Чего же театру ждать от такого деятеля?

Экзальтированный, известный своими скандалами Эдуард Бояков уже больше года находится на посту художественного руководителя одного из главных театров страны — МХАТ имени М. Горького. Назначение такой фигуры на эту должность с изумлением было воспринято большинством моих земляков-воронежцев. Причина? У нас в городе он «отметился» однозначно и настолько скверно, что невозможно здравому рассудку понять, за какие же достижения в искусстве удостоен поразительного возвышения на театральном поприще.

Судя по всему, жизнь подтверждает самые худшие наши ожидания. То, что нам известно о действиях Боякова в доверенном ему МХАТ, свидетельствует: он и здесь, согласно предыдущему своему опыту, старается превратить искусство в «успешный коммерческий проект». А всё, что не соответствует весьма своеобразным его вкусам, подлежит уничтожению.

Расскажу читателям «Правды» и напомню ответственным за культуру в нашей стране, как это происходило в Воронеже.

Про странный ритм «Воронежского пульса»

Итак, в 2013 году к нам был десантирован видный культурный деятель (так это представлялось!) — Эдуард Бояков. Цель: провести ревизию культурной сферы провинциального города, выявить слабые места и дать советы по развитию этого направления. В итоге появился доклад «Воронежский пульс. Культурная среда и культурная политика».

Региональные СМИ, в определённом духе сориентированные, почти в один голос начали твердить, что доклад — «свежий и непредвзятый взгляд на культуру», «инструмент в преодолении стагнации в культурной сфере» и т.п. То есть множество лестных и даже подобострастных эпитетов. Правда, из доклада Боякова выходило, что всё так или иначе связанное с классической культурой — например, Театр оперы и балета, драматический театр — устарело и должно резко трансформироваться. А дома культуры, согласно докладу, лучше бы вообще закрыть, а не реставрировать или строить новые.

В общем, всё очень плохо. А как «сделать хорошо», знают только Бояков и его друзья.

Дальнейшие шаги «новаторов» стали вызывать у воронежской общественности всё больше настороженности и неприятия. Так, публицист Святослав Иванов обратил внимание на следующее: «Мы знаем, что происходило в нашей культуре все эти годы, как трудно и болезненно она адаптировалась к новым условиям. И должны сказать спасибо тем руководителям учреждений культуры, которые сохранили коллективы и просто выжили. И вот теперь вдруг появляется некий продюсер, известный в узких кругах околотеатральной публики. Нанимает за семь миллионов рублей бюджетных денег, которых так не хватает нашей культуре, своих знакомых — якобы специалистов, в основном так называемых грантососов, в большинстве своём далёких и от Воронежа, и от русской культуры. И они со стороны, впопыхах, с желанием потрафить основному заказчику (вдруг он ещё выпросит денег на очередное исследование!) начинают ставить диагноз воронежской культуре и давать рекомендации».

Критикуя работу воронежского Театра оперы и балета, которым тогда руководил Игорь Непомнящий, Бояков в выражениях не стеснялся: «В целом творческое состояние Театра оперы и балета нестабильно, яркие работы случаются нечасто. Главной проблемой может быть отсутствие художественного лидера. Есть главный дирижёр, художественный руководитель — режиссёр, директор, главный балетмейстер, главный художник, а художественного лидера нет. В конкурсах и фестивалях спектакли театра почти не участвуют».

Сейчас, по прошествии шести лет, хочется спросить: «Ну что, Эдуард Владиславович, как вам новые постановки в Театре оперы и балета с новым худруком? Стало лучше или всё же после вашей работы осталось только гуляй-поле?»

Теперь-то вполне понятно, что доклад «Воронежский пульс» стал отправной точкой в деле сворачивания творческой работы Театра оперы и балета. Сначала отсюда очень некрасиво «ушли» худрука Непомнящего, а дальше внутри труппы разыгрались распри и скандалы. Ну а потом стало известно: театр отдадут на реконструкцию. И заниматься этим будет не кто иной, как Михаил Носырев — бизнесмен, уже превративший историческое здание кинотеатра «Спартак» в коммерческий проект, который, правда, полностью ликвидировал архитектурное и историческое лицо этого памятника культуры. Похоже, Театр оперы и балета (ТОБ) ждёт та же судьба…

Но вернёмся в 2013 год, когда Бояков «категорически не рекомендовал давать средства на реконструкцию ТОБа», потому что неизвестно, какой будет его творческая концепция, какой планируется репертуар. «Прежде надо разобраться, что там будет потом, — заявил Эдуард. — Нужно разработать концепцию театра». А в качестве достойного примера привёл как раз кинотеатр «Спартак», принадлежащий Михаилу Носыреву, где всё, по бояковскому мнению, замечательно. Даже не стоит спрашивать, совпадение ли, что, отказав ТОБу в реконструкции, «Спартак» Носырева Бояков счёл успешным проектом, достойным подражания. Читатель и сам, я думаю, всё поймёт.

В общем, «Воронежский пульс» вынес смертный приговор: столица области погрязла в консерватизме, обрюзгла, в культуре ничего не происходит, нужно свежее дыхание и поменьше бюджетных денег на всякие ДК, устаревшие классические театры и тому подобное. Нужно больше «нового, свежего, интересного»!

Получите «новую культуру»

Сказано — сделано. Нужна «свежая культура» — получите в рамках Платоновского фестиваля спектакль эстонского экспериментального театра №99 «Педагогическая поэма». Культурная общественность нашего региона до сих пор так и не может понять, в чём же был просветительский аспект этого, с позволения сказать, произведения, о котором нас тогда предуведомили. То ли в мате со сцены, то ли в обнажённых интимных частях тел актёров. Но Эдуард Бояков совсем не считал эстонскую постановку эпатажной: «Спектакль вполне вегетарианский. Далеко не то, что случается в Москве или Екатеринбурге, к примеру. Не говоря о европейских городах».

А доктор филологических наук, профессор ВГУ Дмитрий Чугунов, побывавший на спектакле, написал в соцсетях: «Сказать, что актёры не ведали, что творят, нельзя. Они ведали. Они внимательно следили за реакцией зрителей. Пройдёт или не пройдёт та или иная пошлость? Задрать маечку по грудь или можно совсем снять? А может, и штаны снять и так по сцене покататься, имитируя стоны и экстаз? Как, даже такое русский пипл схавает? Ну, тогда… Несомненным творческим шедевром стала двухминутная пламенная истерика на эстонском нецензурном. Русские субтитры были идентичны, так что Станиславский поверил бы сразу... А чтобы тёмный русский зритель хоть чуть-чуть прикоснулся к европейской культуре и повысил свою духовность, один вдохновенный актёр снял штаны совсем. И трусы снял, тоже совсем. И всем показал свой талант! А чтобы и его коллеги талант почувствовали, он с талантом наперевес стал за ними гоняться и одного-таки догнал, повалил…»

Но Платоновский фестиваль, при всём его ударе по традиционной культуре, принципам и нормам нравственности, — это лишь вершина айсберга. Не одними докладами и спектаклями прославился Бояков. В июне 2014 года в здании Мариинской гимназии была организована выставка современного искусства. И большее безобразие, право же, трудно себе представить.

Сразу стало понятно, сколь многому научился Бояков у своего друга «галериста» Марата Гельмана, вместе с которым до этого он «преобразовывал» художественный облик города Перми. Чувство большинства посетителей этой выставки у нас в Воронеже было одно: отвращение!

А был ли ректор?

С какой целью в Воронеж был выписан из Перми Бояков? Не на пустое же место, в неизвестность он приехал из-под тёплого крыла Марата Гельмана. И правда — не на пустое. Он приехал стать ректором Академии искусств — учреждения, которое обязано выпускать новых Абдуловых, Янковских, Пельтцер…

И с чего же начал свою работу на посту ректора Бояков? С ремонта общежитий и учебного корпуса? С обновления образовательных программ и создания каких-то новых площадок для полноценного творчества студентов? С приглашения мастеров, имена которых гремели бы по всей стране в уважительном, конечно, ключе?

А вот и не угадали. В арке у входа в вуз четверть века стояла успевшая полюбиться горожанам и студентам скульптурная группа «Муза». И вот якобы по решению учёного совета академии её демонтировали. Как заявил ректор ВГАИ, «скульптура не вписывалась в предполагаемый план ремонта академии и новый дизайн». Резко высказался против демонтажа автор скульптурной группы Александр Мельниченко, назвав его вандализмом. Возмутился и руководитель Воронежского отделения Союза художников России Алексей Смирнов. Он резонно заметил, что 25 лет назад эту скульптуру обсуждали на художественном совете, принимала её комиссия. А теперь по воле одного человека снесли. «Так понемногу мы можем растерять все художественные ценности города», — сказал Смирнов.

Но Бояков удачно выбрал время для того, чтобы спрятать «Музу» на «задний двор»: и преподаватели, и студенты были в отпуске. Ректор же продемонстрировал главное: он единолично будет решать здесь все вопросы. Как говорится, хозяин — барин.

И очень скоро аппетиты ректора выросли. Он внезапно понял, что одного корпуса ему маловато, надо искать и другие помещения. Тут же выбор его пал не на какое-нибудь здание в Коминтерновском районе, а на Дом офицеров в самом центре города, на проспекте Революции. И получил-таки это здание! Через скандал, но получил.

Когда же скандал с переводом этого здания под юрисдикцию Боякова поутих, ректор выступил с предложением провести его реконструкцию. И обещал подойти к процессу мягко и деликатно. Вдумайтесь только в комизм ситуации: человек, лишивший Академию искусств скульптурной группы «Муза», обещал подойти к вопросу реконструкции как-то по-особенному.

Увы, на деле обернулось иначе. Из мощного ярко-красного строения с колоннами Дом офицеров должен был стать серым и безликим. Так называемое минимальное вторжение привело к невозвратимой потере зелёного пояса, окружавшего здание. Реконструкция сквера вылилась в варварскую вырубку 29 деревьев, росших рядом с Домом офицеров. При этом вырубленные деревья официально признали усыхающими и больными…

Всё это по воле «цивилизаторов» делалось со ссылкой на «европейский опыт». Но в европейских городах каждое старое дерево обычно берегут и при необходимости лечат. Даже сухие деревья, если на них есть птичьи гнёзда, там не срубают. У нас же «человек со стороны» вдруг распорядился в самом центре города спилить три десятка деревьев, связанных с историей послевоенного Воронежа, и послушная городская администрация одним махом спилила.

Так бы и дальше шла «реконструкция» полным ходом, если бы не один щекотливый нюанс. В доме по адресу: улица Комиссаржевской, 1 (он имеет общее пространство со зданием Дома офицеров), проживает семья потомственных моряков Кокуриных. Младший, Сергей Кокурин, капитан-лейтенант, погиб на АПЛ «Курск». В память о нём отец его, тоже подводник, вместе с соседями организовал во дворе детскую площадку, посадил молодые деревца. «А теперь, — писали возмущённые жильцы дома, — получается, что площадку нужно убрать, деревца спилить и похоронить тем самым все патриотические чувства, которые старшее поколение хотело привить своим детям и внукам данным примером. Посреди площадки будут стоять контейнер для мусора, автомобили сотрудников и студентов академии».

Из этого письма стало ясно, что проект реконструкции и «внутреннего дворика» изначально игнорировал интересы всех, кроме интересов самого Боякова. И в том, что «самый успешный театральный менеджер России» и вообще самый-самый ректор Академии искусств не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего, теперь никто уже не сомневался.

Посмотрите, в каких выражениях он радуется преображённому по его воле пространству: «Важно не только то, что мы покрасили стены и где-то поменяли сантехнику, — написал Бояков. — Важно, что вахтёры на входе в общежитие перестали сидеть в страшных совковых выгородках-бункерах, важно, что они в стеклянном кубе, где много воздуха и света, где аккуратно написано «Елена Петровна» и нет трэша типа кипятильника или радио «Шансон». Важно, что в буфете нет страшных бутербродов с колбасой, а есть фалафель и брауни по сравнимым ценам».

Но студенты были не в восторге от ректора. Возле бывшего Дома офицеров на проспекте Революции инициативная группа провела пикет. На плакате красовалась такая надпись: «Эдуард, не суй московские гей-ручки в студенческие брючки».

Главной целью этого мероприятия, по словам участников, было выражение протеста против политики и практики ректора Эдуарда Боякова. Время пикета выбрали не случайно. В главном корпусе ВГАИ (бывшем Доме офицеров) как раз проходила лекция Виктора Рыжакова, режиссёра нескольких скандальных спектаклей в Москве. «Некоторые из них были представлены на фестивале «Большая перемена», который проходил в Воронеже, — отмечали студенты. — Их общественность города не приняла, а дети были просто в ужасе. Хочется задать вопрос: зачем в Академию искусств привозить людей такого уровня?»

Какие неблагодарные эти студенты! Им, судя по отчётам, и общежития отремонтировали на 70%, и учебные корпуса на 50%. А они ещё выходят и протестуют. И даже Михаила Шемякина, известного своими «продвинутыми» скульптурами, к ним привозили, а они всё равно протестуют и выражают своё недовольство.

Может, потому, что цифры ремонта общежитий были весьма завышены? В одних корпусах ещё можно было увидеть пластиковые окна, а в других по-прежнему были рамы деревянные. Ремонт сделан некачественно и не везде, стены выкрасили в депрессивный серый цвет, проводку провели неаккуратно. И так далее, и тому подобное. Между этажами и комнатами можно перемещаться только в шубе и валенках — так там холодно.

А может, студенты недовольны и тем, что им поменяли меню в столовой? Да, именно так.

— Буфет стал отвратительным, — отзываются они. — Раньше было несравненно лучше. Во-первых, было дешевле. Во-вторых, работал один мужичок-повар, но он готовил просто обалденные пирожки! К нему все ходили. А теперь сделали какие-то суши. Еда не нравится: порции маленькие, всё какое-то пресное. Хочется мяса, картошки! И чтобы побольше! Мы перестали там есть.

Конечно, и ремонт в общежитиях, и изменившееся меню можно назвать бытовыми мелочами. Но возникает и другой, более важный вопрос:

Где деньги, Эдуард?

На ремонт общежитий было выделено 30 миллионов рублей. Судя по отчётам, с контролирующими органами у академии проблем вроде бы не было. Бояков утверждал, что предоставляет все отчёты вовремя, вопросов к нему со стороны государства нет, поэтому он не позволит журналистам совать свой нос в какие-то другие цифры. Вот только интересно получилось: ремонта к 2015 году не было, а отчёты «все в порядке». Куда же ушли деньги?

К весне 2015 года таких вопросов накопилось слишком много. Плюс вскрылись и другие подробности, которые нанесли серьёзный ущерб репутации ректора Академии искусств. Впервые в поле зрения правоохранительных органов культуртрегер попал ещё летом 2014-го в результате автомобильных манипуляций. Бояков дал указание сотрудникам организовать ремонт принадлежащего ему Mitsubishi Pajero (того самого, что из декларации о доходах) за счёт бюджета. Но документы на техническое обслуживание оформлялись на служебную машину вуза — Mitsubishi Lancer. Она, по указанию ректора (в его личных интересах и, конечно, в нарушение действующего законодательства), была направлена в московский театр «Практика».

Впрочем, уголовного дела региональное Следственное управление так и не возбудило. Говорят, после вмешательства «свыше». А предполагалась статья «Злоупотребление должностными полномочиями». Продолжалось расследование дела о тратах на ремонт в Академии искусств. Как писали СМИ, в нарушение закона в вузе не были проведены конкурсные процедуры, а ремонт произведён с крайне низким качеством.

И вот в мае 2015 года настал конец бесславной эпопее Эдуарда Боякова на посту ректора Академии искусств. Фанаты его, пытаясь защитить своего гуру, говорили, что он, как человек творческий, не создан для кропотливой бумажной работы, ему нужно творить, а не заниматься скучными административными делами. А ведь совсем недавно сам Бояков называл себя чуть ли не лучшим менеджером в культурной сфере. С каких же пор менеджеры обходятся без работы с бумагами?..

Нет, гораздо более правдоподобно иное. Скоропалительный уход Боякова был связан с возможным возбуждением уголовного дела в отношении этого культурного деятеля. Неспроста же его имя фигурировало в СМИ в связи с уголовным делом о мошенничестве в особо крупном размере в Фонде поддержки Академии искусств, созданном по инициативе ректора.

Деньги (2 миллиона рублей!) были выделены министерством культуры РФ в конце 2014 года на подготовку фестиваля «Рука в искусстве» (музейной экспозиции с изображениями человеческих рук), проводимого в Воронеже, а затем и в Липецке с участием Фонда Михаила Шемякина. Сам Шемякин лично принимал участие в отборе экспонатов и открывал выставку вместе с тогдашним мэром Воронежа.

В реальности стоимость фестиваля не превышала 300 тысяч рублей, а проректор Академии искусств Светлана Шове при участии Вячеслава Почитаева нарисовала фиктивные расходы, чтобы затем обналичить денежные средства через фирмы-однодневки. Причём, как утверждало следствие, липецкой части выставки, которая, по заверению её организаторов, проводилась в сельском доме культуры, на самом деле не было вовсе. Что касается Боякова, то культуртрегер дважды в 2016 году вызывался для допросов в региональное управление ФСБ на стадии предварительного следствия по уголовному делу. Но обвинение ему так и не было предъявлено. Хитрость Эдуарда состояла в том, что он предусмотрительно не ставил собственную подпись под документом, ставшим основанием для подозрений в хищении бюджетных средств.

Вот такой интересный человек руководил воронежской Академией искусств на протяжении почти двух лет. А что же стало с его амбициозным культурным проектом «Воронежский пульс»? Получил он какое-то логичное продолжение и воплощение? Да нет, всё благополучно забыто. Между тем недавний министр культуры РФ Владимир Мединский подобрал своему протеже новое место — уже в столице. И Бояков, как уже очевидно, себя здесь тоже аналогично проявляет…

Доколе?!

Алина ВОЛКОВА, главный редактор газеты «Экономика и жизнь — Черноземье», кандидат политических наук. г. Воронеж

***

НЕОБХОДИМОЕ ДОПОЛНЕНИЕ. Светлана Шове, о которой идёт речь в конце этого письма, тогда, в 2016 году, была приговорена к трём годам заключения условно. Реального срока за хищение удалось ей избежать благодаря тому, что она вернула деньги и покаялась. Но где же Светлана Григорьевна теперь? Чем занимается?

Оказывается, она по-прежнему при нём, при Боякове. Представьте себе: на должности его советника по экономическим вопросам в МХАТ имени М. Горького! Что ж, такая насоветует... Артисты МХАТ на днях обратились в министерство культуры РФ с протестом по этому поводу.