А. Щербаков. Наш путь железный...
Когда в не столь давние времена в нашей прессе довольно широко отмечалось 100-летие Транссиба (а группа известных писателей-патриотов из состава Правления СП России даже совершила своеобразный агитпробег сквозь страну по исторической «чугунке»), я среди публикаций о славном юбилее невольно выделил статью Валентина Распутина в богохранимом «Гудке».
Слово этого сибирского златоуста всегда звучало по-особому весомо, значительно, и предмет разговора зачастую обретал знаковый, метафорический смысл. В данном случае сама железнодорожная магистраль на восток в его размышлениях становилась метафорой русского проекта, российского пути. Транссиб ведь действительно нечто большее, чем просто длинная железная дорога. И мы, потомственные сибиряки, это ощущали и ощущаем всеми фибрами души, как говорится. Не только судьба нашей разбуженной земли, но и судьбы каждого из нас так или иначе связаны с этим великим сибирским путём, доставшимся в наследство.
Правда, лично мои предки-старообрядцы по отцовской линии когда-то пришли в Сибирь пешим ходом, иные даже в «железах», но мать ребенком в начале прошлого века родители-переселенцы привезли из-под Нижнего Новгорода уже по «чугунке». Позднее по ней же она ездила в город Ачинск к отцу, который проходил там боевые ученья перед отправкой на фронт. На обратном пути мать накупила ярких деревянных ложек для наших детских яслей. Одной из тех ложек я тоже черпал колхозную кашу, благодаря чему выжил вместе с другими ребятишками в пору военного «голодомора».
Наверное, не случайно я с детства мечтал увидеть железную дорогу. Эту мечту непросто было осуществить. Ближайшая станция Абакан находилась от нашего подсаянского села Таскино в сотне с гаком вёрст. Но мне помог случай: 14-летним огольцом я напросился в грузчики к дяде Васе Шелехову, шофёру фронтовой ещё закалки, который вёз зерно на абаканский элеватор. Мощь паровозов и стальные пути потрясли меня. В ожидании обратного «груза» – солдат, мобилизованных к нам на уборку, - я лежал на мешковине в кузове УралЗИСа и под тугие паровозные гудки представлял с удивлением, как рельсы бегут, соединяясь в Ачинске с Транссибом, до самой Москвы, а там и – до Ленинграда, Киева и далее везде.
Через несколько лет я этими путями проехал уже не мысленно, а наяву. Сперва через Ачинск на восток – в Красноярск, в пединститут. А потом и на запад – в столицу нашей Родины и «далее везде». Можно сказать, Транссиб меня вывел в люди, Или вывез. (К слову, ныне мой внук Илларион инженер-железнодорожник).
Но не меньшим потрясением, чем первое свидание с Транссибом, стало для меня, студента-филолога и историка, открытие, что основные 7 тысяч вёрст его были проложены всего за 7 лет, притом – 70-ю русскими артелями. Эти три «великолепные семёрки», три «топора», запали в мою душу навсегда. Как и слово «артель», уже знакомое мне по нашему колхозу, тогда – сельхозартели имени Кирова. Позже я узнал о мощном кооперативном движении в России ещё накануне революции. И мне стали понятны искания замечательными экономистами Чаяновым, Кондратьевым путей для Советской России именно на рельсах кооперации, то есть русской артельности. Жаль, их учения были отринуты в своё время. Но все ж неслучайно, видимо, затем грянула коллективизация (артелизация) сельского хозяйства, проведенная, правда, отчасти через колено…
Однако при всех издержках этого опыта мне и поныне представляется, что магистральный русский путь все-таки не в рыночном индивидуализме, не в атомизации нашего общества, а именно в артельности, соборности, коллективизме, искони присущих русскому характеру, по-нынешнему – менталитету. Какие потенциальные силы и возможности кроются в них, блестяще показала когда-то артельная стройка Транссиба. В том числе и нашей Красноярской железной дороги. Поистине – стройка века, притом не только своего.
Мы весь свой век, по сути, прожили под знаком артельности. Да и теперь, когда правящие радикалы-рыночники всячески стараются приглушить её проявления, даже в таких мягких формах, как народное предприятие или закрытое акционерное общество, она подаёт свой властный голос. Положим, в моём родном селе Таскино, где в лихие 90-е крепкий колхоз был порушен, сами селяне снова пытались организовать свой сельхозкооператив, по существу сельхозартель, чтобы зажить увереннее (ведь, как шутят в народе, «гуртом даже батьку бить легче»).
Правда, при нынешних ценах на технику, на горючее и электричество это дело не простое, но возможное и более перспективное. Скажем, всему нашему краю известно своими достижениями на полях и фермах акционерное общество закрытого типа (считай – кооперативное) «Солгонское», что в Ужурском районе, или «Назаровское — в одноименном. А, допустим, в соседней Иркутской области успешно действует народное предприятие – мощный Усольский свинокомплекс, наглядный пример преимущества коллективной собственности и артельной организации труда.
Именно за такими образцами видится мне настоящий прорыв в нашем развитии. А сегодня, когда хищный западный мир понудил нас к проведению специальной военной освободительной операции в Новороссии и на Украине, ещё и – более надёжная опора в нашем выживании и сопротивлении мировым силам зла.
Александр ЩЕРБАКОВ, Красноярский край
