Театральная планета. Памяти Юлии Борисовой
От нас ушла Юлия Борисова. С давних пор известно, что всякую попытку завести беседу Юлия Константиновна прерывала словами: «О Борисовой говорить не будем. Говорите о профессии актёра, о театральной культуре. Все наши даты — это только повод для того, чтобы вновь и вновь возвращаться к этим проблемам». Но вот вспоминаем об одном эпизоде из жизни актрисы — и начинаем задушевный разговор.
Накануне актриса только что отметила в ту пору своё восьмидесятилетие. Был праздничный вечер в Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова, много цветов, приветствий, пожеланий. И все эти пожелания сбылись — ещё почти два десятка лет актриса оставалась в профессии, выходила на сцену в спектаклях «Пристань», «Евгений Онегин», «Зонтик мадам Готье». Её талант и верность искусству стали легендой.
Припомнилось, что Михаил Ульянов назвал Юлию Борисову не просто звездой — планетой. Стало быть, театр — это Вселенная. Театру она посвятила всю свою жизнь, ради театра отказывалась от ролей в кино, а их после громадного успеха в «Идиоте» ей предлагали достаточно. Явление Борисовой на экране произвело, не побоюсь этого слова, фурор.
«...Она была сфотографирована в чёрном шёлковом платье чрезвычайно простого, но изящного фасона; волосы, по-видимому, тёмно-русые, были убраны просто, по-домашнему, глаза — тёмные, глубокие, лоб — задумчивый, выражение лица — страстное и как бы высокомерное». Такой и вошла в сознание миллионов Юлия Борисова — не оставалось и тени сомнения, что именно её красоту предугадал и запечатлел Достоевский в «Идиоте». Не было во всей России 1957 года другой такой красавицы, способной воплотить мятущуюся, непостижимую Настасью Филипповну.
Удивительным художником был Иван Александрович Пырьев. С какой прозорливостью углядел он «достоевщину» в милых, по-советски открытых Юрии Яковлеве и Юлии Борисовой. Правда, оба они были вахтанговцами, а вахтанговская школа подразумевает в актёре настоящего лицедея, сулит чудеса перевоплощения. Встреча с Достоевским стала для этих актёров чрезвычайной удачей.
— Пожалуйста, не забывайте ещё о вахтанговском режиссёре Александре Ремезовой, — говорит Юлия Константиновна. — Вот у кого был особый дар открывать актёров. Меня, лирическую актрису, которая едва становилась на ноги, она назначила в спектакле «На золотом дне» по Мамину-Сибиряку на роль Анисьи, уральской красавицы, выданной насильно за богатого старика и озлобившейся на весь мир. В этой пьесе — глухая, дремучая жизнь, которая, казалось, навсегда ушла в прошлое. Жизнь далёкая, но притом безусловная. Вся роль была построена на контрастах, на переходах от смеха к слезам, от издёвки к мольбе. Без Анисьи, наверное, не было бы Настасьи Филипповны.
Но если уж на то пошло, Настасья Филипповна была не первой моей ролью в кино. Впервые я снималась ещё студенткой театрального училища в фильме «Три встречи». Играла там свою ровесницу — Оксану. Сколько времени и сил было отдано этой работе, сколько надежд связано с ней! Это была картина о людях, прошедших через войну и сохранивших веру, силу, живую душу. Всё это отвечало моему душевному состоянию: я сама, хоть и была ещё очень молода, после войны начинала жить заново. Ранняя моя юность как бы перечёркнута войной. Отсюда стремление наверстать упущенное, жить с громадной отдачей.
Картину снимали сразу три великих режиссёра — Сергей Юткевич, Всеволод Пудовкин, Александр Птушко. А играли в ней Борис Чирков, Николай Крючков, Тамара Макарова. Вся группа была охвачена стремлением с предельной искренностью говорить о пережитом. И вот кому-то «наверху» показалось, что для такой искренности и откровенности ещё не пришло время. Картина не вышла. Актёрская судьба, как же ты сложна и превратна! Ну, кажется, я уже достаточно много сказала.
— А помните, как рабочие завода «Динамо» пригласили к себе в гости артистов Театра имени Вахтангова? Вас принимала бригада токарей-револьверщиков. Понаблюдали вы, как трудятся девушки, и вдруг сказали: «Давайте поработаю вместе с вами». Надели спецовку, встали к станку Ларисы Волковой, закрепили деталь — по всем правилам. И пошёл резец снимать стружку. Девушки не скрывали своего изумления. А всему этому вы научились, работая над ролью Оксаны, на съёмках фильма «Три встречи». С тех пор и началась ваша дружба с бригадой Марии Комиссаровой.
— Да, всё это было. Много лет наш театр шефствовал над коллективом завода «Динамо». Вам, наверное, это интересно как журналисту, но для меня не это главное.
— Конечно, нам интересно, каким образом большой актёр соприкасается с реальной жизнью. Нам интересно, что вы согласились на выдвижение депутатом Верховного Совета РСФСР — далеко не все «народные» соглашаются поработать на общественной ниве, впрямую порадеть за народ. Были вы и членом президиума Дома актёра — всегда была сильна в вас общественная жилка.
— Наверное, это свойство всего нашего поколения. И всё-таки говорите о театре.
Чтобы закончить кинематографическую тему, надо сказать, что лишь через 12 лет после «Идиота» Юлия Константиновна решилась принять участие в съёмках. Ходили слухи, что сама Екатерина Алексеевна Фурцева просила её сыграть Александру Коллонтай в фильме «Посол Советского Союза». И хотя в сценарии она носила фамилию Кольцова, актриса колебалась. Роль оказалась одной из самых трудных. Характер знаменитой революционерки не был развёрнут во времени, хотя действие и охватывало большой период. За пределами фильма оставалась по существу вся биография этой замечательной женщины — уход из благополучного дворянского дома, работа в подполье, встреча и дружба с Лениным, октябрьские события. Перед нами уже состоявшийся характер — здесь нет моментов эмоционального взлёта, столь выигрышных для Борисовой. Играть такую роль — большой риск. И всё-таки она выразила в ней внутреннюю страстность, показала личность, бесконечно преданную высоким идеалам революции.
Интересно, что эта картина сыграла большую роль в личной жизни актрисы: её сын тоже решил стать дипломатом, не иначе как под влиянием Коллонтай.
Сотни писем получала актриса после выхода фильма на экран — писали молодые люди, осмысляющие жизнь, писали ветераны. «Да за одну эту роль вам надо дать орден Октябрьской Революции!» — говорилось в одном из писем. Она и получила этот орден — спустя несколько лет. Её неоднократно награждали орденом Трудового Красного Знамени, орденом Ленина. Дважды получала она Государственную премию, ей были присвоены звания и народной артистки СССР, и Героя Социалистического Труда. Так отмечались её заслуги в театральном искусстве.
В век кино и телевидения Борисова осталась сугубо театральной актрисой. Сказалась верность принципам вахтанговской школы: священное отношение к театру-храму, потребность полной самоотдачи любимому делу. Поразительно было соответствие её творческой индивидуальности самому духу родного театра — она словно бы и на свет явилась именно для этой сцены. А ведь пришла в Театральное училище имени Б. Щукина — питомник вахтанговцев — по наитию, не подозревая, что сделала кардинальный жизненный выбор. Да и прославленные педагоги вряд ли думали, что перед ними стоит сама принцесса Турандот. Эту знаковую роль в возобновлённом спектакле, с которого, собственно, и начиналась когда-то вахтанговская слава, она сыграла в расцвете своей театральной жизни. Бесспорно, чтобы во-зобновить этот легендарный спектакль, нужно было заполучить в труппу Юлию Борисову — актрису подлинно вахтанговской школы, наделённую яркой театральностью, выразительностью и одновременно искренностью, глубиной чувств и правдой сценического существования.
Но быть вахтанговцем — это ещё и означало жить в определённом социуме, находить средства для точной социальной характеристики каждого персонажа. И этим искусством Юлия Борисова наделена сполна. Помнится, какое потрясение она произвела, сыграв Вальку-дешёвку сразу после Настасьи Филипповны. Вся Москва буквально ломилась на «Иркутскую историю». Может быть, кому-то мнилось: вот она — «дегероизация», которой так ждали низкие души. Но на этот раз они просчитались: не было никакой «дегероизации» — напротив, на сцене происходило воскрешение человеческой души, вызванное настоящей любовью.
Критики писали тогда, что чистота, поэтичность, нравственная сила всегда отличают работы Борисовой. Но впереди было ещё множество ролей, в которых актриса со свойственной ей честностью показывала, как жизненные противоречия ломают цельные характеры. Её Гитель («Двое на качелях»), Клеопатра («Антоний и Клеопатра»), Лика Мизинова («Насмешливое моё счастье»), Елена Андреевна («Леший»), Мария («Мария Тюдор») взывали к чувству человеческой справедливости и «милости к падшим». И опять-таки вся Москва рвалась в Театр имени Вахтангова. «На Борисову» ходили все — от мала до велика. И девочки плакали над судьбой Гелены из «Варшавской мелодии» — прекрасной пани, которой законы послевоенной жизни не дали соединиться с любимым. А старики водили внуков на «Конармию» и «Виринею», где Борисова показывала пробуждение личности, осознание своего места в стремительно меняющемся мире.
Юлия Борисова много лет собирала полные залы — она играла Кручинину в «Без вины виноватых» и Патрик Кэмпбелл в «Милом лжеце» и в обоих спектаклях воплощала нечто очень личное: актёрское призвание, душевную красоту и стойкость.
Напрашивается вопрос о мемуарах, о монографии, посвящённой великой актрисе.
— Так и быть, скажу вам по секрету, — говорит Юлия Константиновна. — Книга будет. Она уже написана совместно с театроведом Верой Максимовой и называется «Люблю. Юля».
Лариса ЯГУНКОВА
Источник: «Правда»
***
От редакции. 9 августа, на следующий день после Юлии Борисовой, ушла из жизни её ровесница, другая выдающаяся советская театральная актриса – Вера Васильева. Конечно, можно сказать, что возраст берёт своё и этого не избежать, но самое печальное – с ними уходит подлинная классическая культура, которую уже ничем не заменить.
К счастью, остаются фильмы с участием великих актёров советского времени, их можно найти в интернете, хотя нынешние «хозяева жизни» и делают всё, чтобы вытеснить настоящее искусство из сознания молодого поколения. Призываем всех наших читателей помнить об этом и, насколько возможно, распространять через социальные сети образцы советского кино, записи спектаклей.
Как писал Иван Ефремов: «Если уж находиться в инферно, сознавая его и невозможность выхода для отдельного человека из-за длительности процесса, то это имеет смысл лишь для того, чтобы помогать его уничтожению, следовательно, помогать другим, делая добро, создавая прекрасное, распространяя знание. Иначе какой же смысл в жизни?»
