А кто сберёг «Трёх сестёр»?

Широчайшая реклама сопровождала сообщения о том, что на сцене МХАТ имени М. Горького состоится премьера спектакля по знаменитой чеховской пьесе «Три сестры». Сразу вспомнилась легендарная постановка Владимира Ивановича Немировича-Данченко, осуществлённая режиссёром-классиком в далёком 1940 году. Судя по всему, тогда было создано лучшее театральное воплощение этой гениальной драмы, адекватное глубокому и тонкому дарованию её великого автора.

Неудивительно, что такой пронзительный спектакль стал мхатовским долгожителем. Мне, например, удалось впервые посмотреть его в 1950-м. А потом, как и многие другие зрители, ходил на него бесчисленное количество раз.

Впрочем, о себе говорю здесь просто для примера. Гораздо важнее другое: как любимейший вошёл этот спектакль в душу Татьяны Дорониной, когда ещё только начинала она учиться в Школе-студии МХАТ. Её «Дневник актрисы» рассказывает об этом с необыкновенным волнением.

После рокового раздела театра Олег Ефремов поставил у себя, можно сказать, своих «Трёх сестёр». А вот Татьяна Васильевна предпочла (не случайно, конечно!) взяться с доставшейся ей частью труппы за возобновление спектакля Немировича-Данченко. И первый же показ его на исходе года 1987-го подтвердил: решение было принято правильное.

Но что теперь? Какую премьеру уготовил нам пресловутый Эдуард Бояков, вознесённый на высоту художественного руководителя МХАТ?

Пиком рекламного самопиара стало его появление накануне грядущего торжества в телепрограмме «Главная роль» на канале «Культура». Ведущий Юлиан Макаров первый вопрос задал вот о чём: дескать, почему вы для возобновления выбрали постановку «Трёх сестёр» Немировичем-Данченко 1940 года, а не 1901-го? И, отвечая, Бояков пустился в какие-то запутанные, туманные дебри, из которых трудно было что-либо понять.

Вместо того чтобы сказать коротко и ясно: да ведь постановка 1901 года не сохранилась, а спектакль 1940-го Татьяна Васильевна Доронина сберегла и донесла до нас в целости, со всеми изумительными декорациями и реквизитом. Стоило бы добавить великое спасибо ей за это!

Но нет, никакой благодарности не последовало. Про Доронину в связи с судьбой «Трёх сестёр» Бояков вообще словно забыл. Даже имя её помянул лишь вскользь, в самом конце своих телерассуждений, причём опять же в очень смутном контексте. Хотя при ней возобновлённый ею любимый спектакль с успехом шёл больше тридцати лет, и она внимательно следила за его качеством, меняя актёрский состав.

Спектакль продолжал идти и в первом «бояковском» сезоне. Новоназначенный худрук дал ему отдохнуть только тогда, когда решил устроить собственное «возобновление» и свою «премьеру».

В афише и программке значится: «Режиссёр Вл. И. Немирович-Данченко. Режиссёры реконструкции М.В. Кабанов и В.В. Клементьев». Это актёры МХАТ. Но разве не надо было назвать отдельной строкой и Т.В. Доронину? За то, что бережно сохранила давний спектакль в столь хорошем состоянии. Право, роль Кабанова и Клементьева в судьбе «Трёх сестёр» не сравнится с доронинскими заслугами. Оба они, думаю, это осознают, но… видимо, тщеславие возобладало.

А чемпион по тщеславию, конечно, сам Бояков. До «Трёх сестёр» он, что называется, положил глаз на другой раритетный спектакль МХАТ — «Синюю птицу». Обещал совершенно новый, «взрослый» вариант этой сказки-притчи, поставленной Константином Сергеевичем Станиславским в 1908 году и возрождённой на мхатовской сцене Татьяной Дорониной.

Рекламного шума вокруг обещанного Бояковым было очень много. Однако, придя на «премьеру», зрители увидели давно известную им постановку. Были только подновлены свежей краской декорации да появилось несколько опущенных ранее реплик.

Зато в афише после строки «Режиссёры по восстановлению» Бояков не постеснялся поставить свою фамилию (вместе с актрисой Натальей Пироговой). И это — вслед за режиссёрами-постановщиками К. Станиславским, Л. Сулержицким и И. Москвиным.

Про Т. Доронину же и тут «забыл» Бояков. На засыпку вопрос: может ли руководить Московским Художественным академическим театром имени М. Горького человек, потерявший совесть?

Виктор КОЖЕМЯКО