Общероссийское общественное движение по возрождению традиций народов России «Всероссийское созидательное движение «Русский Лад»

«Светлый, звонкий, лучистый»

«Светлый, звонкий, лучистый»

Великая советская эпоха, так нами в существе своём, что называется, до конца непонятая и неосмысленная, тем не менее подарила многомиллионному и многонациональному народу уникальную и неповторимую культуру как явление целостное, многогранное, грандиозное, высоконравственное, патриотичное и призванное будить и воспитывать в человеке всё по-настоящему гуманное, человеческое…

Само собой, великую культуру творили большие художники и артисты. И таких было, к счастью, немало. По-разному сложились их судьбы. Да и популярность, известность у каждого была своя, индивидуальная, ограничивавшаяся при сём определёнными рамками. Но были среди них и такие, для кого эти условные рамки практически не существовали, так как их известность была столь значительной, что впору говорить о них уже как о звёздах, хотя определение это в советские годы не имело широкого распространения.

Однако и среди звёзд были самые выдающиеся — те, кого в Советском Союзе знали, любили и восхищались их творчеством буквально все — независимо от возраста, национальности и рода занятий: будь то студент, рабочий, колхозник, врач, учитель или союзный министр, председатель КГБ и Генеральный секретарь ЦК КПСС, также неравнодушные к восприятию подлинного искусства.

Вот таким суперизвестным, всенародно любимым артистом, а точнее — кумиром, и был непревзойдённый Муслим Магомаев, чей восьмидесятилетний юбилей приходится на 17 августа текущего года и о громкой славе которого очень точно высказался известный советский и российский музыковед и музыкальный критик, соавтор великого певца по серии передач на телевидении «В гостях у Муслима Магомаева» Святослав Бэлза: «Звёздно сейчас на нашей эстраде. Но, как известно с незапамятных времён, «звезда от звезды разнствует во славе». Редкий же пример настоящего певца, превратившегося в суперзвезду, — Муслим Магомаев, яркость и подлинность дарования которого особенно выделяются на фоне той звёздной пыли, что навязчиво пытается прельстить публику мишурным блеском. Мало кто в отечественном эстрадном искусстве мог соперничать по популярности с Муслимом Магомаевым, чей восхитительный баритон, высокий артистизм и душевная щедрость покорили не одно поколение слушателей. Певец никогда не гнался за переменчивой модой, не заигрывал с публикой, но его талант и обаяние завоевали миллионы сердец. Переполненные залы, кордоны конной милиции, море цветов, легенды и сплетни — всё это Магомаев вкусил сполна. И при этом сохранил истинную скромность, совмещая внутреннее достоинство с трезвостью самооценки».

При сём принципиально важно подчеркнуть и то, что Магомаев сумел не только прославиться, но и славу свою пронести через года. И что интересно, слава, известность и всё, что с этим связано, никогда над Магомаевым не довлели. Не сделали они его ни надменным, ни высокомерным, ни самовлюблённым, ни чёрствым. Не стал он и эпигоном, так как был артистом исключительной индивидуальности и со своим взглядом на искусство, не всегда, кстати, тождественным с официальными его оценками, дававшимися в соответствующих высоких инстанциях.

«Надо сказать, он с редким достоинством и артистическим равнодушием нёс свою славу, — вспоминала великая Майя Плисецкая. — Никакого кокетства, никакого высокомерия. Хотя слава ему шла, как хороший костюм».

О неординарности и профессиональной значимости Магомаева однажды очень ёмко высказался и Лев Лещенко, к слову, одногодок Муслима Магометовича: «Он появился — светлый, звонкий, лучистый. Принёс в нашу жизнь разноцветье. Первым надел жабо, яркие пиджаки. И сдвинул с этой чёрной тональности всю страну.

Работа была для него жизнью. Он пел 24 часа в сутки. Если не пел, то сочинял; если не сочинял, сидел за компьютером. Был великолепным музыкантом, композитором, художником. Человек-озарение, наделённый огромными талантами. Он обладал необузданным темпераментом — и он его весь выплеснул в молодые годы. Представьте, тридцать лет на сцене номер один!»

Да, Магомаев действительно был всесоюзной знаменитостью, суперзвездой, кумиром ряда поколений, эстрадным исполнителем «номер один» в Советском Союзе, артистом удивительным, потрясающим и бесподобным, умевшим в буквальном смысле завораживать слушателей, которые толпами отправлялись на его концерты, а бывало, как в 1973 году, после его выступления на стадионе «Динамо», смело отваживались даже нести легковой автомобиль вместе с любимым певцом на руках…

И любовь к Магомаеву была столь искренней, лишённой наигранности и вполне естественного желания не отставать от новых веяний и настроений, что и сегодня, по прошествии шестидесяти лет после его триумфального выступления с песней В. Мурадели и А. Соболева «Бухенвальд-ский набат» на VIII Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Хельсинки, можно лишь восторгаться этой любовью, продолжающей жить в сердцах людей старшего поколения и, чему нельзя не радоваться, рождаться у молодых — тех, кто только начинает открывать для себя великого певца и его бессмертное творческое наследие.

Говорю же о такой передовой молодёжи не случайно, так как мне не раз, уже после ухода Муслима Магометовича в вечность, приходилось наблюдать восторженное состояние молодых, когда они впервые соприкасались с такими магомаевскими хитами, как «Лучший город Земли» А. Бабаджаняна — Л. Дербенёва, «Королева красоты» и «Будь со мной» А. Бабаджаняна — А. Горохова, «Не спеши» и «Чёртово колесо»

А. Бабаджаняна — Е. Евтушенко, «Сердце на снегу» А. Бабаджаняна — А. Дмоховского, «Благодарю тебя», «В нежданный час», «Позови меня», «Зимняя любовь», «Пока я помню, я живу», «Такая нам судьба дана», «Свадьба» и «Ноктюрн» А. Бабаджаняна — Р. Рождественского, «Верни мне музыку» А. Бабаджаняна — А. Вознесенского, «Серенада трубадура» Г. Гладкова — Ю. Энтина, «Надежда», «Мелодия», «Герои спорта» и «Новый день» А. Пахмутовой — Н. Добронравова, «Синяя вечность» М. Магомаева — Г. Козловского, «Элегия» М. Магомаева — Н. Добронравова, «Весенний край — Азербайджан» М. Магомаева — Н. Хазри, перевод С. Лазарева, с циклом песен «С любовью к женщине» О. Фельцмана на стихи Р. Гамзатова, и другими. И знакомясь с творчеством великого певца, они искренне удивляются, и не только тому, что не слышали его ранее, но и прежде всего тому, что, оказывается, так неповторимо, красиво и выразительно вообще возможно петь…

Вспомнив же лишь некоторые, наиболее известные и любимые народом песни из репертуара Магомаева (а всего их насчитывалось более шестисот и для более двадцати из которых он был автором музыки, также сочинявшейся им и для фильмов), разумеется, мы вспоминаем и авторов этих произведений. Впрочем, писать для такого певца, как Магомаев, готовы были многие, однако его взыскательность и требовательность к себе как исполнителю позволяли ему работать далеко не с каждым. Но то, что он пел песни таких выдающихся мастеров, как Вано Мурадели, Арно Бабаджанян, Оскар Фельцман, Александра Пахмутова, Николай Добронравов, Расул Гамзатов, Роберт Рождественский, Наби Хазри, было большой его и бесспорной творческой удачей. И песни их, не одно десятилетие бесподобно исполняемые Магомаевым, народом любовно называемые «магомаевскими», и сегодня продолжают жить, радуя слушателей разных поколений и всё так же, как и ранее, заряжая их положительными эмоциями и жизнеутверждающим настроем.

О сотрудничестве Магомаева с этими, а также с некоторыми другими композиторами и поэтами можно рассказать много интересного как в профессиональном отношении, так и в плане сугубо человеческих взаимоотношений. Но за неимением такой возможности в рамках этих небольших по объёму заметок, скажу только о том, что со всеми своими авторами у певца были добрые отношения и он всегда умел находить с ними общий язык. Они его, что вполне закономерно, тоже любили, уважали, ценили как профессионального вокалиста, которому было подвластно исполнение даже самых сложных музыкальных произведений, требовавших на сцене полной самоотдачи. Соответственно, в том числе и тогда, когда Муслима Магометовича уже не стало, они о нём, и прежде всего А. Пахмутова, Н. Добронравов, О. Фельцман, и отзывались, подчёркивая его музыкальную феноменальность, артистизм, цементировавшийся потрясающим голосом, не забывая говорить и о человеческих качествах Магомаева, бывших безупречными, вызывавших и продолжающих вызывать лишь уважение.

И всё же, в чём Магомаеву несказанно повезло, в его творческой судьбе были два удивительных автора, песни которых стали визитными карточками певца. Это Арно Бабаджанян и Роберт Рождественский. А всех троих потом назовут метким и ёмким словом «триумвират». Надо сказать, что у троицы сей не было конкурентов тогда и, что неудивительно, нет и сегодня. На российской эстраде ныне не востребованы такие мастера, куда проще плодить бесталанные и безголосые фальшивки-однодневки. Увы…

А начиналась артистическая карьера Магомаева с того, что, пережив радость небывалой удачи в Хельсинки, молодому, красивому, стройному исполнителю предстояло заявить о себе уже и в Москве. «Переломной датой в моей биографии стало 26 марта 1963 года, — писал певец в своей книге «Живут во мне воспоминания». — В Москве проходила Декада культуры и искусства Азербайджана. В столицу съехались лучшие художественные коллективы республики, признанные мастера и начинающая молодёжь. Концерты, в которых я участвовал, проходили в Кремлёвском Дворце съездов (теперь он называется Государственным Кремлёвским дворцом). Первые концерты оставили ощущение неуюта: огромный зал дворца давит, делает тебя меньше и одновременно как бы увеличивает твой голос. Ты сам по себе, а голос сам по себе. Тогдашнего своего волнения я не помню, видимо, у меня не было особого страха перед выступлением. Я был слишком молод, меня ещё не знали. Страх перед выступлением пришёл позже. Это теперь, несмотря на то, что имею уже большой опыт, я волнуюсь как сумасшедший. Когда приходит известность, появляется имя, тогда появляется и ответственность — ты не имеешь права петь хуже, чем спел вчера. А тогда этого чувства у меня ещё не было.

На всех концертах меня принимали тепло. Я пел куплеты Мефистофеля из «Фауста» Гуно, арию Гасан-хана из нашей национальной оперы «Кёр-оглы» У. Гаджибекова, песню «Хотят ли русские войны»… Были аплодисменты, которые в огромном зале КДС напоминали отдалённый шум прибоя. Но своей артистической интуицией я не чувствовал какого-то особого успеха. Что-то произошло с залом, когда я вышел на сцену в последнем концерте, который транслировало телевидение. Я спел «Бухенвальдский набат», а затем каватину Фигаро. После каватины, исполненной на итальянском языке, слушатели начали скандировать и кричать «браво». В ложе сидела министр культуры Екатерина Алексеевна Фурцева, рядом с ней — Иван Семёнович Козловский. Они тоже непрерывно аплодировали.

Я кивнул дирижёру Ниязи, и мы повторили каватину уже на русском языке. Потом в газете «Правда» профессор Р. Захаров написал в рецензии на этот концерт, что я спел по-русски ещё лучше, чем по-итальянски».

Впрочем, так, как пел Магомаев, не пел на самом деле никто. И ведь, что интересно, он не был единственным и неповторимым баритоном на советской эстраде. Были, конечно же, и другие даровитые и яркие исполнители, обладавшие красивыми и выразительными баритонами и бесспорным талантом. Вспомним хотя бы таких заметных и известных, какими были те же Юрий Гуляев, Анатолий Мокренко, Юрий Богатиков, Иосиф Кобзон, Эдуард Хиль, Сергей Захаров (в последние годы жизни Сергей Георгиевич подготовил ряд песенных программ, посвящённых Магомаеву, в рамках которых пел его песни; на одном из таких прекрасных концертов, проходившем в Севастополе лет десять назад, посчастливилось побывать и автору данных строк). И список этот можно было бы продолжить. Главное же в другом — все они прославились, на их концерты народ шёл массово и возвращался с них воодушевлённый и с хорошим настроением. Но всё же Магомаева любили как-то по-особому, и он в этом негласном соревновании лучших и самых голосистых исполнителей советской эстрады шёл впереди, при том что по большому счёту перед собой такую задачу никогда и не ставил, всецело погружаясь в творчество и берясь за исполнение тех песен, которые были ему близки по духу, настрою, смыслу и содержанию.

Магомаев был в принципе человеком справедливым, гордым, но лишённым гордыни, независимым в суждениях и поступках, привыкшим принимать самостоятельные решения и нести ответственность за них. Этому поспособствовало прежде всего его воспитание, которое взял на себя, вместо погибшего на фронте отца, дядя будущего певца — Джамал-эддин Магомаев, человек в Азербайджане известный, занимавший в республике высокие государственные должности и пятнадцать лет проработавший представителем Совмина Азербайджанской ССР при Совете Министров СССР. Чуждо Муслиму Магометовичу было и под кого-то подстраиваться, не тяготел он и к тому, чтобы иметь дополнительные регалии, звания, вес в обществе. Не стремился он и в политику. И даже когда руководство Азербайджанской ССР и лично первый секретарь республиканского ЦК, член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, который любил Магомаева как сына и которого певец также безмерно ценил, уважал и любил, решили вопрос об избрании певца депутатом Верховного Совета Азербайджанской ССР, он в должной мере это решение оценить не смог, так всю жизнь и относился к своему депутатству с нескрываемой иронией.

«Три года подряд мучился! — говорил певец в одном из интервью, отвечая на вопрос о том, как ему приходилось исполнять свои депутатские обязанности. — Я же по характеру неусидчив… Приду, посижу час, пока Гейдар Алиевич выступает, а потом смываюсь, и остальные несколько дней проходят уже без меня. Один раз вообще на сессию не явился, но, как правило, всё-таки приезжал — из уважения к Алиеву. Он мне как-то сказал с укоризной: «Муслим, почему тебя никогда нет в зале? Что это такое? Люди поймут неправильно». — «Гейдар Алиевич, — говорю, — вы же знаете: я не очень хорошо владею азербайджанским языком». — «Ну, знаю». — «Выступают в основном по-азербайджански, а я сижу, только глазами хлопаю. Мне даже по-русски слушать неинтересно, сколько они собрали хлопка, — какое до этого дело?» Он рассмеялся: «Ну ты хоть вид делай, что всё понимаешь».

Я постоянно к нему приставал: тому коллеге-музыканту надо выхлопотать квартиру, этому помочь со званием или загранпоездкой… Алиев однажды признался: «Ты всё равно ходишь ко мне, за других хлопочешь — вот я и сделал тебя депутатом, чтобы занимался этим на законных основаниях».

Депутат из Магомаева, как мы видим, не получился. Что и неудивительно, ведь жил Муслим Магометович совершенно другими чаяниями и заботами. Но это никак не значит, что он был совсем аполитичен и происходившие в стране политические события его не волновали. Нет, у Магомаева был свой взгляд на мир и собственное представление о том, каким должно было быть наше большое государство. И оно в его представлении не отождествлялось с диким капитализмом, пришедшим на нашу землю в начале девяностых годов прошлого столетия.

Не вязалось оно в его понимании и с той безнравственностью, бескультурьем, примитивизмом, похабщиной, пошлостью, которые стали тогда массово внедряться в наше сознание и которые пришли также и на эстраду, представлявшуюся Магомаеву той истинно культурной площадкой, которая, по определению, призвана нести народу всё самое лучшее, талантливое, нравственное, возвышенное.

По всей видимости, в том числе и потому, что не видел себя на новой постсоветской эстраде, ставшей в одночасье шоу-бизнесом, Магомаев однажды просто-напросто возьмёт и решительно её покинет, не считая нужным больше на ней присутствовать и петь то, к чему душа не располагала. Лучше заняться живописью, а Магомаев в действительности прекрасно рисовал, создав целую галерею портретов композиторов, поэтов, писателей и написав Гейдара Алиева, причём «не в строгом костюме с галстуком, то есть без всякого официоза, а в обычной тенниске, улыбающимся», и общаться со своими поклонниками на собственном сайте, скажет себе певец, приняв решение окончательное и, пожалуй, верное, — уж больно велик стал диссонанс между ним и теми, кто, не имея на то никаких оснований, объявили себя артистами…

Ну а коль уж речь зашла о многолетнем азербайджанском лидере и о том, как Магомаев к нему относился, приведу такие его слова, всё предельно исчерпывающе поясняющие: «Моё уважение, моя любовь к Гейдару Алиевичу, который по своему искреннему желанию заменил самых близких мне ушедших людей, была таковой, что с его болезнью у меня стало пропадать желание петь. Когда по ТВ по нескольку раз в день повторяли кадры о последствиях его сердечного приступа, его падение с трибуны во время выступления, я испытал настоящий шок.

Мало кому было известно о том, что, когда дорогого мне человека не стало, со мной случился нервный срыв и я впал в долгую депрессию. Именно по этой причине я не смог полететь в Баку на похороны Гейдара Алиевича. Злые языки <…> принялись болтать, что Магомаев спился. Никому, даже злейшему врагу, не пожелаю такого «пьянства». Я долго не хотел выходить на улицу — мне казалось, что за воротами какая-то не просто другая жизнь, другие люди, а другая планета. Там для меня всё казалось чужим, незнакомым. Один раз, спустя года полтора, я заставил себя выйти за калитку, обошёл по переулкам вокруг нашего дома, зашёл с другой стороны двора. Тогда для меня это был почти подвиг. <…> Постепенно дни невесёлых раздумий стали посещать меня всё реже. Но желание петь ушло…»

Такое отношение к близким людям, старшим по возрасту друзьям и наставникам, да и ко всем другим, кого певец числил в друзьях, для него было естественным. Порядочность, доброжелательность, чувство локтя, постоянство — вот те качества, которые Магомаева сопровождали всегда и без которых вообразить его как неповторимую личность не представляется возможным.

Особо же здесь следует упомянуть о постоянстве. Скажите, ну разве Магомаев позволял себе паясничать и выглядеть как-то развязно, непристойно, появляясь перед зрителем в неподобающем ему виде? Или, может быть, он брался петь что угодно, лишь бы больше заработать и кому-то угодить? Да и как вообще-то можно говорить о нём как о человеке меркантильном, привыкшем пользоваться своими связями, если все, кто с ним общался, знали об обратном? То бишь о том, что Магомаев никогда и никого не просил ему помогать, как не считал возможным хлопотать о наградах и званиях для себя, считая это недостойным настоящего мужчины.

Следует отметить, что не так-то просто Магомаеву досталось и его высокое звание народного артиста СССР, которого он удостоился, когда ему был всего-то 31 год. А за решение же данного вопроса надо отдать должное настойчивости Г.А. Алиева и добропорядочности Л.И. Брежнева, который, как известно, любил искусство, и песенное в том числе, стараясь при сём к настоящим творцам относиться внимательно и их всячески поддерживать.

«…Если бы не расположение ко мне Леонида Ильича Брежнева и Гейдара Алиевича Алиева, я бы в свои тридцать с небольшим не получил звания народного артиста СССР. Представил меня к званию Азербайджан, но года два-три дело не продвигалось: у меня оказалось много недоброжелателей, в основном среди чиновников среднего уровня. Простые слушатели меня любили, в «верхах» мне тоже симпатизировали, а вот в Министерстве культуры среди чиновников любовью я не пользовался. Может быть, и зависть здесь сказывалась, и независимость моего характера (и по сей день меня напрасно держат за гордеца), и моя тогдашняя молодость была многим, более солидным артистам поперёк горла. Они считали, что у них больше заслуг для получения высокого звания… Так что чиновники встали стеной.

Я понял одну хитрость: чиновник отказывает до тех пор, пока ему не прикажет инстанция, выше которой ничего нет. Понимал это и Гейдар Алиевич. При встрече с Брежневым он сказал: «Муслиму Магомаеву не дают звания народного артиста, тянут уже который год». На следующий день всё было подписано…»

Гейдар Алиев, между прочим, желал видеть Магомаева к тому же лауреатом Ленинской и Государственной премий СССР. И, возможно, мог бы в этом вопросе артисту, который за этими высокими наградами не гнался, посодействовать. Но в ноябре 1982 года скончался Леонид Ильич, и вопрос о борьбе за присуждение Ленинской премии отпал сам собою… А когда Комитет по присуждению Ленинских и Государственных премий решил Магомаеву Государственную премию СССР не присуждать, Гейдар Алиевич пожурил артиста: «Почему ты раньше не позвонил мне в Москву?», на что певец ему откровенно ответил: «Мне хотелось, чтобы всё было как положено. Сказали заполнить документы — заполнил, сказали спеть — спел. На программу «Мои любимые мелодии» были хорошие рецензии. Иннокентий Михайлович Смоктуновский написал яркую статью… Никто не сомневался. Почему я должен был вас беспокоить? Зачем давать лишний повод для злых языков: дескать, опять его поддерживает «папа».

Эта позиция Магомаева также характеризует его как личность сильную и немелочную, умевшую отличать главное от второстепенного. Вспоминая же тот жизненный эпизод, годы спустя сам певец подведёт под ним такую черту: «Потом были уже 80-е годы, перестроечный излом, и все эти звания, регалии, премиальная суета оказались далеко не главным в жизни».

Куда важнее для Магомаева было просто петь. А пел он и впрямь так легко, без надрывов, но при этом с особым шармом, блеском, всегда в идеальной форме, что концерты его проходили только на ура, а выступления артиста в сборных концертах, в том числе и правительственных, становились их украшением.

Прекрасно смотрелся Магомаев и когда выступал совместно со своей музой, выдающейся русской советской оперной певицей несравненной Тамарой Синявской. Помните, как бесподобно вместе они пели порядком подзабытый ныне шедевр Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Прекрасная, как молодость, страна» или всемирно известную «Безмолвную ночь» Франца Грубера и Йозефа Мора? И разве эти их, как и все другие совместные выступления могли оставить кого-то равнодушным?

Муслим Магомаев и Тамара Синявская были не просто самой звёздной парой Советского Союза с трогательной историей об их возвышенной любви и верности друг другу, о которой немало написано и снято документальных и художественных фильмов, периодически показываемых по телевидению. Они, мастера вокала высочайшего класса, стажировавшиеся в миланском «Ла Скала», где высоко были оценены их певческие данные и самобытный талант, выступавшие на лучших сценах мира, непревзойдённые корифеи, которых слушатели боготворили и не уставали восхищаться их чарующими голосами, грацией и высоким артистизмом, подлинно народные артисты СССР, давным-давно стали национальным достоянием нашей некогда единой и могучей страны, продолжая таковыми оставаться и для современной России, а также и для всех истинно культурных людей, проживающих в бывших советских республиках. Так было, так будет и впредь!

Однажды отдав предпочтение эстраде, Магомаев, без сомнения, советскую оперную сцену существенно обеднил, хотя совсем уж напрочь от исполнения оперных произведений и не отказался, оставшись на всю жизнь их страстным поклонником, прекрасно знавшим историю и следившим за современным развитием этого высокого направления вокального искусства. Недаром же, наверное, в спутницы жизни он выбрал Тамару Синявскую, дружен был со многими оперными певцами, имевшими мировую известность, и написал книгу о великом Марио Ланца…

Размышляя очередной раз над феноменом личности Магомаева, убеждаюсь вновь в том, как же всё-таки многогранно было его творчество и какими поразительными талантами он обладал! Певец, музыкант, композитор, киноактёр, художник… и человек со своим богатейшим внутренним миром, взглядами на жизнь, основывавшимися на высокой нравственности и морали и на обширном культурном мировом наследии, веками создававшемся всем человечеством.

Человек-явление, человек-озарение, человек-глыба. Человек, ещё при жизни ставший целой планетой — изумительной, дивной, замечательной, сконцентрировавшей в себе всё самое лучшее, что может и должно быть в человеке.

Скажите, неужто о Муслиме Магомаеве возможно всё и сразу подробно рассказать? Нет и ещё раз нет, тем более что с этой задачей до сих пор так и не справились ни книги, ни фильмы, ни продолжающий функционировать сайт о нём и его творчестве, ни многочисленные публикации о великом певце. И, в чём нисколько не сомневаюсь, никогда и не справятся, так как слишком масштабной, грандиозной и неповторимой фигурой он был и остался в песнях, музыкальных сочинениях, фильмах, книгах, статьях, в бронзе и граните, камне и, что самое главное, в нашей благодарной памяти. Не напрасно же он всем нам — миллионам своих слушателей — тысячи раз напоминал: «Пока я помню — я живу!»

Руслан СЕМЯШКИН

Источник: «Правда»

Читайте также

В Государственной Думе открылась выставка к 110-летию Марии Мордасовой В Государственной Думе открылась выставка к 110-летию Марии Мордасовой
23 июня в Госдуме открылась выставка, посвященная 110-й годовщине со дня рождения русской советской певицы М.Н. Мордасовой. Организаторы выставки – КПРФ и «Русский Лад» в лице председателя Координацио...
25 июня 2025
Л. Блага. Америка снова показала свое истинное лицо Л. Блага. Америка снова показала свое истинное лицо
Историческая ирония заключается в том, что США напали на Иран в тот самый день, когда нацистская Германия напала на СССР в 1941 году. Президент США Дональд Трамп, таким образом, причислил себя к велич...
25 июня 2025
Рязанский «Русский Лад» награждает активистов Рязанский «Русский Лад» награждает активистов
На прошедшем 20 июня бюро областного комитета Рязанского регионального отделения КПРФ, под дружные аплодисменты членов бюро, дипломами «За активное участие в пропаганде идей «Русского Лада» среди насе...
25 июня 2025