Такие недетские проблемы детской литературы

Работая библиографом в детской библиотеке, я привыкла обращать внимание на газетно-журнальные публикации о проблемах развития современной литературы. Грустно становится, когда от взрослых людей слышу: «О каких новых детских книжках вы говорите? Где они? Ну не пишут ничего хорошего после Драгунского (Коваля, Сладкова, Бианки, Сотника...)!» Я не согласна с этим распространённым мнением, но понимаю, откуда оно взялось.

Попробуй-ка найти достойные, хорошо иллюстрированные новинки для детей в книжных магазинах областного города или тем более — райцентра! Детские библиотеки с их плохим комплектованием тоже не блещут новинками. А между тем экспертное сообщество утверждает: в детской литературе сейчас немало талантливых авторов! И, судя по новым книгам, которые читаю, это недалеко от истины. Почему же такая странная ситуация?

Казалось бы, о детской литературе не молчат. Ей посвящены удачные интернетские сайты и блоги, журналы «Читаем вместе» и «Переплёт», немного — газета «Книжное обозрение», а осенью 2018 года в Российской государственной детской библиотеке (РГДБ) прошёл очередной 5-й Фестиваль детской книги. Вместе с тем она в нашем обществе — какая-то terra incognita, непознанная земля на краешке карты большой литературы. Или маленькая резервация, которую не воспринимают всерьёз. Есть даже мнение: вот пусть литература для взрослых идёт вперёд, а детской надо быть по-хорошему консервативнее, незачем изобретать велосипед после Гайдара, Маршака, Чуковского, Агнии Барто, Сергея Михалкова, Успенского и отражать в творчестве нынешнюю безнравственную реальность.

Получается ловушка для молодых авторов: что ни пиши, отнесутся скептически. Новым авторам трудно, потому что не хватает творческого общения, отклика на книги, среди которых даже очень удачные могут остаться неизвестными. Ведь всё-таки сейчас нет такой широкой пропаганды детских книг, как при Советской власти!

Отрасль книгоиздания тоже понесла огромные потери с развалом СССР. «Свободный рынок» усугубляет проблемы. Что для него книга? Товар для продажи. А детские книги современных авторов — товар, оказывается, рискованный! Издательства-монополисты и крупные сети делают ставку на проверенную временем детскую классику, на «раскрученные» зарубежные имена вроде Джоан Роулинг с томами о мальчике-волшебнике.

Детская наша классика действительно прекрасна! Она составляет золотой фонд детской литературы вместе с русскими народными сказками. Многие родители это знают, вот и покупают её детям или берут в библиотеках. Всегда пользуются спросом книги эпохи социализма — лучшего периода детской литературы нашей страны. Новые книги родителям изучать не хочется, да и некогда, а наугад купит не каждый. Всякой чепухи, абсурда, пошлости на книжных прилавках предостаточно.

Я, конечно, говорю о той малой части взрослых, которые хоть как-то озабочены чтением своих детей и к тому же (очень важно!) не живут от зарплаты до зарплаты. Ведь стоят детские книги дорого. Так зачем же рисковать издательствам, вкладываясь в продвижение новых авторов? Вот и выходят маленькими тиражами чудесные книги прозаиков Нины Дашевской и Марины Аромштам, Эдуарда Веркина и Екатерины Мурашовой, поэтов Артура Гиваргизова и Наталии Волковой. Всем бы знать о новинках, но из Москвы и Санкт-Петербурга они просто не попадают в российскую глубинку. Книгораспространение ныне у нас далеко не на высоте!

ДУМАЕТСЯ: почему в СССР имена детских писателей были на слуху не только у работников сферы детской литературы? Благодаря таланту писателей? Да, но имелась и ещё причина — крепкая поддержка детской и всей советской литературы государством. Литература имела высокий статус, авторитет в обществе. А сейчас? Лишь недавно принята Концепция программы развития детского чтения. Вручение премий в области детской литературы СМИ, как правило, не очень-то замечают и отмечают. Исчезают кафедры детской литературы из областных университетов культуры и искусства, оставаясь в Москве и Санкт-Петербурге, а положение детских библиотек — вообще отдельная грустная тема. Понятно, что с исчезновением вузовских кафедр обостряются проблемы научных исследований в области детской литературы, а литературные критики в этой сфере сейчас наперечёт — Ксения Молдавская, Мария Порядина, Алексей Копейкин. И всё это — на фоне кризисных процессов в самом детском чтении, которое нередко называют слишком прагматичным, случайным, поверхностным. И не зря…

Виноват ли интернет в падении детского интереса к книгам? Вопрос сложный. По большому счёту не согласна с теми, кто клянёт интернет как злейшего врага. Это противоречивая информационная среда. Если ребёнок уже прочно приобщён к чтению, то вряд ли его целиком поглотят интернетские развлечения. Ведь в интернете тоже можно читать художественные книги и находить полезную информацию. А изначально равнодушные к чтению заняты другим в интернете и вне его.

Вспоминаю, как десяток с лишним лет назад, скрывая лёгкое беспокойство, я поставила на стол дочери-школьницы её первый компьютер. Она была к тому времени примерным книгочеем. И осталась им до сих пор, читая книги, бумажные и электронные, на русском и иностранных языках. Кажется, есть только один эффективный способ раннего приобщения детей к книгам: не отмахиваться от детской фразы «Почитай мне!», а регулярно читать ребёнку вслух. Вот что, скажу я всем, исключительно важно!

Интересно, что сейчас возник бум детских художественных книг на темы, о которых трудно говорить с детьми. Неизлечимая болезнь, смерть, бедность, развод родителей, нетрадиционная сексуальная ориентация, выживание в зоне теракта или военного конфликта… Обо всём ли можно писать для детей, и если да, то как и для какой возрастной категории? Где та грань, что отделяет «чернуху» или пособие по психологии от талантливо написанной истории о серьёзных жизненных проблемах?

Возникает много вопросов о качестве подобных книг, однако авторы работают. Бывший волонтёр Юлия Кузнецова написала щемящую и одновременно смешную повесть «Дом П» — о жителях дома престарелых, детский онколог и прозаик Светлана Варфоломеева — повесть «Машка как символ веры» — о борьбе девочки с онкологией, журналистка Дарья Доцук — книгу «Невидимый папа» — о переживаниях главной героини из-за развода родителей. А издательство «Самокат» даже организовало серию под названием «Недетские книжки».

Правда, детская литература всегда так или иначе поднимала трудные темы, на примере книжных героев убеждала, что многие напасти в жизни можно преодолеть. Но, как объясняют сейчас авторы, со временем вечные проблемы всё равно предстают по-другому на фоне перемен в окружающем мире.

Несколько лет назад в детской литературе появилась уж точно непривычная для неё тема ГУЛАГа. Среди таких художественных книг меня особенно неприятно поразила повесть уроженца Ленинграда, американского детского писателя и художника Евгения Ельчина «Сталинский нос». Благодаря этой книге автор получил медаль Джона Ньюбери за вклад в американскую детскую литературу. Изданную в США повесть перевели в России и напечатали в 2013 году, что случайно или намеренно совпало с 60-летием похорон Сталина. Судя по книге, советские граждане 1930-х годов только тем и занимались, что доносили друг на друга, сидели в тюрьмах и дрожали от страха. Школьнику Саше Зайчику и его арестованному отцу сопереживаешь, но главное в повести — буквально фонтанирующая ненависть автора к советским людям. Прочтёт российский ребёнок книгу — и что почувствует? Уж точно не гордость за историю своей страны, а отвращение к ней и к своим предкам, якобы сплошь стукачам и палачам.

Автор не жалеет красок, расписывая, как плохо, ужасно было всё при социализме. Сейчас писатели не рассказывают детям, что больше половины населения дореволюционной России было неграмотным. Умалчивают о бесплатном образовании и лечении при Советской власти, о том, что получить работу после окончания учёбы считалось обычным. Вспоминать об этом не принято. Зато такую книгу, как «Сталинский нос», запросто и широко рекомендуют детям. Чего больше от этого — пользы или вреда?

Упомянув переводную повесть, скажу, что встречаются и просто некачественные переводы, когда предложения построены непривычно для русского языка. Дети бросают читать подобную книгу «с акцентом». Они справедливо отвергают и другой тип псевдокниг — тексты со слащавыми, благочестивыми образами мальчиков и девочек, с морализаторством прямо в лоб. Художественности там — ноль. Я сейчас имею в виду худшую часть детской православной литературы.

Жаль, что многим слышится нечто шутливое и несерьёзное в словах «детская литература». В нашей стране она есть, но нет понимания того, что ей нужна крепкая государственная поддержка в решении серьёзных проблем. Ведь если считать детей нашим будущим, то детское чтение по-настоящему должно быть делом государственной важности, а не только личным интересом детей и родителей.

Наталья БУХВАЛ, библиограф областной библиотеки для детей и юношества имени В.А. Каверина, г. Псков