Музыкальный портрет Советской страны
10 июня исполнилось 110 лет со дня рождения Т.Н. Хренникова – выдающегося советского композитора и пианиста, народного артиста СССР, Героя Социалистического труда, лауреата нескольких сталинских и ленинской премий. Российские и зарубежные музыковеды по праву считают композиторское дарование Тихона Хренникова музыкальным портретом советской страны в ХХ веке. Музыкальные произведения (оперы, оперетты, фортепьянные сочинения, песни), подкупающие своей искренностью, отражали его идеалы – как в творчестве, так и в личной жизни.
Сказать, что юбилейная дата Т.Н. Хренникова оказалась вне поля внимания музыкальной и творческой общественности, нельзя. На его малой родине, в г. Елец, открыли памятник (скульптор З. Церетели). Там же прошел фестиваль имени Т.Н. Хренникова. В нем приняли участие Липецкий симфонический оркестр, Камерный хор Московской консерватории и Тульский государственный хор. Актеры липецкого драмтеатра показали музыкальную комедийную постановку «Гусарская баллада». Торжественное закрытие фестиваля завершилось парадом военных духовых оркестров.
Однако Т.Н. Хренников – фигура не местечкового, а всероссийского и даже мирового уровня. Тем не менее, в масштабе страны юбилейная дата оказалась забытой. Все центральные каналы российского телевидения (1- 2 каналы, НТВ, ТВЦ и ОРТ) в духе либеральной антипатии к тому, что связано с советским периодом, в этот день фактически ни слова не промолвили об этом великом композиторе, ни одной передачи ему не посвятили 10 июня. Это тогда, когда в настоящее время особую значимость приобретает защита единства и консолидации российского общества внутри страны, сохранения преемственности духовно-нравственных ценностей и защита исторической правды.
В жизни, по завету отца, Т.Н. Хренников исповедовал два принципа: первый – стремись жить в достатке и давай жить другим. Второй принцип — слишком не переживать из-за неудачи и чересчур не радоваться успеху. В этом, он считал, залог его продолжительной жизни и многочисленных достижений в музыкальном творчестве и общественных делах.
В 13 лет Тихон пробует свои силы в написании музыки, удивив всех своими первыми произведениями для фортепиано (вальсы «Воспоминание», «Грезы», «Фантазия»). Благодаря блестящим музыкальным способностям после окончания музыкального техникума Гнесиных талантливого юношу в 1932 году принимают сразу на второй курс Московской консерватории. Его преподавателем по композиторскому классу был В.Я. Шебалин, выдающийся педагог, среди учеников которого в дальнейшем стали знаменитые композиторы: О.Б. Фельцман, К.С. Хачатурян, А.Н. Пахмутова и Б.А. Мокроусов. Другой его преподаватель Г.Г. Нейгауз, выдающийся советский пианист, воспитавший целую плеяду знаменитых пианистов: Яков Зак, Эмиль Гилельс, Святослав Рихтер и другие. Т.Н. Хренников заканчивает Московскую консерваторию в 1935 году и получает приглашение в первый в мире Московский музыкальный театр для детей, руководителем которого была Н.И. Сац.
Уже с первых шагов в большой музыке он своими произведениями заявил о себе, как серьёзный композитор, сочетающий традиционный русский мелодизм с экспериментом. Суть его новаторства состояла в том, что большая часть его симфонических произведений укладывалась в 20 минут. Учитывая темп современной жизни, он говорил: «Надо уважать слушателя — нельзя его долго мучить». Первая симфония, которую он написал в 22 года, прозвучала в Большом зале Московской консерватории, а через год транслировалась по Всесоюзному радио на всю страну. Первой симфонией заинтересовались американские музыканты Ю. Орманди, Л. Стоковский, А. Тосканини и другие дирижеры, которые включили ее в свой репертуар. Американская пресса в 1937 году отмечала: «Без сомнения, это самое многообещающее произведение, которое пришло из России за последние годы; это надо признать, несмотря на то что музыка Шостаковича еще свежа в нашей памяти».
О том, насколько в 30-е годы прошлого столетия высока была популярность Т.Н. Хренникова в музыкальном мире не только в СССР, но и за рубежом, свидетельствует один интересный случай. В 1959 г. Т.Н. Хренников в составе делегации советских композиторов прибыл в Америку. И к нему подбежал незнакомец: «Тихон! Тихон Хренников! Это я — Сэмюэль Барбер! Вы столько сделали для меня!» Все члены делегации, включая самого Т.Н. Хренникова, растерялись, полагая, что это провокация.
Но оказалось, что совсем наоборот. В 1935 г. С. Барбера, тогда юного музыканта, призвали в армию, где ему отказывали в праве заниматься любимым делом. И тогда он пишет письмо в Советский Союз, в страну, которая, по его мнению, «помогает всем униженным и оскорбленным». В качестве адресата он выбирает композитора Хренникова, произведения которого знал и любил. В ответном письме Т.Н. Хренников пишет, что в Рабоче-Крестьянской Красной армии к талантам молодых призывников относятся крайне уважительно: либо они служат в военном оркестре, либо их вообще освобождают от военной службы. На основании письма Т.Н. Хренникова С. Барбера, в будущем известного американского композитора, освобождают от военной муштры.
То, что в армии в советский период уважительно относились к талантливым ребятам даже в годы Великой Отечественной войны, свидетельствует следующий факт. В феврале 1943 года восемнадцатилетним пареньком из Ярославля В. Баснера призвали в ряды Красной Армии. Он попал в Костромское артиллерийское училище. Однажды во время подготовки к очередному государственному празднику его игру на скрипке услышал начальник училища генерал В. Стеснягин. Недолго думая, он заявил ему: «Немца победим без тебя. Так что, иди служить в музыкальный взвод». Находясь в музыкальном взводе при артиллерийском училище, курсант В. Баснер не только играл на скрипке, но и занимался аранжировкой произведений для духового и эстрадного оркестров, обучением нотной грамоте курсантов, самодеятельных вокалистов и исполнителей на музыкальных инструментах. По распоряжению начальства училища курсанты под его музыкальным руководством поставили последнюю сцену из оперы П. Чайковского «Евгений Онегин».
В годы Великой Отечественной войны на экраны страны выходят 2 фильма, музыку к которым написал Т.Н. Хренников: в ноябре 1941 года – «Свинарка и пастух», в 1944 году – «В 6 часов вечера после войны». Участием в создании музыки к этим фильмам, получившим оглушительный успех у кинозрителей, он окончательно утвердился одним из выдающихся музыкальных деятелей молодой советской композиторской школы.
В 1948 году, по личной инициативе Сталина, он возглавил Союз композиторов СССР и оставался на этом посту до 1991 года, вплоть до распада Советского Союза. Он вспоминал: «Я никогда не представлял себя общественным деятелем. Было много заказов, я с наслаждением писал музыку. Но однажды, почти ночью, мне позвонили из ЦК и попросили немедленно приехать. Так я узнал, что назначен генеральным секретарём Союза композиторов…».
В период перестройки и в 90-е годы ХХ столетия со стороны коллег прозвучало немало оскорбительных выпадов в его адрес. Обвиняли его за то, что поддерживал сталинский режим, проводя в своих музыкальных произведениях и общественной деятельности политику партии коммунистов. Вокруг его имени утвердился миф, как о главном «карателе» и «гонителе» прогрессивных музыкантов: Д. Шостаковича и С. Прокофьева, позже А. Шнитке, Э. Денисова, С. Губайдулиной и других, вошедших в т.н. «хренниковскую семерку».
Следует отметить, что в 30-е годы ХХ столетия партия большевиков взяла курс на уважительное отношение к достижениям в дореволюционной культуре, в том числе, к оперной классике в лице ее выдающихся композиторов – Глинка, Чайковский, Римский-Корсаков, Бородин, Мусоргский. Один из исследователей советской культуры А. Алексичев в книге «На роду написано» (Вологда, «Арника», 2018) отмечал: «Ассоциация советских музыкантов (АСМ), как и Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), в 1920-е годы русскую культуру загнали было в подполье, но Постановлением ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 года Сталин указал места всем, кому – в красном углу, кому – у порога».
Кстати, в те же годы сторонники Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) отвергали творчество Пушкина, Лермонтова, Фета, Тургенева и других классиков русской литературы на том основании, что они проповедовали чуждые пролетарской литературе дворянские ценности. Например, В. Маяковский заявил в поэтическом альманахе кубофутуристов «Пощечина общественному вкусу» о необходимости сбросить Толстого, Достоевского, Пушкина с «парохода современности».
После просмотра оперы Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в Большом театре руководством страны во главе со Сталиным, буквально через неделю в Центральном печатном органе ВКП (б) в газете «Правда» (февраль 1936 г.) появилась статья под названием «Сумбур вместо музыки». В ней отмечалось: «Мелкобуржуазное «новаторство» ведет к отрыву от подлинного искусства, от подлинной науки, от подлинной литературы. Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены. И «любовь» размазана во всей опере в самой вульгарной форме… Опасность такого направления в советской музыке ясна. Левацкое уродство в опере растет из того же источника, что и левацкое уродство в живописи, в поэзии, в педагогике, в науке».
Позиция партии в области музыкальной культуры полностью соответствовала музыкальным вкусам Т.Н. Хренникова. Для него была очень важно сохранение «национальной русской культуры», «чистоты русского искусства», поддержать которые, по мнению композитора, можно было только путем отказа от авангардизма в музыке. Ему идейно были чужды композиторы, которые в мире музыкальной культуры слишком ориентировались на западное искусство. Сторонники зарождавшейся советской инструментально-вокальной музыки (С.С. Прокофьев, Д.Д. Шостакович и др.) считали музыкальный стиль и язык дореволюционных русских композиторов устаревшим. Вплоть до середины 1930-х годов творчество Д.Д. Шостаковича развивалось в русле музыкального авангарда. Наиболее полное воплощение авангардный стиль в музыке Д.Д. Шостаковича отразился в опере «Леди Макбет Мценского уезда» (1934 г.), написанной по сюжету выдающегося дореволюционного русского писателя Н. Лескова.
Т.Н. Хренников принял активное участие в обсуждении среди советских музыкантов Постановления ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 года и опубликованных статей в газете «Правда»: «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь». В своем выступлении он отметил: «Постановление от 23 апреля 1932 года было ставкой на сознательность советского художника. Этого экзамена советские художники не выдержали. После 23 апреля молодёжь устремилась на учёбу. Перед нами встал вопрос об овладении мастерством, овладении техникой. Наступило увлечение западными современниками. Имена Гиндемита и Кшенека стали именами передовых современных художников. […] После увлечения западническими тенденциями появилась тяга к простоте, подействовала работа в театрах, где требовалась простая, выразительная музыка. Мы росли, росло и наше самосознание, росло стремление быть по-настоящему советскими композиторами, людьми своей эпохи; сочинения Гиндемита перестали нас удовлетворять. Вскоре приехал Прокофьев, с заявлением, что советская музыка — это провинциализм, что самым современным композитором является Шостакович. У молодёжи наступило противоречивое состояние, вызванное, с одной стороны, личным стремлением к настоящей музыке, к тому, чтобы музыка была проще и понятнее массам, — и высказываниями таких музыкальных авторитетов, как Прокофьев, с другой…».
Борьба за сохранение русской классической музыкальной школы с новой силой развернулась после окончания Великой Отечественной войны в рамках борьбы с космополитизмом в общественно-культурной жизни страны. В середине января 1948 года в ЦК ВКП (б) состоялось совещание деятелей советской музыки, в котором приняло участие свыше 70 композиторов, дирижеров, музыкальных критиков, музыковедов. С основным докладом выступил А. Жданов, который заявил, что оперы тов. Мурадели очень похожи на те недостатки, которыми отличалась в свое время опера тов. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Поводом для новой критики творческой деятельности Д.Д. Шостаковича послужил «пессимизм» его Восьмой и Девятой симфоний, «чуждых советскому народу».
В ответ на критику выдающийся композитор выступил с речью, в которой признал допущенные им ошибки. На этот раз «оргвыводы» оказались серьезнее, чем в 1936 году. Д.Д. Шостакович был уволен из Московской и Ленинградской консерваторий в силу «профнепригодности» и вредного влияния на композиторскую молодежь. На исполнения его оперных и симфонических произведений был наложен запрет, который был отменен через год по указанию Сталина при активном содействии Председателя Союза советских композиторов Т.Н. Хренникова.
Не без личного участия Т.Н. Хренникова, как председателя комитета по присуждению государственных премий в области музыки, Д.Д. Шостакович, С.С. Прокофьев снова стали получать Сталинские премии. В должности Председателя Союза советских композиторов он лично никогда не писал в ЦК ВКП (Б) письма в духе доносов на своих коллег-музыкантов и не позволял другим этим делом заниматься. За время его деятельности на этом посту ни один член Союза композиторов не был репрессирован. В свое время знаменитый итальянский дирижёр П. Ардженто, не раз гастролировавший в Советском Союзе, отмечал: «Я бы учредил специальную награду для главного защитника русской советской музыкальной культуры. Ни в одной стране мира классическая музыка не пользуется таким почитанием, как в СССР. И в этом заслуга Тихона Хренникова, который сумел оградить её от опошления и профанации».
В период ликвидации СССР, он, человек сильного духа, не отрёкся, подобно многим, от советской родины и от своих убеждений. В своём последнем интервью «Я чист перед музыкой и народом» (газета «Завтра», 27.09.2006) он говорил о Сталине и его эпохе: «Сталин, по-моему, музыку знал лучше, чем кто-либо из нас. Он постоянно ходил на спектакли Большого театра и часто водил туда Политбюро — воспитывал, так сказать, своих сотрудников. […] Сталин был совершенно нормальный человек. С ним часто спорил Фадеев, мне один раз пришлось поспорить. […] Вообще в СССР музыка, как в классической Древней Греции, была крупнейшим государственным делом. Духовное влияние крупнейших композиторов и исполнителей, формирующее умных и волевых людей, было огромным, в первую очередь через радио. Наш Союз композиторов обладал огромной материальной мощью. Мы в год имели 20 миллионов рублей! По тем временам — это колоссальная сумма. Мы строили дома, давали бесплатно квартиры. Создавали Дома творчества».
Он негативно высказывался о лидерах перестройки, виновных в распаде СССР: «Здесь было предательство наших руководителей. Я считаю предателем партии и предателем народа Горбачёва и его приспешников, которые специально устроили травлю советского искусства… К искусству у нас несерьёзное отношение. Процветает дилетантизм. Но за красивым видом не скроешь фальшивых нот. То, что звучит по телевизору, — это мусор».
Подводя итог его исключительно плодотворной деятельности, как выдающегося композитора, пианиста и государственного деятеля на посту Председателя Союза композиторов СССР, можно сказать, что христианском отношении нет безгрешных людей. Считаю, чтобы восторжествовала правда о таких личностях советской композиторской школы, как Т.Н. Хренников, историкам музыки необходимо давать оценку их деятельности в контексте того времени, в которое они жили.
Современные исследователи музыкального творчества Т.Н. Хренникова отмечают: если бы его творчество ограничилось только такими песнями, как «Артиллеристы, Сталин дал приказ!», «Что так сердце, что так сердце растревожено», «Песня о Москве», «Московские окна», «Песня верных друзей (Лодочка)», то вполне было бы достаточно, чтобы причислить его к классикам советской музыки.
Умер Тихон Хренников 14 июля 2007 года в Москве на 95-м году жизни. Похоронили великого маэстро симфонической, оперной и песенной музыки на родине, в г. Елец, во дворе родного дома, в котором он родился и жил с родителями, братьями и сестрами. По завещанию Тихона Николаевича, над его могилой водружен православный крест.
В.И. КОРНИЛОВ
Источник: «Советская Россия»
