информи­рует финансовый словарь «Smart-lab.ru». Пояснение: PIMCO – Pasific Investment Company – американская фирма, крупнейший мировой инвестор на рынке облигаций (там же). Показательно время появления термина – 2009 год, предыдущий отмечен глубоким эконо­мическим кризисом.

Концепция основана на нескольких положениях. Главные: «Экономика не восстановится от кризиса в нормальной циклической форме; в течение дол­гого времени рост будет долгим, а безработица высокой» (там же). Как видим, «новая нормальность» совсем не про гигиену, социальную дистанцию и дезинфекцию рабочего места. Сохранить бы это самое место при высокой безработице!

Воспользовавшись кризисом, нас приглашают в мрачную реальность, до поры отвлекая разглагольствованиями в духе мультяшного Айболита.

Статья в международном научно-исследовательском журнале Research­journal.org раскладывает всё по полочкам: «New normal – новое состояние эко­номики после радикальных перемен (посткризисное) с выраженным замедле­нием экономического роста, высокими показателями безработицы, обострени­ем долговых проблем на уровне страны, хозяйствующих субъектов и индивидов и значительная неопределённость на различных рынках» (№2, 2019).

У меня вопрос: стоит ли привыкать к такому «другому миру»? Понимаю – от моего нежелания ситуация не изменится. Мы обеднели! Агентство Regnum информирует: зарплата почти 60% жителей России стала меньше в период карантина. Таковы результаты исследования, проведённого онлайн-сервисом «Работа.ру».

Хотелось бы, конечно, узнать, почему наряду с падением доходов боль­шей части населения состояния российских миллиардеров за время каранти­на увеличились на 62 миллиарда долларов (forbes.ru. 26.04.2020)?

Получается, что богачи остаются при прежней нормальности, вполне ком­фортной, и даже существенно улучшают своё положение, навязывая осталь­ным новую норму с едва ли не половинным урезанием уровня жизни.

В одночасье обедневшему среднему классу и вконец обнищавшим бедня­кам остаётся «по одёжке протягивать ножки». РИА НОВОСТИ сообщает: «По­сле пандемии коронавируса рынок России ждёт новая модель потребления. Как к ней приспособятся россияне, рассказал в интервью радио Sputnik гене­ральный директор Информационно-аналитического агентства INFOLine Иван Федяков» (04.06.2020).

Ничего мудрёного гендиректор не открыл: «Фактор цен становится одним из ключевых в принятии решения о покупке. Экономия на фруктах и овощах. Кто покупал говядину, станет покупать свинину. Кому и она не по карману, переключится на курицу» (там же). Что будут есть те, кому стала недоступна и курятина, – дешевая еда миллионов, гендиректор не уточнил.

Голословными декларациями ситуацию не изменишь. Но и «привыкать», «приспосабливаться» к ней, как настойчиво советуют господа Абазов и Федя­ков, не стоит.

Вспомним, Россия прошла через множество кризисов, которые меняли ре­альность круче, чем нынешний коронавирусный. Последний по времени – рас­пад Советского Союза. Всё лежало в руинах: хозяйственные и социальные свя­зи, общественные идеалы и нравственные ценности. И всё-таки люди, стиснув зубы, мобилизуя все силы, стремились вернуться к нормальной жизни.

Так неужели на этот раз мы примем навязываемый нам новый порядок?

Тем более, речь в данном случае не только об экономике. Статья в Research-journal опубликована в 2019 году. Кризис – ещё не инфекционный, а экономический – только начинался. Эпидемия и карантинные меры, приня­тые во всём мире, в частности, в России, добавили к картине «новой нор­мальности» дополнительные выразительные и зловещие черты.

Нас последовательно лишали прав, которые считались неотъемлемыми, за которые десятилетия боролись жители Запада и России. Которые вмес­те и по отдельности – в иное время готово было отстаивать общество. В иное время, но не в период объявленного карантина.

У нас отняли право на свободу передвижения (электронные пропуска). Право на неприкосновенность жилища и частной жизни («социальный мо­ниторинг»). Право на труд – частично. Сотни тысяч работников малых предприятий и т. н. самозанятых были заперты дома и лишены заработка.

Но даже в сравнении с положением этих «лишенцев» люди 65+ были по­ражены в правах ещё сильнее! Им вообще запретили покидать квартиры. Время от времени проскальзывали упоминания о том, что они, как и прочие, могут сходить в магазин и в аптеку. Но тут же эти «послабления» дезавуировали. Стариков передали на попечение соцработников и волонтёров. 1,9 миллиона столичных пенсионеров – на несколько тысяч волонтёров! Если бы бабушки беспрекословно повиновались указам, они бы просто умерли с голода...

Нас уверяют, что все эти моры предпринимались для нашего блага. Не стану спорить. Хотя мы ещё поговорим об эффективности карантина. Очевидно, однако, что мероприятия такого масштаба (а человечество не знало ничего подобного!) вряд ли затевают ради одной утилитарной цели.

Это ведь не только ряд карантинных мер. Это слом сознания. В запрети­тельной горячке апреля и мая дикость многих ограничений не осознавалась в полном объёме. Но теперь, при взгляде назад, нельзя не задуматься. Даже во время войны передвижение граждан регулировалось менее жёстко (комен­дантский час в ночное время). И даже частная жизнь – первая жертва чрезвычайных ситуаций охранялась более тщательно, чем в период карантина. Кстати, так и не объявленного официально.

Для чего же ломали привычную жизнь, а вместе с ней и наше сознание?

Наивно ожидать прямого ответа на этот вопрос. Но логично предполо­жить – как раз для того, чтобы заставить принять «новую нормальность». Именно потому, что она ненормальна. Что она связана с падением привычно­го уровня жизни (который и так по стране в целом невысок). С крушением жизненных перспектив – как оплачивать кредиты, если доходы упали? С по­терей работы и бизнеса.

Да никогда в нормальных условиях люди не примут такое! Поэтому элиты по всему свету – дело не только в России (хотя нас интересует прежде всего наша страна) – воспользовались чрезвычайной ситуацией, чтобы навязать новую реальность,

В принимаемых мерах просматриваются не только утилитарные цели, но и трагикомические черты. Незадолго до падения карантина информагент­ства объявили: «Мужьям, жёнам и другим членам московских семой, имею­щим разную прописку, разрешили гулять вместе. Об этом сообщил глава де­партамента торговли и услуг Алексей Немерюк» (Lenta.ru. 28.05.2020).

Вы слышали – Немерюк разрешил! Наверное, только во времена крепостного права барин мог разрешить (или запретить!) мужу и жене гулять вместе.

К счастью, изоляция завершилась. Но сторонники тотального контроля не желают смириться. В тот же день, когда москвичей выпустили на улицу, ис­точник в мэрии предупредил: «Ограничения ещё могут вернуться» («Эхо Моск­вы». 08.06.2020).

Одновременно с отменой изоляции президент подписал закон о создании Единого федерального информационного реестра, куда будут собирать дан­ные о каждом жителе РФ.

На мой взгляд, точное определение «новой нормальности» дал депутат Госдумы заместитель председателя ЦК КПРФ Юрий Афонин: «”Новая нормаль­ность”, как видят её власть и капиталисты, это сокращение цены труда, урезание прав и свобод граждан, система тотальной электронной слежки» (@Afonin_Y 01.05.2020).

А может, мы ещё будем вспоминать московского мэра как спасителя го­рода. Энтузиасты-медики просчитают, сколько жизней сохранило закрытие столицы. Но даже если взять только медицинский аспект двухмесячной эпопеи, нельзя не заметить: при реализации предохранительных мер обнаружились последствия незапланированные, о которых, скорее всего, не думали, кото­рые не учитывались в момент принятия решений.

В сообщениях о работе Оперативного штаба упоминалось об участии в за­седаниях вирусологов. Возникало ощущение, что все решения, о которых москвичи нередко отзывались с сарказмом, принимаются под руководством этих специалистов. Иначе как объяснить, к примеру, майское заявление С. Собянина, что ограничительные меры могут сохраняться до изобретения вакцины (ria.ru. 28.05.2020). Представьте, огромный город, чьи базовые решения дублировали регионы, замирает в ожидании чудесного средства, не ведая, сколько придётся ждать!

Специалист – фанатик своего дела. Дело инфекциониста – борьба с ви­русом. Он не обязан думать о том, выдержат ли многомесячное заточение жи­тели, не загнётся ли экономика. COVID должен быть повержен любой ценой! «Специалист подобен флюсу. Его полнота односторонняя» – вспомним Козь­му Пруткова.

Но не все учёные страдают односторонностью. Именно среди инфекцио­нистов выдвинулись критики жёсткого карантина. Беда в том, что их в высо­кие кабинеты не допускали. Заведующий кафедрой вирусологии Сеченовского университета академик РАН Виктор Зверев резко высказался об изоляции: «Мы больше людей поте­ряем от других болезней, которые накапливаются у того, кто сидит дома на самоизоляции» (Рамблер. 20.05.2020).

Член-корреспондент РАН Владимир Хавинсон конкретизировал – от недо­статка движения развивается гиподинамия, гипоксия – нехватка воздуха. «Добрый десяток болезней усугубляется сидением дома» (Росбалт. 20.05.2020).

Вызвали резонанс и высказывания зарубежных учёных, с московскими ограничительными мерами впрямую не связанные. Нобелевский лауреат Майкл Левитт раскритиковал саму идею карантина: «Решение запереть людей в квартирах было продиктовано политикой, а не здравым смыслом» (DON24.ru. 25.05.2020).

Ко времени пришлась и публикация исследования учёных Университет­ской больницы Эссена. По их наблюдениям, начатым ещё в 2000 году, дли­тельная изоляция «повышает риск возникновения сердечных приступов и ин­сультов на 44%» (HARegnum. 23.05.2020).

Конечно, определить, сколько людей умерло не от вируса, а от суровых условий карантина, затруднительно. И всё же данные, представленные в мае заместителем столичного мэра Анастасией Раковой, заставляют задуматься.

Отвечая на западные обвинения в том, что Россия занижает количество смертей от COVID, Ракова детализировала статистику смертности. В апреле 2020 года в Москве умерло на 1,8 тысячи человек больше, чем за тот же пе­риод 2019 года – 11 846 по сравнению с 10 005 («Север столицы», № 19, 2020).

Из общего числа от коронавируса и его последствий скончались 639 че­ловек. Среди остальных 11 207 смертей, по словам Раковой, 60% случилось «из-за сосудистых катастроф (инфарктов миокарда и инсультов), злокачест­венных заболеваний 4-й степени и других болезней» (там же).

Обратите внимание – инфаркты и инсульты поставлены на первое место. Следовательно они стали причиной наибольшего количества смертей. Это яв­но больше, чем 639 умерших от COVID. Поскольку смертность в нынешнем ап­реле значительно превысила показатели 2019 года, логично предположить, что это связано с какой-то чрезвычайной ситуацией. Именно такой ситуацией был карантин.

Отечественный авторитет академик РАН Владимир Сергиев указал на аб­сурдность ограничительных мер: «Почему в основу профилактики в России поставили изоляцию здоровых, а не выявление больных и контактов, что все­гда давало хороший эффект в отечественной практике» (newdaynews.ru. 05.06.2020). Академик знает, о чём говорит. Он 10 лет возглавлял Главное управление карантинных инфекций Минздрава СССР и отвечал за борьбу с эпидемиями.

Болезни физические лишь одно из побочных следствий карантина. Пси­хологи и психиатры предупреждают о хворях душевных. «Что же будет с людь­ми? Или 10 психологических последствий самоизоляции» – озаглавлена ста­тья психолога. Упоминаются «паранойяльные страхи», «посттравматическое расстройство», «танатофобия – страх смерти», «обострение тревожного рас­стройства», «депрессия» («Жизнь как чудо». 04.04.2020).

К слову о депрессии. Немецкие психиатры бьют тревогу: «Ограничения, введённые на фоне эпидемии, вызвали существенный рост числа случаев тя­жёлой депрессии». Исследователи Частной высшей школы Геттенгена назы­вают цифру – 5% (meddaily.ru. 08.06.2020). Кто-то скажет: подумаешь, ерунда! Но в такой населённой стране, как Гер­мания или Россия, 5% – это миллионы людей. Людей с искалеченной психи­кой. И виной тому не сама эпидемия, но ограничения, введённые на её фоне.

Об экономическом ущербе все два карантинных месяца не то что говори­ли – кричали и предприниматели и работники. Закрылись десятки тысяч предприятий. Только в Москве и только в сфере торговли и обслуживания – 47 тысяч.

Миллионы людей потеряли работу и средства к существованию. Фор­мально работодателей обязали выплачивать зарплату. Но пользуясь фактиче­ским бесправием работников, хозяева отправляли их в неоплачиваемые отпу­ска, урезали жалованье. А мелкие предприниматели сами остались без средств.

Последствия ощущаются до сих пор и будут проявляться ещё долгое вре­мя. Многие предприятия после карантина так и не сумели открыться, другие работают с низкой нагрузкой. Специалисты предупреждают: «Под угрозой увольнения оказалась поло­вина работающих россиян» (телеканал 360°. 08.06.2020).

Эксперты Института социального анализа и прогнозирования РАНХ и ГС оценили масштаб возможного влияния карантинных мер на рынок труда. «49,7% всех работающих россиян трудятся в потенциально уязвимых сферах. В группу риска сейчас попали почти 35 миллионов человек» (там же).

Безработица – не только драматичное падение доходов, это и алкого­лизм, и распад семей, и суициды. В России о связи самоубийств с потерей работы почти не пишут. Иное дело в Америке. «Сегодня врачи предупрежда­ют, что многомиллионная безработица... может привести к 75 тыс. “смертей от отчаяния"» (так на Западе именуют самоубийства) – приводит Рамблер дан­ные из США (29.05.2020).

В том же материале агентство цитирует заокеанского эксперта: «Парадокс в том, что самоизоляция спасает нас от коронавируса, но бросает на растер­зание трём главным убийцам Америки – самоубийствам, алкоголизму и передозу» (там же).

Можно, конечно, позлословить над трудностями американцев. Однако, на мой взгляд, плодотворнее задуматься о схожих проблемах в России. Мы ещё вернёмся к разговору о социальных последствиях карантина. А пока, обозревая побочные явления изоляции, можем повторить бессмерт­ные слова В. Черномырдина: «Хотели как лучше, а вышло как всегда».

В майском выпуске журнала «Forbes» журналист Николай Усков опублико­вал статью под примечательным названием «Неудобные вопросы о COVID: можно ли было обойтись без жёсткого карантина?» За ответом ходить далеко не нужно. Его дают наши соседи – Швеция и Беларусь. Там не стали закрывать граждан в квартирах. За что и подверг­лись ожесточённой травле в прессе – мировой и российской.

Брань в адрес наших славянских соседей для «отечественных» СМИ при­вычна. Белорусский лидер для них – самодур, колхозник. Как только не чес­тили Александра Лукашенко!

Шведы иное дело. Критиковать викингов, которые издавна восприни­мались у нас как представители Запада, в Москве решились не сразу. Пона­чалу печатали гневные филиппики английских газет (те больше других напа­дали на шведов) и лишь затем выступили сами. Заголовки красноречивы – «Коронавирус победил Швецию», «Швецию постигла коронавирусная катаст­рофа», «Отказ от карантина не помог Швеции избежать проблем в экономи­ке». И выстрел дуплетом: «Безалаберный дуэт: почему Швеция и Белоруссия поступили не мудро».

Чтобы оценить основательность выступлений, обращусь к последнему. В заголовке процитированы слова итальянского вирусолога Андреа Крисанти: «Решение Швеции и Белоруссии не вводить жёсткие карантинные меры во время пандемии... не было мудрым, поэтому страны понесли слишком боль­шой ущерб» (yandex.ru. 13.06.2020).

Итальянский профессор сурово указывает на «слишком большой ущерб». Сравним: в Швеции от COVID умерли 4 874 человека, в Белоруссии – 303, в Италии 34 301 (coronavirus-monitor, info. 14.06.2020). Сопоставьте цифры и оцените степень объективности итальянского специалиста.

Кстати, это тот самый Андреа Крисанти, который открыл т. н. «бессимп­томных» коронавирусников (РБК. 12.06.2020). Помните, ими особенно пуга­ли обывателей – симптомов нет, а зараза передаётся. Только в июне ВОЗ ус­тами своего технического руководителя по реагированию на COVID-19 Марии Ван Керкхове объявила: «Бессимптомные носители коронавируса не заразны» (coronavirus-monitor.ги. 09.06.2020).

Как видим, у COVID-19 есть энергичные пропагандисты. Служители «пандемии страха».

Между прочим, английскую прессу, ожесточённее других нападающую на шведскую модель, вдохновляет такой же пропагандист Нил Фергюсон. И когда пишут: «Британские учёные из Имперского колледжа в Лондоне...» – имеют в виду именно его. Самое любопытное: Фергюсон не эпидемиолог. Как сообщает ТАСС, он профессор математической биологии. Выстраивая математические модели эпидемии, Фергюсон пришёл к выводу, что «мягкие ограничительные меры могут привести к гибели сотен тысяч человек». Он су­мел навязать свою точку зрения британскому премьеру. Но в мае Фергюсон уволился из научного совета при правительстве (meduza.io. 06.05.2020).

Светлым пятном на этом грязноватом фоне смотрится интервью с глав­ным эпидемиологом Швеции Андросом Тегнеллом, которое «Комсомольская правда» перепечатала из научного журнала Nature (kp.ru. 25.04.2020). При­влекает спокойный тон и взвешенная позиция идеолога шведской модели.

Обосновывая свою позицию, Тегнелл ссылается на здравый смысл и на­циональные традиции. «Мы не стали закрывать общество, – говорит он. – Во-первых, в других странах не до конца отдают себе отчёт, что это значит попы­таться держать людей в изоляции на протяжении многих месяцев. Пандемия не кончится быстро, а мы можем придерживаться своей мягкой стратегии очень долго. Во-вторых, главное, чтобы вирус распространялся плавно, а не скачками. А именно скачкообразный рост мы получим, если сначала закроем общество, а потом внезапно откроем снова и получим новую волну».

Тегнелл отметает, как вздорные, рассказы о том, что в Швеции к вирусу относятся несерьёзно, вообще не принимают защитных мер. «Абсолютно не­верно думать, что ситуацию с коронавирусом здесь пустили на самотёк, поз­воляя инфекции свободно распространяться, чтобы создать в итоге массовый иммунитет. Ограничений немного, но они существуют. Запрещены массовые мероприятия численностью более 50 человек, в ресторанах работают только открытые веранды и площадки, пожилым людям рекомендовано избегать со­циальных контактов, руководителей компаний попросили перевести работни­ков на удалёнку... В старших классах и университетах ввели дистанционное обучение. Людям постоянно напоминают: мойте руки, соблюдайте дистан­цию, не выходите из дома, если заболели. Только если в большинстве стран за соблюдением следит карательная государственная машина, то шведы все­цело полагаются на сознательность граждан».

Показательно: Тегнелл в интервью говорит об «обществе». В то время как наши чиновники и журналисты о «населении». Тут разница не только стилис­тическая, но и смысловая. Население – это аморфная сумма людей, проживающих на данной терри­тории. Общество – организованная структура, действующая целенаправлен­но, на основании своих интересов и по законам, им над собою признанным.

Практика подтверждает эти рассуждения, которые кому-то могут пока­заться умозрительными. Тегнелл указывает: «Мобильность граждан в Сток­гольме сократилась на 75%». Относительно высокая смертность во многом обусловлена ситуацией в группах, «которые не впитали в себя шведскую культуру и самодисциплину». Так деликатно именуют мигрантов. Их число в Швеции значительно больше, чем в других скандинавских странах, с которыми обычно сравнивают шведские показатели смертности. Выразительны данные из статьи «Швеция: коронави­рус поражает в основном мигрантов»: из первых 15 погибших в Стокгольме шесть были сомалийского происхождения («Око планеты». 19.04.2020).

Значительная доля умерших (до половины) приходится на дома преста­релых. И тут коренные жители косвенно поминают мигрантов. По словам шве­дов, не так давно дома престарелых приватизировали, и теперь обслуживаю­щий персонал набирают из низкоквалифицированных работников, которые и послужили переносчиками болезни. Шведские власти реагируют. Выделено 220 млн долл, на усиление защи­ты пожилых («Шведская модель борьбы с коронавирусом». Рамблер. 13.05.2020).

Как бы то ни было, шведам удалось уберечь страну от вала смертей. 4 874 человека – это не сотни тысяч, как пророчил Нил Фергюсон. И даже не 9 655, как в Бельгии (coronavirus-monitor.info. 14.06.2020), сравнимой по на­селению со Швецией и в отличие от неё карантин вводившей.

Тегнелл и не обещал избежать жертв. Цель шведской модели – обойтись умеренным количеством жертв и дождаться формирования массового имму­нитета, способного уберечь страну от новых волн COVID.

Андреа Крисанти, нападая на шведскую модель и одновременно пугая второй волной вируса, противоречит сам себе. При несформировавшемся иммунитете придётся снова вводить изоляцию. А если за второй волной по­следует третья? Никакая экономика не выдержит! Да и люди, как бы они ни дорожили здоровьем, не дадут снова загнать себя под замок.

Эксперты констатируют: «В долгосрочном плане может оказаться, что, столкнувшись со второй, третьей волной заболевания, многие страны всё равно пойдут по шведскому пути» (Рамблер. 13.05.2020).

То же можно сказать и о белорусской модели, к сожалению, недостаточ­но обстоятельно представленной в медийном пространстве. Зато показатель смертности один из самых низких в Европе свидетельствует о продуман­ности белорусского пути. Не случайно главный инфекционист Минздрава Ре­спублики Беларусь Игорь Карпов заявил: «Я общался с коллегами из других стран. Многие... жалеют, что закрылись от коронавируса» (SB.by. 02.05.2020).

Почему же по всему миру нынешней весной приняли другой путь, веду­щий к краху экономики, разрушающий привычный образ жизни? Создающий ту самую «новую нормальность», к которой нас теперь пытаются приохотить.

В потрясённом, измученном карантином обществе всё больше людей го­товы объяснить такой поворот при помощи конспирологии. Существует масса теорий от заговора фармакологических корпораций, раздувающих панде­мию страха ради получения сверхприбылей, сговора финансистов, пытаю­щихся под коронавирусной завесой скрыть крах долларовой системы, до зло­вещих планов Билла Гейтса, якобы стремящегося, воспользовавшись ситуа­цией, чипировать население планеты – то ли для полного подчинения «миро­вому правительству», то ли для истребления.

Не готов поступиться правилом серьёзных исследователей – иметь дело только с верифицируемыми сведениями. То есть с теми, которые можно про­верить. Фармакологические гиганты, конечно, попытаются получить милли­арды на создание вакцин; финансисты не преминут провернуть сомнительные операции. Все это можно проверить, а заодно подтвердить аналогичным по­ведением в недавнем прошлом.

А вот истребление человечества...

Полагаю, подозрения общественности в данном случае основаны на обы­вательской вере в сверхчеловеческое могущество и изобретательность миро­вых элит.

К счастью, эти подозрения не находят подтверждения. Крупнейшие поли­тические события последних лет – Brexit в Европе, избрание Трампа в Аме­рике, радикализация режима Эрдогана и усиление светского исламизма на Ближнем Востоке, неуступчивая позиция Пекина во внешней и внутренней по­литике всё это катастрофические поражения глобалистов, являющихся си­нонимом мировой элиты. Их интеллектуальный потенциал и стратегическая энергия близки к исчерпанию.

Вернусь к статье Николая Ускова, с упоминания которой я начал главу. «Пандемия стала испытанием не только для систем здравоохранения, но и для элит разных стран. В массе своей они продемонстрировали психологическую неустойчивость, некомпетентность, недальновидность и фундаментальное не­доверие к собственному народу. Большинство принятых мер не имело под со­бой никакого научного обоснования» (Forbes.ru. 21.05.2020).

Если подобное печатают в главном органе глобальной элиты, значит, де­ла совсем плохи!

Я много лет пишу о несостоятельности тех, кто стоит у руля мировой поли­тики. В работе «Возвращение масс» (М., 2010), удостоенной Большой литера­турной премии как «лучшая книга года», я приводил многочисленные примеры их стратегических просчётов, недальновидности, трусости, коррумпированно­сти, аморальности. Грубейшие политические ошибки (Ирак, Афганистан), бесконечные судебные процессы, связанные с лидерами Израиля, Италии, Германии, Франции.

Советую читателям ознакомиться и с замечательной книгой американской исследовательницы, дважды лауреата Пулитцеровской премии Барбары Такман «Ода политической глупости» (рус. пер.: М., 2013), где проанализирова­ны самые скандальные провалы властителей в мировой истории.

К сожалению, врождённый этатизм русского человека мешает ему осо­знать мелкость и некомпетентность тех, кого он считает вершителями судеб. Вместо хитроумных планов власть имущие продемонстрировали расте­рянность, близкую к панике. Когда в Ломбардии заболевшие тысячами посту­пали в больницы и врачи вынуждены были решать, кого подключать к И ВЛ, а кого обрекать на смерть, элиты испугались ответственности. «Избиратель не простит вала смертей», – вот что свербило в воспалённом сознании. Не ко­варством, а страхом продиктованы решения о закрытии городов и стран. Та­ким образом надеялись замедлить распространение эпидемии и тем самым снизить нагрузку на больницы.

Российские политики и медицинские чиновники оказались в особенно уязвимом положении. Проводимая в последние годы «оптимизация» серьёз­но подорвала отечественное здравоохранение. Г. Зюганов сослался на дан­ные Счётной палаты: «...Только с 2017 по 2020 годы в стране было уволено 42% медперсонала» («Наш современник», №6, 2020).

Если западные системы здравоохранения, подкреплённые солидными бюджетными деньгами, валились одна за другой – Италия, Испания, Фран­ция, Великобритания, то что могло произойти с нашей «оптимизированной»?

Поэтому карантин объявили по жёсткому варианту.

Но если стратегическое мышление – не их конёк, то в изворотливости эли­там не отказать. Получив на руки проблему, обжигающую кожу, власть имущие почувствовали, как она буквально под пальцами превращается в палочку-вы­ручалочку. Имя этому волшебному средству – «социальное разобщение».

Запугав население и заперев его по домам, власти осознали: это не толь­ко медицинская мера предосторожности, но и мощное политическое средство.

Запретили собираться по 5 000, по 500, по 50 человек, запретили выхо­дить на улицу. Никто не ворохнулся! Ни пылкие итальянцы, ни свободолюби­вые французы. Ни мощные профсоюзы, ни хулиганистые анархисты. Про нас не говорю...

А если принять это как данность? Продлить ограничительные меры на пол­года, на год? Так они пришли к «новой нормальности».

Гулявшую по интернету мысль внятно сформулировал бизнес-аналитик Дмитрий Яхно. «Это репетиция, – оценил он карантинные меры. – Выясняют реакцию людей на раздражители. И мы видим, что люди не делают ничего. Они принимают всё как есть... И если в следующий раз ребята захотят пост­роить всех, надеть всем кандалы с цифровыми датчиками, никто особо спо­рить не будет. Это репетиция» (Кейс-штурм. 11.06.2020).

Вот чего следует опасаться. Ни вакцины, ни чипирования, ни Билла Гейт­са. «Ребят», решивших «построить всех».

Другое дело, что ожидание чипирования (пусть и враждебное) не пред­полагает никаких действий. Знай сиди и подвывай от тоски и злобы. Тогда как перспектива «новой нормальности» требует от каждого поступка.

Александр КАЗИНЦЕВ

«Наш современник», № 7, 2020