Быть счастливым – жить для народа. К 80-летию Николая Губенко
17 августа русскому советскому актёру, режиссёру театра и кино, бескомпромиссному политику, коммунисту и патриоту Николаю Губенко исполнилось бы 80 лет. Год, как Николая Николаевича нет с нами: он ушёл из жизни за день до своего 79-го дня рождения. Ушёл в расцвете творческих сил.
За строками биографии артиста – судьба всей страны. Родился в 1941 году в катакомбах захваченной фашистами Одессы. Отец-лётчик погиб в бою в 1942-м, мать-инженер казнена немцами за отказ сотрудничать. Сирота, «подранок». После войны – в детском доме, потом в Суворовском училище, там и увлёкся театром. В начале 60-х уехал в Москву, во ВГИК, в мастерскую наших классиков – Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. А в 1964 году принят в труппу нового театра – шумной «Таганки».
В конце 60-х, уйдя из театра, Губенко вновь поступил во ВГИК – на отделение режиссуры – а потом начал работу в качестве кинорежиссёра. Снял семь фильмов. Но одновременно после смерти Владимира Высоцкого вернулся на «Таганку» в качестве актёра и «подхватил» его репертуар. Потом – новый поворот: в 1987 году, после эмиграции Юрия Любимова и смерти Анатолия Эфроса, Губенко возглавляет этот прославленный и сложный театральный коллектив.
Ну а дальше, набравшись административного опыта, артист занимает должность последнего министра культуры СССР (1989-1991), потом – разрыв с вернувшимся на родину Любимовым, создание «Содружества актёров Таганки». И – на протяжении последней четверти века – работа в качестве крупного оппозиционного политика, депутата Государственной Думы и Московской городской думы: и всё это без отрыва от творчества…
Более полувека счастливого брака с одной из самых красивых и талантливых актрис нашего кино – Жанной Болотовой, однокурсницей по ВГИКу.
***
Нечаянное совпадение: мой дед тоже родился 17 августа, ровно на 24 года раньше Николая Губенко. Родился он в Саратовской губернии, но в зрелом возрасте перебрался в ту же Одессу – на родину Губенко, – где ему, известному геологу, предложили должность профессора местного университета. Здесь, уже на «незалежной» Украине, он и умер в 2002 году. Внешне они с Губенко были очень схожи: крепкие, коренастые, усатые. Люди разных поколений, разной судьбы и разных взглядов, но вот бывают такие странные сближения и «зеркальные отражения».
Может быть, и по этой «случайной» причине я всегда воспринимал Николая Губенко почти как родного человека. Пусть и видел его лично всего лишь один раз в жизни. Так уж случилось, что, не будучи до недавнего времени жителем Москвы, я лишь раз смог побывать в театре «Содружество актёров Таганки» (так же как и в доронинском МХАТе).
Шёл 2011 год, 70-летний Николай Николаевич блистал в потрясающем душу спектакле «Владимир Высоцкий», построенном на рассказе о судьбе знаменитого актёра и барда, на его стихах и песнях. Из этого спектакля зритель ясно мог увидеть, что Высоцкий, если бы его жизнь не прервалась в 1980 году, в наше время никак не мог бы примкнуть к разрушителям страны, к «либералам», пусть когда-то и близким ему в силу круга общения. Это лишний раз доказывается тем, что в ряды патриотов встали ближайшие к нему люди, актёры «Таганки» Николай Губенко и Леонид Филатов.
В этом спектакле Николай Губенко, помимо всего прочего, поражал и отменной физической формой – буквально акробатическими трюками, которые он исполнял наравне с молодыми артистами. И я никак не мог подумать, что всего через девять лет этот ещё не старый по современным меркам человек так внезапно уйдёт из жизни. Надеялся увидеть его в спектаклях и на политических акциях ещё не раз, но всё не случалось: и теперь уже не случится…
Но остались его фильмы. Знаю, что актёры и в целом люди искусства считают театр чем-то «высшим» по отношению к кино. Но театр – это искусство момента, восстановить который невозможно. Фильм же – продукт долгой работы большого коллектива, который остаётся с нами навсегда (во всяком случае, теоретически): раньше на плёнке, теперь на цифровых носителях, в интернете. И никто не мешает нам обратиться к наследию Губенко как киноактёра и кинорежиссёра.
Рисунок его ролей менялся: бескомпромиссный «шестидесятник» Николай Фокин в легендарной «Заставе Ильича», буквально «мейерхольдовский» эксцентричный Петя Дачников в «Последнем жулике» (где он первым с экрана исполнил песни Высоцкого). Небольшие, но запоминающиеся эпизоды в фильмах «Мальчик и девочка», «Ангел».
Потом – более сдержанные, «скупые» роли: Алексей Зворыкин в «Директоре» (эту роль Губенко «унаследовал» от погибшего на съёмках Евгения Урбанского) и, конечно, главные герои в собственных фильмах – «Пришёл солдат с фронта», «Если хочешь быть счастливым». Это и пронзительные «Подранки», и более поздние фильмы, где он сам не снимался – «Из жизни отдыхающих» (тут он, кстати, «отдал» главному герою свой голос), «И жизнь, и слёзы, и любовь»…
А в документальном цикле «Ленин. Страницы жизни» Николай Губенко сыграл роль вождя русской революции, глубоко вжившись в его образ, что было возможно только благодаря тому, что он и тогда, как и позже, разделял вдохновлявшие Ленина идеи.
Все эти фильмы, безусловно, остались в истории кинематографа. Но главное, чтобы они не пылились на полках этой «истории», а были востребованы людьми. В каждый фильм Губенко вложил огромную часть души. И многие из них имеют автобиографическую основу: прежде всего, конечно, «Подранки», где он показал собственное послевоенное детство – голодное и холодное, но в то же время наполненное теплом великой страны, которое согрело это поколение и повело к полноценной жизни.
***
Но отдельно хотелось бы сказать о другом фильме – «Если хочешь быть счастливым». О нём вспоминают намного реже, да и критика 70-х годов оценила фильм не слишком высоко. Но таков уж парадокс: может быть, «проходные» для того времени киноработы сегодня приобретают новое и гораздо более важное значение. А признанные шедевры если и не умирают, то перестают быть настолько интересными, какими были в момент выхода.
Почему? Потому что одно дело – фильмы, наполненные «общечеловеческим» содержанием, которые актуальны для любого времени и любой страны. И другое – то кино, которое показывает именно ту страну, которую мы сегодня потеряли, её специфические особенности, то мировоззрение, которое лежало в её основе.
Вот поэтому и важен сегодня несправедливо забытый фильм Николая Губенко «Если хочешь быть счастливым», в котором повествуется о советских вертолётчиках, работающих в Индии. Они совершают испытательные полёты, чуть не гибнут в снегах Гималаев, самоотверженно спасают жертв наводнения.
Главный герой в исполнении самого же режиссёра и автора сценария – его «альтер эго»: родился в 1941 году, потерял на войне отца и мать, воспитывался в детдоме. Получил всё от своей страны и её социального строя – и служит ей верой и правдой, в полном согласии со своими убеждениями. Это цельная личность, в которой мы узнаём самого Николая Николаевича – такого, каким он был и в последние годы жизни.
В Индии советским пилотам приходится столкнуться с носителем другого мировоззрения – американским лётчиком, недавним участником войны во Вьетнаме. Формально они друзья, спасают друг друга из всевозможных передряг. Но идейные различия непреодолимы: американец пессимистичен и циничен, не верит в добро. Наш же лётчик, человек русского советского мировоззрения, уверен, что мир может быть совершеннее, если каждый будет над этим упорно работать. И кто знает – может быть, преодолимы не только социальные бедствия, но и сама смерть?
Тогда это «лобовое столкновение» могло показаться дешёвым публицистическим ходом. Но так ли сегодня, когда нравственные и цивилизационные ценности спутаны и мы как никогда нуждаемся в чёткой картине мира? Может быть, именно сегодня нам пора вспомнить советскую и кино-, и литературную, и просто публицистику?
Судьба неоднократно сводила Губенко с ещё одним героем своего времени, его старшим другом и соратником, – Василием Шукшиным. Про него, как и про Высоцкого, много спорят: а на чьей стороне он был бы, если бы дожил до «перестройки»? Ведь его жена, идеальный образ русской женщины, героиня большинства его картин, – вдруг оказалась на выборах в Госдуму в списке гайдаровского «Выбора России». Неужели и он тоже?...
Лично я уверен, что нет. Ведь уже в пьесе «До третьих петухов» («Ванька, смотри!») Шукшин предчувствовал грядущую трагедию, в которую закулисные силы сталкивали русский народ.
Василий Макарович был автором сценария первого фильма Губенко «Пришёл солдат с фронта», исполнил небольшую, но яркую и запоминающуюся роль рабочего в «Если хочешь быть счастливым». Вместе Губенко и Шукшин снимались в эпопее «Они сражались за Родину», и именно Николай Николаевич вместе с Георгием Бурковым сопровождал в Москву тело умершего на съёмках Василия Макаровича.
Мечтой Губенко – увы, так и оставшейся неосуществлённой – было снять фильм о судьбе Василия Шукшина. Был готов и сценарий под названием «Сотри случайные черты», но, к сожалению, картина не была снята в советское время, а тем более сейчас, когда средств на подлинную культуру у страны нет. «Если бы снимал сегодня, – говорил Николай Николаевич, – я бы хотел дать людям надежду, что ещё не всё потеряно, что они могут быть услышаны. Я бы сказал им, чтобы они не запирались в своём одиночестве».
***
Как и многие деятели науки и культуры, Николай Губенко после «перестройки» не сразу – хотя и гораздо раньше многих других – примкнул к лево-патриотической оппозиции. На Конгрессе интеллигенции России в 1997 году он с горечью произнёс: «Сколько ошибок, сколько непоправимых, нелепых ошибок! Верим ли мы сейчас в миф об общеевропейском доме? В те обязательства, которые нам давали страны Западной Европы в отношении объединения Германии? Я лично очень глубоко переживаю и с трудом понимаю свой идеализм и преступную наивность того времени, каким я был 6-10 лет назад».
Вспомним, что и академик Жорес Алфёров был избран в Госдуму в 1995 году от проправительственного движения «Наш дом – Россия», но вскоре перешёл в союзную КПРФ группу «Народовластие». От того же провластного движения выдвигался и генерал Лев Рохлин, ставший вскоре признанным лидером оппозиции. Пути многих были сложны и извилисты. Николай Губенко в 1993 году баллотировался в парламент от малоизвестного блока «Достоинство и милосердие», который в Думу не прошёл и вскоре распался. В 1995-м он шёл уже от КПРФ. Мы помним и его временное исключение из партии в 2002 году, вместе с Г. Селезнёвым и С. Горячевой.
Но его путь оказался несравненно более прямым в сравнении и с этими политиками, и со многими деятелями культуры. Например, такими, как С. Говорухин, которого бросало от радикальных «демократов», разрушителей СССР в начале 90-х, к левым патриотам и в штаб поддержки Геннадия Зюганова в 1996-м, затем в лужковское «Отечество» и, наконец, в путинскую «Единую Россию». Губенко вскоре после исключения восстановился в Компартии, стал депутатом Московской городской думы от КПРФ и своим установившимся взглядам не изменял.
Возглавляя комитет Госдумы по культуре, он боролся за принятие закона о перемещённых культурных ценностях (то есть против так называемой «реституции», которую лоббировал министр культуры Швыдкой). «Россия никому и ничего не должна после той кровопролитной войны, – говорил Губенко. – И никто меня в этом не переубедит. Я же буду стараться делать всё, чтобы эти ценности, как весьма символическая компенсация за понесённые нами потери, продолжали оставаться российской собственностью».
К предательству он был беспощаден. «Творческая судьба не только моя, – говорил он в одном из интервью, – но и большинства моих коллег – тех, кто считает себя интеллигенцией – состоялась благодаря советскому строю. Увы, в годы так называемой перестройки они показали, что не являются таковыми. Потому что предательство – первый знак, по моему мнению, неинтеллигентности».
В 2011 году Н. Губенко выступил в непривычной для себя роли телеведущего в документальном фильме «Десять новелл из жизни гения», посвящённом 300-летию М.В. Ломоносова. Как он отзывался чуть позже, именно Ломоносов определил нашу национальную идею, и заключается она «в сохранении, сбережении и умножении нации».
А основа нации – это её язык и культура. Поэтому Губенко был в числе тех коммунистов и патриотов, кто настаивал на необходимости принятия закона о русском языке и кто предложил учредить 6 июня, в день рождения А.С. Пушкина, официальный праздник – День русского языка. Указ об этом празднике был подписан президентом Медведевым в 2011 году, но, увы, он так и не стал широко отмечаться на государственном уровне. Праздничные мероприятия проводятся лишь КПРФ и движением «Русский Лад», а также, конечно, энтузиастами на местах.
***
Впрочем, что говорить о празднике, когда властью сегодня уничтожаются последние очаги высокой русской культуры? МХАТ разделился в 1987 году, «Таганка» в 1993-м. И там и там, с одной стороны, появились «солидные театры для солидных господ», порвавшие с национальной культурной традицией. С другой – подлинно русские, подлинно народные театры, хоть и совершенно разные по своей эстетике, по репертуару, но в равной степени сохранившие верность национальным ценностям.
И вот Губенко умер, Доронина ещё раньше отстранена от руководства театром. Им на смену – в созданных ими театрах – приходят люди сомнительной репутации и крайне неоднозначных эстетических воззрений. Если в русской провинции театральная жизнь, несмотря на безденежье и все возможные препоны, ещё теплится, то в столице, в городе Москве, она уничтожается в угоду либеральным «менеджерам», и уничтожается не по недомыслию и непониманию её важности. Напротив, именно потому и уничтожают, что всё прекрасно понимают!
С чего началось «Содружество»? Леонид Филатов писал: «Конфликт Губенко и Любимова был не социальный, а личный: Любимов не пустил его на спектакль, это серьёзное оскорбление. И одновременно за спиной актёров начал решать, с кем он заключает контракт, а с кем нет. Вот тогда люди стали примыкать к Губенко, ставить на него: «Коля, спасай!» Он почувствовал свою ответственность и пошёл до конца. Мне показалось, что в этой ситуации надо быть с ним, невзирая на то, что в глазах большинства мы оказались врагами мэтра и чуть ли не предателями».
Впрочем, конфликт, несомненно, был и социальный, мировоззренческий. Удивительно, но в Губенко и других «таганковцах» продолжал жить тот заряд идей, который лежал в самой основе этого театра, но которого, как оказалось, не было у самого его первого руководителя – Юрия Любимова. Вопреки либеральной пропаганде, «Таганка» никогда не была «антисоветским театром». Там шли спектакли «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, «Мать» Горького, «Пугачёв» Есенина, спектакли по поэзии Маяковского – репертуар подчёркнуто советский, революционный.
Так было до эмиграции Любимова, из которой он вернулся уже другим, насквозь «западным» человеком. И убрал все эти спектакли из репертуара. «Любимов, – говорил позже Губенко, – далеко ушёл от своих учителей: Вахтангова, Мейерхольда, Брехта и, что самое печальное, от самого себя. Сегодня – это театр сытых. На его премьерах желанные гости теперь правящая верхушка и олигархи. «Добрый человек» там больше не живёт. Так что наши театры разошлись».
Чтобы это понять, достаточно напомнить репертуар «Содружества актёров Таганки»: «Афган», «Четыре тоста за Победу», «Мой Марат» по пьесе Арбузова, «Карьера Артуро Уи» Брехта, «Арена жизни» по Салтыкову-Щедрину. Всё это спектакли идеологические, отстаивающие определённые нравственные, патриотические ценности, и в первую очередь идею социальной справедливости. И идущие в театре детские спектакли были чужды пустой развлекательности. Ну кто ещё сегодня поставит «экстремистского» «Чиполлино» или «Королевство кривых зеркал»?
«Сострадание, – говорил Губенко, – это доминанта русской души. Это прописано у Некрасова, у Толстого, у Достоевского, у Чехова. Вся наша предреволюционная литература – это литература сострадания к своему народу. Делать жизнь народа достойной его величия и его страдания. Не за себя – за всё человечество».
И эту национальную миссию нёс все эти годы театр «Содружество актёров Таганки». Губенко относил сострадание, взаимопомощь, братство, товарищество, дружбу к «консервативным ценностям России». Для него, убеждённого коммуниста, понятие «консерватизм» не являлось жупелом, он понимал, что истинно левые и истинно консервативные ценности по своей сути совпадают, а противоположны им навязываемые сегодня либерально-западнические псевдоценности.
***
Несколько лет назад Николай Губенко предлагал московским чиновникам от культуры: «Я просил бы департамент назначить моим преемником человека из труппы, которого коллектив изберет тайным голосованием на общем собрании труппы в присутствии представителей департамента. … Кроме того, будет сохранен репертуар, направление театра, которое он исповедует со дня своего основания: классика, поэтические представления, насущные проблемы человеческих отношений в наше время. И главное, будет сохранена труппа, которая за двадцать лет стала настоящей семьей. За долгие годы родилась своя режиссерская мастерская – шесть режиссеров, чьи спектакли идут на сцене, из которых можно выбрать достойную кандидатуру преемника».
Но тщетно. Сегодня над «Содружеством актёров Таганки» нависла угроза полного уничтожения. Руководителем театра назначена актриса Ирина Апексимова, ранее, после ухода Юрия Любимова и Валерия Золотухина, возглавившая «старую» Таганку. Разумеется, репертуар тут же начали переделывать в «либеральном» направлении. И вместо уникального русского театра, видимо, появится что-то «среднестатистическое», давно надоевшее за годы «перестроек» и «реформ». Да и само объединение «Таганки», как уже давно говорил Губенко, станет чем-то вроде попытки сшить давно разделённых «сиамских близнецов».
Что же, московскому театралу, видимо, скоро будет просто некуда пойти. Разве что ездить на спектакли в провинцию. Впрочем, может, это и к лучшему: провинция оздоровит и спасёт нашу культуру.
Но будем оптимистами и вспомним слова мастера: «Земной цивилизации без России не было бы. Наша цивилизация должна быть горда главной идеей: мы – государство взаимопомощи. Пока эта доминанта в центре – мы будем жить».
Павел ПЕТУХОВ
