А. Бобров. Наше оскорбляемое общее

«То, что рождает человека, и то, что поглощает его после смерти, есть единственная опора и смысл его существова­ния. Было время, когда этого человека не было; и будет время, когда его не станет. Он промелькнул в жизни, и часто даже слишком незаметно. В чём же смысл его жизни и смерти? Только в том общем, в чём был он каким-то переходным пунктом. Если бессмысленно и это общее, бессмысленна и вся жизнь человека. И если осмысленно оно, это общее, осмысленна и жизнь человека. Но общее не может не быть для нас осмысленно. Оно — наша Родина» (Алексей Лосев).

Самая большая – и общая, и личная – трагедия современности заключа­ется в том, что из нашего существования напрочь убран, а то и опошлен выс­ший смысл жизни — то общее, о чём и сказал последний крупный философ.

Минувший год по традиции завершился пространной пресс-конференци­ей президента России Владимира Путина. Он тоже коснулся этой заглавной темы, оттолкнувшись от вопроса о возможных изменениях в Конституции: «По поводу Конституции и идеологии в ней. Я уже говорил, что советская была крайне идеологизирована. Там была только одна идеология — идеология ком­партии. Понятно, к чему это привело. В том числе это один из спуско­вых крючков, один из триггеров развала единого государства. Потому что не стало партии, она начала трещать изнутри, и за ней посыпалась вся страна. Но идеология, на мой взгляд, в современном демократическом обществе воз­можна только одна — патриотизм в самом широком, хорошем смысле этого слова».

Насчёт главного триггера (одно из значений слова — спусковой крю­чок арбалета, а в более широком смысле – первопричина возникновения со­бытия вообще), по-моему, ни у кого сомнений не осталось — предательство и алчность верхушки партии и тогдашней элиты, которая была всё-таки при­личней нынешней. Но если по сути, то патриотизм — это глубинное чувство, которое можно и нужно культивировать и воспитывать в любой стране («вос­питание чувств»), а идеология — система идей, нравственных и социальных постулатов — основа, на которой держится нация и государство.

Так что по­нятия эти далеко не тождественны, но даже, если принять эту философскую мешанину, следует признать, что по патриотизму, пусть и «в самом широком и хорошем смысле», наносятся сокрушительные удары, причём, что вообще немыслимо, с государственной и бюджетной поддержкой. Эти заметки – как раз об оскорбляемом общем.

КУЛЬТУРНЫЙ КОД И ГОВОРИЛЬНЯ

Мудрец Максим Горький так сказал про интервью: «Да не о том думай, что спросили, а о том – для чего? Догадаешься – для чего, тогда и поймёшь, как надо ответить». Ну, он, конечно, говорил о беседе высшего класса, а не о пустой говорильне и пропагандистской акции. Накануне встречи президен­та с армией журналистов самодовольный Кирилл Клеймёнов начал програм­му «Время» напыщенно: «В рабочий полдень... Завтра состоится большая пресс-конференция президента Владимира Путина. Как будут бороться за его внимание более 2000 журналистов? Вопросов будет много. Уверен: ответы не разочаруют!» Откуда такая вдруг уверенность? Ведь ответы зависят и от во­просов тоже! Например, первый же вопрос должен быть не про экологию, а про то, почему Концепция развития России до 2020 года, принятая по ник­чёмной рекомендации ВШЭ в 2008 году, не просто с треском провалилась, но последние годы этого периода оказались худшими за последние 20 лет? Публицист Анатолий Салуцкий вдруг возопил: «Кадровый состав исполните­лей концепции практически не менялся. Это значит, необходимо по-государственному осмыслить происшедшее и сделать выводы на завтрашний день. Кто должен возглавить эту честную работу? На мой взгляд, президент, при­чём, с серьёзным потенциалом самокритики. И лучше всего было бы собрать некое Собрание по принципу Конституционного, чтобы сообща попытаться разобраться в объективных и субъективных причинах колоссальной неудачи, даже срыва». Но такого вопроса вообще не прозвучало...

Саму пресс-конференцию президента Владимира Путина как загружен­ный преподаватель в «рабочий полдень» я прослушать не смог, а вечером ла­вина комментариев уже почти смела её объективное восприятие. Сразу заме­тил то вопиющее явление, на которое с горечью обратил внимание Карен Шахназаров в программе Владимира Соловьёва: «Журналисты — тоже срез общества. Поразило, что вовсе не прозвучало вопросов о культуре, воспита­нии, идейном направлении нашего движения: куда идём? По моему убежде­нию, мы теряем молодёжь – у неё другие коды, другая культура». Депутаты в студии на него сразу обрушились, Владимир Жириновский забил криками о запрете абортов, а бывший борец Александр Карелин заглушил славицами в честь «Единой России». А ведь это — показатель. Человеческий капитал – главный ресурс любого общества будущего!

За всеми восторгами и рекордными цифрами никто из околокремлёвских политологов так и не объяснил, для чего нужны столь масштабные пресс-кон­ференции Путина. Зачем он публично пытается решить сразу массу вопросов, которые должны рассматривать правительство, губернаторы, законодатель­ные собрания? Он хочет послушать журналистов? Но они вопрошают из эгоис­тических или корпоративных интересов своих СМИ. Ведь ясно, что «Ведомо­сти», например, непременно спросят о свободе слова (или интернета). Если он хочет дать какие-то указания СМИ, наметить главные проблемы, то можно это сделать более концентрированно. Он и попробовал так, опубликовав в 2012 году несколько программных статей. Что написано пером — не выру­бишь топором, а пресс-конференция — самая необязательная форма отчёта. Как правильно писал, например, Путин в статье о национальной политике в 2012 году: «Русский народ является государствообразующим — по факту су­ществования России. Великая миссия русских - объединять, скреплять циви­лизацию. Языком, культурой, “всемирной отзывчивостью”, по определению Фёдора Достоевского, скреплять русских армян, русских азербайджанцев, русских немцев, русских татар... Такая цивилизационная идентичность осно­вана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой вы­ступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности. Это тот культурный код, который подвергся в последние годы серьёзным испытаниям, который пытались и пытаются взломать. И тем не менее он, безусловно, сохранился. Вместе с тем его на­до питать, укреплять и беречь...»

Как беречь и питать? Прежде всего, разумной и целенаправленной куль­турно-информационной и молодёжной политикой. И автор статьи теоретичес­ки прав: «Соответствующие требования должна задавать и государственная политика в области культуры. Имеются в виду такие инструменты, как телеви­дение, кино, интернет, массовая культура в целом, которые формируют об­щественное сознание, задают поведенческие образцы и нормы».

А где, кста­ти, обещанный Закон о культуре? И что – начать перечислять, какие образцы задают низкопробные телепрограммы, что ставится на сцене режиссёрами Серебренниковым и Богомоловым? Вот уже и на сцене МХАТа имени Горько­го без Татьяны Дорониной появилась героиня в красном купальнике, которая долго соблазняет героя фривольными лозами. Самое вопиющее: с экранов телевизоров, из радиоэфира изгнана высокая поэзия и народная песня, осо­бенно русская. Я смотрю ТВ в разных странах: ни в Венгрии, ни в Австрии, где я был недавно, такое просто невозможно представить, даже попсу поют с народным колоритом, а где-нибудь в Баварии замучают фольклором. Это просто первые всплывшие примеры.

Говорю студентам, что вечером иду в ЦДРИ выступать на вечере 120-ле­тия Алексея Суркова: «Вы, наверное, и не знаете такого? — Ну, почему — он народные песни писал», - отвечает одна бойкая третьекурсница. «Нет. Это Суриков: “Что стоишь, качаясь, тонкая рябина...” А я иду к Суркову: “Бьётся в тесной печурке огонь”». Ведь президент объявил Год памяти и славы после провалившегося Года театра. Неужели нельзя снять новые клипы великих во­енных песен с популярными и молодыми исполнителями? Ставить их в меж­программные отрезки вместо бесконечных анонсов очередного сериального мыла, вроде «Теста на беременность». Ведь об этом в приличных семьях вслух при детях не говорят, а сегодня — через каждые 15 минут ранним вече­ром талдычат. Какой там культурный код, какой там патриотизм как единст­венная идеология...

И вот яркий пример забвения песенного кода. Вышел на кухню, где у же­ны был включён «Первый» канал, «Кто хочет стать миллионером?» Странно по­стриженный Дмитрий Дибров с торчащими ушами задал очередной вопрос: «Что просит ямщик передать жене в песне? А: Деньги? В: Письмо? С: Кольцо? D: Наказ?» Какие-то медийные персоны русской равнины стали ломать голо­ву: «Ну, письмо где там на морозе писать?... Кольцо – для рифмы не подхо­дит...(?). Деньги, наверное...»

Смотрел, слушал, глазам не верил: выпускники Санкт-Петербургского университета... Не знающие знаменитой песни, попросили помощи у зала: 48% зрителей нажали С — кольцо (маловато, раньше бы, когда народные пес­ни звучали в эфире – 90%), но бородатый всё настаивал на деньгах. Потом взяли право на ошибку и назвали всё-таки кольцо. Страшно удивились, что это правильно...

Посмотрел даже, кто такие: Виктор Набутов — российский теле- и радио­ведущий, спортивный комментатор, продюсер. Внук советского футболиста и спортивного комментатора, сын тележурналиста. Александр Цыпкин — экс­перт по стратегическим коммуникациям, в 2015 году дебютировал в литерату­ре, издав сборник лирическо-хулиганских рассказов «Женщины непреклонно­го возраста», собранных из постов на Facebook, который стал одной из самых продаваемых сатирических книг в России. Сильно! Ну вот – типичные плоды и отчасти делатели нынешней культурно-информационной политики. Что по­просил бы им передать русский ямщик и сам поэт Иван Суриков? Не деньги, конечно...

КАРЕНИН С ДРЕЛЬЮ В ГОД ТЕАТРА

«Нельзя плевать в алтаре, а потом мо­литься там же, па заплеванном полу» (Константин Станиславский). Эти слова Константина Сергеевича, как и некоторые другие его высказы­вания, отталкиваются от заветов почитаемого им М. С. Щепкина, великого русского актёра с Полтавщины. Михаил Семёнович любил повторять: «Театр для актёра – храм: священнодействуй или убирайся вон». Эти слова и сего­дня украшают вход в Щепкинское училище. Но беда в том, что студенты по­сле выпуска, а то и раньше попадают в иную культурную реальность.

Наступивший год указом президента России объявлен Годом памяти и славы. Тревожно: в объявленный Год литературы усиленно закрывались библиотеки и книжные магазины, уменьшилась государственная поддержка книгоиздания – только тусовочные сборища да премии для своих финансово поддерживались. Ну, а завершившийся Год театра вообще принёс столько скандалов, странных назначений и отвратных премьер, что председатель Со­юза театральных деятелей Александр Калягин должен был бы остатки волос вырвать, но у него и у самого потрясения – жена ушла после сексуальных скандалов и приставаний в собственном театре...

Итак, ещё в апреле 2018 го­да В. В. Путин подписал Указ «О проведении в Российской Федерации Года театра». Конечно, театральные проблемы в столь важной сфере надо решать и без указа президента, но, как сравнил главный инициатор этого предложе­ния – председатель Союза театральных деятелей, народный артист Россий­ской Федерации Александр Калягин: «... Одно дело, когда ты лечишься на до­му, другое дело – в стационаре». Лишь бы сам стационар не превращался в коллективную «Палату № 6»... В Москве примерно 100 государственных и муниципальных театров, из которых 88 подчинены городскому правительству и 12 – федеральному. По данным Главного информационно-вычислительного центра Минкульта, Москва на содержание столичных театров выделила нака­нуне объявления Года театра около 9,4 млрд руб. Что касается федеральных театров, то министерство в качестве госзадания выделило на них около 15 млрд руб. Причём эти сродства составляли всего около 65% общего бюд­жета федеральных театров, остальное – их доходы от основной и предприни­мательской деятельности, а также спонсорская помощь. Думаю, что теперь эта сумма только увеличилась, так что деньги, на зависть другим творческим сообществам, есть. Как сказал поэт, «твори, выдумывай, пробуй!..» Но тво­рят такое...

В разговоре с журналистами, рассуждая о проведении в России Года те­атра, Александр Калягин благодушно рассказал о своей идее ввести в школь­ную программу какой-либо театральный предмет. Он был уверен, что введе­ние такого предмета поможет детям более глубоко изучить отечественную культуру и русский язык, на котором писали наши великие классики, понять мысли авторов произведений: «А знаете ли вы, что офицеров, учащихся в Академии Генерального штаба до революции, просто обязывали посещать театр, особенно постановки Станиславского? Почему, спросите вы? Да пото­му что Станиславский очень бережно относился к русскому языку. Его спек­такли помогали будущим генштабистам освоить все нюансы нашего велико­лепного языка. Это очень помогало им в их нелёгкой службе».

Не дай бог ны­нешних генштабистов водить в московские театры – в ВС и без того творится незнамо что: начальнику войск связи генерал-полковнику Халилу Арсланову, одновременно являющемуся заместителем начальника Генерального штаба, предъявили обвинение в причастности к хищению 2,2 млрд руб. – двенадца­тая часть государственных субсидий на ВСЕ театры необъятной России. Вот масштабы личного воровства! А если бы он ходил на нынешние спектакли?

Например, Юрий Грымов, вопреки мечтаниям Калягина, доказал, что можно испохабить и обессмыслить даже великолепный текст. Бывший пиар­щик поставил спектакль «На дне» в московском театре «Модерн», худруком ко­торого он является уже третий год. Он переносит действие пьесы в роскош­ный особняк, городит на сцене соответствующие интерьеры, одевает героев в модные костюмы и при этом не изменяет ни одного слова пьесы, только со­кращает её до полутора часов. Но и этого хватает, чтобы обессмыслить драму: спектакль рассыпается на части, теряет смысл и оставляет тягостное впечатление. Правда, некоторые «продвинутые» критики говорят что-то о клиповости мышления режиссёра (как известно, одно время Грымов снимал рек­ламные ролики и музыкальные клипы), но обычная публика, особенно та, что понятия не имеет о горьковской пьесе, откровенно мучается. И никакие ре­жиссёрские приёмчики не могут её взбодрить. Да, современные костюмы и неподходящая музыка в постановках классики – это ужо банальность. Гры­мов же пошёл дальше, и вот уже носитель одной из главных идей пьесы – «до­бренький» старичок Лука – превращается в... массажиста-стилиста, фитнес-тренера и психотерапевта в одном флаконе. Этот смазливый юноша с харак­терными ужимками, в белой майке и в джинсах с поясом в стразах кощунст­венно доносит до ошарашенной публики слова, которые Горький предназна­чал совершенно для другого типажа. Маразм! Великие слова извращаются и обесцениваются. Так, может, не стоило картинно клясться в любви к клас­сике и говорить, что текст Горького «для меня – святое», а сделать так, что­бы хоть кто-то в зале – школьники или военные – поняли, о чём эта пьеса. Хотя даже те образованные зрители, кто знал, о чём пьеса, не поняли, о чём спектакль. О комплексах самого Грымова?

В октябре состоялся Всемирный Русский Народный Собор по теме «Народосбережение – настоящее и будущее России». Чудесное предложение сделал всем гражданам России лидер фракции «Единая Россия» Сергей Неверов. Он предложил переезжать в деревню, поближе к земле, мол, тогда и рождаемость повысится: «Нужно поддержать появившуюся в хорошем смысле моду уезжать в сельскую местность, заводить фермерское хозяйство, работать на земле». Маленький вопрос: ну, мы все переедем в деревню, а кто, к примеру, в Моск­ве и Питере будет жить в многочисленных высотках окно в окно, в этих унылых спальных микрорайонах без парков и соцобъектов, в Новой Москве, губитель­ный указ о которой подписал начальник Неверова Дмитрий Медведев? Не в этом главное спасение, а в здоровой экономике и в умной социокультурной политике! Какое «сбережение» в экономике потовыжимания, погони за прибылью любой ценой и рабского труда?! Знак был просто Собору: накануне в 4 ут­ра прорвало дамбу в Красноярском крае и затопило 72 человека разных наци­ональностей, работавших на хозяев за кусок хлеба: золотишко полулегально мыли, - и 17 человек не уберегли. А что творится в культуре, нагляднее все­го показал Год театра с его скандальными и пошлыми премьерами.

Самый отвратительный спектакль, на мой взгляд, – «Серёжа» в МХТ сы­на умной театральной критикессы Дмитрия Крымова. С ним носятся, как с писаной торбой, он даёт вялые интервью по ТВ, сидит в жюри, и вот – взялся за лучший роман мировой литературы, как считают многие, за «Анну Каренину». Постановка, от которой плюются даже билетёрши, демонстриру­ет не только пренебрежение к нашему национальному достоянию, каким яв­ляется Лев Толстой, но и цинизм, унижение всего женского рода вообще, а ведь семья и тайна рождения начинается с любви! Ну, а как тут всё начи­нается? Поезд из Москвы в Петербург. В купе с Анной (актриса Мария Смольникова) графиня Вронская, возбуждённо и заливисто смеясь, рассказывает про глисты у маленького сына и как она лечила их много лет назад. Достой­ная тема для представившегося знакомства... При резком торможении ваго­нов сверкающими фейерверками из чемоданов выстреливают интимные предметы женского туалета. Лифчики? Пошло и совсем не смешно... На перроне, как и следует ожидать, пожалуй, самый знаменитый в русской классической литературе ловелас – флигель-адъютант Русской император­ской армии Алексей Вронский (Виктор Хориняк). И это тот самый классиче­ский офицер, вышколенный и безупречный во всём своём великосветском блеске граф, которого блистательно сыграл в фильме Василий Лановой? Как этому безликому маменькиному сынку, похожему на самого Крымова, уда­лось покорить сердце очаровательной замужней женщины? Однако знаком­ство состоялось, куда денешься... И вот она в Москве, Анна – пленительная толстовская героиня:

– Я – Анна Каренина. Я от Толстого, Льва Николаевича, как понимаете. Это он создал меня, я перед вами такая, как есть, и вот уж полтора столетья живу собственной жизнью, свободной и не зависимой от его несравненного пера. Кто он теперь для меня... Вы знаете, у меня есть муж. У меня замеча­тельный муж! Ну, просто замечательный! Ну, такой замечательный! Ну, невоз­можно – какой замечательный! Он никогда не отдыхает. У нас в доме идеаль­ный порядок. Сейчас я расскажу вам про него одну исключительную особен­ность, не поверите, но я-то знаю. У него все трусы – подписанные. Да-да, подписанные! Ну, вы же знаете – в месяце четыре недели. Так вот на них и на­писано: первая неделя, вторая неделя, третья неделя, четвёртая неделя. И но­сит он их строго по надписи. Я сама вышивала! Вот. Вот такой он у меня.

Да не у неё – у Крымова, который дорвался до больших театров и творит с классикой, что хочет, но это уродование святынь безумно нравится нынешней театральной критике, вызывает у неё восторг, схожий с тем сладострастием, которое испытывает ребёнок, ломая игрушку или видя её изуродованной на свалке. Вот критикесса пишет с вывертами о «Серёже»: «С языка слетает желание обозначить жанр спектакля как “эклетика”, но это было бы слишком просто и примитивно, скорее “русский фьюжн”. Здесь много эпатирующего стилистического миксования, резких остановок, тормозящих и расфокусиро­вывающих зрительское внимание. Вот Анна везёт в подарок сыну Серёже квадрокоптер, а в следующей сцене уже есть отсыл к образу Марии Стюарт и гильотине. Каренин с дрелью в руке весьма похож и на дуэлянта с писто­летом, и на вашего хозяйственного мужа, а высокий трагизм его объяснения с женой резко разбавляет итальянская романтичная песня, выжимая из зри­теля пошлое мелодраматическое сопереживание, как в индийском кино».

А была бы классическая постановка в духе самого Толстого – о чём писать? Тома написаны...

За классику решили взяться и в театре на Малой Бронной, который воз­главил свежеиспечённый новобрачный Константин Богомолов. Он на недавнем открытии сезона обещал новое прочтение и классики, и русской историогра­фии. Так, 20 ноября на Малой сцене в Театре на Малой Бронной режиссёр Ки­рилл Вытоптов, который решил потоптаться на жемчужине древней литерату­ры, представил «Слово о полку Игореве...» Он успел сообщить журналистам, что «Слово...» предстанет не в хрестоматийном виде, а будет соединено с те­мой охранников – большой российской альтернативной армии. В качестве драматурга приглашена для адаптации Саша Денисова, которая не так давно окончила филологический факультет Киевского университета имени Шевченко – рассадник русофобии. Надо что-нибудь добавлять? Над спектаклем работали художник по костюмам Нана Абдрашитова, жена Кирилла и дочь знаменитого кинорежиссёра Вадима Абдрашитова. Все свои, замыслы и потуги критике не подлежат. Обещана ещё свистопляска, связанная с Александром Молочниковым и его «Тарасом Бульбой». Режиссёр сначала сказал, что у него будет не совсем хрестоматийное прочтение текста Гоголя, а потом вдруг начал на ходу фантазировать: «Хотя почему же не прочитать его хрестоматийно? Так, чтобы была пыль! Мы забываем о том, что папа убил двух своих сыновей и не пожа­лел об этом. Меня это зацепило, как и пара страниц антисемитского текста у Гоголя. Я решил с этим разобраться. Там с такой сладостью описан еврей­ский погром!» Ну, понятно, что Богомолов поддержал: «Только новой энерги­ей этот текст можно взять», - поверхностно заметив, что в нём есть «исследо­вание украинской реальности». Какой такой украинской? Гоголь писал повесть о казацкой вольности и русской силе, которую не может ничто на свете пере­силить, но Богомоловы с молочниковыми постараются...

Наконец, для «сбережения народа» бунинские «Тёмные аллеи» поставил Владислав Наставшев. Выслушав рассказы коллег о радикальном препариро­вании классики, он решил всех переплюнуть и обнародовал свой замысел, который оказался самым радикальным и не «народосберегающим»: «Я по­ставлю спектакль про воспоминания. “Тёмные аллеи” написаны в начале 1940-х годов и пронизаны апокалиптическими настроениями. Они – о стране, которой уже не было. Что-то похожее происходит и сейчас. Секс и чувствен­ность теряют актуальность. Люди всё меньше им отдаются. О сексуальных от­ношениях скоро будут вспоминать только по праздникам, отдавая дань тради­циям, причём пожилые люди. Молодёжь забудет, что это такое. Люди забудут, что такое природа, животные, и мы будем вспоминать, что такое прикоснове­ние руки и шум дождя». Даже новобрачный опешил от подобной трактовки: «Какая здесь крутая молодая команда!»

Увы, и не только здесь! От театра имени Маяковского, которым руково­дит, как и Вахтанговским, литовский режиссёр Миндаугас Карбаускис, до прославленного театра «Современник», который по традиции открывает се­зон в день рождения его основателя Олега Ефремова 1 октября, ни одной со­временной постановки русского автора. В декабре, в канун Нового года, сам Миндаугас поставил со студентами спектакль «Йокнапатофа» по роману Уиль­яма Фолкнера «Когда я умирала» – новую версию своей старой постановки. Ну, и «Современник» открыл сезон спектаклем Галины Волчек «Три товари­ща»: премьера «Трёх товарищей» также прошла 1 октября, но ровно 20 лет на­зад. Впервые после долгого перерыва сбор труппы проходил в отремонтиро­ванном здании основной сцены театра на Чистых прудах, а что обновилось в репертуарной политике?

Первой премьерой, намоченной на конец января, станет спектакль основ­ной сцены – Евгений Арье поставит «Папу» французского драматурга Флори­ана Зеллера. Вторую премьеру сыграют почти одновременно с первой – в фе­врале 2020 года на другой сцене – спектакль «Крум» по Ханоху Левину выпу­стит Андрей Маник. Наконец, третья заявленная премьера пройдёт во второй половине марта на основной сцене – спектакль «Иностранка» по прозе Довла­това выпустит Айдар Заббаров. Всё! Представляете: если бы в Москве остал­ся один театр Олега Ефремова, мы бы всё равно знали, чем живёт страна, что волнует меня и моего современника, а если оставить только театр превозне­сённой Галины Волчек? Ау, «какое, милые, у нас тысячелетье на дворе»? Ведь и превозносимый Довлатов – целиком из прошлого: «Он пил, как лошадь, и нарывался на истории... Он портил перо х...ней в газетах», - злобно напи­сал о нём Михаил Веллер, но в зависти своей он был скорее прав. Ныне как раз испорченные перья и соответствующие режиссёры ценятся у нас – даже в Год театра.

Вот такие итоги на духовно-языковой ниве. Хоть бы скорей выпал снег и высветлил мрачный пейзаж, скрыл безобразные детали, афиши, обрывки газет...

ТАНГО ОБНИМАНГО С РЭПЕРАМИ

Рэпу в России несказанно повезло: из всех разновидностей, жанров и те­чений поэзии Кремль почему-то решил защитить именно рэп. В администрации президента были ужасно недовольны гонениями на рэперов и даже вознамери­лись прекратить запреты на их концерты. В Кремле назвали отмены концертов «идиотизмом» и «перегибами на местах», которые допускают региональные си­ловые ведомства. Было предложено провести на молодёжном форуме «Таврида» целую смену рэперов, а генеральный директор медиа-холдинга «Россия сего­дня» Дмитрий Киселёв провёл фестиваль рэперов в Коктебеле.

Сам Дмитрий Киселёв перед началом первого рэп-фестиваля в Крыму рассказал о его прин­ципах. По его словам, маргинальные проявления у некоторых рэп-исполнителей есть, но надо посмотреть, насколько здоровая сердцевина у российского рэпа в целом. И Киселёв, и Павел Кравц (арт-директор Rap Koktebel) назвали главные основы этого фестиваля: отказ от наркотиков, никакой политики, но мат в некоторых выступлениях будет. Фестиваль изначально анонсируется с маркировкой «18+», если же на него приведут детей, то это будет уже ответственностью родителей. Что же касается возможной реакции Роскомнадзора, то сцена в Коктебеле в зону его ответственности не входит, так что «немного ма­та» будет. Так, наверное, и театр Ленком в «зону ответственности» не входит? – там тоже матерятся. Чего там Государственная дума придумала с запретом... Киселёв напомнил о своей точке зрения, которую уже озвучивал в эфире. По его мнению, мат – это «драгоценная лингвистическая ценность», если его использовать в нужном контексте и к месту. Кравц, со своей стороны, расска­зал, что во время подготовки к фестивалю им предоставили полную свободу, и никто не диктовал исполнителям, что можно делать, а что нет.

Более того: ужо есть договоренность с одним из известных российских издательств об издании книги, в которую войдут тексты рэперов. А я вспоми­наю, как работницы типографии «Молодая гвардия» всего 30 лет назад отка­зывались печатать сборник частушек Николая Старшинова, где поэт и собира­тель рискнул ЧАСТЬ тиража частушек с картинками опубликовать без отточий. Добрейший и чистейший человек пошёл к женщинам в цех, провёл встречу, рассказал о русской частушке, где солёное словцо не грязное ругательст­во, не оскорбление, а словотворчество, художественный оборот, зачастую самая выразительная деталь. Фронтовик убеждал: «Вот какую частушку мы пели на фронте:

Сидит Гитлер на берёзе,

А берёза — гнётся.

Посмотри, товарищ Сталин,

Как он на... вернётся.

Да, и так хорошо, хлёстко, но лервозданный-то глагол – выразительней! Верно?»

Уговорил...

А ныне мат так и льётся со сцены и даже в эфире. Вот теперь с подачи главного пропагандиста – и в прославленной колыбели поэзии, в Коктебе­ле будет звучать отвязный и матерный рэп. А его другого не может быть по определению, что бы там апологеты и защитники ни городили...

Доктор филологических наук Т. В. Шмелёва в одном из своих интервью характеризует русский рэп следующим образом: «Из подражательных экзоти­ческих занятий одиночек-энтузиастов, в силу творческой природы этой куль­туры, русский рэп приобрёл свои оригинальные отличия. Он стал новой фор­мой проявления молодёжного максимализма и самоутверждения, протеста против несправедливостей жизни, поиска внутренней опоры в условиях рас­пада советской идеологии и быстро меняющейся окружающей действительно­сти. По сути, русский рэп – это резонанс с социальными потрясениями в об­ществе». А её ученик развивает эту идею: «...По-моему, русский рэп – это, прежде всего, не одежда, не музыка и не танцы, а поэзия».

Ну, может быть, поэзия... Вот знаменитое «Танго обниманго» арт-директора Кравца:

Надо бы нам всем тусить

Выкидывай свой спящий стиль

У нас тут жарко — купальники, плавки

Парковка, колонки, качаются попки

И let’s get fun-ки

Потрогай бицуху, мы как в танке

Ближе к солнцу многоэтажка

Просто верь мне, малыш, original движ...

А мы с тобой танцуем танго обниманго

Танго обниманго, танго обниманго...

Пляжная поэзия так и брызжет.... Дмитрий Киселёв обещает обязатель­но устроить баттл – соревнование рэперов. Ну, тут такое начнётся! Посколь­ку общаюсь с юными студентами, вник в это явление, и оно меня просто уби­ло: это даже не частушечное состязание «с картинками», о котором я писал в книжке «Частушки из мужской коллекции», и уж, конечно, не наши былые состязания молодых поэтов, когда даже на ТВ проходило «Стихоборье» с го­лосованием зрителей. Тут – баттлы за бабки, с победителями и «королями гнусных разборок». А ведь это отрыжка негритянских гетто со скандалами и оскорблениями. Какова сверхзадача? Задавить противника руганью, опус­тить его ниже плинтуса, вывести из себя, облить словесными помоями, вклю­чая обязательные матюки. Все эти топы с победителями читать противно. Та­кое вот:

Я знаю, почему ты злой, как собака,

Потому что был зачат раком...

Это вообще самое приличное из топа-5. А есть баттл двух девушек с ут­верждением, что на баттлах девушки встают в один ряд с мужиками, как бы доказывая – они так же могут сквернословить. Оскорбления сыплются хоть и образные, но грубо-беспомощные с точки зрения поэзии, а общее впечат­ление – угнетающее:

Тебе понравилась оргия.

Несмотря на свой порванный орган...

Я тебе выбью зубы, коллега

Вот тебе крем «Корега».

И это – самое приличное... Так что громкое будущее фестивалю обеспе­чено.

Как рассказал представитель рэпера Гуфа Эдгар Кеосаян, сначала они не знали, что фестиваль организовывает Дмитрий Киселёв. «Для нас это обычная работа, не заморачивались. О том, что это государственное мероприятие, узнали потом. Но не вижу в этом проблемы. Везде все поют, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге. Все мероприятия государственные, почему получился такой резонанс? Другие выступают на таких мероприятиях, и никто не возмущается. Деньги государственные? Да, государственные, но везде всё казённое», - негодовал Кеосаян. Недавно его подопечного – рэпера Алексея Долматова, известного как Гуф, поместили в казённый дом на шесть суток за употребление наркотиков в красноярском клубе, сообщили ТАСС в Миро­вом суде Октябрьского района города. Его коллега – музыкант Вадим Мотылёв (Slim) получил пять суток ареста, сообщил сам концертный директор Гуфа Эдгар Кеосаян.

Типичные – успешные и циничные – участники фестива­ля. Как не поощрить на государственном уровне с прославлением по ТВ, от­куда давно изгнана истинная поэзия!

Александр БОБРОВ

«Наш современник, №1, 2020