А.Н. Толстой. Славяне, к оружию!
Славяне! Близятся те месяцы, те недели, те дни, когда непрекращающаяся битва на Советском фронте достигнет предельного напряжения: предполагаемое весеннее наступление Гитлера, его последняя ставка, которой он хочет гальванировать, встряхнуть изнемогающую Германию, должно превратиться в окончательный разгром германских, итальянских, румынских, венгерских и финских дивизий.
Такова ближайшая задача Красной Армии, такова воля Сталина: смертельное поражение и дезорганизация армии фашистской оси весной и летом 1942 года.
Красная Армия обладает всеми данными для выполнения этой задачи. Первое: боевой состав молодых генералов и командиров, которые прошли суровую школу девятимесячной войны, – отступления с упорными боями, обороны и, наконец, мощного контрнаступления; они хорошо изучили тактику немцев и теперь навязывают немцам свою, советскую тактику.
Второе: высокий нравственный дух Красной Армии, выражающий волю к победе и к свободе всей нашей страны, где из края в край, бессонно, день и ночь стучат молоты по наковальням; героические древние сказанья вновь стали былью наших дней: триста спартанцев умерли под Фермопилами, поразив страхом полчища персов; двадцать восемь славных гвардейцев остановили полсотни фашистских танков и умерли, сжигая и поражая их, бросаясь со связками гранат под гусеницы, и не пропустили их к Москве. Летчики Красной Армии устремляются в бой при всех случаях, даже когда завидят в небе вдесятеро превосходящего противника, – их гонит в бой русская удаль и смелый расчет – всегда нападать, всегда вырывать инициативу у противника. Разведчики и парашютисты, проникая во вражеские тылы, врываются в одиночку или сам-друг в ДОТ’ы, блиндажи, укрепленные дома, и столь страшна немцам холодная ярость русских, столь страшны рукопашные схватки, что дневники и письма немецких солдат полны ужаса к снежной России, где смерть всюду и всегда, – смерть не знает отдыха.
Наша артиллерия – лучше немецкой по меткости стрельбы и суровой стойкости артиллеристов. Сталь наших танков выдерживает вражеские бронебойные снаряды, и наши танкисты врываются в укрепленные немцами городки и деревни, как слоны сквозь бурелом. Наша кавалерия, в мохнатых бурках, в башлыках, развевающихся за плечами, смело гуляет по вражеским тылам, и горе тем фашистским батальонам, которые подвернутся ей под клинок.
Красноармейцы когда-то летом и осенью называли немца немцем, теперь, сплевывая, зовут просто фрицем, чьи мерзлые ноги и руки во множестве торчат из сугробов. Ни сорокапятиградусные морозы, ни переходы в снегах по грудь, ни хитро укрепленные врагом населенные места, где поля вокруг устланы минами, каждый дом превращен в крепость, где надолбы, рвы, ДОТ’ы, высокие ледяные валы не останавливают Красную Армию, – она идет на запад, жмет, давит, прогрызает немецкую оборону.
Третье условие нашей победы: законченный процесс переноса оборонных заводов с запада на восток и пуск их на полную мощность. Если разгром немцев под Москвой называется чудом Красной Армии, то переброска в немыслимо кратчайшие сроки гигантских заводов за сотни и тысячи километров – чудо, совершенное волей народа. Заводы с десятками тысяч рабочих, с преобладающим числом девушек и женщин, в десять дней, в две недели перебрасывались на колесах в глубокий тыл, и через полтора, два месяца из ворот их выезжали танки, платформы с орудиями, грузовики со снарядами, выкатывались самолеты.
Четвертое условие: нарастание мощи Красной Армии за счет огромных резервов, приобретенного опыта и под’ема нравственной силы, и в то же время снижение боевой мощи немецкой армии. Помимо чудовищных материальных потерь, немцы за последние девять месяцев войны потеряли наиболее боеспособные, распропагандированные кадры гитлеровской молодежи и принуждены разбавлять перченый фашистский суп теплой водичкой, вливая в армию немца средних лет, который одной половиной души вздыхает о мирной догитлеровской жизни, а другой половиной обмирает от ничего доброго не сулящего гитлеровского настоящего. Это и есть вздыхающий Фриц, который пишет жене в Берлин об адских ужасах русской зимы и ищет случая сдаться в плен.
Пятое условие: неуклонно растущая, свежая, наземная и воздушная армия Англии; переход всей гигантской промышленности Соединенных Штатов Америки на боевую продукцию и рост вооруженных сил Соединенных Штатов. Эта реальная помощь должна действенно подкрепить наступление Красной Армии именно этой весной и летом.
И, наконец, партизанское движение в тылу у немцев. Авантюристская гитлеровская стратегия не учла очень многого, стойкости Англии, тройственного военного союза – СССР, Англия и США, – не учла того, что в ответ на бесчеловечную тотальную войну народы Европы и Советской России ответят гибельной, невыносимой, как жаленье миллиардов раз’яренных пчел, страшной, как неизлечимая болезнь, неотвратимой, как стихия, народной войной.
У монголов Чингиз Хана был обычай, – кинувшись на плечи врага – ломать ему хребет. Миллионы и миллионы порабощенных фашизмом людей, у кого сердце от ненависти стало горящим углем, должны со всей решимостью кинуться с тыла на плечи гитлеровской Германии. Миру известно – какую героическую борьбу ведут партизаны Польши, Сербии, Черногории, не примирившейся Чехии, Греции, растерзанной Франции, Бельгии, Голландии, суровой и гордой Норвегии. Под ударами югославских повстанцев гибнут целые дивизии оккупантов.
Никогда! Лучше смерть, никогда славянин не подставит шею под германское ярмо! Во всех оккупированных Германией странах, – то тут, то там – взрываются заводы, склады боеприпасов, поезда валятся под откос, саботажем и упорным сопротивлением насыщены заводы, выполняющие заказы ненавистных оккупантов, пропаганду ненависти не устают сеять сотни подпольных газет в Польше... Еще шире, еще страшнее и беспощаднее разлилось партизанское восстание в захваченных врагом областях Советского Союза. Там ни днем, ни ночью ни один фашист не может быть спокоен за свою жизнь. Каждый лес, каждый овраг, поворот дороги – смертельны. Как тени, советские партизаны пробираются в оккупированные города, и – летит на воздух склад боеприпасов, или веселый ужин офицеров превращается в пиршество смерти.
Ближайшая задача: согласовать всеобщий под’eм партизанских восстаний с наступательными ударами Красной Армии. Напряжением борьбы против оккупантов должна ответить Европа и в первую голову – славяне – на грохот весенней битвы, в которой затрещит становой хребет гитлеровской армии и в сердце ее войдет до самого ствола красноармейский штык.
Фашистские дивизии должны быть взяты в гигантские клещи с фронта и с тыла. Вся Европа, все славянские страны должны стать единым лагерем партизан. От чести участвовать в разгроме гитлеровской Германии никто не должен уклониться, и – один взрывает железнодорожный мост, другой бросает горсть песку в машину. Каждый, кому дорога свобода, каждый, кто больше жизни любит родной дым родного очага, – должен нанести удар. Человек, подставляющий спину под бич победителя, презренен, а в наши дни, когда решается судьба всего славянского мира, человек, покорно сносящий удары бича, – предатель.
Слишком долго затянулась черная ночь над Европой. Слишком долго верили в сказку о непобедимости немцев. Размалеванная, клыкастая рогатая маска фашистского бога войны уже сорвана красноармейцем с гитлеровского солдата. Под ней – задыхающееся от изнеможения, испитое от лишений, перекошенное страхом перед надвигающейся гибелью – обыкновенное лицо немецкого обывателя. Он хочет кончать войну. Нервы его истрепаны, как струны разбитой гитары, – на них он больше не может играть победный марш.
А молодчики Гитлера, – спросите вы, – механизированные вышколенные варвары, ринувшиеся на танках, самолетах, грузовиках завоевывать мир для королей германской индустрии и для фюрера, обещавшего своим преторианцам целый мир для грабежа и варварских полнокровных развлечений, – где эти непобедимые воины! Пересчитайте миллионы сосновых крестов в лесах, болотах и равнинах России. Там лежит отборная гвардия Гитлера.
1942 год должен стать рубежом для новой эры свободы народов, населяющих старую прекрасную землю под старым прекрасным солнцем. Славяне, соединенные для общей великой исторической задачи – освобождения от германского фашистского ига, своими руками очистят от векового мусора родные земли и засеют их – никем уже более, отныне и до века, непопираемой – национальной культурой.
Триста лет и более немецкая историография пыталась доказывать, что славянство – низшая раса, пригодная лишь для удобрения германской культуры. Завершением этой заведомой лжи, которую так упорно с установкой на дальний прицел сеяли немецкие профессора, была «Моя борьба» Гитлера и фашистские дивизии – с моральным и культурным уровнем пещерного человека.
Славяне! Под грохот мировой войны мы должны пересмотреть всю историю славянства. Мы строили цивилизацию Европы в равной степени, как и другие народы. Своей молодой кровью мы оплодотворили для жизни на целое тысячелетие дряхлую Византию; славянство не захотело разрушать ее, как германцы разрушили Рим до основания; Византия уберегла и передала феодальной Европе античную культуру благодаря славянству. Трудолюбивые и свободолюбивые, любящие мир и культуру, славянские народы стояли на рубеже – со стороны востока кочевых империй Азии с их фантастическими замыслами завоевания мира, со стороны запада – столь же беспочвенно грандиозных попыток средневековых императоров. Эти обе агрессии – восточная и западная – разбивались о стойкий и мужественный славянский мир. Еще не оценена роль славянства в создании гуманитарной культуры Европы.
Сложна, богата, миролюбива, талантлива славянская душа. Но не тронь ее! В самых тяжких испытаниях почерпнет она не покорность и уныние, – а ярость борьбы и упорство и лишь умножит силы свои. Она с восторгом примет смерть, если смерть ведет родину к победе и свободе.
Славяне! К оружию, многообразию согласованной, беспощадной борьбы! Силой урагана пусть поднимается справедливый гнев наш!
Алексей ТОЛСТОЙ, газета «Правда» №94, 4 апреля 1942 года
Источник: «Советская Россия»
