Т. Куликова. О продаже Сбербанка
17 февраля в Госдуму внесен пакет законопроектов, касающихся продажи Центробанком правительству его доли в капитале Сбербанка. Теперь, когда текст законопроекта опубликован, можно проанализировать некоторые его детали, которые пока не получили должного внимания в СМИ.
Вопрос о необходимости передачи принадлежащей ЦБ доли в капитале Сбербанка обсуждается уже давно; дело здесь в том, что с формальной точки зрения нехорошо, когда регулятор и собственник банка – это одно и то же лицо: возникает конфликт интересов. Но в реальности такого конфликта интересов по большому счету не было: глава ЦБ Эльвира Набиуллина неоднократно указывала, что ЦБ не вмешивается в оперативную деятельность Сбербанка. И действительно, Сбербанк всегда вел себя как обычный крупный банк, имеющий в качестве своей единственной задачи максимизацию прибыли, то есть без учета интересов государства или желаний ЦБ. Достаточно вспомнить фактический саботаж Сбербанком продвигаемой Центробанком системы быстрых платежей.
Однако в декабре прошлого года идея о передаче Сбербанка правительству начала приобретать конкретные очертания. А неделю назад мы узнали, что передача пакета акций произойдет по рыночной цене. Естественно, у общества возникли вопросы: зачем все это надо на самом деле, почему именно сейчас, и что с этого в итоге получит государство.
Здесь, на мой взгляд, надо разделить два вопроса – вопрос собственно передачи «Сбера» в распоряжение правительства и вопрос о финансовых потоках, связанных с реализацией этой передачи.
Что касается первого из этих вопросов, то я не вижу здесь серьезных системных проблем, поскольку и правительство, и ЦБ – это государственные структуры. И не зная конкретики, трудно сказать, будет ли государству с этого польза или вред. Многие аналитики усматривают здесь первый шаг к приватизации Сбербанка, но, на мой взгляд, это маловероятно: приватизировать его можно было и напрямую, без предварительной передачи правительству, если бы было принято такое политическое решение. Во всяком случае, во внесенных в ГД законопроектах нет ничего, что отменяло бы существующие ныне законодательные ограничения на приватизацию Сбербанка.
Что же касается финансовых потоков, то тут возникает ряд вопросов. Итак, что мы знаем на сегодня:
1. Правительство заплатит Центробанку за принадлежащие ему акции «Сбера» рыночную цену, которая рассчитывается как средневзвешенная биржевая цена акции за последние шесть месяцев до даты сделки (точнее, до первого транша покупки). Сейчас мы еще не знаем, когда будет эта дата сделки и как поведут себя котировки акций в период до этой даты, так что точно рассчитать общую сумму покупки пока невозможно, но по грубым оценкам речь идет о 2.5-2.8 трлн рублей.
2. Источником средств для оплаты акций станет ликвидная часть Фонда национального благосостояния, то есть те средства ФНБ, которые закон позволяет тратить на инвестиции (напомню, основная часть ФНБ – это средства «на черный день», которые можно тратить только когда цена нефти упадет ниже 40 долларов за баррель). Таким образом, в результате сделки с акциями «Сбера» порядка двух с половиной триллионов рублей, которые могли бы быть направлены на инфраструктурные инвестиции, туда направлены не будут.
3. Эти деньги будут выплачены Центробанку, 700 млрд из них пойдет в его доход (по-видимому для компенсации убытков прошлых лет, связанных с санацией банков), а остальные (то есть порядка двух триллионов) пойдут в бюджет и, по словам представителей Минфина, будут направлены на социальные расходы (то есть на финансирование социальных инициатив президента).
Таким образом, в сухом остатке имеем, что сверхдоходы от высоких нефтяных цен вместо того, чтобы идти на инфраструктурные инвестиции, пойдут (если, конечно, мы верим заявлениям Минфина) на дополнительные социальные расходы бюджета (и частично на покрытие убытков Центробанка). Хорошо это или плохо – однозначно сказать трудно; это зависит от того, что мы считаем более приоритетным – инфраструктурные инвестиции или дополнительные социальные расходы. На мой взгляд, здесь возникает риск, что деньги будут потрачены в значительной мере не для пользы народа, а для популистских целей (например, для выплат компенсаций вкладчикам-превышенцам из банков, лишенных лицензии несколько лет назад – см., например, мою статью «Опасный прецедент», Правда, №9, 30.01.2020, https://kprf.ru/party-live/opinion/191297.html ).
И тут возникает естественный вопрос: если цель состояла в том, чтобы найти средства для финансирования социальных инициатив президента, то зачем нужна была такая сложная схема с куплей-продажей пакета акций Сбербанка? Почему нельзя было просто модифицировать бюджетное правило, увеличив в нем цену отсечения, чтобы в бюджет шло больше нефтяных сверхдоходов?
Выбранная схема финансирования социальных инициатив президента через продажу Сбербанка очень сложна и содержит много спорных моментов.
Во-первых, продажа по рыночной цене не очень вяжется с тем, что изначально ЦБ получил долю в Сбербанке в ходе его акционирования, а не приобретал эти акции на открытом рынке за реальные деньги (кроме небольшого пакета акций, приобретенного Центробанком за 3 млрд долларов в 2007 году в ходе первичного размещения).
Во-вторых, эта схема несет дополнительные финансовые риски для государства. Поясню это подробнее.
Согласно Закону об акционерных обществах при продаже такого большого пакета акций (30% и более) необходимо сделать обязательное предложение (оферту) всем миноритарным акционерам по выкупу у них принадлежащих им акций. При этом цена выкупа должна быть не ниже средневзвешенной биржевой цены этих акций за предшествующие шесть месяцев.
Внесенный 17 февраля в Госдуму законопроект о приобретении правительством акций Сбербанка (законопроект 901908-7 в базе ГД) тоже содержит соответствующий пункт: миноритарным акционерам будет сделана оферта от Центробанка по выкупу их акций по средневзвешенной цене акций за предшествующие сделке шесть месяцев.
Затем согласно закону об акционерных обществах у миноритарных акционеров будет 70-80 дней на то, чтобы решить, хотят они продавать свои акции по этой фиксированной цене или нет. За это время цена акций «Сбера» может существенно измениться. Если она вырастет или останется без изменений, то никто из миноритариев офертой не воспользуется. А вот если цена акций значительно упадет, то многие акционеры (за исключением «стратегических» инвесторов) офертой воспользуются, и Центробанку придется выкупать у них акции по завышенной цене. (Говоря биржевым языком, ЦБ забесплатно дарит им опцион на продажу их акций в течение некоторого периода в будущем, но по цене, близкой к нынешней рыночной цене.)
Сейчас в свободном обращении находятся порядка 48% акций «Сбера», при этом 45% принадлежат нерезидентам. Таким образом, если вдруг в период действия оферты (или даже за один-два месяца до него) произойдет существенное падение фондовых рынков, то эти нерезиденты смогут вывести свои средства без потерь. А Центробанку на выкуп их акций тогда придется потратить порядка одного-двух триллионов рублей (точнее: вплоть до половины нынешней капитализации «Сбера»).
Вероятность того, что такое резкое падение фондовых рынков произойдет, причем ровно в указанный период, не очень велика, но полностью исключать такой сценарий не стоит. Сейчас мировые фондовые рынки находятся вблизи многолетних (или даже исторических) максимумов, а ситуация в мировой экономике при этом совсем не радужная. Да и эпидемия коронавируса может оказаться гораздо опаснее для мировой экономики, чем это видится сейчас. Так что обвал мировых фондовых рынков в какой-то момент в течение этого года, на мой взгляд, вполне вероятен. Для России это событие принесет массу финансовых проблем (падение цен на нефть, отток капитала), а тут еще и акции «Сбера» придется выкупать у иностранных спекулянтов по цене, существенно превышающей рыночную, и тратить на это триллионы рублей.
Татьяна КУЛИКОВА, экономист
