Л. Самотик. Почему наше речевое поведение так огрубело?
Жаргонизация и сквернословие сегодня серьёзно трансформируют русское национальное сознание.
Жаргоны – это социальное деление языка. Как мы знаем, жаргоны бывают разные: (например, преподавательские жаргонизмы: окно, хвостисты, заказуха и т.д.), досуговые (филателистов, в Красноярске: «столбистов» (Л.З. Подберёзкина), «бардсплава» (Л.Г. Самотик)), возрастные (молодёжный, тинэйджеров)… К асоциальным жаргонам относится воровское арго (язык деклассированных элементов – язык зеков). К последнему относят и сквернословие.
Бороться с жаргонами в принципе – неблагодарное дело. По данным зарубежных социологов, чем выше цивилизация общества, тем оно становится более дробным в социальном отношении. А это значит, что количество жаргонов будет расти. Бороться нужно с воровским арго. Особое влияние оно оказывает на молодёжный жаргон и городское просторечие. А литературный язык заимствует слова, как из просторечия, так и из молодёжного жаргона, в несколько облагороженном виде.
Городское просторечие, как и народные говоры, тоже речь «неграмотная», ненормированная, имеющая устную форму существования. Но если в XIX веке это была смесь говоров с литературным языком, то сегодня – это смесь жаргонов и литературного языка (просторечие 2). Если раньше мы говорили, что это колидор, комфорка, транвай и т.п., то теперь это шампусик, пивасик, депрессуха, бандосы (‘бандиты’), следак, малина – ‘притон’, липовый – ‘фальшивый’ и т.д.
Молодёжный жаргон частично изменяет лексическое значение слова: темнить – в воровском арго ‘скрывать добычу или хитрить на допросе’, в молодёжном – ‘увиливать от прямого ответа’; тёлка – в воровском жаргоне 'женщина, известная половыми извращениями’, в молодёжном – ‘девушка’; в молодёжном жаргоне из арго: чувак – ‘парень’, шиться – ‘приставать’, угол – ‘чемодан’… В таком виде (интержаргон) слова входят в публичную речь, частично – в литературный язык. Мы знаем, что козёл для зека страшное оскорбление, за него могут убить. У нас же козёл, коза – довольно невинные ругательства. Коза даже имеет ласкательный оттенок.
Нельзя не признать выразительную силу некоторых жаргонизмов. Но под их влиянием меняется общее представление о литературном языке. Так, уже в 2004 году в словарном издании РАН появляется новая помета жарг. (‘жаргонное слово, выражение, известное в текстах литературного языка’) и исчезает обл. (‘диалектное слово’ также фиксированное в литературных текстах, а русские народные говоры – архетип в национальном языке) (Современный толковый словарь, 2004).
Арготизмы выражают определенную идеологию социума, тюремный, лагерный быт. В России арго складывалось во второй половине XIX в., формировалось в торговых центрах, портовых и столичных городах, местах ссылок. Воровское арго наследует традиции сибирской каторги. В Красноярском краевом архиве обнаружен один из старейших периферийных жаргонно-арготических словарей ‒ «Офенский словарь» А.А. Соловьева (публикация проф. А.Д. Васильева).
Подлинная арготическая лексика значительно отличается от слов не только в молодёжном жаргоне, но и в художественной речи. Арготизмы тематически ограничены. В основном, – это именование разных видов противоправных действий, извращённый секс, унижение простого человека. Ср.: редиска – 'нехороший человек' в комедии «Джентльмены удачи». И – Ловить мышей – 'раздевать пьяных'; ширмач – 'карманный вор, совершающий кражи с предметом, прикрывающим руку’, универсал – 'гомосексуалист, допускающий все виды половых извращений'. Аббревиатуры арго: волк – 'волку отдышка – легавому крышка'; пост – 'прости, отец, судьба такая'; стон – 'с тобой одной наедине' и т.д.
Одна из коммуникативных задач арго – уничижение человека, что психологически оправдывает преступления. Мы уже привыкли к тому, что нормальные, честные люди – лохи, ботаники и т.п. А образец для подражания – крутой, т.е. человек, не признающий никаких правил, только собственные интересы, и жертва – презренный терпила. Всё перевёрнуто!
Распространение воровского арго в среде носителей литературного языка несёт за собой определённое отношение к действительности, основной стиль общения при этом – агрессивный. Наше общество уже изменяется под воздействием арго. Действует омерта – ‘закон молчания коза ностры’ (Cosa Nostra – ‘сицилийская мафия’) – нельзя «ябедничать», даже если ты знаешь о страшном убийстве, это рассматривается как предательство. Кого? Того кто убил, или того, кого убили? А жаргонные афоризмы сегодня знает каждый школьник: меньше знаешь, крепче спишь; не верь, не бойся, не проси и т.д. Это становится современным «моральным кодексом».
Немалую долю в недоверие народа к правоохранительным органам внесло переименование милиции в полицию. В сознании старшего поколения сразу возникает полицай – ‘пособник фашистов’.
В языке ранее вторичные значения слов воспринимаются как основные, первичные: уже не говорят садитесь, только присаживайтесь («Кто ж его посадит? Он же памятник!» – «Джентльмены удачи»). В молодёжной аудитории лучше не употреблять специфически русское слово голубой – символ неба, чистоты в нашем менталитете… М.Н. Задорнов в своих выступлениях, как многие современные сатирики, использовал облагороженные арготизмы – и зал смеялся. С большой горечью он потом говорил: «Вы знаете эти слова. Но почему? Вы не должны их знать».
Особую часть воровского арго составляет сквернословие. В 90-е годы табуированная бранная лексика хлынула в публичный язык, хорошие художественные тексты (В.П. Астафьев) и даже в хорошую поэзию (А. А. Вознесенский). Что обычно понимается под матом? Те выражения, где употребляется слова Мать? Если вы считаете, что это не богохульство и это не Богородица, то пусть это будет ваша мать, мама? Это не древний славянский язык: старославянизмов нет, нет специфических древнерусских слов – все слова можно хорошо понять. Вы желаете этого своей матери? Это и не естественный русский язык.
Вы можете сказать, что «поезд уже ушёл», закон о запрете мата издан, и говорить не о чем. Да, он издан в 2013 году (началось всё с четырёх слов), затем отредактирован в 2014 г., затем пошли поправки… Вначале речь шла только о СМИ. А что такое СМИ? Определение: «Средства массовой информации; в отличие от средств массовой коммуникации ‒ совокупность органов публичной передачи информации с помощью технических средств» (Большая энциклопедия, 2006). Казалось бы, о чём разговор? А литература – это СМИ? А театр? А повседневное массовое городское общение?
С 2014 г. вступил в силу Федеральный закон, запрещающий «использование нецензурной лексики при публичном исполнении произведений литературы и искусства, в театральных постановках, на концертах и других зрелищно-развлекательных мероприятиях, а также при показе фильмов в кинотеатрах». Но закон не распространяется на аудиовизуальную и печатную продукцию, фонограммы, экземпляры которых выпущены в оборот до 01.06.2014 года. Материться в соцсетях запретили с 2021 года.
Но это ещё не конец. Представитель свердловского управления Роскомнадзора заявил: «Закрыть звездочками все – это идеально. <…> Но мы должны учитывать контекст, построение фразы, если это, например, что-то стихотворное». 3 ноября 2021 г. в 12.40 на канале «Общественное телевидение России» выступал психолог. И не абы как, а в рубрике «Большая наука». В итоговых словах он советовал ругаться – это психическая разрядка. И даже утверждал, что человек, который ругается, дольше живёт. Но это вряд ли. Несдержанность расшатывает нервную систему и, конечно, вызывает недовольство окружающих. Какое уж тут долголетие! В каталоге №2 издательства «Мир книги» рекламируется издание В. Жельвиса «Матерятся все?!». В тексте рекламы указывается: «Содержит ненормативную лексику».
Протестовать против запрета, как это ни странно для России, стала творческая интеллигенция: кинематографисты, писатели… Аргумент один – отражать действительность. Люди это обычно хорошо образованные, поэтому странна их подмена реализма на натурализм. Уж не говоря о том, что в большинстве они из интеллигентных семей и вряд ли усвоили ругательства в семейном общении. Кстати, и использование нецензурной лексики сегодня в большей мере, чем пьяным сантехникам, характерно для творческих людей (это современная форма «хождения в народ», как его понимают?).
Цитата из М.А. Кронгауза: «В СССР мат был запрещен категорически – в публичной сфере, в культурной среде, нельзя было ругаться в присутствии женщин и детей и т.д. В 90-е годы это было сильно расшатано, все ограничения сняты». Был закон, но «сегодня в законы внесены поправки. <…> После внесения поправок последовало письмо деятелей культуры, в частности, от очень хороших режиссёров, которые просили эти запреты отменить. Думаю, должна существовать возможность для художников иногда эти ограничения снимать. <…> Другое дело, что за это надо платить». Вот, есть и такое предложение.
И это всё на фоне Закона о языке от 01.06.2005 (редакция от 30.04.2021), где говорится: «При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использования слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани), за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке» (Федеральный закон "О государственном языке Российской Федерации").
М.Н. Задорнов писал: «Чтобы жить в цивилизованной стране <…>, просто не матерись». М.А. Тарковский в интервью Ю. Татаренко на вопрос «Что относится к системе табу в литературе – и в целом?» первым называл сквернословие («Наш современник», № 12, 2020).
Слов, запрещённых в приличном обществе больше, это не только мат. Это обсценная лексика, инвективная, ненормативная, грубо-просторечная. Неприличных для русского человека слов гораздо больше. Причём, в этом отношении русский язык особенно щедр на запреты. Очевидно, таково православие, которое мы получили одновременно с письменностью.
В русском литературном нет слов для обозначения некоторых интимных частей тела, состояний. Это или с пометой «детское» (например, слово попа), или грубо-просторечное и нецензурное слово, или медицинский термин. Во многих европейских языках это не совсем так: там используется принцип «что естественно, то не зазорно». По-русски же люди стесняются произносить наименование известной миниатюрной статуи Брюсселя «Писающий мальчик». Поэтому иногда насыщенными сквернословием выглядят пословные переводы иноязычных текстов (бесконечные «задницы»), реклам. Но в России мы должны жить по своим правилам.
Широко известно (в упрощённом варианте) положение Ю.М. Лотмана: «Культура начинается с запретов» Это должно быть действенным особенно в наше время.
Л.Г. САМОТИК, доктор филологических наук, профессор, г. Красноярск
