Г. Ореханова. К русской интеллигенции

«Разрушение МХАТ СССР им. М. Горького было репетицией разва­ла Советского Союза». Эта горькая мысль вырвалась из страдающего сердца великой русской актрисы Татьяны Дорониной, непосредственной участницы той жестокой тра­гедии разрушения уникального русского театра, которая наотмашь ударила по русской культуре в конце 80-х годов XX столетия. Потом мы стали свидетеля­ми крушения нашей великой Родины.

Почему сегодня, в пору, когда всё общество увлечено обсуждением по­правок к Конституции России, мы обращаемся к той, ос­тавившей кровавые шрамы трагедии? Опыт её показателен. Выводы? Пока что не сделаны. А надо бы...

Татьяна Васильевна Доронина была первой, кто не смирился и не сло­жил покорно крылья на развалинах великого русского театра. С верой и стра­стью она вступила в борьбу за восстановление искусства художественников, одаривших планету красотой и величием мастерства, благотворным влияни­ем на духовный мир человечества. В её понимании, борьба шла за жизнь русского духа.

Почти семьдесят лет творчества, дороги преодолений, титанических уси­лий, подвижнического труда и жертвенности составляли её жизнь, по мере сил она сметала препоны блокады, возводя чудо чудное русской сцены - ис­кусство психологической драмы.

Мысль Дорониной, вынесенная в начало разговора, не случайна. Доро­нина увидела главное: именно исконно русская культура всегда была могучей опорой России, давала возможность стране отстоять свою самобытность.

И эту опору задумано было её убрать. Убрали. И – рухнула страна, Со­ветский Союз как наследник исконной Российской империи ушёл в историю. Крушение это было делом рук человеческих. Теперь это ясно.

Сегодня, на новом витке национальной истории, мы попадаем вновь в ситуацию архисложную, даже опасную. Снова над нашей страной сгусти­лись враждебные тучи, грозящие жизни, достойной России как самобытного государства.

Для многих свидетелей трагедии развала МХАТ СССР (а они ещё живы, и не только в России) не вызывает сомнений то обстоятельство, что то, что творится в русской культуре сейчас, есть повторение уже раз состоявшегося, курс этот проводится тоже властной и враждебной России рукой по тем же ле­калам, с теми же подлыми целями – уничтожить. И курс этот не безуспешен.

Оглянись, родной человек! Что видишь округ? Кто сегодня не пережил го­речь мучительного стыда, когда СМИ как коллективный палач пытали тебя, носителя культурного кода самого щедрого и отзывчивого народа?.. Пытали, утверждая, что ты мародёр. И это почти что правда. Откуда взялась постыд­ная мода на спекуляцию медицинскими масками!!!

Как докатились мы до позора такого? Ответ лежит на поверхности: «четвертая власть» «новой России» пришла к поставленной цели – размыла границы зла и добра, принудила общество забыть о нравственной чуткости.

Будь это не так, господа-наследники русской интеллигенции, что явила прекрасную суть свою в пору торжества искусства Художественного театра и великих его вдохновителей – А. Чехова, М. Горького, Л. Толстого, – вы не позволили бы сатрапам от власти в разгар русофобии ударить по символу на­циональной красоты и достоинства России – Татьяне Дорониной. Но... Сегодня вы промолчали, молчите и поныне.

Почему это стало возможным? Этим вопросом задаются почитатели рус­ского гения, русской красоты и таланта как в России, так и в Республике Бе­ларусь, на Украине и в Германии, во Франции и в Англии...

Мир застыл в ожидании. От России ждут, как она проявит себя, как рас­порядится на этом витке истории судьбой выдающегося художника, изныва­ющего в заточении, лишённого радости творчества, – Татьяны ДОРОНИНОЙ.

...Не однажды Татьяна Васильевна в течение всех лет сражений за рус­ский театр, в пору особо тяжелой травли (об этом писала театральный критик Вера Максимова в статье «Террор среды», опубликованной газетой «Век») объясняла травлю попыткой лишить её сил плодотворно работать...

О... Она умеет работать. И как! Работать, как истинно русская крестьян­ка, находя отраду в тяжёлом изнурительном служении делу, по её разумению, необходимому её народу. Именно в силу святой этой веры она не дала погиб­нуть традициям театра Станиславского и Немировича-Данченко. Блистатель­ным мастерством своих воспитанников она доказала это, явив искусство труппы на торжествах во славу 120-летия Московского художественного теат­ра. Это было в Москве 27 октября 2018 года.

Однако сразу вослед – состоялся подлый удар в спину. Акция Министерст­ва культуры от 4 декабря 2018 года по смене руководства МХАТ им. М. Горько­го, оскорбившая миллионы людей. Это выброс подлых многолетних интриг на­ёмников «пятой колонны», тех, кто не прощает Татьяне Дорониной ЦЕЛЬНОС­ТИ ИСКРЕННЕГО ПАТРИОТИЗМА, как справедливо назвал это Юрий Поляков.

Сила таланта Татьяны Дорониной огромна. Она плоть от плоти той могу­чей ветви исконно русского народа, что сформирована в трудных условиях Севера, стала хранителем веры Православной, укрепившейся в старообряд­цах, веры, просиявшей в истории мира как образ нравственной высоты и бес­примерной стойкости. Она наследница долгожителей, щедро одарённых та­лантом творить чудеса до последнего вздоха, мужеством, умеющим ценить в себе достоинство русского человека.

Жизнь идёт, отсчитывая часы мучительного позора: трагедия внутри кол­лектива МХАТ им. М. Горького разрастается... Ведь именно этот вопиющий вопрос требует сегодня неотложного разрешения!..

Обратимся к делам повседневности.

7 февраля 2020 года, в преддверии заседания Пресненского районного суда г. Москвы, куда подан иск актёрами МХАТ им. М. Горького к Бояко­ву Э. В. (больше года проводящему курс на ликвидацию классических мха­товских традиций и потому лишившему их работы), в канцелярии театра раз­разился скандал: зам. и. о. директора Е. Н. Баженова отчитала секретаря канцелярии, угрожая уволить за регистрацию в журнале учёта должностных документов бумаг, подписанных лично президентом МХАТ им. М. Горького, народной артисткой СССР Т. В. Дорониной.

Вот так... Впечатляет?! Такие вот «правила жизни и творчества» в нынеш­ней вотчине самодурства, занявшей знаменитое здание на Тверском, прави­ла, рождённые в чаду бесчисленных выкриков г-на Боякова: «Мы с Татьяной Васильевной работаем дружно!..»

Свежо предание...

Зачем понадобилось чиновникам от культуры В. Р. Мединскому и В. И. Толстому назначить в руководство театром скандального менеджера? Зачем навязали сотрудничество с ним легендарной воспитаннице Художест­венного театра и бессменной многолетней его созидательницы Т. В. Дорони­ной, профессионалу наивысшего уровня, каждая роль которой вошла как об­разец в театральные учебники, спектакли которой, например, «Булгакиана» («Белая гвардия», «Полоумный Журден», «Зойкина квартира», «Комедианты господина де Мольера») остаются в анналах достижений высочайшего уровня по мощи художественного воплощения шедевров русской литературы?

Где основания, дающие профессиональное право на решение минис­терства?

Информацией к размышлению в данном случае может послужить интер­вью Боякова Петербургскому театральному журналу. Беседу с ним ведёт главный редактор Марина Дмитровская, начавшая с заявления о том, что «отталкивается от тех узловых моментов, которые происходили в театре на протяжении последних 20 лет и БЕСПОВОРОТНО ИЗМЕНИЛИ ТЕАТРАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ... Это был самый трудный период в жизни российского театра, – утверждает она, – за всю его историю. Из кафедры, трибуны, храма его пре­вратили в одно из досуговых развлечений».

На наш взгляд – это и есть та правда об эволюции русского театра, на­чавшейся с тех пор, как был уничтожен МХАТ СССР им. М. Горького.

Бояков раскрылся своей с ошеломляющей откровенностью:

«...B июне 1992 года я приехал в Москву, поменял всё в своей жизни, остались только связи с Питером, с Корогодским – моим отцом в профес­сии. Я сидел за столом с Колядой, с Улицкой, Слаловским и Лосвским. Не­плохо, да? Вот это единственное, что я взял с собой в новую жизнь... Тогда, в середине 90-х, мне казалось, что моя экстравертная энергия способна на продюсерские проекты национального масштаба. Мы можем и должны ме­нять страну – вот был пафос момента. И поэтому я возвратился в театр. Его менять интересно. Это именно то, что я делал с Гергиевым в Мариинском те­атре, и пусть “Князь Игорь” не состоялся как спектакль, решение его было ре­волюционно. Приглашение Дмитрия Черникова – это, конечно, революция в музыкальном российском театре. Гергиев мне верил и шёл на риск... Кол­лективная опера “Царь Демьян", которую мы делали с Петей Поспеловым, тоже прорыв... Жизнь в театре в то время очень быстро менялась... Мы эту страну и этот театр изменили. Изменила его и “Золотая маска”».

(Заметим в скобках, что творческий результат сих славных деяний увы! – нулевой, пустота, как говорится, в сухом остатке).

«Вопрос: Скажи, а чему тебя научила Америка?

Бояков: ...У Америки есть огромный запас прочности. Что ещё дала Аме­рика?.. Конечно, бродвейский мюзикл, прекрасное развлечение из категории чистой человеческой радости. А какая там дисциплина актёров – без нашей буфетно-пьяной рефлексии, какое профессиональное достоинство, протестантское уважение к труду... Это встреча двух полушарий – рациональ­ного и образного. Россия – полная противоположность!..» (Заметим по хо­ду сих откровений: какой пиетет! каково небрежение к русским!)

Теперь, однако, менеджер принялся строить «патриотический театр» на «православной основе», в чём горячо его поддержал не кто иной, как член Общественной палаты РФ Владимир Легойда: «Горячо приветствовал я при­ход Боякова в МХАТ и полагаю, что за очень небольшой срок ему удалось сде­лать многое как в репертуаре, так и в превращении МХАТ в открытое культур­ное пространство», – написал Легойда в своём «Телеграм-канале». (РИА Но­вости, 21 ноября 2019).

Браво, Легойда! Осталось восславить беспримерное ханжество и фари­сейство видного представителя РПЦ, восхититься отсутствием знаний и непо­ниманием самой сути русской культуры.

Вломившись в Храм театра МХАТ им. М. Горького, г-н Бояков заявил, что призван «создать здесь русский православный патриотический театр».

При словах о «создании на голом месте» русского православного патрио­тического театра...

Бездарность всегда ненавидит талант. Бояков с каким-то гипертрофиро­ванным ожесточением уничтожает всё самое яркое, он с лёгкостью меняет актёрские составы лучших спектаклей, которые ещё не изгнаны со сцены, снимает основных исполнителей ролей, на самобытности которых завязан спектакль, и ставит первых попавшихся. Он лишил вообще права выходить на сцену мастеров, составляющих гордость Доронинской труппы. Дошло до того, что горе-худрук запретил допускать этих артистов к участию в собрани­ях труппы. Никто не поверит в то, что такое возможно, потому что это пре­ступно. Но именно в этом и состоит основной почерк деяний Бояркова.

Разумный и честный человек обязательно спросит: а разве такое возмож­но? Из ничего создать что-то? Или это всего лишь виртуальный «творческий поиск», мечты прогрессиста?

Нет! Это банальный повтор давно замшелого прошлого. Подобные речи на русской сцене давно прозвучали, ещё в XIX веке. О, незабвенный Иван Александрович Хлестаков!

«...C хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчи­ки... Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: “Ну, что, брат Пушкин?” - “Да так, брат, - отвечает, бывало, - так как-то всё"... Большой оригинал... Моих, впрочем, много есть сочинений: “Женитьба Фигаро", “Роберт Дьявол”, “Норма"... Уж и названий даже не по­мню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: “Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь”. Думаю себе: “Пожалуй, изволь, братец!" И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня лёгкость необыкновенная в мыслях...»

По первым премьерам Боякова на мхатовской сцене все так и есть: «По­следний герой» – провальный дебют, зритель не ходит, спектакль практи­чески снят, и полугода не продержался; «Синяя птица» К. Станиславского, почерневшая в костлявых пальцах г-на Боякова, дала навар самому «передельщику» – на афише спектакля: режиссёр Бояков, деньги немалые «сру­бил» за труд неправедный... Опять же – прилип к Станиславскому, мол, то­же режиссёр. Сейчас вот добивают под его руководством «Три сестры» А. П. Чехова, конечно, предварительно уничтожив всё, что было создано на сцене Художественного театра до них. Премьера объявлена! И правда! Чего новое-то искать? Тем более, когда в душе мрак, пустота, «в мыслях – лёг­кость необыкновенная»!

Итак, экстравертная энергия налицо. Только совсем непонятно, что при­влекло в этот адрес таких, как Захар Прилепин, не нашедший в душе ни по­нимания бестактности своего назначения, ни уважения к нравственному вели­чию народного авторитета русской актрисы, любимицы зрителя... Ввалился в Храм писатель Прилепин, как слон в посудную лавку. Нодаром в последние годы жизни ангел-хранитель театра Дорониной Валентин Григорьевич Распу­тин тяжко страдал, видя в народе падение авторитета писателя. Всегда, во все века в России писателей отличала особая нравственная чуткость, тон­кое проникновение в муки совести, внимание к духовным запросам людей, умение слышать народную боль. Что сейчас происходит?

Где ответ на другой, не менее важный вопрос: что заставило А. А. Про­ханова, пылающее «красное сердце» которого ещё не потухло, тянуться к «котлу кипящего варева лжи г-на Боякова», или литератора-патриота Рыбаса, идущего по тем же следам? Что толкнуло их, русских писателей, плясать под дудку Боякова, как незабвенные Добчинский с Бобчинским?

Кстати. У названных «инженеров человеческих душ» особой любви к рус­скому театру ранее не наблюдалось. Знания творческих достижений МХАТ им. М. Горького – тем более. Но понимания значения этого русского театра в мировой «табели о рангах» у них, конечно же, не отнимешь. И прилепиться к великому «бренду» МХАТ – значит для личной карьеры немало! Особенно в наше пошлое время. Вот и прилипли.

Возвращаясь к трагедии разделения МХАТ СССР им. М. Горького как к со­бытию судьбоносному, напомним, что в 1987 году конфликт разрешился в ду­хе толерантности: народная артистка СССР Т. В. Доронина была назначена решением Министерства культуры СССР Художественным руководителем – директором МХАТ им. М. Горького. Другую часть, как известно, позже названную МХТ им. А. Чехова, тогда возглавил О. Н. Ефремов. Сегодня очень важно понять то, что было главной причиной раскола единого организма МХАТ СССР им. М. Горького, приведшей к трагедии столь роковой, повлиявшей на ход истории всей мировой культуры. Сохранились документы, до поры до времени закрытые, а теперь – известные.

В 1970 году ясность внёс любимый ученик К. С. Станиславского, талант­ливейший коренник Художественного театра, народный артист СССР Борис Николаевич Ливанов. Он направил письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу. Вот оно:

«Я взялся за перо ради этого письма к Вам в очень трудную пору моей жизни.

Проработав сорок пять лет в Московском художественном театре, я поки­даю сцену.... Меня вынуждают это сделать принципиальные причины. Я ка­тегорически не согласен с назначением на пост главного режиссёра МХАТ народного артиста РСФСР О. Н. Ефремова, а такое назначение готовится Министерством культуры СССР.

Я с уважением отношусь к О. Н. Ефремову, он не только талантливый ак­тёр, но и способный, своеобразный режиссёр, десять лет возглавляющий театр “Современник". Творческая практика театра “Современник" и его руководите­ля О. Н. Ефремова последовательно и настойчиво утверждает определённую линию, а именно: в области идейной – претенциозное фрондирование, в об­ласти художественной – полемика с искусством МХАТ. Эта полемика проявляется во всём: в области репертуара, в области актёрского искусства. МХАТ стремится к сценической правде. И “Современник” – тоже, но по-своему, “поправляя” МХАТовский реализм неореализмом итальянского кино...

Полемика продолжается, причём полемика не с творческой практикой се­годняшнего мхатовского искусства, а полемика с принципиальными основами этого искусства, завещанными К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем- Данченко. Основатели МХАТ резко выступали против натурализма, а неореа­лизм, утверждаемый Ефремовым, является его разновидностью. Речь идёт о судьбе Московского художественного театра».

Как зафиксировано историей, генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в силу всемогущества интриганов во власти не принял одного из выдающихся художников русской сцены, которому в 1936 году Станислав­ский писал: «МХАТ призван спасти мировое искусство. За неисполнение это­го указа судьбы ответите вы, оставшиеся в живых молодые последователи. Вы один из тех, о котором я думаю, когда мне мерещится судьба театра в не­бывало прекрасных условиях для его расцвета в нашей стране. Любящий и надеющийся на Вас К. Станиславский».

Политиканы сорвали возможный благотворный ход развития русской ис­тории, страну пустили совсем по другому пути, началось внедрение «рычагов управления», в том число и культурой, приведших, в конце концов, Державу к крушению. И если вспомнить ещё одно, поразившее мир событие того же 1970-1971 года, – полный разгром «Нового мира» А. Твардовского и «Молодой гвардии» А. Никонова, картина «исторического зигзага» русской культуры выглядит удручающе. Этот вывод подтверждает выдающийся учёный нашего времени, профессор СПбГУ Татьяна Черниговская: «Если говорить о развитии интеллекта, я не вижу никакого прогресса, я вижу регресс. Причём значи­тельный и всё более ускоряющийся. Думаю, что человечество сделало непра­вильный выбор и пошло не в ту сторону. Я бы сказала, в суицидальную сто­рону пошло».

В 1972 году Б. Н. Ливанов скончался. Татьяна Доронина была его люби­мой актрисой, в его блистательной постановке «Братьев Карамазовых» она иг­рала Грушеньку, именно по его воле спектакль «О женщине», созданный для неё, был включён в репертуар МХАТ. Доронина жадно внимала ему, поклоня­лась его таланту. Ливанов, в свою очередь, высоко ценил личность талантли­вой русской актрисы, истинность и самобытную глубину её души, особенно её нравственную высоту, неколебимость устоев, способность к вершинным свершениям. По закону «пожатой руки» Доронина – прямая и сегодня един­ственная наследница основоположников Художественного театра.

Почему же авторитетные люди, казалось бы, думающие и болеющие за судьбу родины, коих собирает ежевечерне в «Соловьиной роще» известный телеведущий, упорно не замечают (уже больше года!) вопиющей проблемы крушения театра Дорониной? Почему вдумчивый и честный полемист, полито­лог Сергей Михеев, взявший на себя труд отстаивать традиции национальной культуры в специальной программе на радио, до сих пор не увидел подлей­шего коварства в надругательстве над традицией русского театра? Почему не трогает его голос народного гнева? Почему не слышит он тревог соотечествен­ников? А они налицо!

«Дорогая Татьяна Васильевна! – пишет известный театральный критик Нинель Исмаилова. – Очень много людей сегодня думают о Вас, волнуются, нервничают, хотят помочь Вам в сложившейся ситуации. Я в их числе. В си­лу многолетнего опыта и некоторого знания театра изнутри (мой муж, Дубров­ский Виктор Яковлевич, работал в Театре Маяковского и в Ваше там славное десятилетие) я вижу происходящее не только как очередную неумную интри­гу, но как опасную ошибку в культурной политике государства (и Бахрушин­ский музей разорили в год 125-летия, в усадьбе устроили пирожковую, у Щепкина буфетную, уволились 100 сотрудников).

Беда в том, что отброшена просветительская доктрина: искусство долж­но развлекать. Мы с Вами понимаем, что развлечение легче продать, но те­атр – не бизнес. Вопрос стоит о спасении русской культуры в принципе....

Мечтаю о том, чтобы Вы осуществили свою миссию и возглавили проти­востояние общему безумию. Желаю Вам, дорогая, здоровья, выдержки и ве­ры в свои силы!»

Очень точно сказано о том, на что надеется Россия, чего ждёт и в кого ве­рит как духовного лидера.

Духоподъёмное искусство, открытое миру Станиславским и его сотворцами, сохранить может только Россия. В чём состоит феномен этого искусства, его необходимости для культурного совершенствования России? Это объяснил Г. А. Товстоногов, спектакли которого питали духовные силы русского обще­ства, мощь русской земли ещё совсем недавно. Напомним, Товстоногов – любимый учитель, соратник по творчеству и преданный друг Татьяны Дорони­ной. Она же как благодарная, любящая, умная ученица сумела впитать в се­бя мудрость учителя.

«...Со Станиславским прожита вся моя творческая жизнь, – писал Геор­гий Александрович Товстоногов в пору расцвета своей сценической деятель­ности. – Свою знаменитую систему он, прежде всего, создал для себя...

Не вдумываясь в смысл открытых Станиславским законов природы твор­чества, кое-кто окрестил систему “сводом правил и бюрократической инст­рукцией". Популяризаторы и невежды не поняли, что по самому своему духу система не закрепощает художника в какие-то рамки, но, напротив, раскре­пощает его силы и открывает ему дорогу в большой мир. Система – верность природе. Система против догматизма.

Каким же слепцом надо быть, чтобы понимать её догматически!

Молодые и не очень молодые интеллектуальные стиляги от искусства об­винили Станиславского в скуке, серости, унылом реализме. О них уже однаж­ды хорошо сказал Крылов: “Свинья под дубом вековым, наевшись желудей досыта, до отвала...”. Можно ли лучше сказать о тех, кто пользуется плода­ми Станиславского, не задумываясь о том, кто их вырастил...

Когда мы придём к будущему театру, нас первым встретит молодой, му­дрый, лукаво улыбающийся Станиславский. Он родился и жил для будущего театра. И памятник надо ставить там. А сейчас он с нами, только впереди».

На этой поучительной мысли закончим разговор.

В конце XIX века Художественный театр родился в ответ на запросы рус­ского общества, которое стремилось к разумной нравственной жизни. Сего­дня мы – наследники великой культуры Художественного театра, окормляю­щей мир уже более века, знакомы с его вершинными победами. И понимаем острую необходимость привлечения этой культуры для усиления влияния гу­манизма на жизнь современников. Смириться с возможной её потерей – не в правилах нашего народа. Без веры в мечту Станиславского о торжестве рус­ского театра как свободе жизни русского духа мы – не Россия.

Галина ОРЕХАНОВА

«Наш современник», № 3, 2020