«За жизнь следует бороться всегда…» К 100-летию со дня рождения советского писателя Юрия Пиляра
Меньше всего думали читатели и профессиональные критики о литературных достоинствах и недостатках повести «Все это было», опубликованной в октябрьском и ноябрьском номерах журнала «Новый мир» за 1955 год. Да и автор – Юрий Пиляр, человек в литературе новый, был тогда, естественно, никому незнаком. Но повесть эта читателей по-настоящему затронула. С первых же строк стало ясно – все это было, было с самим автором… Было с тысячами, десятками, сотнями тысяч других людей, оказавшихся в фашистских лагерях смерти.
Юрий Пиляр, столетний юбилей со дня рождения которого приходится на 14 октября текущего года, писал о том, что действительно было, что пришлось пережить ему самому. Но по форме это были не автобиографические зарисовки, и уж тем более, не воспоминания. Начинающий писатель сумел тогда осмыслить увиденное, пережитое и создать художественное произведение. Произведение по сути психологическое, оформленное в форме повести-репортажа, повести-хроники, в котором не было ни сложных, развернутых человеческих историй, ни сколько-нибудь значительных экскурсов в прошлое героев, ни широких философских обобщений.
Написал же свою повесть Пиляр от первого лица – от лица ее главного героя Кости Покатилова, вчерашнего десятиклассника, ставшего заключенным № 31913.
Последовательно, шаг за шагом рассказывал он о своем пребывании в лагере, о том, что пришлось ему пережить. Таким образом перед читателями разворачивалась правдивая, беспристрастная исповедь человека, почти два года находившегося рядом со смертью, но духовно не сломленного, не утратившего воли к жизни и к борьбе. При сем Пиляр не ограничивался показом внутреннего мира своего героя, он изображал его в тесной непрерывной взаимосвязи с жизнью всего лагеря, потому и можем мы констатировать, что повесть «Все это было» – о лагере и о конкретном герое, в лагере этом волею судьбы оказавшемся.
Немаловажно отметить и то, что, написав свою повесть в форме психологического повествования-репортажа, Пиляр сделает читателя как бы участником всего в ней происходившего. Заставит он его и переживать вместе с героем, с болью в сердце следить за судьбой Покатилова и судьбами его товарищей.
Повесть Пиляра с первых же страниц «брала» читателя «за живое» и не отпускала уже до своего завершения: «Вижу – за проволокой понуро идут наши инвалиды под охраной большой группы эсэсовцев с винтовками… Не успеваем мы прийти в себя от неожиданности, как инвалиды исчезают за углом барака. Куда их?
– Быстро, быстро! – кричит с крыльца «герр комендант».
Конец нитки никак не попадает в игольное ушко… Неужели?!
В мертвой тишине раздается десять последовательных винтовочных залпов… Все – их уже нет. Везли полтысячи километров, привезли и – убили.
Громовое молчание. Живые, мы продолжаем делать то, что принуждены делать. Пальцы шевелятся, глаза смотрят на красные треугольники и черные номера, но душа… Нет, в душе то же, что и раньше: ненависть. Ненависть, несмотря на страх, ненависть страшная, святая, нечеловеческая».
По этому небольшому отрывку видно, насколько лаконично, просто, но и точно, зримо была написана эта повесть, и насколько высок ее эмоциональный накал. И в то же время в ней нет острого сюжетного действия. Оно было заменено действием психологическим, державшим читателя в постоянном напряжении.
Каждый день, каждый час Костю, его друзей – Виктора и Олега, как и других заключенных, подкарауливала смерть. И как жить в таких условиях, если знаешь, прекрасно знаешь, что «выхода отсюда нет»?
«– Хочешь жить – не задумывайся. Тут кто задумывается – или сходит с ума, или сам лезет в петлю. Понял?» – учит Костю лагерной «мудрости» один из заключенных – Шурка Каменщик.
«Пожалуй, он прав; задумаешься – и не уйдешь от мысли, что лучше самому с собой покончить, чем ждать, когда тебя сломают рельсами. Но меня и моих товарищей абсолютно не устраивает ни тот, ни другой вариант конца. Я говорю Шурке, что думаю не о смерти, а наоборот – о жизни…»
Конечно, мало думать о жизни, – за жизнь необходимо бороться, бороться коллективно – эту мысль Пиляр утверждал всем своим повествованием, всей системой образов.
Пиляр убедительно показывал, как разворачивалась повседневная напряженная борьба героев за жизнь – за свою собственную и товарищей, за жизнь всех заключенных-антифашистов. Борьба эта поначалу выражалась в мелочах – в лишней порции похлебки из брюквы, тайком переданной ослабевшему товарищу, в моральной поддержке, в теплом дружеском слове. Но и эти «мелочи» свидетельствовали о том, что, несмотря на весь ужас такого существования, люди не утрачивали своих подлинных человеческих качеств. Сколько усилий ни прилагала охрана к тому, чтобы уничтожить в заключенных все человеческое, низвести их до уровня животных, – сделать это не удавалось. Чувство товарищества, дружбы, солидарности окажется сильнее: оно живо, его убить нельзя.
Далее мы наблюдаем, как борьба эта принимает все более широкий характер, как в труднейших, нечеловеческих условиях концлагеря наиболее решительные, убежденные люди, – коммунисты, антифашисты – сумеют не только организовать товарищескую взаимопомощь, но и создать подпольную организацию, подготовить восстание и в определенный момент вступить в открытый бой с лагерной охраной.
Сквозь всю повесть красной нитью проходит идея интернационализма. Очевидно и то, что фашизм – враг всех народов, а в лагере находятся не только русские, украинцы, поляки, но и французы, итальянцы, немцы. Пиляр при этом показывал, как общая борьба за жизнь, за свободу еще больше укрепляет дружбу между народами разных стран. Международная солидарность, дружба народов проверяется и скрепляется кровью. Вместе, рука об руку, борются русский офицер-десантник Игнат Бросков, француз Анри Гардебуа, итальянец Джованни Готта, чех Штыхлер, немец-антифашист Отто Шлегель. Публицистически злободневно, остро звучит финальная сцена повести, когда люди разных стран, на разных языках клянутся не допустить, чтобы «все это» когда-нибудь повторилось.
Повесть Пиляра драматична, даже трагична по материалу, по содержанию, и в то же время внутренне оптимистична, так как проникнута глубокой верой в человека, в человечество, в его светлое будущее. И смысл ее не просто напомнить об ужасах фашизма, но и предостеречь от них.
«– Помни то, что видел здесь: истинных людей и тех, кто не достоин звания «человек», не забудь ни хороших, ни черных дел, – напутствует рассказчика старый профессор-медик Решин, – об этом потом, после войны, надо говорить без устали, без устали… Предостерегать, напоминать, разоблачать – вот святой долг тех, кто останется в живых, не забудь об этом».
Пиляр об этом не забудет и напишет правдивую, мужественную книгу. По своему пафосу, по своей идейной направленности она сродни бессмертному «Репортажу с петлей на шее» Юлиуса Фучика. Собственно, повесть «Все это было» тоже можно рассматривать как репортаж, написанный точно, скупо, без лишних слов и отвлеченных историй, без литературных украшательств. Репортаж, поднятый до уровня зрелой художественной прозы.
Но, разумеется, первая эта повесть Пиляра имела и некоторые недостатки.
Прежде всего заметно то, что писатель не до конца овладел сложной литературной формой построения произведения, в котором повествование ведется от первого лица. Посему и не удалось ему через восприятие, через рассказ главного героя ярко и выпукло передать характеры других заключенных (исключение составляют Шурка Каменщик и Али-Баба). Антон, Валентин, Игнат Бросков, даже ближайшие друзья Кости – Виктор и Олег – все эти образы, как и многие другие, интересно намеченные, окажутся четко не прорисованными, не очерченными, что называется, в полный рост. Пиляр не найдет живых, выразительных черт для их характеристики, в результате мы так и не узнаем их по-настоящему, хотя по отзыву главного героя все они достойны высокой персональной оценки.
Изображая деятельность подпольной организации концлагеря, писатель не обходил тех трудностей, которые перед ней стояли. Однако к концу повести он в некоторых случаях изменяет этому хорошему принципу: уж больно легко и просто начинает кое-что у него получаться. Вот, например, один из персонажей повести, выслушав предложение Кости об организации диверсии на гитлеровском предприятии, отвечает: «– Этот вопрос рассмотрит комитет… Подготовьте мне все ваши расчеты – их проверят сведущие люди, во-первых. Во-вторых, дай мне номера товарищей, которые будут непосредственно все исполнять, – мы заглянем еще раз в их личные дела. А в-третьих, продумай-ка сам все это на холодную голову. Больше я пока тебе ничего не скажу».
Прочитав этот отрывок, можно подумать, что разговор ведется не в условиях подполья, а где-то в армейском штабе или на производственном предприятии. Тут очевидна и бросается в глаза явная неувязка, которую молодой тогда писатель, впервые взявшийся за написание крупной серьезной вещи, неосознанно допустил.
Вообще же, вновь перечитывая эту повесть, вспоминаются слова Льва Толстого, говорившего: «Если уже писать, то только тогда, когда не можешь не писать». И в словах этих великого русского писателя по существу и выражена одна из важнейших заповедей литературы: каждая книга должна быть выношена, выстрадана, и писать писатель должен о том, о чем он умолчать никак не может, что основательно тревожит его душу. Именно такой книгой и станет повесть Пиляра «Все это было», с которой он в далеком 1955 году заявит о себе в русской советской литературе.
Пройдет чуть более двух десятков лет, и Пиляр напишет роман «Забыть прошлое», ставший фактически продолжением повести «Все это было», но написанный уже от третьего лица. В нем мы вновь встречаем Покатилова, но уже повзрослевшего, сорокалетнего, в 1965 году приезжающего в Брукхаузен на очередную сессию Международного комитета бывших узников концлагеря.
Вообще же, роман «Забыть прошлое» не стоит рассматривать как своего рода эпилог, в котором повествуется о том, что стало с героями повести «Все это было» через двадцать лет. Перед читателем разворачиваются пространные ретроспекции в прошлое Покатилова, воссоздающие хронику внутренней жизни героя с первых послевоенных лет и до времени встречи его со своими старыми товарищами по борьбе.
У Константина вроде бы все в жизни сложится. В 1948 году он поступит в МГУ на механико-математический факультет. Затем аспирантура. Станет кандидатом наук, позже – доктором наук. В студенческие годы женится. В общем-то, все говорит о благополучии, чего нельзя сказать о многих его товарищах, у которых судьба сложится и труднее, и менее удачно. Однако наряду с этой внешней удачливостью, лагерь все же отнял у Константина многое, и прежде всего – молодость. Осложнил он даже и его семейную жизнь.
Врач-невропатолог требует от Покатилова: забыть, забыть, забыть прошлое… А совесть гражданская все время подсказывает, говорит, кричит, настаивает: нельзя забывать, забывать никак нельзя!
На Международной сессии в Брукхаузене борьба этих двух желаний продолжается: забыть прошлое – не забывать прошлого. И на сессии этой идет борьба не только между ее участниками, но и каждого с самим собой. Сама же встреча бывших узников, как и двадцать с лишним лет назад, дает каждому добавочный запас сил, посему они и одерживают в финальном эпизоде победу над теми, кто попытался в заключительный день работы сессии осквернить Брукхаузский мемориал. Как и прежде, так и в 1965 году, силу дает единение.
Писатель писал о пережитом… 14 декабря 1941 года в возрасте семнадцати лет он добровольцем ушел на фронт, воевал на Калининском фронте, в феврале следующего года был тяжело ранен. Лечился в госпитале и снова ушел на фронт. Летом 1942 года он попал в окружение. 20 июля был контужен и попал в плен. А затем он прошел гитлеровские лагеря смерти.
Пройдет некоторое время, Юрия Евгеньевича наградят орденом Отечественной войны II степени и несколькими медалями. Станет он и почетным ветераном 373-й Миргородской, Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии. На протяжении десятилетия (1957–1967 годы) Пиляру будет поручено представлять Советский комитет ветеранов войны в Международном комитете Маутхаузена.
Для своего времени роман «Забыть прошлое», впервые также опубликованный в «Новом мире» (1978, № 2), был современен своей активной публицистичностью и антифашистской направленностью, актуальной и для сегодняшней действительности.
Прощаясь в 1945 году, освобожденные Советской Армией узники Брукхаузена дадут друг другу клятву вечной дружбы. И по прошествии двадцати лет все они бесконечно рады встрече. Каждый же из них предстает как бы в том прежнем обличье, память о котором время стереть не способно. Но воспоминания о прошлом стремительно вытеснялись повседневными заботами, а также и заботой о будущем Международного комитета узников, – оказывается во многом зависимого от политических проблем ряда стран, чьи правительства к наследию прошлого относились по-разному, и далеко не так объективно и принципиально, как в Советском Союзе.
Пронеся через десятилетия ненависть к гитлеризму, не все из бывших узников лагеря находят в себе мужество противостоять натиску неофашизма. Так в напряженной дискуссии и обнажаются их позиции. Посему-то и необходимо найти такие формулировки, которые, не утратив антифашистского накала, устроили бы боссов буржуазной прессы. Необходимо добиться и того, чтобы документ комитета бывших узников Брукхаузена смогли прочесть миллионы людей.
Бесспорно, интересен в романе и образ Покатилова. В нем фактически синтезируются качества человека, прошедшего через все муки нацистского концлагеря и сумевшего отстоять свое достоинство. Тем не менее, подросло уже новое поколение, для которого фашистские концлагеря, пытки, невыносимые муки – только отвлеченные рассказы «из прошлого», страшные и все же лишенные конкретной реальности. В этой связи нельзя не обратить внимание на небольшой эпизод, в котором молоденькая медицинская сестра Вера с наивным любопытством спрашивает: «Неужели вы пытки перенесли у немцев?» Фактически, уже сам этот вопрос показывал, что даже то поколение молодежи середины и второй половины шестидесятых годов, не знавшее войны, подчас не представляло себе весь масштаб нацистских злодеяний. Что же говорить о последующих поколениях и молодежи сегодняшней, зачастую относящейся к отечественной истории посредственно, воспринимая ее как что-то несущественное и маловажное в каждодневной стремительно проходящей жизни?
Но тем выше авторитет и весомее слово поколения, прошедшего через огонь той самой страшной в истории человечества войны. А в романе мы видим его представителей еще людьми не старыми, полными сил, находящимися в строю, в котором и продолжают оставаться борцами против нацизма, готовыми воспитывать молодежь, рассказывая ей горькую и поучительную правду.
Покатилов – образ емкий и значительный. В его размышлениях Пиляр художественно и убедительно связывает воедино прошлое и настоящее. И связывает не только судьбой героя, но и утверждением своей ведущей, определяющей идеи: забыть прошлое – значит забыть и злодеяния прошлого, значит отчасти и простить, чего допускать категорически нельзя.
Правда о прошлом для настоящего и во имя будущего – так, наверное, можно определить пафос романа. И в этом смысле особенно примечательны заключительные сцены повествования: последователи нацистов пытаются осквернить памятник жертвам фашизма. Это те события, которые непосредственно перекликаются с самой памятью, с необходимостью ее сбережения и донесения до потомков. И, увы, с нашей современностью, в которой нынешние европейские, и особенно украинские приспешники нацизма активизировались и снова подымают голову.
Роман Пиляра «Забыть прошлое» и сегодня звучит еще одним грозным проклятием фашизму. Он отчетливо напоминает нам о немеркнущей с годами победе антифашистских сил во Второй мировой войне, о вкладе в эту победу советского народа, и о неизмеримо высокой цене, народом нашим за нее заплаченной.
Известный роман Пиляра «Люди остаются людьми», изданный в 1963 году в издательстве «Молодая гвардия», – это обвинительный акт фашизму, написанный очевидцем, знавшим о концлагерной фашистской системе буквально все.
«Мы были готовы ко многому, – звучит из уст героя произведения, – к вечной усталости, к страху, к боли от ран, даже к смерти в бою, но не к этому. Плен казался чем-то немыслимым и невероятным, никакие уставы не предусматривали случая, когда раненые или просто окруженные и расстрелявшие патроны бойцы могут попасть в лапы врага». А затем начнется ад наяву, носивший название Маутхаузен.
При сем публицистичность романа явственно ощущается даже в самых драматических и трагических событиях произведения.
В условиях, где миска баланды, кусок хлеба – еще один день жизни, перед героем романа встает вопрос: «Так что же сильнее в человеке – эгоистическое, животное начало или заложенное в нас семьей, обществом это чувство любви, чести нашей, что же это за существо – человек? Неужели голод заставит забыть о своем достоинстве, о наших убеждениях?» Ответом на эти вопросы фактически и является роман Пиляра.
Писатель в романе покажет, как семнадцатилетний паренек, вчерашний десятиклассник, ушел в 1941 году добровольцем на фронт, как мужал в суровых буднях войны его характер.
Однако случится беда: соединение, в котором он служил, попадет в окружение. Выполняя приказ командующего, он вместе с товарищами попытается «просочиться» через вражеское кольцо, налетит ночью на засаду, в итоге контуженным будет взят в плен. Так начнутся его тягучие и беспросветные дни неволи, переполненные тяжелейшими испытаниями. Его будет терзать непрекращающийся голод, ведь в каждодневный рацион входил только хлеб с опилками, суррогатный кофе и суп из костной муки. Мучительнее же всего им воспринимались издевательства фашистских охранников и полицаев.
Затем случится неудачный побег, и герой романа попадет в гестаповскую тюрьму, а оттуда в Маутхаузен, где все же случится восстание, будут отбиты контратаки эсэсовцев и люди победят… Возвратятся на родину. Герою, увы, на родной земле суждено вновь оказаться за колючей проволокой, работать сначала на лесозаготовках лесорубом, потом – бригадиром, воспитателем заключенных.
Наконец герой попадает на волю. Начинается новая жизнь, он берется за перо и работает над книгой о пережитом… Тем самым он практически повторял тот самый путь, который прошел и писатель. Собственно, книга эта, при всей мрачности сюжета, суровости, грубоватости языка, – тем и ценна, даже для нашего крайне непростого времени показательна, что написана реальным участником описываемых событий, старавшимся отобразить правду, горькую, трагичную, напрочь унылую, но во многом поучительную и не должную оказаться в забвении.
Лучшие из героев романа «Люди остаются людьми» своим поведением доказывали гуманистическую природу подвига советского человека. Они понимали, что надо не просто выжить, а выжить и остаться людьми, остаться в строю бойцов.
Они, прошедшие все муки ада, на который не хватило бы и воображения Данте, хотели, «чтобы каждый человек на земле узнал хотя бы сотую долю того, что творилось здесь, в Маутхаузене. И тогда в мире вообще не осталось бы ни одного равнодушного». Но для того, чтобы о тех нечеловеческих муках рассказать, следовало элементарно выжить. Да, именно выжить. Пиляр выжил. Посему и рассказывает, рассказывает скупо и правдиво. И сдержанность его придает роману еще большую достоверность и драматизм. «Крематорий чадит круглые сутки. Когда из его трубы валит лишь черный дым, мы знаем – это сжигают заключенных-дистрофиков, когда над трубой вместе с дымом поднимается дрожащий язык огня – это жгут заложников, еще не успевших отощать». Так же скупо писатель поведает и о печально знаменитой каменной лестнице, где каждая из 186 ступенек – кровавый рассказ о трагических судьбах людей, так и не поднявшихся наверх из каменоломни. Об этой лестнице в скале, получившей мрачную известность, писали многие: французский писатель-коммунист Жан Лаффит, австриец Генрих Дюрмайер… Пиляр об этой мрачной странице человеческой истории сумеет сказать и свое новое слово.
Роман «Люди остаются людьми», созвучный повести «Все это было», проникнут верой в человека, и эта вера была характерной для всего гуманистического творчества писателя.
Личность генерала Дмитрия Карбышева, проявившего исключительную стойкость и мужество в борьбе с фашизмом, привлекла к себе внимание и Юрия Пиляра, написавшего о его человеческом и гражданском подвиге повесть «Пять часов до бессмертия», впервые опубликованную в августовском номере журнала «Знамя» за 1972 год.
Повесть эта примечательна, в частности, тем, что ее «материал» был почерпнут писателем не из рассказов очевидцев и не из архивов, о добыт, о чем уже говорилось, собственным жизненным опытом – тяжким опытом узника нацистских концлагерей, в том числе и того самого злополучного Маутхаузена, в котором фашисты зверски убили генерала Карбышева.
Памятью лично пережитого Пиляр создаст в повести ту эмоционально-психологическую атмосферу лагеря, воспринимавшуюся читателем подлинной реальностью, которая и придаст ей особое, историко-публицистическое значение.
Начинает писатель свое повествование неприглядной картиной – на морозе стынут ослабленные и истощенные люди. Самой большой человеческой радостью кажется им возможность получить крышу над головой и немного тепла. Впрочем, такой картиной повесть не только начиналась, все ее действие, продолжающееся лишь на протяжении нескольких часов, было проникнуто мотивом элементарного человеческого желания, которое гитлеровские садисты сделали для пленных недостижимым.
«Наверно, никогда еще не было ему так холодно.
Озноб поднимался откуда-то изнутри и постепенно заполнял все тело. И оттого, что озноб возникал внутри, было невозможно согреть стынущие ноги, лицо, спину. Особенно мерзли спина и затылок – последствие давнего ранения. Он хлопал себя по бокам и наискосок через плечо – по лопаткам, растирал рукавицей ноги от щиколоток к бедрам, помогал кровообращению, но кровь, которая должна была нести тепло, несла дрожащий холод».
Обстоятельства действия, как и тот же «дрожащий холод», нарисованы в повести достаточно убедительно и правдиво. Но в основном решив эту часть художественной задачи, Пиляр попытался решить и самую сложную – представить образ главного героя. И здесь у писателя были бесспорные удачи, но имелись и некоторые просчеты.
Создавая образ генерала Карбышева Пиляр выявлял в его характере прежде всего такие идейно-нравственные качества воина и коммуниста, как верность долгу, преданность Родине, стойкость, мужественность, умение повлиять на товарища и поддержать его в трудную минуту. Карбышева в большей степени отличала способность анализировать, касается ли это его суждений о ходе войны или о поведении лагерной администрации. И масштабные вопросы, и обыденные, сиюминутные, вызывают у него интерес. Вместе с этими сторонами героя писатель высвечивал и его сугубо личное, интимное. Так в повести немало страниц отведено думам Карбышева о доме, о жене, о детях, что показывает его характер полнее; заостряется тут внимание и на его человечности, благородстве, порядочности.
«Пять часов до бессмертия» принадлежит к жанру «маленьких повестей». Потому-то стараясь вместить в малое возможно большее содержание и показать героя возможно объемнее, писатель прибегал к ретроспекции, тем самым затрагивая важнейшие этапы биографии Карбышева. И прием этот помогал уяснить весьма существенное – нравственную природу стойкости героя, его веру в победу, его оптимизм и мужественное поведение в фашистских застенках.
Но главное, конечно, не в ретроспекциях, и не в том, что информационный фон повести куда сильнее его эмоциональной основы, а в том, что несгибаемость духа генерала Карбышева показана живо и убедительно, как и совершенный им воистину легендарный подвиг, когда человеческая беспомощность перед палачами оборачивается в беспомощность палачей перед несгибаемым человеческим духом.
«Обхватив себя крест-накрест руками и вскинув голову, Карбышев тяжело зашагал на свое место на левый фланг.
Неожиданно мелодично трижды прозвенел колокол у проходной ворот. Кто-то сказал:
– Отбой…
– Начали! – приказал пожарнику, державшему брандспойт наготове, оберштурмфюрер, сунул руки в карманы и отошел в синюю тень возле здания бани-прачечной».
Так заканчивается повесть о гибели генерала Карбышева. И так начинается не имеющая завершения история о его бессмертии…
Жизни Дмитрия Карбышева Пиляр посвятит и роман «Честь», изданный в 1987 году в издательстве «Современник», и ставший последним в его писательской биографии.
Юрий Пиляр, с 1946 года живший в Москве, учившийся в Литературном институте имени А.М. Горького, писал не только о событиях, связанных со Второй мировой войной и судьбами узников фашистских концлагерей. Им также была создана повесть «Начальник штаба» о зимнем периоде войны (1941 – 1942 годов), когда после разгрома немецких полчищ под Москвой, наша армия вела тяжелые наступательные операции на Западном и Северо-Западном участках фронта; написаны повести на современные темы: «Поздней весной», «История моего друга», «Последняя электричка», не имевшие, тем не менее, какого-либо серьезного читательского резонанса. По большому счету, читателями они остались не замеченными. Хотя, допустим, повесть «Последняя электричка», опубликованная в журнале «Юность» (1967, № 12) была по-своему любопытна, писатель представит в ней достаточно реалистичную историю о двух молодых супругах, разрушивших свою семейную жизнь. Можно сказать, что это была, кроме того, история прозрения одного из них – инженера Валерия Дьячкова, но прозрения, наступившего слишком поздно, после того, как он, случайно вступившись в защиту девушки, будет тяжело ранен бандитами… Но, думается, вышеназванные произведения писателя о современной ему действительности, сегодня вряд ли серьезно заинтересуют читателя, причем даже того, кто не растерял живого интереса к советской литературе. И не потому, что они не столь художественно выразительны, как творения на «лагерную» тему, а по той причине, что сюжеты их не выразительны, по крайней мере для нашего бурного и стремительного времени.
Были писателем, ушедшим из жизни достаточно рано, в возрасте шестидесяти двух лет, написаны и некоторые другие книги. И они, при желании, могут разыскаться в библиотечных фондах. Впрочем, бесспорно, Юрий Пиляр в истории советской литературы навсегда останется летописцем «лагерной» темы. Темы, значение которой в наше время недооценивать не стоит. К сожалению, фашизм как явление себя не изжил. С ним, по всей видимости, всем прогрессивным силам Земли еще предстоит побороться… Правда же о его жутчайших злодеяниях не должна предаваться забвению. И книги Юрия Пиляра в важнейшем деле донесения этой правды до наших сограждан, без сомнения, могут явиться хорошим и художественно зрелым подспорьем.
Руслан СЕМЯШКИН
