Встать вровень с эпохой. 100 лет со дня рождения Анатолия Папанова
Есть большие артисты, чей лицедейский дар определяет творческую позицию: доверься своему таланту, носи маску и черпай силы в самой игре. За два десятилетия служения театру Анатолий Дмитриевич Папанов сыграл множество острохарактерных комических ролей. На сцене Московского театра сатиры с ним охотно работали такие видные режиссёры, как А. Гончаров, В. Плучек, Б. Равенских, ценившие в нём лицедея, но не спешившие давать большие роли.
Мал золотник да дорог. «Чтобы с таким простецким лицом, нескладной фигурой — и так менять личину, нужна искра Божия». В некоторых спектаклях он играл за вечер по две-три роли, оставаясь неузнанным публикой, и неизменно срывал аплодисменты. Представленный к званию заслуженного артиста РСФСР, он замахнулся на классику — сыграл Корейко в «Золотом телёнке» и Кису Воробьянинова в «Двенадцати стульях».
Каково же было изумление театральных мэтров и широкой публики, когда Толя Папанов предстал на киноэкране подлинным героем своего времени. Режиссёр Александр Столпер (одного поколения и склада с А. Довженко, И. Савченко, братьями Васильевыми) увидел за маской душу и предложил комедийному актёру, не сыгравшему в сущности ни одной крупной роли, воплотиться в комбрига Серпилина в экранизации романа К. Симонова «Живые и мёртвые». Роль была действительно эпохальная — не по масштабу, который занимал этот персонаж, а по наполнению, по крупности и правде характера.
Думается, выбор режиссёра определили личное знакомство с актёром, знание его биографии. Не мог играть Серпилина человек, не нюхавший пороху. Анатолий Папанов воевал, был ранен в 1942 году под Харьковом, едва не потерял ногу и вышел из госпиталя хромым, инвалидом 3-й группы. Война научила его мужеству, тактике и терпению. Папанову, примерившемуся к роли Серпилина, было уж за сорок, а война, оказывается, крепко засела в нём и требовала от него полной отдачи — как от того двадцатилетнего сержанта, командовавшего взводом. У него с Серпилиным была одна война. Велико расстояние от солдата до генерала. Но артист одолел его благодаря жизненному опыту и творческой интуиции.
Константин Симонов, посмотрев фильм, говорил потом, что именно такого Серпилина он и представлял себе — актёру удалось угадать и выразить тайное тайных писательского замысла. Громадный успех актёра на новом драматическом поприще был давно заслужен.
Он шёл к этому успеху с отрочества. В семье любили театр. Отец, служивший в воинской части, играл в любительской труппе. И дети тоже участвовали в спектаклях, если для них находились роли. А уж когда семья переехала в Москву — для подростка открылось настоящее поприще. Работая в ремонтных мастерских Шарикоподшипника, он начал заниматься в театральной студии Дворца культуры завода «Каучук». А ещё он снимался в массовках на киностудии «Мосфильм», и в 17 лет у него была уже приличная фильмография — «Ленин в Октябре», «Суворов», «Минин и Пожарский». Правда, его фамилия никогда не встречалась в титрах.
И неудивительно, что после госпиталя он, едва укрепившись на ногах, но всё ещё прихрамывая, отправился в ГИТИС. Поначалу ему отказали, но его приметил один из педагогов — известный артист МХАТ Василий Орлов и взял в свою мастерскую сразу на второй курс. Он и сам когда-то пришёл к Станиславскому прямо из армии.
Мхатовская театральная школа помогла актёру не растратить свой талант, не разменять его на мелочь и в нужное время проявить мастерство, достойное великого русского искусства.
После эпохальной роли Серпилина, казалось, Папанова ждёт совсем другая стезя — академический театр. Его приглашали и МХАТ, и Малый, но он остался верен прежней театральной семье. Уж такой это был человек — на всю жизнь одна труппа, одна жена, одна стезя. И пошли большие серьёзные роли на своей сцене, которым театр, оправдывая своё название, стремился придать особенно острое сатирическое звучание. Юсов в «Доходном месте» А.Н. Островского, Городничий в «Ревизоре» Н.В. Гоголя, Фамусов в «Горе от ума» А.С. Грибоедова, Хлудов в «Беге» М.А. Булгакова, Гаев в «Вишнёвом саде» А.П. Чехова.
Своему верному зрителю, идущему специально «на Папанова», артист открывал уже не комедию положений, а комедию характеров, а по большому счёту — ту самую «человеческую комедию», которая требует осознания и осмысления. В этом осмыслении и заключается гуманистическая направленность классики.
Казалось бы, одной такой крупной роли в год достаточно для пребывания в прекрасной артистической форме. Но не таков был Папанов, чтобы почивать на лаврах. Привычка много работать оставалась с ним до конца дней. Это был настоящий трудоголик — играет в кино и на телевидении, озвучивает мультфильмы, выступает на радио. В его фильмографии более 200 художественных фильмов, а мультфильмы и подсчитать невозможно — и что удивительно, в некоторых звучит его голос, а фамилии нет в титрах. Можно подумать, он просто из любопытства заглянул в тонстудию к знакомому режиссёру, примерился к какому-то медведю или крокодилу, который открывает пасть на экране, и щедро подарил ему свой голос. Этак мимоходом, по дружбе. Вот так, похоже, и возник образ знаменитого Волка в мультсериале «Ну, погоди!». Артист подал голос — и возник главный Волк нашей мультипликации. А всего-то одна фраза сказана: «Ну, заяц, погоди!»
Невольно думаешь, что дар лицедейства и в самом деле побуждает к отдаче. Рассуждая так, как-то забываешь, что озвучание — это сложный и длительный процесс. Нечего и говорить тогда об игровом кино, где образ складывается как мозаика из тысяч кадров. И всегда работа Папанова оставляет цельное впечатление — для этого мастера как будто нет разницы между кино и театром, хотя у этих смежных искусств разная технология.
Конечно, Папанова часто приглашают сыграть в кино литературных героев — экранизации произведений Гоголя, Чехова, Ильфа и Петрова нужен папановский юмор. Но не меньшим успехом у зрителя пользуются глубоко человечные образы-характеры в оригинальных сценариях — артист создаёт их вместе со сценаристом и режиссёром прямо в процессе работы над ролью. Тут уже нет места юмористическому подтексту — актёр глубоко серьёзен, даже патетичен. Таковы Отец в фильме В. Пронина «Наш дом» или Ветеран в фильме А. Смирнова «Белорусский вокзал». Для Папанова это поистине авторские работы. В этих ролях исполнитель идёт от конкретики к большим обобщениям, необходимым подлинному искусству.
Анатолий Дмитриевич щедро отдавал себя делу, не считаясь со своим здоровьем. С больным сердцем он уехал в дальнюю экспедицию на съёмки картины А. Прошкина «Холодное лето пятьдесят третьего…» — его вновь захватила возможность авторской работы над ролью Николая Старобогатова по прозвищу Копалыч, человека трудной судьбы.
Эта страшная картина о тяжёлом для страны лете 1953 года стала для Папанова последней. Ему не исполнилось и 65 лет. У него были большие творческие планы, связанные прежде всего с театром. За год до того он впервые выступил как режиссёр, поставив спектакль по пьесе М. Горького «Последние». Для Театра сатиры, поддержавшего начинающего режиссёра, это была постановка, приуроченная к юбилею Великой Октябрьской революции. Для самого Анатолия Дмитриевича, ровесника СССР, прошедшего вместе со своей страной большой, нелёгкий и, тогда верилось, победный путь, это была исповедь художника, всеми своими достижениями — и в особенности любовью народной — обязанного советской эпохе.
Папанов ушёл, чтобы надолго остаться в памяти нескольких поколений зрителей, в мемуарах современников, в трудах исследователей. Он навсегда вписал своё имя в историю советского драматического искусства. Россия его не забудет.
Лариса ЯГУНКОВА
Источник: «Правда»
