А. Лазарев. Правда о «Трагедии общин»
Для любого сторонника капитализма аргумент о т.н. «Трагедии общин» является чуть ли не основным рациональным аргументом в свою пользу. На самом деле, конечно, дожидаться рациональных аргументов от «закапиталиста» приходится долго, но если это происходит, то обязательно поминается эта «трагедия». Которая на самом деле не трагедия, а ... притча. Да, именно так: «...Термин “tragedy of the commons” появился из притчи Уильяма Форстера Ллойда в его книге 1833 года о населении...» (из Википедии).
То есть, изначально это было просто придуманной иллюстрацией идей британского мальтузианца-рыночника – а других в указанное время в Британии и не было – и лишь потом стало рассматриваться, как какой-то абсолют.
Впрочем, ладно: в данном случае автор концепции не важен. Потому что идея о том, что если есть какой-то общий ресурс – в притче было «пастбище» – то каждый из его участников будет стремиться к тому, чтобы урвать себе больший его кусок. Что ведет к деградации общего ресурса. Это – более чем понятно, более чем наглядно, и поэтому обыватель не сомневается в том, что иначе быть просто не может! (Ну да: если об этом даже анекдотов насочиняли, то оное реально истина!) Поэтому да: общего ничего быть не должно, все надо разделить по «частным участкам», и будет тогда счастье! Об этом говорил Уильям Фостер Ллойд в 1833 году, об этом говорил какой-нибудь Гайдар в 1993, об этом пишет Фритцморген (например) сейчас.
Однако в данном случае есть одно «но»! Состоящее в том, что реальная человеческая история знает огромное количество случаев «общей эксплуатации ресурсов», которые заканчиваются совершенно по-иному, нежели в «притче 1833 года». Потому, что – как это ни смешно – но именно коллективным использованием пастбищ и иных ограниченных ресурсов люди занимались с глубокой древности. И не всегда оное заканчивалось деградацией – скорее наоборот.
В качестве примера можно привести тот же Египет, в котором в течение нескольких тысяч лет (!) осуществлялось общественное пользование сложными гидротехническими сооружениями. (Участки крестьян были личными – а вот каналы и плотины общими.) То есть, для подобного общества вся «история Британии», начиная со времен римской провинции и заканчивая Риши Сунаком, была бы лишь небольшим эпизодом. А ведь то же самое наблюдалось практически везде в местах «поливного земледелия» – от Месопотамии и до Афганистана, от Ирана и до Китая везде наличествовали именно что общие ирригационные сооружения при частных участках.
И ничего – всё это прекрасно работало. Впрочем, нетрудно понять, что ЭТО вообще прекрасно работает практически всегда и везде – за исключением довольно специфических условий, которые, собственно, и послужили базой для создания притчи (мифа) о «трагедии общин». Настолько хорошо, что практически все «общинные цивилизации» могут веками существовать в условиях одного «вмещающего ландшафта». Проблемы приходят только тогда, когда пресловутые «частные пользователи» начинают переходить с собственного потребления на «внешнюю торговлю». Вот тогда да: происходит та самая «трагедия».
При которой любые общие ресурсы истощаются очень быстро. Впрочем, и частные также, если и отстают в этом плане, то ненамного. Потому что «настоящий рыночный частник» – тот, который ориентирован на то, чтобы делать деньги – старается срезать как можно больше именно «сейчас», когда есть конъюнктура. (А то что там еще будет?) В этом смысле «классические экономисты» просто ошибочно видели ситуацию, подразумевая под «частником» британских сквайров (мелких помещиков), которые на деле были скорее феодалами, нежели капиталистами. (И поэтому вели себя скорее по-феодальному – несмотря на все внешние буржуазные признаки.)
А вот реальные сельские капиталисты – лендлорды – к вопросам «сбережения земель» подходили по-другому. Или, скажем, вот хороший пример «сельского настоящего капитализма» – американские фермеры. Которые очень быстро привели к истощению богатейших земель США, к возникновению пыльных бурь, которые стали настоящей угрозой для данной страны. (И которые – кстати – побеждены были за счет федеральных программ по высадке деревьев. То есть – теми самыми «общими» действиями, пускай и инициированными государством.)
Таким образом можно сказать, что реально «трагедия общин» является не трагедией общин, как таковых. А – если так можно сказать – трагедией «угасания общины», трагедией ее замены на «полную частнособственническую систему», при которой как раз и проявляются указанные эффекты. В то время как «настоящая община» имеет прекрасно работающие механизмы, блокирующие указанные проблемы, даже в случае, если речь идет об общине «соседской», состоящей из частных хозяйств. И в которой – в отличие от придуманной мальтузианцами некоей «виртуальной общины» – наличествует «обратная связь» между общим мнением и частным поведением. Проще сказать, тому крестьянину, который решит перевести общую стабильность в частную выгоду, тупо набьют морду, чтобы «не выпендривался». Впрочем, понятно, что и это – также скорее паллиатив, свидетельствующий о начале разложения. (Если вообще возникают мысли о конвертации чего-либо в частный успех.)
Потому, что «настоящие общины» вообще очень жестко контролируют сами «внешние связи». В «классическом случае» оные сводились к паре ярмарок: весенней и осенней. И то – «классика» это 12-17 век в той же Европе, до этого было еще меньше. Поэтому концепция «развести побольше скота, дабы продать побольше мяса и получить прибыль» – она даже в «классике» практически невозможна. Что же касается общин более ранних, то тут невозможно даже подумать о подобном положении. (Надо «думать так, как велит традиция» – и никак иначе.) Разумеется, это очень сильно снижает инновационность – почему, собственно, общины и проигрывают «частным владельцам». Но зато – резко повышает устойчивость и способствует сбережению ресурсов...
Ну, вот мы и подошли к главному – к тому, в чем же состоит реальная «трагедия общин», приведшая к их исчезновению. А состоит она в том, что на определенном этапе развития человечества ресурсов «неожиданно» стало очень много. И поэтому классовые, частнические, высокоотчужденные системы получили резкое преимущество над общинными – и извели последние. Ну и, разумеется, на этом факте многочисленные «мыслители» построили свои конструкции на тему того, что «частное лучше, чем общее» и что «хозяин всегда бережет» (на самом деле нет – см. выше). Причем, пока ресурсов было реально завались, эти рассуждения казались крайне убедительными.
Но все имеет свойство кончаться. И вот уже мы стоим перед моментом, когда становится понятным: дешевых источников энергии – вроде газа и нефти, на коих и строилось благополучие «собственнического мира» – в этом самом мире становится все меньше. А без оных все остальное – начиная с сельскохозяйственных земель (давно уже истощенных настолько, что на них невозможно ничего выращивать без удобрения), и заканчивая пресной чистой водой в товарных количествах – превращается в дефицит. И оказывается, что «прекрасное здание человеческой цивилизации» – в смысле, собственнической, классовой «цивилизации» – оказывается построенным на песке, и грозит вот-вот рухнуть.
И спасти оное невозможно, потому что частник на деле может только жрать без остановки, да устраивать грызню с другими собственниками. Поэтому да: в морг – значит, в морг! Вместе со всеми достижениями и инновациями! (Точнее, нет: определенная часть оных будет взята неообщинными социумами, приходящими на место умирающей «Великой цивилизации». Но только определенная часть.) Впрочем, обо всем этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно...
Антон ЛАЗАРЕВ
Источник: «Живой Журнал»
