Удмуртия. «Хорошо из далёкого моря возвращаться к родным берегам»
О «службе морской, о дружбе большой» вспоминает моряк-подводник, ветеран КПСС (с 1962 года) и КПРФ Александр Никонорович Рухлядев из Ижевска.
***
Самым запоминающимся событием в моей жизни явилась служба на подводной лодке в составе Военно-морского флота СССР. В октябре 1958 года наш эшелон с новобранцами прибыл во Владивосток. Из многих специальностей подводников техническая комиссия рекомендовала меня штурманским электриком – с учётом специальности, полученной в Ижевском индустриальном техникуме. После спецподготовки в учебном отряде подводного плавания меня направили в город Советская Гавань.
На вверенном мне боевом посту я сменил подводника Вотинцева, также уроженца Удмуртии. Из-за морской качки первые выходы в море, как и у других молодых матросов, были трудными. От головокружения и общей слабости хотелось полежать. Но надо было исполнять строгие команды штурмана лодки. Через несколько выходов в море бортовую качку я уже «освоил». Но килевая качка (провал корабля в глубину) действовала на меня ещё долго. Три с половиной года я на дизельной лодке С-78 ходил в надводном и подводном режимах. Дослужился до звания старшины 1-й статьи и специалиста 1-го класса. По итогам соцсоревнования присваивалось звание «Лучший штурманский электрик своего соединения». Об офицерах и матросах нашего экипажа неоднократно писала газета «Боевая вахта».
При выходах в море у нас произошло несколько нештатных ситуаций. Но знания, полученные в учебном отряде, всегда сполна пригождались в реальной службе. Однажды в качестве проверяющего боеготовность корабля и личного состава на нашей лодке находился сам командир соединения Иванов, который ещё во время Великой Отечественной войны прослыл настоящим «морским волком» – был штурманом подлодки С-56 (одной из четырёх лодок, что были переданы из флота Великобритании в распоряжение СССР, боровшегося с фашистской Германией и милитаристской Японией).
В ходе нашей учёбы при погружении на заданную глубину последовала команда: «Вышли из строя горизонтальные рули». В этой ситуации экипаж должен был «без рулей» обеспечить погружение с заданным дифферентом. Но, к сожалению, плавно это не получилось. Лодка пошла на глубину с большим аварийным дифферентом. Глубиномер показывал, что до морского дна в носовом отсеке осталось всего несколько метров. А в концевом отсеке – ноль метров на поверхности моря. Однако умелые оперативные действия старшины команды электромоторного отсека и старшины команды трюмных машинистов позволили остановить аварийное погружение. Лодка выровнялась, и её выбросило на поверхность моря. Всё это произошло в считанные секунды. Люди внутри лодки оказались вверх ногами. Члены экипажа в эти секунды почувствовали возможность реальной гибели. Всё, что не было закреплено, оказалось в ненадлежащих местах. К примеру, на камбузе бачки с готовой едой перевернулись, и приготовленная пища пришла в негодность. Но потом мы сообща быстро навели порядок. Выполнили другие поставленные задачи. По возвращении на базу командир соединения Иванов от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил медали старшинам команд электромоторного отсека и трюмных машинистов, которые своими практическими действиями спасли подлодку от гибели. Это произвело сильное впечатление на меня и многих членов экипажа.
На берегу для отдыха личного состава подлодок и других служб были созданы хорошие условия. Экипажи жили в кирпичных зданиях в несколько этажей, где для каждого экипажа было выделено отдельное помещение с большим спальным пространством (кубрик), с кабинетами для командиров и офицеров. В наиболее просторном помещении проводились общие собрания всего экипажа, а также партийные и комсомольские собрания. На нашей подлодке все члены экипажа были коммунистами и комсомольцами. Я был избран своими товарищами секретарём комсомольской организации. Каждый раз, отправляясь на боевое дежурство, мы проводили комсомольские собрания и, верные присяге своей стране, давали обещание во время очередного рейда достойно послужить Родине. В 1961 году старшие товарищи по службе, коммунисты, рекомендовали меня для вступления в ряды КПСС. Пройдя испытания кандидатским стажем, в 1962 году я был принят в члены КПСС.
Кроме здания штаба, на территории флотского соединения имелись клуб с библиотекой, столовая, плавательный бассейн, медсанчасть, баня. В летнее время общие мероприятия проводились на открытой площадке. В выходные дни, свободные от дежурства, моряки имели возможность заняться любыми видами спорта, начиная от шашек и кончая футболом. В командных соревнованиях за каждую воинскую часть офицеры и матросы выступали сообща. Ежевечерне нас выводили на коллективные прогулки, где мы, передвигаясь по плацу, пели. В воздухе разносились строки патриотических и лирических песен: «Непобедимая и легендарная», «Врагу не сдаётся наш гордый ”Варяг”», «Холодные волны вздымает лавиной», «Споёмте, друзья, ведь завтра в поход уйдём в предрассветный туман».
Неподалёку располагался военный аэродром. Вечером, когда моряки укладывались спать, аэродром оживал, и самолёты уходили в ночное небо для учебных полётов. Подводники и лётчики регулярно обменивались визитами и устраивали друг другу экскурсии. Нам показывали лётную технику, знакомили с лётными приборами, разрешали посидеть в кабинах пилотов. Это нам очень нравилось. Лётчики также приезжали к нам на подводную лодку и с интересом осматривали помещения, наше оборудование, знакомились с условиями работы и жизни экипажа. Как-то в конце очередной экскурсии я услышал, что кто-то из военных лётчиков высказал мнение, что «на подлодке страшнее, чем в воздухе». Возможно, он был прав. Аварии и гибель членов экипажей подлодок «Ленинский Комсомол» (1967), «Курск» (2000) и других подтверждают коллективную катастрофичность в случаях столкновения с крупными подводными объектами, несогласованности действий экипажа, технических неполадок, попадания в корпус лодки вражеских снарядов и мин. А в мире с 1945 года на подлодках произошло более сотни опасных чрезвычайных ситуаций (https://ru.wikipedia.org).
По большим праздникам всё соединение в праздничной форме с оркестром впереди выходило на главную протяжённую улицу города и шагало по ней, исполняя армейские и флотские песни. С нашим боевым соединением шли и другие части: моряки надводных кораблей, лётчики, пограничники. На всём пути нас тепло приветствовали жители, дети посмелее с флажками и воздушными шарами пристраивались к нашей колонне и, радостно подпевая, шагали вместе.
В нашем небольшом экипаже каждый год появлялось молодое поколение. В то время на национальности моряков, как мне показалось, не акцентировали особого внимания: экипажи формировались по интернациональному принципу. Вот и у нас, кроме русских ребят, на подлодке служили украинцы, азербайджанцы, удмурты, татары и представители других национальностей. Но никаких особых различий в их характерах и поведении, в языке не проявлялось. Все относились к службе ответственно, а друг к другу – по-товарищески. По нескольку недель, погружаясь под толщу вод, мы бороздили глубинные просторы Приморья и несли там боевую охранную вахту. Несомненно, за годы службы долгожданными бывали те моменты, когда объявлялось всплытие подлодки (отдавался приказ командира «дифферент на корму»). И вскоре, как образно говорится в песне «Усталая подлодка» А. Пахмутовой и Н. Добронравова, офицерам с большой радостью доводилось «в перископы увидеть волну».
Незаметно прошли четыре года моей службы в ВМФ СССР, вышел приказ Министра обороны о демобилизации. Из Советской Гавани нас перевели во Владивосток, чтобы отправить домой единым железнодорожным эшелоном. С благодарственно-прощальным словом выступал начальник Политуправления флота. В конце выступления он неожиданно сказал, что начался Кубинский ракетный кризис. Что моряки основных специальностей кораблей и подлодок должны вернуться в свои части и начать подготовку к возможному выходу на Кубу. Мы вернулись на лодку, командир собрал весь экипаж, сообщил о Кубинском кризисе и сказал, что он добровольно будет участвовать в защите Кубы. Потом выступили замполит, секретари партийной и комсомольской организаций, объявили себя добровольцами, чтобы идти на Кубу, просили последовать их примеру. Выступили ещё несколько человек. Провели открытое голосование. Все единогласно проголосовали за военную поддержку завоеваний Кубинской революции и отпор милитаристам США. И весь экипаж стал коллективным добровольцем. После этого провели несколько подготовительных выходов в море. Но вот вернулся с Кубы первый заместитель председателя Совета Министров СССР А.И. Микоян, и нам сообщили, что кризис закончился. В середине декабря 1962 года я был уже дома, а с начала января приступил к работе на одном из оборонных заводов Ижевска.
Несомненно, многолетняя служба на подлодке в составе ВМФ СССР расширила мой кругозор и сформировала определённый интерес. С тех пор разнообразные морские темы (о военнослужащих, кораблестроителях, судоремонтниках, мореплавателях, исследователях морских глубин, полярниках, водолазах, рыбаках) стали моими любимыми сюжетами в песнях, книгах, художественных и документальных фильмах.
Всех военных моряков-ветеранов и нынешних служивых с Военно-морского флота России поздравляю с профессиональным праздником. Желаю семь футов под килем, бодрости духа и зорко нести боевую вахту по защите священных водных территорий нашей Родины.
А.Н. РУХЛЯДЕВ, ветеран труда РФ, капитан-лейтенант запаса, член Октябрьского районного отделения КПРФ (Ижевск)
