«Английский космос» и капитализм. Геософский анализ капитализма

Капитализм в чистом, так сказать образцовом для современного человека виде возник в Англии в эпоху промышленной революции. Именно эту его вариацию скрупулезно и гениально точно описал Карл Маркс в «Капитале».

Причем, в переписке с русскими народниками, Маркс одно время даже настаивал на том, что это «исключительно английский феномен» и что совершенно не обязательно, чтобы другие страны (например, Россия) прошли тот же самый путь. И вообще если о философии истории Маркса судить по первоисточникам (например, по рукописи «Формы, предшествовавшие капиталистическому производству», открытой только в 1930-е советскими марксоведами), а не по позднейшей пятичленной схеме, придуманной советскими историками и лишь приписанной Марксу, то получается любопытная вещь. Все экономические формации (или способы производства) у самого Маркса так или иначе привязаны к определенному географическому ареалу.

Азиатский способ производства существовал в древнем Вавилоне и был связан с ирригационной формой земледелия в этом регионе.   Рабовладельческий способ производства Маркс называет античным и прямо увязывает его с греческим полисом и его римским аналогом – «цивилусом», то есть со специфичными формами общежития цивилизации древнего Средиземноморья.

Феодальный способ производства по Марксу – германский (он его в «Формах» так и называет – «германско-феодальный»: на самом деле правильнее его называть «романо-германский»). Нигде и ничего основоположник марксизма не пишет, например, о некоем русском или китайском феодализме. А ведь у нас в СССР в 1930-е годы, смешно сказать, «красные профессора» даже «кочевой феодализм» выдумали, чтоб «подвести базу» под раскулачивание башкирских и казахских богатых скотоводов!

Наконец, как мы уже видели, самый чистый капитализм у Маркса – английский.

Иначе говоря, теория прогресса самого Маркса (но не его советских «последователей») носит не тотально-универсалистский (предполагающий, что все народы проходят одни и те же формации, только одни раньше, другие позже), а диалектически-цивилизационный характер. Как у его учителя – Гегеля, в философии которого мировой дух прогрессирует, кочуя по географически-культурным мирам – от древневосточных до европейски-христианского.

Если это было ясно основоположнику формационного подхода, то что уж говорить о геополитиках...

Естественно, геополитики и геоэкономики подробно разобрали, как на возникновение английского капитализма могло повлиять островное положение Великобритании и ее статус морской державы, обладающей огромным мощным флотом. Однако можно ведь пойти и дальше. Наряду с геоэкономикой и геополитикой существует и геософия. О наличии такой дисциплины писал основоположник евразийства Петр Николаевич Савицкий. Геософия – часть философии, а точнее, такого ее подразделения, как натурфилософия или философия природы.

Геософия трактует отношения человека (народов и цивилизаций) и природы (географических ареалов народов и цивилизаций – месторазвитий). Причем, трактует в наиболее общем виде, с использованием инструментария философских теорий. В частности, мы можем говорить с точки зрения геософии и о диалектике способа производства, характерного для определенного общества или цивилизации и «образа мира», запечатленного в месторазвитии. По Савицкому, все месторазвития организуются определенными идеальными моделям – эйдосами (См. статьи Савицкого «Научные задачи евразийства» и «Власть организационной идеи»).

Эйдос этот не может не получать выражение в цивилизационном мифе (связь между эйдосом и мифом показал А.Ф. Лосев). Мне представляется, что эти цивилизационные мифы интуитивно-художественно ухватил и описал наш «советский Розанов» – гениальный Георгий Гачев.  

***

Георгий Гачев написал целую серию книг о разных национальных образах мира. Применял он для изучения разных культур свой метод экзистенциальной культурологии. Погружаясь в какую-либо культуру, изучая ее в самых разных проявлениях – от языка и литературы до кухни, одежды, повседневности, он стремился выявить некие общие принципы, касающиеся фундаментальных категорий мировоззрения – пространства, времени, мужского женского, растительного, животного, отношения к труду, творчеству, к любви и т.д.

Гачев исходил из того, что национальный характер, этнопсихологию определяет природа того региона, который является исторической родиной этого народа (и поэтому есть, например, связь между природой Средиземноморья и физикой Аристотеля и природой Британских островов и физикой Ньютона). Особенности эти распространяются не только на душу народа (Псюхе) но и на способ его мышления, на его логику. Отсюда Гачев выводит центральное понятие своей концепции – Космо-Психо-Логос, под первой составляющей имея природу, космос народа, под второй его психологию, душу, под третьей – его мышление, Логос. Описывает эти особенности он языке категорий древней натурфилософии – Воды, Воздуха, Огня и Земли (Г. Гачев Ментальности народов мира).

Сказанного достаточно для нашей задачи.

Согласно Гачеву (Г. Гачев «Гуманитарные комментарии к естествознанию»), национальный образ англичан – это бесконечный Океан, сливающийся с Небом и становящийся неразличимым с ним (Гачев называет его «Небогеан») и Корабль, который под воздействием мощи Ветра бороздит этот Океан, нигде не находя суши, потому что он и является в нем единственной «сушей». Это мировосприятие жителя туманного острова, но оно в корне отлично от мировосприятия античных греков-островитян, осваивавших Средиземное море.

Остров для англичанина – это не данная от природы земля, которая была всегда, даже задолго до людей, а именно корабль – творение рук человеческих. В английской системе ценностей важнейшее место занимает труд, делание, человек должен сделать себя (safe-made man), свою жизнь, место своего обитания. И английский Корабль – галион или фрегат и тем более – пароход принципиально отличается от греко-римской триремы. Трирема движима веслами (из 200 членов команды триремы около 150 был гребцами), за которыми сидят рабы или матросы-гребцы, подчиняющиеся сигналам барабана. Редко когда трирема идет под парусом и парус ее самый простой. По сути трирема – живое, многорукое, мускулистое и сильное коллективное существо, которое только одето в деревянный костюм-триеру. В английском галионе ничего живого нет (не считая капитана, но он – «Бог» этого мира). Английский корабль – совершенная машина: многопалубная со сложной системой парусов, улавливающих малейший ветерок. Паровой корабль – еще более совершенный вид такой машины, и движим он тоже горячим влажным ветром-паром.

Любопытно заметить, что трирема двигалась вдоль берега, стремясь не упустить из вида линию берега – и космос грека (похожий на мир Средиземноморья) замкнутый. Бесконечность, за пределами сферического античного космоса, представляется греку хаосом и пугает его. Галион и фрегат созданы, чтобы плавать в открытом океане, мир англосакса – бесконечная вселенная, не просто похожая на просторы Атлантики, где встречаются лишь острова, а прямо уподобляемая океану в современной астрономии («островная концепция Вселенной»).

Гачев показывает, как из этого образа Небогеана с Кораблем можно вывести картину мира классической механики Ньютона. Бесконечный океан здесь – бесконечное, анизотропное пространство, в котором возможно движение в каком угодно направлении под воздействием сил и нет «естественных мест» (как в физике Аристотеля). Корабль здесь – Природа, понятая как механизм, в чем состоит родовое отличие физики Ньютона. Наконец, Ветер – Божественный первотолчок, столь важный для настоящей исторической ньютоновской механики (в отличие от ее изложений в современных учебниках). По Ньютону ничто не может прийти в движение без действия внешней силы, это касается и Природы в целом. Если бы Природа развивалась сама по себе, она была бы живым организмом как в греческой натурфилософии, а это для механициста Ньютона неприемлемо.

Таково краткое изложение трактовки механики Ньютона по Гачеву. Мы можем то же самое очень конспективно сделать по отношению к английскому капитализму.  

***

Конечно, роль Океана (Небогеана) здесь играет «свободный рынок». Рынок – подвижен, изменчив, непредсказуем как стихия Воды. Рынок так же опасен как открытый океан, он может поглотить и уничтожить простого, маленького человека. Рынок, как и вода, не имеет преимущественных направлений (в отличие от суши, где есть дороги и тропы). Здесь можно двигаться в каком угодно направлении, на свой страх и риск, надеясь, что оно приведет к цели (а чем биржевые и финансовые аналитики – не лоцманы и штурманы Океана рынка?). И если уж мы заговорили о движении – в Небогеане Англии есть ветер как сила, символизирующая волю Бога. В пространстве рынка это – пресловутая «рука рынка». Вера в правильность и благотворность ее воздействия – входит в кредо английских политэкономов.

Наконец, корабль – это, конечно, капиталистическое предприятие. Там есть капитан (капиталист или его управляющий-менеджер) и матросы – пролетарии. Так же как капитан на корабле, капиталист на своем предприятии обладает безграничной властью. Пролетарии – лишь придатки к машинам (как матросы – придатки к парусам и двигателю), сами они ничего не решают, они выполняют приказы и если делают это плохо, их уволят...

Итак, капитализм недаром родился и в набольшей степени развился у нации морской, живущей на острове с окружающим его океаном. Дело не только в том, что плавая повсюду, они находили богатства, копили первоначальный капитал, потом инвестировали его в мануфактуры, в промышленность. Такой ход мыслей слишком очевиден. Дело в восприятии всего и вся, в том числе и хозяйственных отношений через призму базового для англичан-островитян символа - корабля в Небогеане. Переместившись в Германию или во Францию, капитализм приобретает совсем другие черты (Шпенглер даже называет его «прусским социализмом», хоть это никакой не социализм, а капитализм, придавленный пятой немецкого бюрократического государства). А где-нибудь в Италии, под благословенным солнцем Средиземноморья, где нет Небогеана, а есть известный еще со времен Древней Греции живой и яркий лазоревый шар неба, капитализм совсем чахнет. Его базовые ценности противоречат характеру греков и итальянцев....

Геософский (продолжающий геополитический и геоэкономический поход к капитализму) объясняет также, почему на Западе так и не произошла социалистическая революция, и почему мечта о социализме – всеобщем равенстве, совместном служении высшей идее, воплощенной в фигуре вождя, нашла свое воплощение на равнинах России-Евразии... Но это – совсем другая, отдельная тема.

Рустем ВАХИТОВ