Р. Вахитов. Маленков против Хрущева: нереализованный китайский путь
Когда мы говорим об эпохе правления Н.С. Хрущева (1953-1964 гг.), то обычно вспоминают ХХ съезд, «разоблачение культа личности И.В. Сталина», либерализацию в СМИ, получившую название «оттепель», фестивали молодежи в Москве, на которые приезжали гости со всего мира, «совнархозы» и многое другое. Вместе с тем почти все это (кроме разве что «кукурузной эпопеи», которая подается сугубо анекдотически) касается главным образом жизни горожан.
Однако Хрущев пришел к власти в стране, где горожане составляли меньшинство. В 1953 году, когда Хрущев занял пост Первого секретаря ЦК КПСС, горожан у нас было 80 миллионов 200 тысяч человек, а сельчан – 107 миллионов 800 тысяч. При этом на правление Хрущева пришлись поистине драматические процессы в советской деревне. Они привели к такому упадку «крестьянской России», что покидал свой пост Хрущев уже в стране, где горожан было на 8,7 миллионов больше, чем сельчан.
Иначе говоря, при Хрущеве был запущен процесс мощного раскрестьянивания, приведший к деградации, а кое-где – и обезлюдению села. Последствием этого стал продовольственный кризис, в 1982 году открыто признанный партией и правительством в официальном документе под названием «Продовольственная программа».
Неумные «реформы» Горбачева усугубили и без того сложную ситуацию. В конце концов измученные горбачевскими карточками и талонами люди стали легкой добычей для пропаганды со стороны так называемых «демократов» вроде Ельцина, Чубайса и Собчака, поверили их клевете в адрес социализма и абсурдным обещаниям построить «процветающий капитализм». Да, поверили – что уж греха таить! На выборах президента РСФСР в 1991 году за Б.Н. Ельцина – кандидата от Демвыбора Г. Попова и Демсоюза В. Новодворской – проголосовали 57,3% пришедших россиян! Оппонент Ельцина – кандидат от КПСС Николай Рыжков получил тогда лишь 16,8% голосов. И вцепившийся в штурвал пьяный Ельцин повел страну к распаду и разрушению...
Во многом корень всех тех бед, которые обрушились на наше Отчество на рубеже 1980-1990-х, нужно искать там – в аграрных реформах Хрущева. И что самое интересное – тогда же, в начале 1950-х – у страны была возможность пойти по другому пути, напоминающему путь реформ Дэн Сяопина, приведших Китай к мощи и процветанию. Но именно этот путь отверг авантюрист и неотроцкист Хрущев...
Неонэп Маленкова
В 1953 году, когда умер И.В. Сталин, положение на селе, как признают все серьезные историки, было непростым. Недавно закончилась кровопролитная война, унесшая 27 миллионов жизней, разрушившая индустрию Советского Союза. Страна с трудом выбиралась из новой разрухи. В 1947-1948 гг. разразился последний в российской истории голод. Плохое питание и недоедание было обычным делом на селе и в начале 1950-х. В колхозах трудодни зачастую оплачивались плохо, а то и вовсе не оплачивались. Налоговое бремя на колхозы было тяжелым, закупочные цены на сельхозпродукцию – невысокими. Конечно, жизнь на селе (как и в стране в целом) в 1953 была уже получше, чем в 1947, но все равно оставалась нелегкой.
Всем было ясно, что назрела аграрная реформа. Нужно было выбираться из мобилизационного состояния, в котором страна находилась уже почти 20 лет, с середины 30-х, когда замаячила угроза войны. Пора было переходить к нормальному, спокойному строю жизни. Снизу, из гущи крестьянства раздавались просьбы снизить налоги, расширить приусадебные личные хозяйства. Можно сказать, крестьянское большинство ждало новый НЭП, по образцу того, старого, ленинского. Тревожным «звонком» стали участившиеся случаи бегства из деревень в города – от неверия в улучшение жизни крестьянства. С 1949 по 1953 год деревня потеряла (а город приобрел) более 3 миллионов трудоспособных людей.
Наверху тоже были руководители, которые осознавали кризисное состояние сельского хозяйства, выступали за политику «поворота к крестьянству». Одним из них был теперь почти уже забытый Георгий Максимилианович Маленков (1901-1986), которого вплоть до осени 1953 и в стране, и за рубежом считали «преемником Сталина». Еще в конце 40-х, при Сталине он был поставлен курировать экономику и проявил себя как убежденный сторонник увеличения покупательной способности населения. Именно Маленков стоял за сталинскими понижениями цен. В марте 1953 года Маленков стал председателем Совета Министров СССР, то есть занял пост, на котором прежде были Сталин и Ленин.
Маленков сразу дал поручение Минфину подготовить доклад о налогообложении колхозников. Из доклада министра А. Козлова следовало, что в этом отношении есть «диспропорция», что уровень жизни колхозников не лучший, что есть проблема бегства в город. В августе 1953 Маленков выступил на сессии Верховного Совета СССР и призвал к повышению жизненного уровня крестьянства и к ослаблению налогового бремени на деревню. Вскоре ВС СССР принял новый закон о сельхозналоге, по которому налог снижался более чем в 2 раза (в общей совокупности с 9,5 млрд. рублей в 1952 до 4,1 млрд. в 1953). По предложению Маленкова, крестьянам разрешили также расширить приусадебные участки – и сразу в 5 раз!
Маленков также призвал переориентировать производство на товары народного потребления. Приоритет должен был перейти от военных заказов к легкой и пищевой промышленности. В своей речи на сессии Верховного Совета предсовмина говорил: «Неотложная задача состоит в том, чтобы в течение двух-трех лет резко повысить обеспеченность населения продовольственными и промышленными товарами... для того, чтобы обеспечить крутой подъем производства предметов народного потребления, мы, прежде всего, должны позаботиться о дальнейшем развитии и подъеме сельского хозяйства, снабжающего население продовольствием, а легкую промышленность — сырьем».
Далее, в сентябре 1953 прошел Пленум ЦК КПСС, который продолжил и развил курс аграрных реформ Маленкова (хоть выступал там по аграрному вопросу Хрущев, ставший уже Первым секретарем, фактически содержание его речи было подготовлено в аппарате Маленкова). На Пленуме было принято решение списать долги колхозам, повысить закупочные цены на сельхозпродукцию (на зерно – в 7,4 раза, на мясо – в 5,8 раз по сравнению с 1952 годом). Укрепили МТС, подчинив их напрямую местному партруководству.
В 1954 году правительство снизило сельхозналог на 60% по сравнению с 1952 годом, ликвидировало связь между величиной налога и личной собственностью в домохозяйстве (раньше колхозник платил за каждую яблоню и за каждую курицу в своем хозяйстве).
Маленков выступил за поддержку потребкооперации. Возможно, он был готов пойти и дальше. Сохранилась его записка о положении в ГДР в 1953 году. Он связывает там бегство восточных немцев в ФРГ с состоянием экономики и предлагает не ущемлять в ГДР кооператоров, артельщиков и частников в сфере услуг.
Если называть вещи своими именами, речь шла о возвращении к ленинскому НЭПу. Современный историк Андрей Пасс так его и называет – «неонэп Маленкова». В то же время требования Маленкова поддерживать в первую очередь легкую промышленность напоминали курс Н. Бухарина (именуемый в СССР «правый уклон»). Бухарин тоже предлагал сначала накормить и развить деревню, а потом, за счет продажи излишков зерна, поднять промышленность. Руководство СССР 20-х столкнулось с дефицитом каптала, его не хватало сразу и на деревню, и на город.
Перед советским руководством начала 1950-х стояла схожая проблема: средств страны не хватало на развитие и тяжелой, и легкой промышленности, а также на деревню, где жило большинство населения, и еще на гонку вооружений, навязанную США. Нужно было выбирать. Маленков выбрал курс на поддержку деревни, а его оппонент Хрущев, как показало будущее – поддержку тяжелой промышленности за счет вытягивания всех соков из деревни (как и предлагали в 20-х сделать Троцкий и его ученик Преображенский).
Конечно, Маленков сознательно не следовал Бухарину (с фракцией которого он совместно со Сталиным боролся в 1920-1930-е). С другой стороны, он понимал, что ищет выход из кризиса экономики на путях «правого уклона». В конце жизни (а дожил Маленков до 1988) в беседе с журналистом Феликсом Чуевым он сближал свои реформы 1953-го с бухаринской позицией по НЭПу. Причем, как раз в 50-е, в отличие от 20-х, реформы «по Бухарину» вполне могли увенчаться успехом. Это показала практика. Маленковский неонэп (действие которого продолжалось вплоть до 1958 года, когда Маленков уже ушел из политики) дали потрясающий эффект. И это не только мнение ученых, его подтвердил сам народ. В середине 1950-х в деревнях ходила шуточная присказка: «пришел Маленков – поели блинков».
С. Миронин пишет: «После реформ Маленкова начался быстрый рост производства продукции сельского хозяйства. С 1953 по 1958 год валовая продукция сельского хозяйства увеличилась в 1,5 раза. За 5 лет (1954-1958 гг.) по сравнению с предшествовавшим пятилетием рост составил по зерну 40%, овощам – 40%, сахарной свёкле – 68%, мясу – 41%, молоку – 36%, яйцу – 56%. Люди на селе стали питаться нормально, одеваться, покупать ранее недоступные им ТНП. Если годовой денежный доход семьи, полученный из колхозной кассы, составлял в 1946 г. 105 рублей, то в 1953 г. он был равен 845,2 рублей, а в 1960 г. – 3763 рубля. 14 июля 1956 г. впервые в истории России было принято решение выплачивать пенсии крестьянам. Такого рода резкого подъёма жизненного уровня людей советская деревня не знала со времён НЭПа».
Возможно, это была развилка, после которой СССР ждала совсем иная история. На это указывает пример Китая, о которым мы еще скажем. Но в реальной нашей истории все сложилось иначе. В 1955 году Хрущев сместил Маленкова с должности предсовмина, а в 1957-м, после попытки свергнуть Хрущева (которого Маленков прямо называл «подлецом и проходимцем»), Георгий Максимилианович был выведен из состава ЦК, исключен из партии и отправлен в провинцию – руководить электростанцией. Позднее ему разрешили вернуться в Москву, но на этом милости кончились. До конца жизни он подавал заявления с просьбой восстановить его в КПСС, но безрезультатно. Умер Г.М. Маленков – всеми забытый – в Москве в 1988 году (пережив Хрущева на 17 лет и дожив до горбачевской перестройки).
Неотроцкист Хрущев и деревня
Итак, в результате подковерной борьбы в 1955 году победила не криптобухаринская группировка Маленкова, а криптотроцкистская Хрущева. Хрущева я не случайно назвал троцкистом. Он, действительно, в молодости сочувствовал Троцкому и его соратникам, хоть потом успешно скрыл свое отклонение от «курса партии». Но внутренние убеждения ведь никуда не денешь.
И в зрелые годы Хрущев, как и Троцкий, оставался индустриалистским суперэтатистом. Образцом для него была Америка, которую он мечтал догнать и перегнать. Социализм для него был – большой фабрикой на американский манер, на которой трудятся «винтики-пролетарии». Крестьян с их артельным, общинным сознанием и бытом он считал отсталым, реакционным, «недобитым» классом, обреченным на вымирание в «промышленном коммунизме». Отсюда его нелюбовь к колхозам, которые вообще-то были не государственными предприятиями, а сельскохозяйственными кооперативами.
Придя к власти, Хрущев взял курс либо на превращение колхозов в совхозы (то есть на уничтожение крестьянства и превращение его в сельскохозяйственных рабочих), либо на их укрупнение и слияние с совхозами в большие «агрогорода». В ходе этой кампании число колхозов и совхозов сократилось с 245 до 83 тысяч.
Сильным ударом по деревне была ликвидация МТС (которые, вспомним, Маленков укреплял!) с требованием колхозам и совхозам выкупать трактора и комбайны и обслуживать их самим. В результате большое число сельхозмашин превратились в металлолом, их некому было ремонтировать, они стояли и ржавели.
Именно при Хрущеве, в 1958 году, началась кампания по ликвидации «неперспективных деревень». На «верху» принималось решение, какие деревни являются «неперспективными» (разумеется, без учета мнения самих сельчан), их жителей переселяли в большие поселки с населением от 2 до 10 тысяч человек, которые и должны были стать «базой агрогородов». С 1959 по 1970 год (после Хрущева эта компания продолжилась) в СССР было ликвидировано 33% малых деревень. В Сибири с 1959 до 1979 год число сел сократилось с 31 тысячи до 15 тысяч. Медведевско-путинская «оптимизация» имеет своими корнями «реформы» Хрущева.
Естественно, многие переселенцы, потеряв свою малую Родину, родной колхоз, не ехали в приготовленные агрогородки, а отправлялись в города. Или же переезжали в город, немного отработав в совхозе, ведь совхоз был госпредприятием, а значит его работникам полагался паспорт, а не «книжка колхозника». Тем более, что жизнь колхозника даже в тех деревнях, которых не затронуло укрупнение, стала невыносимой.
Придя к власти, Хрущев заявил, что типовой устав колхозов, принятый в 1935 году, устарел, и по инициативе Никиты Сергеевича в 1956 году в него были внесены коррективы. Согласно с ними колхозники могли лишь иметь личные приусадебные участки вдвое меньшей площади, чем по сталинскому уставу (от 0, 25 0 0, 5 га против 0,5 – 1 га). Хозяйства престарелых нетрудоспособных колхозников вообще сокращались до 0, 15 га. Правление колхоза получало право на уменьшение участка при «плохой работе» колхозника. Но и этого мало. В 1961 году был проведен всесоюзный съезд колхозников, и на нем был, наконец, принят новый, хрущевский устав. Он разрешал колхозникам участки вообще лишь от 0,15 до 0,3 га и сокращал нормы содержания личного скота. При Хрущеве разрешенные нормативы сократили раза в 2, а фактически стали вообще конфисковывать скот (в рамках программы: «Перегоним Америку по производству мяса!»). Колхозники остались без молока и масла от своих «буренок».
Результатом «реформ» Хрущева стал продовольственный кризис. Аграрный сектор перестал справляться с обеспечением продовольственной безопасности. Появились очереди за хлебом в магазинах (люди старшего поколения еще помнят их). СССР стал закупать продукты питания и хлеб за границей (чего при Сталине не бывало).
Особенно тяжелое положение сложилось с обеспечением мясом и молоком. В 1958 году было принято постановление бюро ЦК по РСФСР «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Советские города того времени имели огромные частные сектора. Люди жили там в деревянных домишках со своими огородами, с личной скотиной. Они могли кормиться с этих хозяйств и успешно делали это. Никаких «колбасных электричек» и при Сталине, и при Маленкове в помине не было. Хрущев лишил мяса миллионы горожан (в 1958 году 12,5 млн городских семей имели личные огороды и скотину). Не случайно ведь в 1962 году в Новочеркасске рабочие устроили забастовку под лозунгом «Хрущева на мясо!». «Отец оттепели» (и «дедушка перестройки») отдал приказ стрелять в рабочих из автоматов…
Такова была «аграрная политика» троцкиста Хрущева в главных ее аспектах. Про «кукурузную эпопею» и про «целину», которая требовала огромных капиталовложений, каковые брали, урезая финансирование русского Нечерноземья, я даже упоминать не буду…
В 1964 году Хрущева, наконец, сняли с высокого поста генсека, публично обвинив в волюнтаризме (и это было еще мягко сказано!). Но сельскому хозяйству страны был нанесен уже непоправимый урон.
С 1970 до 1985 г. сельское население СССР сократилось на 19%, причем на долю России пришлось 96% от этой общей цифры. С 1959 по 1985 г. численность сельского населения Нечерноземья сократилась на 45%. Самое страшное – в города уезжали активные, молодые, трудоспособные. Исследователь истории русского крестьянства Е.Б. Никитаева пишет: «К началу 70-х годов в российской деревне был исчерпан избыток лиц физического труда. А так как еще к концу 80-х годов вследствие недостаточной механизации им продолжало заниматься 2/3 сельского населения, то дальнейший отток его стал одной из причин, сдерживающих развитие сельского хозяйства республики (имеется в виду РСФСР – Р.В.). Отток сельского населения изменил его возрастную структуру: произошло значительное постарение сельского населения. В Центральном районе доля стариков к началу 80-х годов достигала 28%» (Никитаева Е.Б. «Исчезающая деревня»).
Те, кто учились в вузах в 70-е – 80-е, подтвердят эти грустные выводы своими воспоминаниями. Когда в деревнях стало не хватать рабочих рук, «на помощь» при сборе урожая партия стала посылать студенческие отряды, для чего студентов освобождали от занятий в сентябре-октябре. Студентов на селе встречала безрадостная картина: старики и старухи и несколько совсем уж никчемных парней, часто пьяниц, оставшихся без невест (девушки уезжали в города самыми первыми в поисках «перспективных женихов»). «Шефскую помощь» оказывали не только студенты: города посылали в деревню рабочих предприятий, служащих разных учреждений, солдат советской армии.
Понятно, что это не могло не сказаться на обеспечении населения страны продуктами. По словам Никитаевой, «за восьмую пятилетку прирост валовой продукции (в сельском хозяйстве – Р.В..) составил 21%, за девятую —13, десятую — 9, одиннадцатую — 6%». Советский Союз начинает закупать сельхозпродукцию за рубежом, благо как раз в это время заключаются контракты на продажу через трубопроводы сибирских нефти и газа в Европу. В 1981 году Советский Союз вышел на первые места в мире по импорту мяса (в этом году был закуплен 1 миллион тонн). Сказалась хрущевская борьба с владением личной скотины!
Но и нефтедоллары не всегда могли помочь, тем более цены на нефть на мировом рынке вскоре стали падать. С обеспечением Москвы Ленинграда, столиц союзных и автономных республик, крупных городов РСФСР (особенно в Европейской части страны и на Урале) все обстояло еще относительно удовлетворительно, а вот на средние и малые города уже не хватало некоторых категорий продуктов. За ними были очереди, развивалась спекуляция, рос «теневой рынок». Все сейчас помнят перестроечные талоны на колбасу, но кое в каких городах первые талоны стали появляться в 1981-1982 гг.
Потом была перестройка и уже полное обрушение сельского хозяйства, а за ней – распад страны, ельцинщина, уничтожение колхозов...
Китайский путь
Могло ли быть иначе? Как я уже сказал, пример Китая показывает, что могло. После смерти Мао Цзэдуна в 1976 г. перед Китаем также встала проблема выхода из мобилизационного состояния. Ситуация была схожей: страна с крестьянским большинством, руководимая Компартией, пережившая «великий скачок» и «культурную революцию» (аналоги наших индустриализации и репрессий). Ей нужно было выходить из мобилизационного состояния, увеличивать уровень жизни населения.
Заметим, что в 1976 году Китай, в отличие от СССР 1950-х, находился в одиночестве – с СССР отношения были расстроены, США и Запад были врагами, от таких союзников, как Албания и Куба, толку было немного. Нужны были реформы. Их «отец» – Дэн Сяопин, пострадавший во время «культурной революции» вдохновлялся идеями ленинского НЭПа, концепцией Николая Бухарина. Следуя им, Дэн Сяопин начал с преобразований в деревне (кстати, как и Георгий Маленков). Крестьянским семьям передали в пользование (при сохранении общенародной собственности на землю) участки по 0,42 га на семью. С семейными хозяйствами стали заключать договора: 20% урожая они должны были поставить государству по твердой цене, остальное оставляли себе для потребления и продажи. Вскоре семейные хозяйства стали объединяться в кооперативы, но не насильственно, сверху, а снизу, добровольно.
Крестьянские кооперативы и семейные хозяйства накормили страну (в 1976 Китай стоял на грани голода, в ряде провинций вспыхивали голодные бунты). Став зажиточными, крестьяне могли теперь себе позволить вкладывать деньги в мелкую промышленность – «поселковые предприятия», производящие стройматериалы, одежду, ширпотреб. Их появилось в Китае столько, что их продукция стала даже экспортироваться. Покупая тренировочные костюмы или посуду на китайских рыночках, российские граждане и не подозревают, что, скорее всего – это продукция таких вот поселковых предприятий…
Повышение эффективности сельского труда освободило множество молодых рабочих рук, люди переехали в города и влились в ряды работников крупных предприятий. Так Китай встал с колен – не в риторике официальных СМИ, а на самом деле.
Российский экономист, доцент РАНХиГС Григорий Попов в своей работе о советской экономике 1950-х назвал Георгия Маленкова «советским Дэн Сяопином» и посетовал, что краткость периода его правления (с 1953 по 1955) не позволила его реформам раскрыть свой потенциал. Возможно, это и так. Останься у власти Маленков и его команда, может, не погибла бы русская и советская деревня, наш социализм, пьедесталом которого деревня и была… Глядишь, мы, а не китайцы сейчас соревновались бы с американцами за статус первой экономики мира.
Впрочем, что сокрушаться о былом? Нужно делать выводы, касающиеся дня сегодняшнего. В России всегда чередуются периоды авторитаризма и либерализации. Похоже, что в обозримом будущем подойдет к концу очередной период авторитаризма. И полезут изо всех щелей разные хрущевы – любители развенчивать культы и устраивать «оттепели». Наши новые хрущевы, очевидно, будут сторонниками политики «оптимизации деревни» и переселения всех в города, которую, как я говорил, не Путин с Медведевым придумали, она восходит к «дорогому Никите Сергеевичу».
Надеюсь, их оппонентам, которые выступят с идеей возрождения деревни, пригодятся идеи и опыт и Ленина, и Бухарина, и Дэн Сяопина. И, конечно, незаслуженно забытого главы СССР Георгия Максимилиановича Маленкова…
Рустем ВАХИТОВ
