Что такое антисистема по Льву Гумилёву. Антисистемы в России и в мире (часть 2)

Рассмотрим вопрос, какие антисистемы сложились в России перед революцией 1917 года. Лев Гумилёв не писал о тех антисистемах, которые появились в теле Российского суперэтноса в фазе этнического надлома (с XIX в.), поскольку он дальше XVIII века не заходил. Но если провести аналогии, то мы увидим, что они были.

В начале XX века это, во-первых, масонские организации, нашедшие в России своих либеральных поклонников среди интеллигенции, крупной буржуазии и аристократии. Во-вторых – это радикальные (террористические) и космополитические фракции в руководстве революционных партий и организаций. В-третьих – деструктивные секты гностического типа: хлысты, скопцы, духоборы, толстовцы и пр., а также наиболее радикальные толки старообрядцев-беспоповцев (от самосожженцев и безбрачников).

Были в России и другие антисистемы, сетевого типа и поменьше. В культуре – это «художественные» объединения декадентов и авангардистов начала XX в. (тогдашний «гламур» и «эпатаж»). В православной церкви – либеральная группировка среди священнослужителей и профессуры духовных школ (будущие обновленцы и экуменисты). В «образованном обществе» – это многочисленные спиритические, оккультные и теософские кружки.

Помимо того, к явлениям антисистемного типа можно отнести сообщества гомосексуалистов и наркоманов, численность которых в это время заметно увеличивается. Плюс организованный криминал, проституция и прочие антисоциальные элементы, где антисистемность уже переплетается с субпассионарностью (субпассионарии — это тунеядцы, бомжи, «алкаши», мелкие уголовники и пр.). Так что, антисистемщиков-разрушителей перед революцией 1917 г. было много. Также как и паразитов-субпассионариев.

А что же Европа? Там антисистемы начали формироваться почти одновременно с началом европейского этногенеза (с IX–X вв.), чему способствовало удобное географическое положение и высокая плотность населения (некомплиментарные этнические контакты по линиям сухопутных и морских путей и пр.

В результате в период Средневековья еретики-антисистемщики набрали в Европе большую силу. Католической церкви в начале XIII века даже пришлось организовывать крестовый поход (!) против гностической секты катаров (альбигойцев). Затем были тамплиеры — очень серьезная антисистема, которую подавили с большим трудом и не до конца. Вообще, для первой инквизиции тогда было много работы. Европейский суперэтнос в это время «набухал пассионарностью», т. е. находился в фазе перегрева, поэтому борьба была крайне ожесточенной и с той, и с другой стороны.

Генезис антисистем на Западе был таков: гностики (с I в.), манихеи (с III в.) в Римской империи; затем – павликиане (с VII в.), богумилы (с X в.) в Византии и ее окрестностях; далее — катары (с XI в.), вальденсы (XVI в.) и др. в Европе. Идеологии этих сект были в основе своей гностические.

Когда же Европейский суперэтнос вступил в XVII веке в спокойную, буржуазную фазу инерции, где пассионарность средняя и медленно снижается («идейных» и «буйных» мало), то антисистемы почувствовали себя в безопасности и вышли уже на политический уровень. С XVII века – это международные банкиры и масоны, с XVIII века — «ученые-просветители» и прочие идеологи будущей глобализации, с XIX в. – марксисты-ортодоксы («красные глобалисты»), анархисты, радикал-либералы, псевдохристианские сектанты и пр.

Наконец, с начала XX века антисистемы выходят на планетарный уровень и формируют глобалистские наднациональные структуры с различными ответвлениями, которые сегодня называют по-разному: «фининтерн», «мировое правительство», «глубинное государство» и т. д. Это – глобальная антисистема, о которой разговор особый.

Заметим лишь, что одним из ответвлений этой супер-антисистемы являются исламские радикалы (ядро), другим – неонацисты, третьим – деструктивные секты типа иеговистов, мормонов, саентологов, работающие на спецслужбы, четвертым – «нетрадиционные» движения и феминистские организации, пятым – ВОЗовские, «экологические» и пр. структуры (ряд можно продолжить).

Интересен вопрос: когда западные антисистемы стали проникать в Россию? Если опустить Древнюю Русь, где были неприятности, связанные с этническими химерами (о проблеме хазарской химеры см. в кн. Л. Н. Гумилёва «Древняя Русь и Великая степь», и в статье на «Дзене» «Краткая история хазарского каганата по Льву Гумилёву»), то проникновение антисистем в Россию началось только с конца XIV века. Причем, произошло это, четко по Гумилёву, в зоне этнического контакта с Европой — на крайнем северо-западе Руси.

Это были ересь стригольников, распространившаяся из Пскова (зачинщиков утопили с жерновами на шее), и новгородская ересь, получившая название ереси жидовствующих (XV в.). Последняя была особенно опасной, поскольку проникла в правительство и царскую семью (!). Ее придавили только через тридцать лет, с большим трудом. Главарей сожгли в 1504 г. (см. на «Дзене» ст. «Ересь жидовствующих. Что это было…»).

Потом было относительное затишье, поскольку наступил период роста русской пассионарности и укрепления государства в XVI–XVII вв., хотя иногда что-нибудь вылезало, например, хлысты и капитоны в XVII веке. Заметим, что Гумилёв относил к антисистеме и опричников Ивана Грозного (XVI в.), но, на наш взгляд, это спорное утверждение, если говорить не об отдельных карателях, а о самом явлении.

Особенно активно процесс «инфицирования» русского общества пошел в XVIII—XIX веках. Это было связано с интенсивной европеизацией России и расширением ее территории после присоединения Польши и Сев. Причерноморья, что повлекло за собой новые некомплиментарные этнические контакты (с Европейским, Османским и Еврейским суперэтносами).

Наступившая фаза надлома в этих условиях явилась катализатором этнической химеризации (см. в кн. автора гл. «Фаза надлома»). В результате к началу XX века ядовитые грибы антисистем повылезали буквально отовсюду, о чем уже говорилось вначале. Одних только сект было более четырехсот (!), не считая малых групп со своими гуру. Появились даже (о, ужас!) зародыши феминизма.

Затем был известный перерыв на товарища Сталина. Ну а с Хрущева процесс продолжился – недобитые антисистемщики вылезли из щелей и начали размножаться. (Антисистемность, как и пассионарность, не приобретенное, а врожденное качество. Вопрос – в какой степени.) В результате к концу XX века в России сформировалась так называемая «либеральная» (космополитическая) антисистема, которая на сегодняшний день является филиалом глобальной антисистемы (фининтерна). Все остальные негативные сообщества современности, вплоть до «нетрадиционной» тусовки, «гламура» в культуре и «испуганных иноагентов» — ее ответвления.

Что значит филиал фининтерна? Это послушные исполнители во властных, финансовых и информационных (СМИ) структурах. Такие филиалы глобальной антисистемы имеются в большинстве стран мира. И, надо это подчеркнуть, планетарный тест под названием «Пандемия» (2020-22 гг.) показал, что работать они умеют...

Наиболее влиятельны эти филиалы на Западе. У нас «исполнителей» меньше, но тоже хватает. Собственно, они и составляют авангард «пятой колонны» в России. Наиболее видимые из этой разношерстной компании – «финансисты», а наиболее продвинутые (на глобальном уровне) – «цифровики-трансгуманисты».

Самое страшное, что эти «трансгуманисты» всерьез хотят расчеловечить человека! То есть изменить его природу и превратить в киборга, готового жить по команде («служебного человека»). Это законченные фанатики, искренне верующие в свою «сверхчеловечность» и в цифру, как в религию. Они – типичные негативщики-разрушители. Таких идейных антисистемщиков можно назвать гуру глобализма. Эти идейные фанатики, в отличие от дельцов и чиновников от глобализма (т. е. барыг), наиболее опасны.

Чем же объясняется живучесть антисистем, а в последнее десятилетия – их «развитие»? Дело в том, что исторически при неблагоприятных условиях антисистемы могли мигрировать – перетекать из одного этноса (суперэтноса) в другой, тем самым сохраняя свою активность в течение многих веков. «А если им приходилось сменить для этого символ веры и догмат вероисповедания – не беда. Принцип стремления к уничтожению оставался тем же», — писал Гумилёв. Это очень важный момент, объясняющий живучесть антисистем. Кроме того, в неблагоприятных условиях антисистемы могли «закукливаться», т. е. замирать до лучших времен. Как это произошло, например, с бендеровцами или недобитыми троцкистами, сменившими «символ веры» с «коммунистического» на либеральный.

Лев Гумилёв, предупреждая об опасности антисистем, говорил, что антисистемы действуют на этнос, как бледная спирохета на человеческий организм, или как вурдалак, высасывающий пассионарность (т. е. черпая энергию извне).

По поводу миграций антисистем Гумилёв писал: «Когда сочетаются два поведенчески чуждых и несовместимых суперэтноса, наступает период бурных коллизий. Неизмеримо трагичнее ситуация, при которой в страну, переживающую смену поведенческого стереотипа (фазы этногенеза) попадает не просто чужой этнос, но уже сложившаяся антисистемная община». И далее: «Когда сочетаются не две системы, а система с антисистемой, – война становится еще более жестокой и неоправданной». Пример такой войны – современная Украина…

Что же касается быстрого «развития» антисистем в последние 100–150 лет, то это напрямую связано с ослаблением Западного суперэтноса, вошедшего в последнюю фазу обскурации, и процессом глобализации (с XIX в.), а также с нарастающей технизацией и урбанизацией (в мегаполисах легче спрятаться и пр.). Заметим, что в России первое место по числу антисистемщиков на душу населения занимает Москва.

Но возникает вопрос: почему же жизнеотрицающие антисистемы не победили? Ведь в определённые периоды истории они становились влиятельной силой и даже захватывали власть в некоторых землях. Как, например, террористические организации исмаилитов, возглавляемые «старцем горы» в Средневековье, или «мировые революционеры»-космополиты. Да и сегодня, казалось бы, «великие и ужасные» глобалисты, после громких заявлений Шваба о «Великой перезагрузке» в 2020 г., явно забуксовали и стали терять влияние. В чем дело?

Гумилёв отвечает на этот вопрос так: «В отрицании была их сила, но также и слабость: отрицание помогало им побеждать, но не давало победить… Идеологически антисистемы не побеждают никогда. Видимо, в самой природе заложен механизм самосохранения, сопротивляемости. Биосфера обладает способностью выделять энергию, в том числе пассионарную, которая защищает её саму».

Вот это у Гумилёва – самое главное! Если бы этого сопротивления не было, то человечество давно бы погибло. Таким образом, подтверждается тезис о том, что, в конечном счете, историю делают не «элиты», а народ, наделенный пассионарностью. (См. на Дзене ст. «Теория пассионарности Льва Гумилёва о будущем мира».)

Можно ли как-то классифицировать антисистемщиков? Разумеется, они разные – от совершенно «отмороженных» фанатиков, до умеренных. Если говорить о людях с низкими степенями антисистемности (вечно недовольных критиканах, в том числе и в патриотическом сообществе), то можно привести высказывание старца Паисия Святогорца, который говорил: «Одни люди похожи на пчелу, а другие на муху. Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим. Ни в чем они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят только доброе во всем»… Заметим в скобках, что людей, похожих на муху, иногда можно узнать не только по месту, где они «летают», но и по тону – они говорят, как бранятся...

Вообще, в современной реальности антисистема – это не обязательно какая-то организация или сообщество. В широком смысле антисистема включает в себя всех не любящих окружающий мир людей. «Метафизических нигилистов», – говорил Гумилёв. Или «малый народ», как называл их академик Шафаревич. Заметим, что здесь термин «народ» условен, т. к. антисистемы состоят в основном из людей, выпавших из своих этносов, т. е. лишенных национальной и религиозной идентичности, или с ослабленной, плавающей идентичностью (хотя формально они могут относить себя к какому-то этносу, современному или древнему). Их особенность в том, что в какой бы стране они ни жили – им везде плохо.

Таким антисистемщиками в наше время могут быть: депутат Госдумы, проталкивающий ювенальную юстицию, «писатель», описывающий фекалии, «художник», рубящий иконы, телеведущий, копающийся в грязном белье, священник, организующий секту. Да вообще кто угодно.

Люди подобного типа (радикальные антисистемщики) воспринимают окружающий мир в каком-то ненавистном, темном свете. Это такое свойство психики. Например, просыпается антисистемный человек утром, смотрит в окно и видит там не начало нового дня, а «ужасное» небо, «мерзкие» деревья, «гадкую» собаку во дворе… Затем выходит на улицу и сталкивается с самым неприятным – «этими отвратительными людьми вокруг». В психиатрии это называется социопатией. И это не лечится.

Такие ненавидящие человеческие типы живут в состоянии непреходящего внутреннего дискомфорта, а наиболее оголтелые из них – в состоянии почти постоянной психической ломки. И им становится легче только тогда, когда они делают какое-нибудь зло, или, хотя бы, что-нибудь резкое против правил (т. е. традиции!). Именно поэтому они так любят все «реформировать» и «перестраивать».

При этом антисистемщики прекрасно умеют маскироваться под «интеллигентных людей». Но не все: когда вы видите на улице человека с печатью зла на лице, скорее всего, вы встретились с представителем антисистемы. Во всех позитивных религиях это явление давно известно и описано. В Православии – это бесоподобные люди. Армия сатаны...

Согласно православному вероучению, последним великим антисистемщиком будет антихрист. Отрицание поможет ему прийти к власти, но не даст победить окончательно. Он воцарится лишь на три с половиной года, а затем будет низвергнут в огонь. Вместе со своими слугами.

Евгений Альбертович ЕВТУШЕНКО, историк, г. Красноярск