Р. Вахитов. Уфимская школа антропологического традиционализма

К сожалению, понятие философской школы в последнее время подверглось девальвации. Каждого профессора, воспитавшего и доведшего до защиты аспирантов и докторантов, именуют Учителем, главой школы, родоначальником научного философского направления, хотя зачастую темы диссертаций его «учеников» не имеют отношению к его собственным научным интересам. Если они у него вообще есть, ведь бывает так, что за маской «Учителя» и «главы школы» скрывается даже не ученый, а просто бюрократ и функционер от науки, погруженный не в мыслительные эмпиреи, а в интриги ученых советов.

Как бы то ни было, в науке принято начинать рассказ о чем-либо с определений. Так давайте договоримся, как мы будем понимать термины «философская школа» и «глава философской школы».

Как ни странно, большинство современных словарей и энциклопедий, определяя философские школы, отсылают читателя к древней Греции. Мы, конечно, имеем в виду нечто иное – философские школы, существующие в наши дни (конец ХХ – начало XXI вв.), в России, в рамках социальных институтов науки, то есть институтов и подразделений Академии наук РАН или российских вузов. Наверное, правильнее их назвать философско-научные академичекие школы (ФНАШ), поскольку здесь подразумевается философия не в виде вольных размышлений (в последней школы тоже возможны, но в виде кружков), а философия как академическая наука и как вузовская дисциплина.

Таких школ в СССР и в России было и есть немало. Одна из самых известных – школа Э.В. Ильенкова, возникшая на базе Института Философии АН СССР и существующая до их пор (самые известные ее представители – С.Н. Мареев, Е.В. Мареева, А.Г. Новохатько, Л.К. Науменков, А.Д. Майданский и др.). Свои школы имели и другие известные философы, причем не только московские – Василий Тугаринов и Моисей Каган в Ленинграде (Петербурге), Исаак Лойфман и Константин Любутин в Свердловске (Екатеринбурге), Ю.М. Лотман в Тарту (Тартуско-московская семиотическая школа) и т.д.

Выделим основные необходимые черты философско-научной академической школы.

У нее обязательно есть основатель и глава (независимо от того, называет ли он так себя сам или нет). Это – академический или вузовский философ, являющийся создателем какой-либо концепции, в рамках которой разрешается определенная, частная философская проблема (“вечные вопросы” в философии, как известно, не имеют окончательного и исчерпывающего разрешения). Концепция школы обязательно имеет эвристический потенциал, так что ученики получают возможность ее развивать. Кстати, ученики – это не обязательно аспиранты и докторанты главы школы (глава может и не быть профессором, доктором, членом диссоветов и т.д.), но чаще всего все они работают в одном вузе или одном институте (и нередко ученики – бывшие студенты главы).

Еще одна важная черта такой школы – наличие основополагающего текста или текстов, в которых излагается и развивается концепция.

Далее, школа может иметь свои издания (как «Труды по знаковым системам» Тартуско-московской семиотической школы Ю.М. Лотмана), или ее представители могут издавать непериодические сборники, печататься в научной периодике, в общественно-политических изданиях.

Могут проводиться семинары школы, или вместо них могут быть нерегулярные и неофициальные личные встречи (например, дома у главы школы).

Наконец, после смерти главы, как правило, ученики организуют регулярные конференции его памяти («Чтения»), выпускают сборники, книги основателя, книги о нем, вербуют новых учеников из среды молодежи. Школа может существовать еще несколько десятилетий после смерти учителя, а может тихо угаснуть через год – два.

Уфимская школа антропологического традиционализма: краткие сведения

Такая школа имелась во второй половине 1990-х – первой половине 2000-х и в Уфе. Конечно, она была, может быть, не такой громкой, как московские или петербургские школы, но на нашем «философском безрыбье» она была весьма заметным, ярким явлением. Она объединила нескольких исследователей, имевших разные философские интересы, но некоторые общие идеи, которые восходили к размышлениям и исследованиям основателя школы – Анатолия Петровича Андреева.

Сопоставим ее черты с выше приведенным определением философско-научной академической школы.

Анатолий Петрович пренебрег защитой докторской диссертации ради исследовательской работы (зато бескорыстно помогал другим работать над их докторскими, «обеспечивая» их новыми идеями и выправляя их стиль). Специально он никакой школы не создавал и тех младших коллег, которые шли к нему за советом, подолгу засиживались с ним на кафедре, приходили к нему домой, он учениками не называл. Но тем не менее они были таковыми.

Вокруг него, в Башкирском госуниверситете, где Андреев работал на кафедре этики и эстетики, возникла самая настоящая философская школа, которая существовала вплоть до его смерти. Она была неофициальной и даже не имела своего названия. Не существовало и философско-научного семинара А.П. Андреева (хотя Уфа конца 1990-х была богата на философские кружки, семинары и общества: действовали Общество им. И.Г. Фихте, межвузовский философский семинар «Мировоззренческие поиски современности» В.Н. Финогентова, методологический семинар А.Ф. Кудряшева, «Религиозно-философское общество им. А.Ф. Лосева» и др.), в ранней постсоветской Уфе жили и работали многие интересные философы. Однако ученики Андреева (в основном – работники БашГУ) много и плодотворно общались с ним – и на кафедре, где он работал, и у него дома.

Периодических изданий школы тоже не было, но она заявила о себе в 1998 г. в сборнике «Философский космос России (Памяти Н.А. Бердяева)», который был выпущен по инициативе А.И. Селиванова и где опубликовались все участники школы. Часто Андреев и его ученики печатались на страницах журнала Башкирского отделения Российского Философского общества «Философская мысль» (выходил во с 2001 по 2005 гг., гл. редактор – Б.С. Галимов, замредактора – Р.Р. Вахитов). Публицистика А.П. Андреева и А.И. Селиванова выходила в альманахе «Евразийский Проект» при газете «Истоки» (Уфа) (альманах выходил ежемесячно в 200-2002 гг., гл. редактор – Р.Р. Вахитов).

Жизнь и труды А.П. Андреева

Анатолий Петрович Андреев родился 6 апреля 1936 года в городе Купино Новосибирской области. Закончил философский факультет Ленинградского государственного университета (1958), работал завсектором в Астраханском обкоме ВЛКСМ (1958-1960), преподавал философию в Омском медицинском институте (1960-1967), Омском филиале Всесоюзного заочного института текстильной и легкой промышленности (1967-1971), Томском инженерно-строительном институте (1972-1985). В 1973 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Идеология и практика современного баптизма (на материалах Западной Сибири)» в Московском институте народного хозяйства им. Г. В. Плеханова.

С 1985 по 2002 год жил и работал в г. Уфе, преподавал научный атеизм, религиоведение, этику и ряд спецкурсов в Башкирском государственном университете.

В 2002 году переехал в поселок Кокошкино Московской области. Трагически погиб во время пожара в своей квартире 18 февраля 2007 года.

Его основные произведения:

1)         Социальные последствия научно-технической революции при социализме и изменение сознания верующих/ «Формирование коммунистических общественных отношений и социальные проблемы бурно развивающихся регионов», Тюмень, 1981;

2)         К вопросу о генезисе религии/ «Генезис и функционирование общественного сознания» Уфа, 1991;

3)         Русская мораль как важнейший цивилизационный ресурс возрождения России// «Философская мысль». Научный журнал №1 2001 г. Уфа;

4)         Антропологическая природа традиции и ее новый философский образ// «Философская мысль». Научный журнал №2 2001 г. Уфа (совместно с З.Я. Рахматуллиной);

5)         Национальная безопасность как философская категория // СОФИЯ: Альманах: Вып. 1: А.Ф. Лосев: ойкумена мысли. Уфа, 2005;

6)         «Русская традиция» М., «Алгоритм», 2004 (совместно с А.И. Селивановым).

Концепция антропологического традиционализма А.П. Андреева

Научная деятельность А.П. Андреева разделяется на два периода: религиоведческий и традициологический. С 1963 по 1991 гг. А.П. Андреев занимается исследованиями идеологии баптизма, проблемой отношений науки и религии, проблемой потребностей в научном атеизме, популяризацией марксистского атеизма.

С 1991 года он начинает исследования проблемы традиции народа. Именно тогда он и создал свою концепцию антропологического марксистского традиционализма и именно тогда у него появился самый главный и самый верный его ученик – Александр Иванович Селиванов (в соавторстве с которым он напишет последнюю, итоговую, фундаментальную работу, свой opus magnum – «Русская традиция»).

Прежде чем обрисовать его концепцию традиционализма, нужно немного сказать о социально-политическом фоне, на котором она создавалась.

Напомню, что это был период «разрыва времен». В стране начиналась реставрация капитализма, причем производили ее те, кто еще вчера призывали всех строить коммунизм. Большинство вчерашних марксистов отреклись от марксизма, заявили, что они никогда    не были марксистами, стали поносить марксизм как примитивную и тоталитарную недофилософию. Более того, в моду вошли цинизм, глумление над прошлым, над советской и даже русской культурой. Слова «патриот», «консерватор», «Родина», «традиция» превратились в ругательства. Господствовала идеология западничества, в американской культуре и цивилизации видели идеал, с самых высоких трибун раздавались призывы разрушить все свое, национальное, традиционное и построить новую русскую культуру, копируя Америку.

Анатолий Петрович был из породы тех, кто взгляды не меняет. Он был одновременно убежденным марксистом и горячим патриотом, влюбленным в Россию и русскую культуру. Желая философски обосновать свою антизападническую и антилиберальную позицию, он приходит к мысли о том, что требуется осмыслить понятие «традиция». При этом он отталкивался от споров, которые велись о понятии «традиция» в советской философии культуры (в частности, тех, что велись в Ленинграде в рамках секции теории культуры академического Научного совета по истории всемирной культуры в 1970-х).

Определенное влияние на него оказал нижегородский философ Владимир Александрович Кутырев (1943-2022), который еще в 1990-2000-х призывал вернуться традиционным консервативным ценностям, иначе нас ждет эпоха постчеловеческого мира, что уже вырастает на Западе. А.П. Андреев часто его цитировал в своих работах, с чем-то соглашался, а с чем-то полемизировал.

Очень высоко Андреев ценил Александра Зиновьева и его критику западнизма. Но главными источниками для его концепции были работы Л. Фейербаха и ранних Маркса и Энгельса, прежде всего – «Экономически-философские рукописи 1844 г.» с их концепциями активности человека и отрицанием феномена отчуждения, а также работы русского религиозного экзистенциалиста Н.А. Бердяева (главным образом – работы о русской идее и русском коммунизме).

Центральным понятием концепции Андреева было понятие «традиция народа». В традиции он отказывался видеть лишь социальный ритуал или набор обычаев. Андреев резко критиковал социоцентрические концепции традиции, которые видят в ней «внечеловеческий», «отвлеченный фактор», «способ принудительной, стандартной, стереотипизированной организации жизни» (Андреев А.П. Традиция как философский принцип опознания бытия человека, народа, социума). Он был солидарен с мнением, по которому традиция – онтологический стержень народа, отвечающий за его идентичность при всех возможных исторических переменах, «субстанция народа» (В.А. Кутырев). Но Андреев настаивал на антропологической природе традиции: «Традиция есть функция самоопределения исторического человека и народа».

Не только традиция творит человека, настаивал он, но и человек творит традицию. Андреев писал: «мы осмысливаем традицию исходя из понимания человека как субъекта материального и духовного производства, в котором материализуются потребности в труде, познании, оценке, общении». Он определял традицию народа как «систему целевых и нормативных антропологических (мировоззренческих и ментальных) представлений и установок, объективированную в ритуале, опосредованную культурой народа, выражающую сущностное ядро человеческого существования и мотивирующую деятельность и поведение людей».

Традиция по Андрееву не есть нечто застывшее, традиция включает в себя как консервативное начало, так и «креативный момент». Отсюда он делал вывод о том, что «характер трансформаций в традиционном обществе не произволен, вектор изменений в нем неизменно задается (должен задаваться) изнутри, традицией» и о том, что традиция – «своего рода «определитель» границ возможных инноваций и критерий их легитимности» (Андреев А.П., Рахматуллина З.Я. «Антропологическая природа традиции и ее новый философский образ»// «Философская мысль» №2 2001).

На этом основании Андреев отрицал ельцинско-гайдаровские реформы как разрушающие традиции русских и других народов постсоветского пространства.

Традиция была для него социо-культурным феноменом, укорененность в котором дарует истинное бытие, а разрыв с ним – отчуждение человека и народа. Традиция – «защита от небытия, противостояние унифицированной культуре как торжеству безнациональности и маргинализма».

Особое внимание Андреев уделял русской Традиции: «Вся “тайна” русской души в том, что она просто русская, не западная и не восточная, вобравшая в себя евразийский метафизический выбор». Среди главных элементов ценностного набора русской традиции он назвал: «… Душевность (и духовность) русских (усиленная православием, особенно идеологией Нила Сорского)», «приоритет духовно-нравственных мотивов жизненного поведения и труда по сравнению с материальными, экономическими, политическими и т.п.».

Советскую цивилизацию Андреев считал высшим проявлением Русской Традиции, утверждая, что русский социализм сконцентрировал в себе итог тысячелетних мировоззренческих исканий русского народа.

В ряде работ он исследовал башкирскую традицию, указывая на аспекты, сближающие ее с русской.

Как уже говорилось из своего антропологического традиционализма он выводил особую «концепцию национальной безопасности». Он видел в ней прежде всего философскую категорию. В основу понятия национальной безопасности он клал императив сохранения народного духа, национальной системы ценностей, традиции народа. «Национальная безопасность – писал А.П. Андреев – есть защитная, стабилизирующая и контролирующая система жизни народного духа, свободных потенций его развития».

Мне хочется подчеркнуть, что, в отличие он современных новоявленных патриотов (многие из которых были ярыми либералами, когда Андреев писал эти строки), А.П. Андреев акцентировал внимание не на запретах «чужих ценностей», а на творческом развитии своих. Это, на наш взгляд, правильный подход к консерватизму, в рамках которого консерватизм предстает как позитивное и творческое явление, а не как набор запретов и окриков, что сильно дискредитирует его в глазах общества и особенно молодежи.

Ученики А.П. Андреева

Самым первым и самым главным его учеником (и соавтором) был Александр Иванович Селиванов.

А.И. Селиванов родился в 1961 году в городе Кумертау. Окончил в 1989 году физический факультет БашГУ. В 1999 году защитил докторскую диссертацию на тему «Концепция множественности развивающихся миров (онтологический и логико-гносеологический аспекты)». В Уфе трудился в аналитическом центре «Полином», в БашГУ, в БАГСУ, в Уфимском Юридическом Институте.

В 2000-х уехал в Москву, работал в РАГС, в Финансовом университете, с 2011 года был экспертом Аналитического центра при Правительстве РФ. Был членом Изборского клуба.

Умер в 2020 году во время пандемии КОВИД-19.

Всего Александром Ивановичем было написано около 250 научных публикаций (из них – 12 монографий), около 50 – публицистических статей.

Основные публикации:

Философия как наука // Философские науки. М., 1990, №3;

Башкортостан - "неизвестная земля" на политической карте России // Полис ("Политические исследования"). М., 1995, №6;

Философия: Учебное пособие. Уфа, 1995 (в соавторстве с Б.С. Галимовым);

Мозаичная философия развивающегося мира. Уфа, 1997;

Русская традиция» М., Алгоритм, 2004 (в соавторстве с А.П. Андреевым),

К вопросу о понятии «ничто». // Вопросы философии. 2002,

Теоретико-методологические основы системных информационно-аналитических исследований. М., 2004 (в соавторстве).

Организация разработки государственного стратегического прогноза (2020)

В философии Селиванов был приверженцем советского марксизма, творчески обогащенного идеями русской экзистенциальной философии (прежде всего – Н.А. Бердяева). Он считал, что диалектика требует, чтоб бытие имело свою противоположность – небытие, однако материалистам нужно переосмыслить небытие, избегая религиозно-мистических его трактовок. Небытие Селиванов понимал как первоматерию, которая несет в себе возможность всякого бытия и как итог развития (положительное и отрицательное бытие).

Селиванов дополнял принцип развития принципом мозаичности, позволяющим допустить на концептуальном уровне существование множества миров, культур, систем познания, истин, философских путей и систем как способов постижения мира.

Экстраполяция принципов мозаичной философии на вопросы социально-политической мысли, вела у него к учению о мире как совокупности самодостаточных цивилизаций. Селиванов отвергал существование общечеловеческой цивилизации (хотя и считал коммуникативность, в том числе между цивилизациями, основной характеристикой нашей эпохи). Он был убежден, что «общечеловеческие ценности» суть ценности западной цивилизации, стремящейся навязать свою культуру всему миру. Стрежнем существования цивилизаций и культур, по его мнению, является Традиция. Здесь Селиванов развивал идеи Анатолия Петровича Андреева – своего Учителя, которого он глубоко уважал и почитал, был его верным последователем и помощником, ближайшим учеником. Вслед за Андреевым Селиванов отмечал такие характерные черты Русской Традиции как коллективизм, антипозитивизм, мессианство и т.д. Совместно с Андреевым он написал книгу о Русской Традиции.

Парадигма, разработанная А.П. Андреевым, содержала и теорию национальной безопасности. Наряду и А.И. Селивановым ее развивал и развивает философ и аналитик В. К. Петров.

Таким образом, еще один представитель этой школы – Вячеслав Константинович Петров – философ, политолог, аналитик, кандидат философских наук, членкор РАЕН, глава современной Школы Молодого Этнополитолога

Его область интересов – теория информации, теория управления, российская цивилизация, политология и этнополитика. Ряд его работ написаны совместно с Селивановым, на рубеже 1990-2000-х он сотрудничал с А.П. Андреевым. Идеи концепции Русской Традиции он развивает в своей работе о русской аналитике (Русский язык как основа русской аналитики (совместно с М.Ю. Петровой)) (2022)

Среди представителей Школы Андреева нельзя не назвать Зугуру Ягануровну Рахматуллину. З.Я. Рахматуллина – башкирский философ, доктор философских наук, общественный деятель, бывший депутат ГД РФ. Развивая идеи А.П. Андреева о Традиции, она раскрыла Башкирскую Традицию. Ее основные публикации по этой теме – Башкирская Традиция (социально-философский анализ). Научная монография. Уфа, 2000; Антропологическая природа традиции и ее новый философский образ (совместно с А.П. Андреевым)// «Философская мысль» №2 2001.

Наконец, автор этих строк с 1994 года был знаком с А.П. Андреевым. Я тесно общался с ним, бывал у него дома, слушал его беседы и считаю его одним из своих Учителей в философии. Несмотря на то, что и тогда, и сейчас я разделяю не все его концепции, тем не менее он повлиял и на направление моих исследований (история русской философии и советского марксизма) и на содержание моего мировоззрения (отстаивание абсолютных ценностей, примордиалистский, онтологический взгляд на народы и нации, левый консерватизм).

Заключение

Идеи Уфимской Школы антропологического традиционализма опередили свое время и становятся мейнстримом только сейчас, через 20 лет. Они актуальны, глубоки и стоят того, чтобы их развивать. В то же время уверен, что наш долг – хранить память о Школе и ее создателе, а также популяризировать его идеи, рассказывать о них и их авторе представителям новых поколений. С это целью и написана данная статья.

Р.Р. ВАХИТОВ, кандидат философских наук, город Уфа