М. Сеурко. Как нам обустроить и не похоронить Россию

«СВО изменила всё. Сейчас мы должны чётко понимать, что наши не придут, все наши – это мы», – так справедливо пишет публицист Евгений Норин в своём манифесте с незамысловатым названием «Прекрасная Россия будущего».

Текст с первых строк подкупает простотой и честностью. И с постановкой вопроса о том, что теперь России нужно, не опираясь ни на кого, строить своё будущее, трудно не согласиться. Однако с его выводами и предложениями по преобразованию России невозможно соглашаться по целому ряду причин.

Евгений утверждает, что благо народа России выше «любых концепций, от собирания земель и противостояния врагам до православия и мирового коммунизма». В сущности, здесь есть, к чему присмотреться, так как любая система взглядов не может являться совершенной в силу хотя бы ограниченности человеческого разума, и именно в этой связи Четвёртая политическая теория предлагает отказаться от идеологий Нового времени (т.е. от идеологий вообще). Правда, православие к идеологиям не относится, и «концепцией» его тоже трудно назвать.

«Что такое благо тоже думать долго не надо – это возможность и желание жить как можно дольше, богаче и просвещённее», – утверждает Евгений Норин.
Может показаться, что с этим тезисом можно сразу же согласиться и вслед за публицистом над ней и не думать. Кто бы не хотел жить долго, богато и исполненный знания? Однако, полагаем, что так просто саму основу дальнейших рассуждений лучше не упускать, иначе это приведёт (и привело, как мы увидим) к ошибочным выводам.

Платон в «Государстве» ставит вопрос, является ли благо тем, что приносит удовольствие? Но не всякое удовольствие полезно и что бывают и дурные удовольствия, приносящие зло. Также нельзя сказать, что благо – это то, что приносит пользу, потому что польза для одного может принести вред другому. Если мы не согласны с тем, что благо может быть злом, то и то и другое утверждение не могут быть верными.

По сути, благо – это ключевое понятие для построения государства, по Платону, знанием которого может владеть только философ, вышедший из той самой пещеры. Платон уподобляет благо Солнцу, которое даёт нашему умозрению возможность познавать.

Неужели же мы хотим оспорить то, что жить долго, это благо или даже утверждать, что это зло? Нет. Но и отождествлять это с благим мы так же не имеем права, так как благом может быть в иных случаях и короткая жизнь, когда человек, например, лишён здоровья или когда он невоздержен настолько, что богатство нанесёт ему серьёзнейший и непоправимый ущерб. Да и не разрушались ли империи от избытка и богатства?

Норин вслед за этой логической ошибкой объявляет вредной ерундой «примат духовного над материальным», заявленный как одну из традиционных ценностей. «Личный успех – деньги и статус – для нас очень важны, массово», – пишет он, полагая, что из этого следует, что русские – индивидуалисты. Тезис этот публицист ещё несколько раз в своём манифесте попытается доказать.

Успех и развитие, безусловно, являются базовыми и естественными потребностями человека, и богатство, ресурсы вообще здесь имеют огромную ценность. Правда, опять же из этого не может следовать, что бедность – это зло и что – цитируем – «вообще нет ничего хорошего в бедности». Мы знаем прекрасные примеры того, каким великим целям служил отказ от богатства многим христианским подвижникам (правда, это добровольное нестяжательство, а не бедность). И хорошо можем себе представить, насколько больших результатов могла бы добиться страна, если бы государственные деятели, облечённые реальной властью, были бы существенно ограничены в своём обогащении. Поэтому то, что хорошо для народа, для политической элиты – фактически зло. Народ должен быть богатым, а элита – довольствоваться властными привилегиями.

Далее Евгений Норин пишет о том, что нас, т.е. русских, мало и что нужно поддерживать рост народонаселения социальными мерами. Однако, как ни крути, а демографический рост – это заслуга не социальных мер, а традиционного мировоззрения народа. Именно там, где сильны религиозные настроения, где есть традиционный уклад, с этим нет проблем. В иных случаях, каким бы ни было благосостояние, рождаемость оставляет желать лучшего. Однако в целом с необходимостью развития социальных мер надо согласиться.

Говоря о том, что стране нужно долгосрочное развитие, Евгений противопоставляет его стремительной модернизации по типу петровской или сталинской. И утверждает, что нужно создавать лифты и условия для созидательной активности людей. Хотелось бы и с этим согласиться, но едва ли у России в сегодняшних условиях есть возможности, кроме нового рывка.

Третьим тезисом Норин выдвигает следующее: в определении векторов развития, мы должны опираться на социологию, а не на «концепции», то есть на реальные запросы населения.

«Вопреки всем стереотипам, мы не просто не коллективисты – мы до атомизации индивидуалистичны», – утверждает он. Попутно отмечая, что с традиционными ценностями у нас всё плохо. Что в церковь ходит ничтожное меньшинство, которое ни на что не влияет. И что даже семья для нас не такая уж большая ценность сравнительно хотя бы с кавказскими этносами. А ещё что мы спокойно относимся к внебрачным связям и абортам.

По существу, этот тезис, хотя этого Норин и не замечает, противоречит тому, что говорилось о проблемах демографии и народосбережения.

Начав говорить о благе в понимании Платона, мы сделали это не просто так. Дело в том, что философ высмеивал наивность тех, кто пытался угождать массам и большинству.

«Все равно как если бы кто-нибудь, ухаживая за огромным и сильным зверем, изучил бы его нрав и желания, знал бы, с какой стороны к нему подойти, каким образом можно его трогать, в какую пору и отчего он свирепеет или успокаивается, при каких обстоятельствах привык издавать те или иные звуки и какие посторонние звуки укрощают его либо приводят в ярость: изучив все это путем обхождения с ним и длительного навыка, он называет это мудростью и, как бы составив руководство, обращается к преподаванию, ничего, по правде сказать, не зная относительно взглядов [большинства] и его вожделений – что в них прекрасно или постыдно, хорошо или дурно, справедливо или несправедливо, но обозначая перечисленное соответственно мнениям этого огромного зверя: что тому приятно, он называет благом, что тому тягостно – злом и не имеет никакого иного понятия об этом, но называет справедливым и прекрасным то, что необходимо; а насколько по существу различна природа необходимого и благого, он не видит и не способен показать это другому человеку», – говорил платоновский Сократ.

И в этом отношении государственная политика как раз и должна руководствоваться представлениями о благе. Для того, чтобы Россия перестала вымирать и народ вновь стал умножаться, нужна решительная борьба с промискуитетом как нормой жизни и с абортами в том числе.

А то, что Церковь немногочисленна, так это в принципе её особенность. Всегда было «мало избранных», которые, тем не менее, являлись и являются солью земли и светом миру. И в циферках это очень сложно померить, хотя стоит припоминать в таком случае статистическую социологию Содома в диалоге Авраама с Богом. Город, как известно, был обречён, так как в нём не нашлось праведников, кроме Лота. И это не снимает задачи воцерковления страны и всего народа и закрытия конвейера по поставкам человеческих душ в ад.

И традиционные ценности, которые Норин почему-то называет миражами и иллюзиями, это один из самых надёжных способов укрепления страны по многим параметрам. Если мы возьмём справедливость, то можем ли мы назвать её миражом? Или же эта идея всегда привлекала нас и устремляла наш народ к развитию, несмотря на то, что она труднодостижима даже в экономическом отношении.

В практическом плане привить традиционные ценности взрослым, уже сложившимся людям невозможно, но если в игровой форме в детсадах и школах, показывать детям, что такое традиционные ценности, если праздновать с ними традиционные праздники, то мы получим поколения, для которых традиция будет живой в быту и сознании.

Единственной абстрактной традиционной ценностью – на самом деле, контртрадиционной – в Указе президента об «Основах
государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» являются права и свободы человека. Вот этой чистой либеральной идее в России не так уж много лет, и она является, действительно, иллюзорной, отвлечённой и вредной. Права и свободы должны быть у гражданина. Вместе с обязанностями.

Технически же в плане государственного устройства Норин в довершение всего предлагает взять за образец западную буржуазную демократию, с независимыми судами, местным самоуправлением и борьбой политических партий.

Главная проблема такого устройства в том, что реальной властью в нём будет обладать крупный капитал, который по своей природе транснационален. В России эта власть ограничена только благодаря «фигуре правителя», власть которого Норин также предлагает ослабить.

Полагаем, что как раз сильная вертикаль власти необходима России вместе с реальными прямыми демократическими формами наподобие советов или земств.

Также требуется популяризация собственно традиционных способов хозяйствования. Для России – это артель, которая выступает как хозяйственная общность людей, вкладывающий своё имущество и труд в общее дело и получающих доход, исходя из договоренностей. Подробно этот вопрос освещён в книге «Артель и артельный человек» В.В. Аверьянова, В.Ю. Венедиктова, А.В. Козлова.

Самоуправление же, мы согласимся, должно быть сильным, и именно низовая демократия на уровне трудовых коллективов или местностей могла бы составить её костяк. К сожалению, сейчас в стране обратная тенденция, и возможное принятие законопроекта «Об общих принципах организации публичной власти» угрожает похоронить его начатки.

Каждый тезис нашего предварительного анализа можно было бы дополнить и раскрыть. Подытоживая, скажем лишь, что «прекрасная Россия будущего» Евгения Норина, осуществись она на практике, стремительно привела бы к гибели России или её пространственному сужению до размера в несколько областей в лучшем случае. И именно благодаря игнорированию её особенностей, а не опоре на реальные знания о ней.

Михаил СЕУРКО, заместитель председателя Иркутского областного отделения ВСД «Русский Лад»