Ф. Гиренок – о России, Западе и новом социализме

Константин Аксаков — славянофил. Что он выбирал? Мораль. И. Кант — европеец. Что он выбирал? Культуру. Культура, думал он, должна предшествовать морали. Что нам дает культура? Добро. А что нам дает мораль? Доброго человека.

Мораль, полагал К.С. Аксаков, должна предшествовать культуре. Культура — это привычка. А что такое мораль? Добрая воля. Культура дает нам колею. А мораль? Что она дает нам? Бездорожье духа, целину и возможность начинать свой путь всякий раз заново. Случайно возникнет в действиях русского человека какое-нибудь добро да также случайно исчезнет. Почему? Потому что крючков культуры для него нет. А на Западе они есть. Поймают они его и воспроизводят уже не как моральное, а как культурное действие.

Чем отличается Запад от России? Тем, что в России много добрых людей, а добра нет. А на Западе наоборот: добрых людей нет, а добро есть. Что лучше: жить среди добрых людей или жить с добром? Запад говорит, что с добром. Мы говорим, что среди добрых людей. У нас с Западом разные галлюценозы. Для них быть умным и делать вид, что ты умный, одно и то же. Они полагают, что обманщик будет обманут, став мало-помалу умным. Мы знаем, что обмануть себя нельзя. Глупый — это глупый, и сколько бы он ни делал вид, никогда он не станет умным. Чтобы стать умным, нужна не эволюция малых дел, а покаяние. Для нас тот, кто делает вид, что он добр, будучи злым, не добрый, а злой.

У нас культура — это наша церковь. У них культура — это то в нас, что работает за нас. Нам нужны умные люди. Им нужны умные машины. Они думают, как недобродетельного человека заставить делать добро. Мы думаем, как заставить себя быть человеком. Нужна ли западному человеку совесть? Нет, не нужна. Что ему нужно? Право. А что говорят русские славянофилы? Они говорят, где есть право, там совесть не нужна. Право делает человека машиной. Совесть делает из нас человека.

Нужны ли Западу герои? Нет, не нужны. У них есть со­циальные машины, а они бесчеловечны. Нужны ли герои нам? Нужны. Почему? Потому что у нас плохо работают со­циальные машины. В них много дыр. А почему в них много дыр? Потому что мы мыслим общество как симфоническую личность, а они — как множество социальных машин. А что делает герой? Он своими личными качествами залатывает дыры в наших социальных машинах. Различие на уровне дословного сделало Россию и Запад вечными антагонистами.

КУЛЬТУРНЫЙ КОД

Культурный код Запада нужно изучать по его фило­софии. Культурный код России нужно изучать по нашей литературе. В России нет философии, у нас есть интелли­генция — самое неудачное изобретение русской истории. Почему неудачное? Потому что она беспочвенна, ибо мысли в ее голове складываются не по логике русской жизни, а по логике европейской жизни. И эту свою беспочвенность она (интеллигенция) передает нашим детям.

В Германии «Речи к немецкой нации» И. Фихте создали нацию. О чем говорил И. Фихте в начале XIX века? О том, что связи национальные у немцев разорваны в ходе наполе­оновских войн и в беспорядке разбросаны повсюду. О том, что есть немец в себе и для себя вне зависимости от судьбы. О языке, о том, что он должен вводить в круг изначальных созерцаний народа. А если он не вводит, то делает нас сле­пыми. И. Фихте разъяснял связь земли и народа, что значит любовь к Отечеству.

Среди нас, немцев, писал И. Фихте, ныне не так много осталось немцев. Он говорил о тумане в словах «гуманизм», «популярность» и «либерализм». Если бы нам сказали, го­ворит И. Фихте, вместо «гуманности» — «человечный», то всякий немец, оставаясь у самого себя, понял бы без всяких исторических разъяснений, о чем идет речь. Что бы он по­нял? Что нужно быть человеком, а не зверем. Что скрывает в себе слово «популярность»? То, что быть популярным — значит искать и находить благосклонность у толпы, а слово «либерализм» означает просто отказ от рабского сознания.

И. Фихте спасал язык от галлицизмов. В России с ана­логичными идеями выступал адмирал Александр Шишков. Сколько человек, спрашивал А. С. Шишков, читает в России Вольтера? Миллион. А сколько человек читает М. В. Ломо­носова? Тысяча. Что это значит? Это значит, что адмирал попытался спасти круг изначальных интуиций своего наро­да. Он говорил, его не услышали. С ним вступил в полемику Н. М. Карамзин. Над Шишковым посмеялись. Что вызвало смех? «Мокроступы» как калоши и «топталище» как тротуар. А. С. Шишков предлагал нам мыслить по-русски. Но как нам мыслить по-русски, если мы говорим по-французски? Более того, позднее Ю. Ф. Самарин обнаружит, что мы и быть-то русскими разучились.

Ю. Ф. САМАРИН

В XIX веке в Германии «Речи» И. Фихте издавались 40 раз. В России «Письма из Риги» Ю. Ф. Самарина были преданы забвению. Они затерялись в головах московских славянофилов. Эти письма создали только неприятности для Ю. Ф. Самарина. Почему? Потому что немцы ждали пассионария. И они его дождались. А русские ничего не ждали. Мы, наученные Петром I, надеялись на свет с За­пада. И не дождались.

О чем шла речь в «Письмах из Риги» Ю. Ф. Самарина? Об унизительном положении русского человека в прибал­тийском крае. Началось все с бытовых мелочей его жизни в Риге. Ю. Ф. Самарин хотел пригласить русского мастера, чтобы сделать ремонт в своей комнате, ему объяснили, что это невозможно. Почему? Потому что для этого мастеру нужно быть приписанным к цеху. А для того, чтобы быть приписанным к цеху, нужно быть гражданином. Гражда­нином, в свою очередь, может быть только немец. Русский может быть только обывателем. Обывателей не приписыва­ют к цеху. Гражданин города — это законнорожденный. Им может быть немец по крови, лютеранин по вере, сдавший экзамен немцу по торговле или ремеслу. Руководила Ри­гой магистратура. В магистратуре работать могли только немцы. При этом немцы составляли 1% от числа русских обывателей. Все русское купечество приравнивалось к од­ному голосу. Каждый немец имел свой голос. Судьи были немцы. Разбирательство в суде шло на немецком языке, если даже судились между собой русские люди. Причем разбирательство шло по немецким законам, а не по зако­нам империи.

Ю. Ф. Самарин написал свои «Письма», рассказал, как немецкая воля к власти столкнулась с русским смирением. Чем все это закончилось? Ю. Ф. Самарин за разжигание национальной розни 12 дней отсидел в Петропавловской крепости, с ним провел беседу царь. От Ю. Ф. Самарина отказалась любимая им женщина, ибо она была остзейской немкой и служила при дворе фрейлиной.

В итоге Ю. Ф. Самарин в знак протеста отрастил себе бороду и не сбривал ее до самой смерти. Никто не организовал «Русскую партию». Русские в Риге не блокировали магистратуру, не отказались от гражданского повиновения. Пресса не подняла шум. А. И. Герцен не забил в набат. В. И. Засулич не бросила бомбу в губернатора остзейского края. Правительство не собралось на чрезвычайное заседание. Николай I не подал в отставку.

Какой можно сделать из всего этого вывод? Суть сущего в воле к власти. Суть русского человека в покаянии. Немцы требовали привилегий. Русские требовали равных с немцами прав. Российская империя давала привилегии инородцам, русским оставались тяготы, налоговое бремя. Ю. Ф. Самарин поймал момент выбора в русской империи: либо денационализация империи, либо Россия для русских. Империя отказалась от русских. В России при нулевом национальном сознании русских стали создаваться нерусские квазинации. Россия стала для них гостиницей, то есть федерацией.

ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ СЕГОДНЯ?

Сегодня нам нужно понять, куда мы идем: по пути им­перского сознания либо по пути национального сознания.

Если первое, то тогда нужно как-то отнестись к идеоло­гии глобализма и мультикультурализма. Глобализм в России означает отказ от всяких привилегий любым народам. Если мы, как Европа, пойдем по пути национальных сознаний, то тогда нам нужно будет принять идею «Россия — для рус­ских». Пока Россия существует в подвешенном состоянии, сосредотачиваясь почему-то для прыжка в четвертую тех­нологическую революцию. Между тем, Европа объявляет себя вне христианской культуры. В ответ Россия называет себя не Европой. Украина заявляет, что она не Россия, что она — нация, и ей близка Европа. Запад говорит о том, что он готов воевать с Россией на Украине до полной победы над Россией.

В это время в мире на первый план вышел Китай. Цели Китая: социализм с человеческим лицом. Ему противостоит Запад во главе с США. Запад — это капитализм. Цели Запа­да: удержать как можно дольше свой тотальный контроль над миром. Запад понимает, что мир контролирует тот, кто контролирует сознание. Россия не претендует на этот кон­троль. Для контроля над миром у нас нет экономики. Для контроля над сознанием у нас нет идеологии. Нам нечего предложить миру и сознанию.

Китай претендует на этот контроль. Он, как СССР, готов предложить народам новый миропорядок. Его не устраивает тезис о том, что либо будет так как есть, либо будет хуже. Он не хочет, чтобы было так, как есть. Он говорит, что будет лучше, но лучше не Западу. Западу уже никогда не будет хорошо. Голос Запада — это голос из прошлого. А голос из будущего принадлежит, кажется, Китаю.

Запад осознал, что Китай будет набирать силу, что ему (Западу) нужно быть готовым в какой-то момент развязать, если ему понадобится, мировую войну. Его козырь — пока что самая мощная в мире армия США. В недалеком будущем она может потерять свою мощь, как потеряла свою мощь армия Европы. Что им делать тогда? Вот в чем для них со­стоит вопрос.

Россия опирается на Китай. И это уже само по себе за­гадка. Почему? Потому что вся элита России сформирована Западом. Духовно она с Европой, а не с Китаем. Ее ориен­тир — капитализм. Ей не нужен даже новый капитализм К. Шваба. Ей достаточно старого капитализма К. Маркса.

Китай это знает и полностью не доверяет России. Ему ближе Белоруссия. Путин ментально с Западом, а не с Кита­ем. И рано или поздно это обнаружится. В интересах Китая, чтобы в России правил кто-то вроде Лукашенко, которому близка идея нового социализма.

США хотят дотянуться до Китая. Но дотягиваются пока только до России. Россия им мешает. Задача США состоит в том, чтобы нейтрализовать Россию, поймать Китайского гиганта в одиночестве и напасть на него вместе с Европой, Японией, Австралией при нейтральной Индии. Но США, в свою очередь, мешает Европа, которую Россия, как Ме­дуза Горгона, загипнотизировала своим газом. США хочет оторвать Европу от России и привязать ее к себе.

Что может помочь Америке? Украина. Чем она может помочь? Тем, что ее элита выбрала не имперское сознание, а национальное. Украина нужна США, чтобы консолидировать Европу и вы­вести из игры Россию. Европе экзистенциально близок наци­онализм Украины. Империализм России с нею несовместим. От национального сознания до нацизма — один маленький шаг. От имперского сознания до космополитического — пол­шага. Наши дети уже космополиты. Англосаксы хотели бы использовать при благоприятном стечении обстоятельств Россию, как Украину, только для борьбы с Китаем, столкнув одну империю с другой. Когда это осознают Китай и Россия, они объединятся, презрев свои идеологические разногласия.

Англосаксам удалось при помощи идеи национализ­ма оторвать Украину от России. Советская интеллигенция Украины сделала эту идею своим внутренним убеждением. Ошибка Запада состоит в том, что они не ожидали, что война России с Америкой на Украине мгновенно превратится из внешней войны во внутреннюю. Для России и Украины — это гражданская война. Что хочет народ в этой войне? Не нацизма, не капитализма и не империализма, а нового соци­ализма и смены элиты. США знают об этих настроениях на­рода и хотят их использовать в своих интересах. Правящий класс в России тоже догадывается о настроениях народа. Отсюда его медлительность, нерешительность, путанность в словах и противоречивость в действиях.

Как англосаксы оторвали Европу от России? Они подо­грели в ней идею нацизма при помощи Украины, заставив лидеров Европы коллективно прокричать хайль, то есть «Слава Украине!». Это отодвинуло проблемы их экономики на второй план. Что будет с Европой? В перспективе она, ви­димо, станет мировой провинцией, т.е. уже не будет источ­ником новых идей в философии, культуре, технологиях. Европа состарилась и хочет комфорта, а не войны с Китаем и Россией.

Что ждет Россию? Если ее победит Запад, то он и будет учреждать новый мир. России в этом мире места не будет. Она будет в нем как мешок с сырьем. А если нас в нем не будет, то зачем он нам? Китай они сделают мастерской мира. Ему укажут его место в мире и его функции.

Если победит Восток, то мы будем строить новый социа­лизм без старой элиты и будем вспоминать свое европейское прошлое. Значит ли все это, что распалась на наших глазах связь времен? Нет, не значит. Ее просто никогда и не было.

ЧТО МЫ ХОТИМ?

Мы хотим новый социализм. Это общество, в котором внешняя жизнь является условием существования внутренней жиз­ни человека. Внешняя жизнь человека начинается с бескорыстного дара другому. Внутренняя жизнь человека начинается с изображений, которые мы сами себе показываем. Внешняя жизнь человека совершается в пространстве. Вершина этой жизни — цивилизация, замещающая силы человека сила­ми природы.

Внутренняя жизнь человека совершается во времени. Центр этой жизни — сознание человека. Сознание есть спо­соб жизни человека во времени. Только человек живет во времени. Только он может воздействовать на самого себя. Само по себе время не существует. Кто этого не понимает, тот не понимает и тоски человека по новому социализму.

Внешняя жизнь — это жизнь человека с природой. Че­ловек — органический житель земли. В космосе нет жизни. Космос слепоглухонемой. Если лишить человека органи­ки, то он перестанет грезить. Только организм видит свои галлюцинации. Галлюцинация — разрыв внутри природы. Кремний не грезит. Он не может, мечтая, удваивать мир. Греза является пределом технического отношения человека к самому себе и к миру. Наши сны являются тем, что нель­зя оцифровать.

Внутренняя жизнь — это жизнь с Богом. Без Бога человек ничего не может. С Богом он не все может. Во внешней жиз­ни человек подчиняется алгоритму жизни цивилизации. Во внутренней жизни он дает существование объектам своих грез. Каждый человек — художник своей жизни. То есть все мы — вечные кочевники субъективности. Общество — это отношение между людьми, опосредованное их грезами.

Новый социализм реализует принцип: не человек для общества, а общество для человека. Общество не организм, а симфоническая личность. Если бы общество было орга­низмом, то тогда сильный организм пожирал бы слабый организм. И никакая социальная демократия, никакой ли­берализм не могли бы с этим ничего поделать. У сильного организма есть естественное право распоряжаться слабым организмом по своему усмотрению. Органическое общество связывает свободу с политикой, а политику — с расширени­ем своего жизненного пространства. Человека в нем интере­суют политические свободы.

Общество как симфоническая личность связывает сво­боду с тихой повседневностью быта. Людей в нем интере­сует бытовая свобода. Цивилизация радикально меняется, если меняется повседневность быта. Запад привык к быто­вому тоталитаризму и политическому плюрализму на его поверхности. В России развита культура бытовой свободы и бытовой демократии, на поверхности которой возможен авторитаризм верховной власти. Власть ведет народ. Если она не знает, куда его вести, то она теряет право править.

Что разделяет людей? Слепые броски в пустое сознание, которые разделяют нас на «мы» и «они». Что нас может объ­единить? Чувство справедливости. Оно выше всякого права и проникает в любое сознание. Быть в сознании — приви­легия немногих. Новый социализм сделает ее привилегией всех. Чувство справедливости есть царский путь к сознанию и для нас, и для них. Разделение властей не имеет для себя никакой основы. Разделить власть — значит с самого начала лишить ее воли к власти.

Новый социализм отказывается от идеи равенства, ибо люди неравны. И народы неравны. Равным равное. Нерав­ным — неравное. Нельзя неравным предлагать равное.

Главная забота симфонической личности — создавать вяжущие связи времени, следить за тем, чтобы не распалась связь времен. Первой обязанностью общества нового социа­лизма является воспитание детей, обучение новых поколе­ний, расширение внутренней жизни всех. Быть человеком — значит решиться на путешествие в мир воображаемого.

Государство нам нужно не для того, чтобы был рай на земле, а для того, чтобы на ней не было ада. Чем больше внутренней свободы у людей, тем больше у них появляется трудного для жизни пространства, тем больше у них госу­дарство. Детерриториализация государства недопустима. Государство для нас не ночной сторож. Для русских это то, что может вести нас дальше, чем ведут нас наши цели. В России государство понимается не как торговая компания, основанная какими-то собственниками, а как последняя опора и надежда после Бога.

Новый социализм легитимизирует принцип трудово­го общества: труженикам — хозяйство, богатым — налоги. Каждому гражданину — прямой доход от использования природных ресурсов и земли.

Не город является адекватным способом существования человека на земле, а деревня. Землей владеют не так, как владеют ботинками. Мистическое касание земли рождает в человеке крестьянина. В городе живет население. В дерев­нях — души. Город убивает душу народа, как гаджет убивает книгу. Движение от деревни к городу ведет к деградации че­ловека. Война — это обновление человека посредством ужаса.

Народу — мораль, власти — китайскую систему соци­ального доверия. Интеллигенции — простые мысли и твер­дую веру.

Новый социализм выбирает прямую демократию. Всякая власть стремится к бесправию. Всякое право стремится к безвластию. Закон — это минимум прав, который предполагает минимум власти. Новый социализм существует по этим законам.

Капитал никогда не был связан с трудом. Собственность утратила связь с трудом. Она перестала быть тем барьером, за которым могла развиваться свобода. Свобода и собствен­ность отныне не связаны. Новый социализм реализует идею служения. Я должен — значит я могу. В любом обществе правит всегда активное меньшинство. Новый социализм даст возможность услышать голос большинства.

Фёдор ГИРЕНОК, доктор философских наук, профессор МГУ

Источник: «Солнце Севера»