Р. Вахитов. Патриотизм «красный» и «белый»
Министр просвещения РФ Кравцов предложил заставлять школьников и учителей начинать учебный день с поднятия государственного флага и пения гимна страны. По мысли чиновника, это будет чрезвычайно способствовать укреплению в умах детей и их педагогов идей патриотизма. Если бы спросили молодого да раннего государственного мужа: «Почему?», то он бы, наверное, посмотрел на нас непонимающим взглядом и презрительно бросил: «ну так же в Америке делают...»
Уже тридцать лет мы видим, что власти наши пытаются все устроить «как в Америке». Сначала нам говорили: «давайте введем капитализм и частную собственность как в Америке и тогда, увидите, заживем». Итогом стал развал экономики страны и повальная нищета... Потом главу государства и даже регионов стали называть на американский манер – президентами. Причем дошли в этом до такого ража, что теперь запрещают руководителям регионов именоваться «модным импортным словом», такого, мол, достоин только один человек в стране, а все остальные пусть называются «по-лапотному» – главами... Только качество госуправления от этого почему-то все равно не растет.
Систему образования у нас переделали на американский манер – ввели тестирование в школах, заменяющее экзамены в вуз. Получили поколения малограмотных школьников, которых ничему толком не учили, только натаскивали для ЕГЭ. Скопировали передачи американского телевидения, стали выпускать отечественные «боевики», «блокбастеры». Смотреть это без содрогания, как правило, невозможно...
Теперь вот американский показной патриотизм насаждают: с поднятиями флагов, с пением гимнов, с криками «Господи, благослови мою страну!»
... Во время второй мировой войны на островах Тихого океана американцы разместили свои военные базы. Построили аэродромы, поселки для военных, магазины, склады. Туземцы были очень довольны. До этого они жили голодно, скудно, охота и собирательство позволяли лишь не умереть с голода. А тут американцы стали нанимать туземцев на работу, платить им долларами, за которые можно было купить тушенку, «Кока-колу», удобные туфли, костюм... Все эти замечательные товары («карго», как из называли американцы, то есть «грузы») привозили на красивых, белых самолетов, в которые туземцы сразу же признали добрых духов их предков.
Но вдруг в 1945 году война закончилась, Япония капитулировала, американцы сели на самолеты и улетели. Магазины и склады стояли пустые, аэродромы стали зарастать зеленью, исчезли консервы, туфли, напитки. И тогда местные колдуны объяснили туземцам, что нужно привлечь духов предков обратно.
Когда американские бизнесмены через несколько лет прилетели на острова Меланезии, они обнаружили, что туземцы из дерева построили точные копии самолетов, аэродромов, радиовышек. Более того, туземцы регулярно проводили там «военные парады», во время которых вместо ружей несли ветки деревьев, а на кожу каждого туземца были нанесены краской непонятные, но священные символы – буквы «USA». Американцы назвали эту новую религию «карго-культ» («поклонение грузам»). Когда они стали объяснять туземцам, что все это – смешная глупость, те обиделись и парировали: «но ведь предки нас услышали, самолеты прилетели».
Пришедшие к власти в 1991 году наши «западники» напоминают мне адептов «карго-культа». Они уверены, что если скопировать все американское, то жизнь обязательно наладится. И даже объявив «гибридную войну» Западу, они рабски переносят на местную почву американские формы патриотизма...
Вместе с тем, у нас же есть своя советская традиция патриотизма. Именно советский, а не какой-нибудь иной патриотизм помог нашей стране, нашему народу победить нацистское чудище в 1940-х. Только это был не импортированный капиталистический патриотизм, а патриотизм социалистический, провозглашенный и обоснованный еще Владимиром Ильичом Лениным...
***
Сегодня антисоветчики, в число которых входят и высокопоставленные чиновники, любят поговорить о том, что Ленин якобы не был никаким патриотом. Любопытно, что эти господа, когда еще они были «товарищами» (ибо некогда они все состояли в ВЛКСМ и КПСС), читали Ленина, конспектировали его труды, сдавали экзамены по марксизму-ленинизму, но, как говорится, «не в корня корм».
А ведь Ленин еще в знаменитой статье «О национальной гордости великороссов» ясно и четко заявил: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину». Патриот ведь тот, кто любит Родину, не правда ли, господа антисоветчики? Так Ленин черным по белому пишет о себе и других членах партии рабочего класса: «мы любим свою Родину».
И это совершеннейшая правда. Ленин любил Россию, ее прекрасную природу, ее многострадальный и вольнолюбивый народ (и русский народ, и другие народы, связанные с русским общей исторической судьбой). Ленин любил гибкий и певучий русский язык, великую русскую литературу и культуру, любил Пушкина и Некрасова, Толстого и Гоголя. В этом смысле Ленин был горячим патриотом – русского народа, русской культуры. Но отнюдь не царского государства, которое, по глубокому убеждению Ленина и большевиков, служило не народу, а помещикам и капиталистам, и которое ради выгод этих помещиков и капиталистов гнобило и угнетало русский народ – наравне с другими народами империи.
С самых высоких трибун сегодня внушают нам: Ленин в 1914 году выступил за поражение своего Отчества, а это, мол – национальное предательство! Действительно, Ленин и большевики, в отличие от меньшевиков, эсэров, кадетов, выступили против войны 1914 года, осудив вступление царской России в эту мировую бойню. Но не потому, что они не любили свой народ, желали его страданий и мечтали о победе Германии, как внушали наивным обывателям ненавистники Ленина, огульно объявившие вождя большевиков «немецким шпионом». Просто Ленин не впадал в буйный экстаз от слов «защита Отечества», как тогдашние и сегодняшние казенные патриоты, спешащие поддержать все, что велит начальство.
Ленин резонно считал, что под словами о «защите Отечества» может скрываться все что угодно и поэтому нужно различать, о какой войне идет речь. Бывают войны захватнические, империалистические, реакционные, и тогда фраза «защита Отечества» – лишь удобный фиговый листок, которым богатые классы прикрывают свои истинные, неприглядные устремления, гоня бедноту на фронт, под пули и снаряды. А бывают войны оборонительные, прогрессивные, демократические и тогда мы, действительно, имеем дело с защитой Отчества от иностранных агрессоров, от империалистов, со всенародным делом. «Защита отечества есть ложь в империалистской войне, но вовсе не ложь в демократической и революционной войне» – писал Ленин.
Какой же была Первая Мировая война, вступление в которую России так критиковал Ленин и за что Ленина называют «национал-предателем» антисоветчики? Вспомним историю. Война началась с убийства 28 июня 1914 года в Сараеве наследника Австро-венгерского престола Фердинанда. Убийство совершил сербский националист Гаврила Принцип и Австрия обратилась к Сербии с ультиматумом – запретить националистическое движение и прекратить антиавстрийскую пропаганду. Ее поддержала Германия. 18 июля российский министр иностранных дел Сазонов заявил германскому министру, что Россия не потерпит унижения Сербии. 25 июня царь Николай Второй начал в стране частичную военную мобилизацию, то есть прямую подготовку к войне. 28 июля Австрия объявила Сербии войну. В тот же день на встрече европейских министров иностранных дел было заявлено о серьезном решении России воевать. 29 июля Германия заявила России, что в случае продолжения мобилизации Германия объявит войну России. Царь Николай начал полную мобилизацию. 31 июля Германия предъявила России ультиматум: прекратить мобилизацию. Германия и Великобритания призывали решить австро-сербский кризис мирными переговорами. Царь отказался, и 1 августа Германия объявила войну Российской империи. 3 августа в войну вступила Франция, 4 августа – Великобритания. Война стала европейской, а затем (после вступления США, Японии, Бразилии и т.д.) мировой.
Итак, давайте называть вещи своими именами. Никто на Россию не нападал. Напротив, Германия и Великобритания предпринимали значительные дипломатические усилия, чтоб Россия не вступала в войну. Ленин, кстати, до последнего был уверен, что царь не допустит такой глупости, как ввязывание во всеевропейскую войну, которая может обрушить саму Российскую империю, и был очень удивлен, когда узнал о решении Николая.
Сегодняшние «белые патриоты» пытаются выставить царя и царское правительство этакими филантропами, которые решили поддержать бедных сербов просто так, из любви к братьям-славянам, безо всяких корыстных мыслей. Но это не так. Царь, министры, правые политики, провластные газеты Российской империи не скрывали: Россия решила помочь Сербии в борьбе с Австрией в надежде урвать у Австрии часть ее территорий, а именно – Галицию (нынешнюю Западную Украину), которая входила тогда в состав империи Габсбургов. Когда же в войну на стороне Центральных держав вступила Турция, появилась новая мечта – захватить Стамбул и проливы Босфор и Дарданеллы, соединяющие Средиземное море с Черным.
Вот за эти приобретения – Галицию и Стамбул с Проливами (последние Британия России всерьез не собиралась отдавать, что видно по рассекреченной дипломатической переписке) царь и министры отправили проливать свою кровь миллионы простых русских мужиков, одетых в серые шинели. И вот поэтому Ленин решил, что это империалистическая война, поддержать которую социалистам и марксистам нет никакой возможности.
Желал ли Ленин поражения России и бед российским народам, как утверждают его клеветники? Конечно, нет! Ленин выдвинул лозунг превращения всеевропейской империалистической войны во всеевропейскую гражданскую, то есть в революцию – и в России, и в Германии с их союзниками. То есть Ленин желал освобождения народа России, как и народа Германии, от власти их помещиков и капиталистов, которые гнали простых россиян и немцев на бойню ради своих прибылей. И разве позиция Ленина – не позиция патриота русского народа?
Что же касается войн оборонительных, то здесь Ленин открыто признавал их справедливость и необходимость участвовать в них. И будущее показало, что слово с делом у него не расходилось.
В 1917 году в России произошла революция, приведшая к возникновению Российской Советской республики, а в 1918 против этой республики началась интервенция 14 империалистических держав, и Ленин призывает народ и партию к защите социалистического Отчества, которое оказалось в смертельной опасности.
И в этом не было никакого противоречия по сравнению с позицией Ленина в 1914 году. Свободная, революционная Россия вела теперь оборонительную войну, противостояла иностранным агрессорам, и коммунисты превратились теперь в искренних и ярых патриотов. Ленин писал об этом так: «Когда во время империалистической войны солдаты умирали из-за обогащения царя и помещиков, то мы прямо и открыто говорили, что защита отечества в империалистической войне есть предательство, есть защита русского царя, который должен получить Дарданеллы, Константинополь и т.д. Но ... когда мы пошли на революцию против империалистической войны ... тогда мы говорим, что мы защищаем не право грабить чужие народы, а мы защищаем свою пролетарскую революцию и будем её защищать до конца. Ту Россию, которая освободилась, которая за два года выстрадала свою советскую революцию, эту Россию мы будем защищать до последней капли крови!».
А 21 декабря 1920 года, когда уже было ясно, что рабочие и крестьяне Страны Советов победили, Ленин удовлетворено констатирует еще раз: «Патриотизм человека, который будет лучше три года голодать, чем отдать Россию иностранцам, это – настоящий патриотизм, без которого мы три года не продержались бы. Без этого патриотизма мы не добились бы защиты Советской республики».
Таков завет, который оставил нам, россиянам вождь Октябрьской революции, первый руководитель Российской республики, РСФСР Владимир Ильич Ленин (что нынешняя РФ может быть названа «РФ имени В.И. Ленина» – очевидно, ведь наше государство повторяет границы РСФСР). Завет этот состоит в том, чтобы различать лукавые словеса о патриотизме буржуазных пропагандистов и настоящий истинный патриотизм...
***
Но этим, конечно, ленинское понимание патриотизма не исчерпывалось. Наши противники нам напомнят о «Брестском мире», на заключении которого так настаивал Ленин и который вопиюще противоречил патриотическим чувствам русских и россиян. Напомню, что по Брестскому миру, подписанному представителями Совнаркома 3 марта 1918 года, Россия после 4 лет войны фактически признавала себя побежденной стороной. Она соглашалась выплатить Германии контрибуцию в размере 3 миллиардов золотых рублей, а также уступала территорию площадью около 790 квадратных километров, на которой проживало 56 миллионов человек – около трети населения бывшей Российской империи. Кстати, по Брестскому миру Россия теряла все приобретения, которая она получила во время «советско-украинской войны», то есть войны между Российской советской республикой и петлюровской буржуазной Украиной (УНР), начавшейся в декабре 1917-го. А в ходе нее Красная армия заняла всю левобережную Украину и даже в январе 1918 взяла Киев. Войска УНР были оттеснены на Волынь. Брестский мир всю территорию Украины (включая часть юга России) передал УНР, и вскоре петлюровцы при помощи немцев и австрийцев вернулись в Киев.
Сказать, что Брестский мир вызвал возмущение внутри России – значит, ничего не сказать. Причем не только среди буржуазных врагов советского правительства, но и среди членов самого этого правительства. Левые эсеры прямо назвали его предательским и летом 1918 подняли несколько восстаний и убили немецкого посла Мирбаха. С ними солидаризовались даже некоторые большевики («левые коммунисты» во главе с Н.А. Бухариным). Ленину пришлось поставить на кон свой партийный авторитет – он пригрозил выйти из ЦК, если руководство партии не поддержит его в вопросе «Брестского мира».
Считается, что причиной гражданской войны в России стал «красный террор», объявленный в сентябре 1918 года в ответ на убийство Урицкого. Но его убийца – правый эсер Каннегисер был сторонником «войны с Германией «до победного конца». И он был выразителем распространенных настроений. Многие бывшие офицеры, чиновники, мелкие буржуа, вспомнив бред агентов Временного правительства о том, что якобы «Ленин – немецкий шпион» стали его повторять и повсюду разносить. Им казалось это логичным: мол, только немецкий шпион может отдать немцам, даже без попыток сопротивления, треть российских земель! Мы не должны забывать, что белое деникинское движение (так называемая «добровольческая армия»), которое стало формироваться на юге России с конца 1917-го, вобрало в себя огромное количество офицеров и унтер-офицеров, возмущенных Брестским миром. Идеологи «добровольчества» объявили большевиков «проводниками немецких интересов», призывали к продолжению войны с Германией в союзе с Антантой. В основе их пропаганды был лозунг о российском патриотизме, возвращению земель, которые Россия утеряла в результате Брестского мира и завершению войны в поверженном Берлине.
Строго говоря, белые и были патриотами – в узком смысле этого слова, подразумевающим обычный, буржуазный патриотизм. С точки зрения этого буржуазного патриотизма Ленин, согласившийся на раздел российских земель был никем иным, как «космополитом», «предателем Родины», «агентом Запада». Правда ли это? Конечно, нет! Мы уже доказывали, что Ленин тоже был патриотом, что он тоже любил свою Родину, что он искренне и глубоко любил Россию, русский народ, русскую культуру.
Именно поэтому решение о Брестском мире далось Леину так нелегко. Именно поэтому он прямо называл этот мир «похабным» и «несчастным». И, конечно, Ленин лучше «ура-патриотов» своего времени понимал состояние той страны, во главе которой он встал волею революционных судеб, и был уверен, что попытка вести «революционную войну» с Германией «до последнего красноармейца» (к чему призывали эсеры и «левые коммунисты», парадоксально солидаризируясь с белыми националистами) обречена на провал. Ленин так и писал: «Продолжая в таких условиях войну, мы необыкновенно усилим германский империализм, мир придется все равно заключать, но тогда мир будет худший, так как его будем заключать не мы».
Но все же было бы неверным утверждать, что Лениным двигали максимы буржуазного патриотизма, что для него главным было – сохранить границы российской государственности или даже раздвинуть эти границы, без учета того, будет ли эта государственность буржуазной или социалистической. Ленин не был патриотом в том смысле, в каком были патриотами Николай Второй, Александр Керенский или Антон Деникин.
Лениным двигала идея гораздо более масштабная, чем идея простого обычного буржуазного патриотизма, без интереса к судьбам всех других народов, а может, даже и за их счет. К этому обычному буржуазному патриотизму мы сегодня так привыкли, что у нас даже не кольнет совесть, когда мы слышим по радио его типичное «проявление»: «в Турции произошло землетрясение, погибли сотни людей, россиян среди погибших нет». Ленина же волновали судьбы всех людей, независимо от того, принадлежат ли к они к поданным российского государства или нет, Ленин мечтал о мире, где все государства станут социалистическими, где практически не будет границ между ними (как не было границ между Российской и Украинской республикой в социалистическом Советском Союзе).
Марксизм принадлежит к универсальным мировоззрениям, в рамках которых немыслима абсолютизация «обособленных Отчеств», интересов только какого-либо одного народа. Этим он похож на христианство. Мы, жители России, привыкли отождествлять христианство с политическими заявлениями представителей отдельной национальной, русской церкви. Но вообще-то христианство принадлежит к числу универсальных, всемирных религий. И вследствие этого оно может следовать требованиям отдельного национального патриотизма только до определенных границ. Это ярко было заметно в первые века христианства, когда разделение на национальные церкви еще только намечалось. Римские прокураторы отправляли на смерть первых христиан (тех самых, перед иконами которых молятся нынешние христиане) за то, что они, будучи римскими гражданами, были «недостаточно патриотами», ставили своего непонятного римлянам Бога выше интересов римского государства и народа.
Но то же касается и мировоззрения социалистического и коммунистического, приверженцем которого был Ленин. Вождь большевиков писал: «Патриотизм – одно из наиболее глубоких чувств, закреплённых веками и тысячелетиями обособленных отечеств. К числу особенно больших, можно сказать, исключительных трудностей нашей пролетарской революции принадлежало то обстоятельство, что ей пришлось пройти полосу самого резкого расхождения с патриотизмом, полосу Брестского мира. Горечь, озлобление, бешеное негодование, вызванные этим миром, понятны, и само собою разумеется, что мы, марксисты, могли ждать только от сознательного авангарда пролетариата понимания той истины, что мы приносим и должны принести величайшие национальные жертвы ради высшего интереса всемирной пролетарской революции».
Итак, по Ленину интересы социализма, интересы социалистической революции выше патриотизма, понятого как абсолютизация интересов своего «обособленного Отечества». Ленин бы, наверное, полностью согласился со словами русского философа 19 века, друга А.С. Пушкина П.Я. Чаадаева: «Прекрасная вещь – любовь к отечеству. Но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине». Только Ленин добавил бы, что любовь к истине предполагает и любовь к ее социальному выражению – справедливости.
Значит ли это, что стремление к социализму, «к социальной истине» исключает патриотизм? Мы уже видели, что Владимир Ильич так не думал. Ленин признавал и пропагандировал патриотизм, но только когда патриотизм не был самоцелью, когда любовь к своей Родине была подчинена более высокой высшей ценности – освобождению трудящихся всего мира, делу социализма. Проще говоря, когда этот патриотизм превращался в патриотизм социалистический.
А он выражается не в поднятие флагов перед школами, не в выполнении всех требований начальства, а в осторожном и критическом отношении к софизмам буржуазной пропаганды, в обязательном умении разобраться, помогает ли объективно провозглашаемый ею «просто патриотизм» утверждению социализма?
При этом история России ХХ века показала, что именно социалистический патриотизм гораздо лучше служит патриотическим целям, позволяет добиться державной безопасности и мощи. Как я уже писал в начале статьи, под лозунгами социалистического патриотизма молодая советская Россия отразила интервенцию 14 иностранных государств, покончила с позорными уступками Брестского мира, вновь собрала народы бывшей империи в великий и могучий Советский Союз.
А белые, встав под знамена буржуазного патриотизма, закончили как настоящие национал-предатели, готовые ради поражения над ненавистными большевиками отдать иностранцам территории, ресурсы родной страны, превратить ее в протекторат Антанты. По сути, Деникин и Врангель сами сделали именно то, в чем они упрекали Ленина в 1918 году. И, думаю, это не случайно. Иначе и быть не могло. Ведь у них, в отличие от Ленина, ничего за душой, кроме проповеди национального эгоизма, не было. Их патриотизм не был фундирован в великой идее.
Это к 1920 году поняли даже самые проницательные из среды белых. И они, не будучи коммунистами, а оставаясь «просто патриотами», стали, подобно Брусилову или Устрялову, призывать своих соратников переходить на сторону Красной армии, ибо это она, а не «белое воинство», борясь с интервентами, защищала «матушку-Русь»... Ленин написал об этом как всегда метко и точно: «Русским патриотам, ничего не желавшим знать, кроме непосредственных (и по-старому понимаемых) выгод своего отечества, факты мировой истории показали, что превращение нашей, русской, революции в социалистическую было не авантюрой, а необходимостью, ибо иного выбора не оказалось: англо-французский и американский империализм неизбежно задушит независимость и свободу России, если не победит всемирная социалистическая революция, всемирный большевизм».
Такова сила патриотизма, соединенного со святой идеей справедливого, лучшего общества.
Ленин, конечно, только задал направление развития социалистического патриотизма. Развитие это было сложным. Ему пришлось преодолеть левацкие перегибы 1920-х годов, когда подвергалась остракизму дореволюционная российская культура и история ради узко понятой «пролетарской культуры». Социалистический патриотизм стал полнокровным в 1930-е, со сталинским национальным поворотом, и именно он помог одолеть нам нашествие «коричневого Евросоюза» во главе с Гитлером. Но это – тема отдельной статьи, которая может дополнить уже сделанные выводы.
Рустем ВАХИТОВ
