Философские и гуманистические взгляды Н.Ф. Федорова и К.Э. Циолковского в теории русского космизма
Русский космизм — комплексное учение о взаимодействии человека и мира, построенное на глобальном планетарном мышлении, характерном для целой плеяды представителей русской культуры (учёных, философов, писателей, поэтов, композиторов и художников XIX-XX вв.).
Венцом русского космизма является научное и философское творчество Константина Эдуардовича Циолковского (1857-1935). Подвижническая жизнь, теоретическое обоснование практической космонавтики, опередившие свой век философские идеи – все это превращает Циолковского в символ русской и мировой цивилизации: от него начат новый отсчет времени в его развитии – практическое освоение космоса.
Предтечей и вдохновителем Циолковского был Николай Федоров (1829-1903). Бесспорна заслуга Федорова и в формировании мировоззрения Циолковского. Скромный библиотекарь Румянцевского музея (ныне Библиотека им. Ленина), которого знала вся Москва, не просто сформулировал стройное космическое учение и указал конкретные пути воспитания космического мироощущения. Федоров поставил практическую задачу: когда наука достигнет соответствующего уровня развития, заняться физическим воскрешением умерших людей и найти средство транспортировки их в Космос.
Именно в русле такого подхода Циолковский нашел и теоретически обосновал искомое решение: космическим средством передвижения могут быть ракеты различных типов. Знакомство двух людей, которым было суждено начать практическое восхождение человека в Космос, состоялось, когда Циолковскому было 16 лет, а Федорову – 44. Юноша созрел для восприятия великих идей, а наставник по призванию был их сеятелем. Н. Федоров – автор оригинальной концепции обучения и воспитания. Он считал главной задачей всякого учения формирование планетарного и космического чувства сопричастности ко всем явлениям мироздания с целью подготовки к «космической жизни». С этим же был связан и глубокий патриотизм Федорова, призванный «поддерживать общение каждого с родиною и приготовлять к изучению ее, как части вселенной, так что связь с родиною будет не в ущерб и вселенскому союзу и собору» [4, с. 580].
Воздействие Федорова на Циолковского неоспоримо. Циолковский называл счастьем общение с идейным наставником. Состоявшееся знакомство заменило ему контакты с университетскими профессорами. «Для сынов человеческих небесные миры – это будущие обители отцов, ибо небесные пространства могут быть доступны только для воскрешенных и воскрешающих; исследование небесных пространств есть приготовление этих обителей. Если же такие экспедиции в исследуемые миры невозможны, то наука лишена всякой доказательности; не говоря уже о пустоте такой науки» [3, с. 359]. Циолковский и явился тем гениальным теоретиком, который доказал реальность полета в Космос и действенность самой науки.
Замечательные соображения высказывал Федоров о космической устремленности именно русского человека, «воспитанного широкими просторами суши и океана – постоянного источника богатырства и свободолюбия». «Ширь Русской земли способствует образованию подобных характеров; наш простор служит переходом к простору небесного пространства этого нового поприща для великого подвига» [3, с. 358]. Прост и естественен, по Федорову, переход от поиска и открытия новых «землиц», приведших русских людей к Тихому океану и за его пределы – к Русской Америке, до стремления достичь новых миров – уже космических.
Учение Федорова – это философия действия. Именно непреклонная действенность и окрыленная вера в торжество сил и способностей человеческих позволили придать научную достоверность стремлению не только проникнуть в космические дали, но и покорить – «радикально изменить», как выражается Федоров, космическое пространство за пределами Земли и Солнечной системы. «Ненавистную раздельность мира» и слепую силу Вселенной может преодолеть лишь коллективный разум, братское единение всех людей и, в особенности, ученых. В действительности ничего этого нет – кругом царит разлад, непонимание людей и нежелание понять друг друга. Поэтому первым ключом в осуществлении грандиозной задачи покорения Космоса должно стать преодоление существующей розни, соединение всех под эгидой Общего дела.
Страстный манифест, призванный по Федорову, повлиять на сознательность людей, звучит так: «Вопрос о братстве или родстве, о причинах небратского, неродственного, т.е. немирного состояния мира и о средствах к восстановлению родства» [1, с. 137]. Преодолеть интеллектуальный хаос можно лишь при помощи силы разума и науки. Эту миссию осуществить, как считает Федоров, призвано славянское племя. Наукой, способной объединить все знания и ученых, по Федорову, является астрономия, поскольку именно она охватывает «совокупность всех миров, составляющих вселенную». Под астрономией Федоров понимал «науку мироздания», т.е. это гораздо большее, чем наблюдательная астрономия и даже современная космология. Наука мироздания, исходя из смысла Философии Общего дела, – это синтез естествознания и человекознания, задачей которого является превращение человека из зрителя миров безмерного пространства в их правителя. «Нужно человека сделать обладателем всей вселенной, нужно чтобы слепая сила была управляема разумом» [3, с. 528].
В освоении Космоса Федоров первым увидел глубокий гуманистический смысл. По его мнению, отрешение от земных забот и беспрестанных конфликтов, переключение внимания и усилий на выход в межзвездное пространство избавит человечество от угрозы постоянных наземных войн. Но это не подтвердилось, поскольку реальное осуществление космических программ в середине 20 века шло в русле создания ракетного оружия и подготовки к ракетно-ядерной войне.
Единые в общих устремлениях Циолковский и Федоров разнились в понимании соотношения Разума и Космоса. Федоров считал человеческую цивилизацию уникальной во Вселенной, призванной не просто освоить безбрежные звездные дали, но и придать им разумное начало. Циолковский, напротив, исходил из того, что безграничный Космос населен бессчетным числом разумных сообществ и сам является живым и одушевленным.
В философских и гуманистических взглядах Федорова и Циолковского также немало общего. Центральный тезис федоровского космизма – единство космологии и антропологии: человек должен стать хозяином Космоса, который, в свою очередь, нуждается в человеческом разуме (без него он не Космос, а Хаос). Человек призван не просто управлять всей безграничной Вселенной, но и спасти ее через одухотворение «всех громадных небесных миров» и всемирной силы тяготения. Стоит отметить, что в общей форме идеи об оразумлении Космоса путем частичного подчинения его человеческому интеллекту и воле предвосхитили в гораздо большем масштабе концепцию ноосферы, основанную впоследствии В.И. Вернадским [1].
Философский космизм – это прежде всего космический гуманизм. Согласно воззрениям космистов, только от человечества зависит – станет ли Ноосфера сферой Разума (правильного отражения материального мира) или сферой безумия (искаженного, извращенного, фальсифицированного отражения мира). Сохранит ли, сбережет ли человечество планету Земля для внуков-правнуков, или погибнет, тиражируя мировое безумие, античеловеческие идеи алчных своекорыстников.
Циолковский распространил гуманизм непосредственно на бесконечную Вселенную. В одной из своих программных работ «Научная этика» Циолковский прямо пишет о нравственности Земли и Неба (мироздания). Этика Космоса, т.е. ее сознательных существ, по Циолковскому, состоит в том, чтобы не было нигде никаких страданий: ни для совершенных, ни для других недозрелых или начинающих свое развитие животных. В конечном итоге гуманизация Космоса приведет к «непрерывному, сознательному и блаженному существованию» всего живого. Данные идеи расшифровываются в философском трактате «Воля Вселенной»: «Нет начала и конца Вселенной, нет начала и конца также жизни и ее блаженству. Мы доказываем, что воля Вселенной прекрасна, потому что в общей картине космоса мы ничего не видим, кроме блага, разума, совершенства и их субъективной непрерывности, безначальности и бесконечности. Если космос имеет причину, то и причине этой мы должны приписать такие же свойства – всеобщей любви» [5, с. 312].
По Циолковскому, главная цель всякой науки, всякого знания – дать ответ на вопрос, как сделать людей счастливыми. В человеке изначально заложено природой стремление к счастью и совершенству – вот основа всей его системы этики. Циолковский утверждал, что «космос есть животное»: «…Вселенная в математическом смысле вся целиком жива, а в обычном смысле ничем не отличается от животного» [6, с. 79]. Считая, что первичные элементы материи (необязательно атомы, это могут быть и более элементарные единицы, таящиеся в глубине материи) не исчезают бесследно, а переходят из одной формы в другую, Циолковский предполагал, что став строительным материалом живой ткани или нервных клеток, атомы (элементоны) сами становятся живыми или мыслящими. Всякий атом чувствует себя сообразно окружающей обстановке. Попадая в высокоорганизованные существа, он живет их жизнью и чувствует приятное и неприятное; попадая в мир неорганический, он как будто спит, находясь в глубоком обмороке, в небытии. Даже в одном животном он, блуждая по телу, живет то жизнью мозга, то жизнью кости, волоса, ногтя, эпителия и т.д. Значит, он то мыслит, то живет подобно атому, заключенному в камне, воде или воздухе. То он спит, не осознавая времени, то живет моментом, как низшее существо, то сознает прошедшее и рисует картину будущего. Чем выше организация существа, тем это представление о будущем и прошедшем простирается дальше. Циолковский называл атом «гражданином Вселенной».
Одушевление природы, материи, одухотворение универсума имеет давние научные традиции и обозначается термином «гилозоизм». Гилозоистами было большинство античных натурфилософов; в эпоху Возрождения – Телезио и Бруно; в Новое время – Спиноза; в век Просвещения – Дешан, Робинэ, Дидро; среди известных естествоиспытателей – дарвинист Геккель. Среди русских мыслителей те же идеи развивались через космизм у натуралистов и панпсихизм у писателей и поэтов. Циолковский говорил: «Я не только материалист, но и панпсихист, признающий чувствительность всей вселенной. Это свойство я считаю неотделимым от материи. Все живо, но условно мы считаем живым только то, что достаточно сильно чувствует. Так как всякая материя всегда, при благоприятных условиях, может перейти в органическое состояние, то мы можем условно сказать, что неорганическая материя в зачатке (потенциально) жива» [5, с. 279].
Формулируя свое космическое мировоззрение, Циолковский подчеркнул, что судьба существа зависит от судьбы Вселенной, поэтому всякое разумное существо должно проникнуться историей Вселенной. Многие идеи не вмещаются в строго очерченные рамки современной науки.
Свободно оперируя колоссальными временными периодами, Циолковский подразделял космическое бытие человечества на четыре основные эры:1) эра рождения (нынешняя эпоха цивилизации, положившая начало освоению космоса); 2) эра становления (расселение человечества по всему космосу); 3) эра расцвета (существование людей во взаимосвязи с другими космическими цивилизациями); 4) терминальная (или лучевая) эра (когда в результате несоизмеримого с нынешними мерками развития человечества оно сольется со всем космосом). Каждая эра может продолжаться несколько миллиардов лет, а в отношении последней Циолковский предупреждал, что в настоящее время идею «лучистого человечества» понять практически невозможно, однако удивительные предчувствия никогда не обманывали мыслящего человека.
В эволюции Космоса решающую роль, по Циолковскому, принадлежит свету и другим электромагнитным явлениям. Так, на четвертой стадии лучевой (терминальной) эры корпускулярное вещество превращается в лучевое, а человечество становится бессмертным во времени и бесконечным в пространстве, перейдя в лучистую форму высокого уровня. В результате «мозг высших организмов превратится в необратимую форму лучистой энергии, наиболее совершенную форму материи вообще, …обладающую каким-то особым космическим сознанием, разлитым в мировом пространстве» [7, с. 426, 427]. Возникает Лучистое человечество. Смелые выводы Циолковского как бы конкретизируют на естественнонаучной основе ранее высказанную мысль В. Соловьева: «Древняя наука догадывалась, а нынешняя доказывает, что органическая жизнь есть превращение света» [2, с. 364].
Федоров и Циолковский звали человечество к полной победе над пространством и временем. Гносеологический оптимизм русских космистов, при котором пытливый ум современного человека, не сталкиваясь ни с какими искусственными препятствиями, устремляется навстречу «радости Космоса», вошел в непримиримое противоречие с мировоззрением, преднамеренно заложившим в свою основу метафизические абсолюты. Любые попытки отвергнуть, обойти эти абсолюты или хотя бы подвергнуть их конструктивной критике стали подавляться, дискредитироваться, высмеиваться, а строптивые авторы объявляться в науке «персонами нон грата» или же чудаками, близкими к помешательству. Негласно к этой категории относили Федорова и Циолковского. Но, тем не менее, космизм – не прошлое, а будущее подлинной науки. Он живет и именно жизнеспособностью своей позволяет преодолеть любые несуразицы и тупики.
И то, что практическая космонавтика родилась в России, и первый полет человека в космос был осуществлен русским – не случайность, а закономерность. Она обусловлена всем пафосом и настроем русской науки, черпавшей свою силу и энергию в глубоко коренящемся в народе и его культуре космическом миросозерцании и мироощущении [1].
Список использованной литературы
1. Демин В.Н. Русский космизм вчера, сегодня, завтра. Ч. 1.: Русский космос. Изд. 3-е – М.: ЛЕНАНД, 2014. – 200 с.
2. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Т.2.
3. Федоров Н.Ф. Сочинения. – М.: Мысль, 1982.
4. Философия общего дела Статьи, мысли и письма Николая Федоровича Федорова. Т.1. – Верный, 1906.
5. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – Тула: Приокское книжное издательство, 1986.
6. Циолковский К.Э. Космос есть животное // Человек, 1991, № 6. С. 79
7. Чижевский А.Л. Теория космических эр. – Приложение к кн.: Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. С. 426
Екатерина ЩАПОВА, г. Иркутск
