Товарищи, коллеги, ученики вспоминают А.Н. Самарина
Дорогие друзья и соратники! Сегодня год, как с нами нет нашего дорогого Самарина Анатолия Николаевича. То ли время так быстротечно, то ли разум до сих пор отказывается верить в эту тяжелую утрату, но кажется, что совсем ещё недавно он, один из первых участников нашего движения, создатель научного центра движения, был рядом с нами на всех наших мероприятиях, встречах, неутомимо редактировал сайт движения, и вообще был настоящим товарищем и другом. Держался до последнего, мужественно старался побороть тяжелую болезнь. Светлая Вам память, дорогой Анатолий Николаевич, Вы навсегда остаётесь в рядах «Русского Лада»!
***
Воспоминания и отзывы студентов, аспирантов А.Н. Самарина
Я, аспирантка кафедры Международного права МГИМО, хотела бы поделиться небольшим, но очень тёплым воспоминанием. Осенью 2018 года я поступала в аспирантуру МГИМО, вступительный экзамен по философии принимал Анатолий Николаевич. Вопросы билета, которые мне достались, знала хорошо, но всё же перед ответом волновалась. Однако, когда начала рассказывать Анатолию Николаевичу про философию П.А. Флоренского, чьи труды по искусству мне особенно близки, почувствовала живой интерес и поддержку этого замечательного преподавателя. В конце ответа Анатолий Николаевич ободрил меня замечательной фразой о том, что я сделала правильный выбор, поступая в аспирантуру, и что из меня может получиться замечательный преподаватель. Я очень благодарна Анатолию Николаевичу за его поддержку в ответственный момент моей жизни и бережно храню в памяти его ободряющие слова, сказанные от всей души.
Ирина
***
Хотелось бы поделиться воспоминаниями об одном из своих самых любимых профессоров. Он всегда умел обратить внимание на сильные стороны своих студентов, он верил в нас, Анатолий Николаевич мотивировал каждого и находил подход даже к самым сложным ученикам. На его парах было интересно, он беседовал с нами, учил нас мыслить нестандартно и всегда был очень внимателен. Своей добротой и знаниями, которыми делился со студентами, он останется в наших сердцах навсегда. Я вспоминаю о нем с бесконечной теплотой и грустью.
Айгерим Темирхан
***
Он преподавал у меня и научил понимать и любить философию! Бесконечно добрый, вдумчивый и внимательный к студентам! Ужасная утрата для российской философии! Замечательный Человек и великий Учёный!
Игорь Хохлов
***
Когда заканчиваешь институт и, наконец, отрываешься от своей Альма Матер, часто кажется, что это ты растешь, взрослеешь, стареешь, наконец, а вот все, с кем судьба сводила в МГИМО, так и остались в том мире, и будут там всегда, неизменно. Поэтому так дико звучат известия о смерти людей, которые были важной частью студенческой и аспирантской жизни.
Именно это я и почувствовала, когда прочла сообщение о смерти профессора Самарина в мгимовской группе на Фейсбуке. В том посте просили откликнуться тех, у кого сохранились конспекты или записи его лекций. У меня нет ни того, ни другого, потому в тот раз я не оставила никаких комментариев. Жаль все-таки, что в 90-е мы не имели смартфонов и выход в Интернет. Как много ярких воспоминаний навсегда утрачено! С другой стороны, и без применения передовых технологий самое дорогое, живое человеческое общение остается в сердце, сколько бы лет ни прошло.
У меня Анатолий Николаевич преподавал всего один семестр весной 1998 года, читал лекции по психологии в аспирантуре. Для аспирантов-очников этот курс был обязательным, так как считалось, что будущим преподавателям азы психологии необходимы. Сложно сказать, чем руководствовались составители расписания (очевидно, устаревшими представлениями о том, что в очной аспирантуре никто не работает), но лекции проходили в 5 часов вечера по средам. Я тогда, конечно, в обход правил, работала на полной ставке на Таганке. Уходить с работы раз в неделю на два часа раньше, частенько оказывалось проблематичным. Поэтому, к стыду своему, пропустила много занятий, особенно вначале. (О чем сейчас, конечно, жалею). А потом посетила одну лекцию и … «подсела». Анатолий Николаевич излагал сложные психологические теории удивительно простым и понятным языком.
Я всегда вспоминаю профессора Самарина с благодарностью, как очень знающего педагога и удивительно доброго, чуткого и интеллигентного человека. Он читал лекции по психологии нам, будущим преподавателям, а сама его манера поведения уже служила примером того, как следует относиться к студентам: снисходительно, доброжелательно, с пониманием… Мы точно не были «аудиторией мечты»: группа людей в возрасте 20+, из которых кто-то вырвался с работы и сидит на иголках, кто-то считает, что психология в среду вечером – явное излишество, были те, кто «и так все знали», и те, кто пришел пообщаться, и, не скрываясь, разговаривали «за жизнь»… Анатолий Николаевич умел «приручить», заинтересовать, увлечь всех. Ни один вопрос он не считал нелепым или неуместным, ни на один комментарий не раздражался и не отвечал резкостью. В результате, независимо от степени заинтересованности предметом, все сошлись во мнении, что «учиться у Самарина круто!»
На зачете нам разрешили отвечать вопросы по выбору, и я снова использовала возможность поговорить о Грофе. Экзаменатор слушал меня с пониманием. И уже прощаясь, неожиданно сказал: «Кстати, передавайте Андранику привет от меня!» Я опешила: «Вы знаете моего папу?» – «Да, помню его еще совсем молодым!..» Папа в тот раз очень обрадовался…
А недавно я передавала ему совсем другое, говорила о смерти Анатолия Николаевича. Он долго не мог поверить, а потом прослезился…
З.А. Мигранян-МакКинни
***
С Анатолием Николаевичем довелось встретиться на парах риторики на 1-м курсе бакалавриата. Необычный метод опроса о проделанной дома работе и призыв к чтению литературы по культуре речи и философии в принципе стали стимулом для дальнейшего совершенствования! До сих пор благодарна преподавателю за свои А100.
Вероника
***
Уважаемого Анатолия Николаевича и его замечательные лекции я помню благодаря обучению в аспирантуре. Помню, когда нужно было подготовить реферат по философии на тему своего исследования, я написала реферат о деятельности частных военных компаний. Шел 2012 год, об этих участниках вооруженных конфликтов мало кто говорил в России. Я писала диссертацию на кафедре международного права. Однажды, очень поздним вечером мне позвонил Анатолий Николаевич, он проверил мою работу. Этот разговор навсегда останется в моей памяти. Анатолий Николаевич поразил меня глубиной понимания этого вопроса, вдохновил меня продолжать исследование. Он объяснил появление ЧВК сменой парадигмы ведения военных действий и предостерег от тотального вовлечения их в решение государственных задач. В феврале текущего года я защитилась, но не успела сказать добрые слова и выразить свое глубокое уважение Анатолию Николаевичу. Он был уникальным человеком, мудрым и добрым.
Кандидат юридических наук Королькова Елена.
***
Я познакомилась с Анатолием Николаевичем, когда он вёл у нас на 3-м курсе семинары по западной философии. 3-й курс – непростой период институтской жизни, когда первый флёр от учебы проходит, на смену «и жить торопится, и чувствовать спешит» приходит «русская хандра»... «Всех пора на смену, балеты долго я терпел, но и Дидло мне надоел ...» – с таким душевным настроем я впервые пришла на его семинар. Время занятий (4-я пара после перерыва) как будто специально было выбрано, чтоб ещё больше укоренить это ощущение немыслимой тоски.
Мне сложно сейчас, по прошествии более 14 лет, сказать, что именно Анатолию Николаевичу удалось изменить, но у меня внутри как будто зажглась лампочка. Он удивительно умел слушать, слушать, не отрывая взгляда от выступающего. Даже если ты рассказывал то, что он-то точно знал наизусть, или делился очевидными для взрослого человека (как мне теперь кажется) выводами, он слушал. И не просто слушал, как сейчас говорят «спасибо, я Вас услышал», но искренне был заинтересован понять собеседника. Собеседника! Именно так он нас воспринимал. Как собеседников, как равноправных участников диалога.
Помню, что после первых двух семинаров с Анатолием Николаевичем (Кант и Гегель) я начала ездить в метро с талмудами по философии, чтобы подготовиться к его занятиям. И не потому, что он строго спрашивал, скорее, наоборот. Но совесть не позволяла при таком отношении к нам не разобраться, не додумать, не составить вопросы для обсуждения.
Есть моменты и ощущения, которые не повторяются, остались позади и семинары по западной философии, и подготовка ответов по Бергсону для Анатолия Николаевича в ночи с повторением в такси на «свежую голову», так, наверное, и должно быть, жизнь идёт своим чередом, но снова возвращаясь к Чехову (все те же «Три года»):
«... но, черт его знает, всё чего-то жалко, всё чего-то хочется и всё кажется мне, будто я лежу в долине Дагестана и снится мне бал...»
Как сейчас помню апрельские семинары по Анри Бергсону. Как-то удивительно все слилось воедино: ранняя весна за окном, мне 19 лет, «творческое напряжение», «жизненный порыв», время / длительность – основные понятия философии Бергсона в разговорах с Анатолием Николаевичем не казались чем-то абстрактным, наоборот: каждый раз, выходя с его занятий, я думала: это же все про меня и написано как будто для меня...
Как говорил герой чеховской повести «Три года»: «Я вовсе не хочу, чтобы из меня вышло что-нибудь особенное, чтобы я создал великое, а мне просто хочется жить, мечтать, надеяться, всюду поспевать... Жизнь, голубчик, коротка, и надо прожить ее получше».
Выпускница факультета МЖ МГИМО Юлия Цветкова
Воспоминания подготовила к публикации Валентина ТАРАСОВА, первый заместитель руководителя ВСД «Русский Лад»
