Место для легенды

16 августа 1969 года ушел из жизни Марк Наумович Бернес, легенда советской эстрады, исполнитель самых задушевных песен, подаривший советским людям десятки популярных песен, талантливый актер. Его песни отогревали сердца солдат в годы Великой Отечественной войны, давали им веру в победу над фашистской нечистью.

Можно только сожалеть, что в день 55-летия его смерти ни на одном канале Центрального телевидения, включая канал «Культура» и передачу «Календарь дня» на ОРТ, не нашлось возможности вспомнить этого певца, внесшего огромный вклад в становление советской песни.

Марк Наумович Бернес родился в провинциальном украинском городе Нежине Черниговской губернии в 1911 году. Когда ему исполнилось пять лет, семья в поисках лучшей жизни переехала в Харьков. Он с 15 лет стал подрабатывать в местном театре расклейщиком театральных афиш, зазывалой на спектакли. Пребывая постоянно в театре, наблюдая за игрой артистов, он многие мужские роли знал наизусть. Однажды ему подвернулось заменить заболевшего актера в одном спектакле, после которого он удостоился похвалы редкого на комплименты самого режиссера и руководителя театра Николая Синельникова, известного в те времена на Украине театрального деятеля. С этого момента ему стали доверять небольшие роли.

Родители категорически были против его страстного увлечения театром. Они мечтали, чтобы после школы он выучился на бухгалтера. По воле родителей он поступил в торгово-промышленный техникум. Когда вопрос встал ребром, поскольку учеба на бухгалтера подходила к концу, он решил уехать в Москву в поисках театрального счастья. Юношу приняли статистом в Малый и Большой театр одновременно. Чему он был сказочно рад.

Кинематографическая биография Марка Бернеса началась в середине 1930-х годов, когда ему было предложено сыграть одного молодого рабочего, участника митинга перед Смольным в фильме советского кинорежиссера Сергея Юткевича «Человек с ружьем» (1938 г.). По ходу сценария он должен был сказать две небольшие фразы. Марк творчески отнесся к проходной роли. Вспомнил паренька с одной из фотографий в дни революции: в кожанке, весь перепоясанный пулеметными лентами, за спиной – карабин, сбоку – маузер, за поясом – наган и ручные гранаты. В облике парнишки светились молодой задор и настрой на борьбу с врагами советской власти. Затем М. Бернес уговорил сорежиссера фильма Павла Арманда написать для его героя песню, которая понравилась С. Юткевичу. В итоге благодаря усилиям М. Бернеса проходная роль безымянного участника митинга превратилась в роль питерского рабочего Кости Жигулева, который в фильме поет песню «Тучи над городом встали», ставшую потом народной.

Так М. Бернес становится известным на всю страну киноактером.

Следующим фильмом, в котором Бернес принимает участие уже в главной роли, была кинокартина «Большая жизнь» (кинорежиссер Л. Луков, 1939 г.), в которой прозвучала песня «Спят курганы темные» на слова Б. Ласкина и музыку Н. Богословского. Она в дальнейшем стала неофициальным гимном шахтеров Донбасса.

Следует отметить, что эту песню первоначально по замыслу режиссера должен петь М. Бернес. Однако кинорежиссер Л. Луков, чтобы отразить остроту классовой борьбы между сторонниками и скрытыми противниками строительства социализма, поручил спеть эту песню не М. Бернесу, игравшему роль Б. Петухова, горного инженера, передовика, а сыну кулака и врагу народа М. Ляготину. Он – злодей и предатель, который «косил» под своего парня, роль которого исполнял так же «поющий» актер Л. Масоха.

Кинорежиссер наглядно пытался показать, насколько необходимо быть бдительным и не поддаваться обаянию скрытых врагов Советской власти. Ряд современных кинокритиков данный сюжет в фильме характеризуют как «типичный для того времени «заскок» с разоблачением вредителей, искусно вплетенный в киноповествование».

С этим тезисом вряд ли можно согласиться. На примере объявленной президентом РФ В.В. Путиным военной спецоперации на Украине вдруг обнаружилось немало, особенно среди российской творческой интеллигенции, «антироссийских патриотов», которые открыто или неявно выступили против СВО. Что интересно, когда после выхода фильма «Большая жизнь» в прокат М. Бернес записал «Спят курганы темные» на грампластинку, песню подхватили по всей стране, поскольку она получила совершенно другую политическую окраску.

Настоящая слава к этому актеру пришла в годы Великой Отечественной войны. Фильм «Два бойца» (1943 г.) открыл в нем для зрителей не только киноартиста, но и талантливого исполнителя лирических песен. Композитор Н. Богословский вспоминает: «В фильме никакие песни поначалу не планировались, должна была звучать только оркестровая музыка. Но как-то поздно вечером пришел ко мне режиссер картины Леонид Луков и сказал: «Понимаешь, никак у меня не получается сцена в землянке без песни». Я сел к роялю и сыграл без единой остановки всю мелодию «Темной ночи». Это со мной было первый (и, очевидно, последний) раз в жизни… Поэт В. Агатов, приехавший мгновенно по просьбе Лукова, здесь же, очень быстро, почти без помарок написал стихи на уже готовую музыку. Дальнейшее происходило как во сне. Разбудили Бернеса, отсыпавшегося после бесчисленных съемочных смен, уже глубокой ночью (!) раздобыли гитариста, поехали в студию и, в нарушение правил, взломав замок в звуковом павильоне, записали песню…» А наутро Бернес уже снимался в эпизоде «Землянка» под эту фонограмму.

Песня «Темная ночь» с точки зрения драматургии, содержания и манеры исполнения моментально стала очень популярной, как на фронте, так и в тылу. Настолько она удачно отражала настроения бойцов и тех, кто ждал их с победой над ворогом!..

«Темная ночь» разделила жизнь Марка Бернеса на «до» и «после». Существует легенда, согласно которой первая партия пластинок с песней «Темная ночь» была забракована, потому что работница студии звукозаписи всплакнула – так захлестнули ее чувства, что слезы попали на матрицу, из-за чего появился ненужный шорох в исполнении песни. За исполнение главных ролей в этой картине правительство наградило М. Бернеса и Б. Андреева орденами Красной Звезды. А жители Одессы присвоили Марку Наумовичу звание «Почетный житель города».

Первый публичный концерт Марка Бернеса как певца состоялся в Свердловске, в Доме офицеров, 30 декабря 1943 года, после чего последовало концертное турне по Уралу. В Москве он начал выступать как исполнитель песен с конца 1940-х годов. В его творческой жизни на первый план вышла вокальная сторона таланта.

М. Бернес не считал себя великим певцом и никогда не состязался с вокалистами. У него был свой путь, своя неповторимая манера. Он был артистом с ярко выраженной индивидуальностью.

Авторы песен стремились работать с популярным певцом, считая Марка Бернеса талисманом: после спетой им вокального произведения композиторы и авторы текстов моментально становились известными в стране. Марк Наумович очень серьезно относился к своему песенному творчеству. Он мог позвонить авторам песни в любое время дня, даже ночью или под утро, требуя от поэтов переделать какие-то строчки стихов, а композиторам доказывал необходимость изменить определенные такты в мелодии, напевая свой вариант. Как правило, авторы, признавая его правоту, соглашались с его мнением. При этом у М. Бернеса не было ни филологического, ни музыкального образования, даже не знал ноты, называя их «чаинками». Некоторые исследователи его творчества договариваются до того, что «он не имел музыкального слуха»! Ему, чтобы не сбиться, обязательно была нужна в оркестровке ниточка мелодии, за которую он держался».

Считаю, что это уже перебор в оценке его певческих данных. Есть в народе выражение «Медведь на ухо наступил». Речь идет о тех людях, кто не в состоянии исполнять никакую песню, как бы четко аккомпаниатор не воспроизводил мелодию. Являясь по призванию вокалистом, скажу, что М. Бернес воспроизводил «ниточку мелодии» интонационно с завидной точностью. На эту канву мастерски ложилась задушевность, теплота. Отсутствие у него филологического образования компенсировалось полученным им от природы тонким пониманием значения слова и умением актерски «сыграть» песню. Все это сделало его мэтром советской эстрады. В бернесовском варианте фактически любая песня становилась настолько популярной, что ее пела вся страна.

Советский народ боготворил М. Бернеса, а руководство страны не скупилось на почести для артиста. Но так было не всегда.

Весной 1958-го Марк Бернес участвовал в правительственном концерте по случаю закрытия XIII Съезда комсомола, на котором присутствовал руководитель страны Н.С. Хрущев. Выход артистов был строго регламентирован: им позволялось спеть только две композиции. После исполнения двух песен зрители не отпускали артиста, требуя спеть на бис. Он несколько раз выходил на сцену, кланялся и уходил. Для исполнения дополнительной песни ему требовалось разрешение организаторов концерта, а сам Марк Наумович не решился нарушить жесткий порядок и больше не вышел на сцену.

Потом ему говорили, что Н.С. Хрущев, находившийся в ложе театра, не разобравшись в ситуации, выразил неудовольствие: «Ишь ты, не может удовлетворить потребности молодежи, спеть лишнюю песню». Считается, что это явилось поводом к тому, что в течение почти двух лет у него не было ни концертов, ни фильмов.

На самом деле, главной причиной временной опалы артиста послужил его неадекватный поступок как водителя автомобиля, который «тянул» на дорожное хулиганство. Однажды он со знаменитой артисткой кино И. Извицкой на большой скорости на машине «Волга» кружил по площади Дзержинского в Москве. У светофора на «красный» он не остановился. Тогда постовой милиционер засвистел, но Бернес вместо того, чтобы остановить машину, увеличил скорость. Милиционер бросился наперерез, запрыгнул на капот «Волги», но машина не останавливалась.

Было заведено уголовное дело, которое, правда, не дошло до уголовного наказания. Поступок Бернеса был расценен как проявление «звездной болезни» и в качестве средства «перевоспитания» была избрана такая мера наказания: временно отстранить Бернеса от сьемок в кино, записей на музыкальных студиях и концертной деятельности.

Темная полоса в его творческой жизни закончилась в 1960 году. Тогда на стадионе в Лужниках М. Бернес исполнил песню «Враги сожгли родную хату» на музыку М. Блантера и стихи М. Исаковского, написанную в 1945 году. Она лишь однажды прозвучала по Всесоюзному радио в исполнении широко известного певца-тенора В. Нечаева.

За основу своей песни поэт М. Исаковский взял сюжет дореволюционной солдатской песни «Отслужил солдат службу долгую, службу трудную…». В ней, как и в песне поэта, один и тот же трагический финал: по возвращении домой солдаты не застают в живых своих супруг. Только с той разницей, что у советского воина, вернувшегося с фронта, нет не только любимой жены, но и семьи, и хаты. Он вернулся, в полном смысле слова, к пепелищу. В песне горе русского солдата передается поэтически настолько ярко и трогательно, что при ее прослушивании слезы невольно наворачиваются у слушателей, а не только у героя вокального произведения.

Хмелел солдат, слеза катилась,

Слеза несбывшихся надежд.

И на груди его светилась

Медаль за город Будапешт.

По тем временам образ плачущегося солдата никак не совпадал с образом торжествующего воина-победителя, изображенного на многих советских плакатах, что, на наш взгляд, могло явиться причиной запрета ее исполнения на долгие годы.

В газете «Культура и жизнь» стихотворение было раскритиковано «за распространение пессимистических настроений». В далеком детстве видел очень много молодых людей – инвалидов, слышал немало рассказов от родителей о страшном голоде в тылу. Как ребенок, не ощущал всю глубину трагизма последствий войны. Объясняю это для себя тем, что ни в печати, ни на радио, ни в школе на эти факты особо не обращали внимания. Настрой был один: война закончилась победоносно, теперь надо как можно быстрее восстановить народное хозяйство. Да и люди устали от тягот войны, хотелось не вспоминать ее кошмары, забыться. Не случайно тогда особой популярностью среди зрителей пользовались такие фильмы, как «Сказание о земле Сибирской», «Кубанские казаки», «Свадьба с приданным». Их просмотр позволял тогда людям уйти от кошмаров прошедшей войны и забыть, хотя бы на время киносеанса, тяготы и трудности послевоенного восстановления народного хозяйства, разрушенных дотла многих городов, поселков и деревень. Думается, винить советское руководство за запрет исполнения песни и видеть в этом гонения советских чиновников-ретроградов на великого русского поэта-песенника не следует.

Просто М. Исаковский, как глубоко проникновенный поэт, содержанием песни опередил свое время. Тиражировать подобный образ русского солдата – значит обессмысливать наши победные достижения в борьбе с гитлеровской Германией; образ не мобилизовал народ на восстановление народного хозяйства и, тем более, на борьбу с происками американского империализма.

Признание этой песни пало на 60-е годы: страна полностью восстановила разрушенное в годы войны народное хозяйство и создала ракетно-ядерный щит. Образ «плачущего солдата» уже воспринимался не как отражение безысходности и бессмысленности подвига советского воина, а как образ того человека, который, несмотря на страшное горе, выпавшее на его судьбу, не пал духом. Он нашел в себе силы, засучив рукава, поднять из руин города и заводы, села и деревни.

С позиции сегодняшнего дня довольно символично воспринимается следующая стихотворная строчка: «И на груди его светилась медаль за город Будапешт». Сражение за этот город почти в течение трех месяцев стоило жизни десяткам тысяч солдат. Триста тысяч бойцов получили медаль «За взятие Будапешта». Эта строчка – своеобразное напоминание и укор горе-руководителям перестроечного периода в СССР, по вине которых все военные достижения Советского государства во II Мировой войне оказались обессмысленными. Сегодня нет содружества социалистических стран. Да и Советский Союз, за который отдали свою жизнь 27 миллионов советских граждан в борьбе с фашизмом, распался по вине руководителей периода перестройки. Нашим немногим оставшимся в живых ветеранам Великой Отечественной войны горестно видеть, что натовский сапог топчет территорию Прибалтики и готов вступить на землю Грузии, Молдавии и Украины.

Возвращаясь к исполнению этой песни М. Бернесом. В московских Лужниках в 1960 году, после первого же куплета все встали. Слушатели стояли до конца песни, склонив головы, смахивая безудержные слезы. В лице М. Бернеса песня, наконец, обрела истинного интерпретатора, сумевшего раскрыть весь ее трагический смысл и сделавшего песню широко популярной. Великий поэт-песенник ею как бы подводил итоги Великой Отечественной войны.

После этого в рецензиях на исполнение этой песни музыковеды писали: «Если бы Марк Наумович Бернес в своей жизни исполнил только эту песню, то жизнь его была бы прожита не зря». Однако он успел подарить советским людям еще несколько песенных шедевров: «С чего начинается Родина» (сл. М. Матусовского, муз. В. Баснера) из знаменитого фильма выдающегося кинорежиссера и артиста Владимира Басова «Щит и меч», «Хотят ли русские войны» (сл. Е. Евтушенко, муз. Э. Колмановского) и, конечно, «Журавли».

Казалось, жизнь наладилась, и М. Бернес был полон творческих замыслов. Но однажды после концерта ему вдруг стало дурно. За кулисами артист потерял сознание. В больнице ему диагностировали рак легкого. Он почти не вставал, когда на глаза ему попалось стихотворение великого советского поэта Расула Гамзатова «Журавли» – о джигитах, которые после смерти превращались в величественных печальных птиц. Марк Наумович понял, что если эти стихи Гамзатова положить на музыку, то это станет его лебединой песней.

Марк Наумович убедил поэта внести ряд изменений в текст, чтобы звучала не как аварская песня, а как народная песня России. Воловой-Борзенко, свидетель участия М. Бернеса в корректировке песни, отмечает: «Гамзатовские «Журавли» начинались строкой: «Мне кажется порою, что джигиты…» Бернес попросил переделать их в «солдат». Он объяснил, что сами джигиты эту песню петь не будут, а для остальных это слово – бутафория. Следующую строфу М. Бернес снимает, убедительно объясняя, что она ничего не добавляет. К тому же в ней говорится: «Не потому ли с кличем журавлиным./ От века речь аварская сходна?» «Но я же не по-аварски буду петь!» – вдруг раздраженно кричит он переводчику Науму Гребневу, чувствуя, что его не понимают. Бернес, как правило, был непреклонен, но характерно, что он отстаивал свою позицию то резко, а порой и грубовато, то мягко и ласково. И вот корневая строфа:

«Летит, летит по небу клин усталый / Мои друзья былые и родня.

И в их строю есть промежуток малый / Быть может, это место для меня!»

Но вторая строчка не годится, мешает – какая еще родня?! А вот раньше было место… Как там? Да, да. «В тумане предвечернем журавли». Нельзя ли его сюда? Не забыл! И переводчик выполняет его художественную волю и вставляет вместо второй строки ту, щемящую, слегка изменив ее: «Летит в тумане на исходе дня…» И, наконец, в последней строфе он тоже просит сделать поправки – в частности, вместо строчки «Я улечу за тридевять земель» появится: «Я поплыву в такой же сизой мгле».

Так появилась песня, советская Lacrimosa, самое трогательное за упокой души произведение о погибших советских солдатах в период Великой Отечественной войны. 8 июля 1969 года артист с одного дубля записал песню «Журавли».

На похоронах артиста по его последней просьбе не было ни речей, ни траурных маршей. На гражданской панихиде, как и просил артист, звучали только 4 его самые любимые песни: «Я люблю тебя, жизнь», «Три года ты мне снилась», «Романс Рощина» и «Журавли».

В.И. КОРНИЛОВ, лауреат всесоюзных и российских конкурсов народного творчества, к.э.н., доцент

Источник: «Советская Россия»